ИМЯ ТВОЁ 71
/продолжение/
Глава-XXII
«Старайтесь не о пище тленной, но о пище,
Пребывающее в жизнь вечную, которую даст
Вам Сын Человеческий; ибо на Нём наложил
Печать Свою Отец, Бог».
/ап.Иоанн,6:27/
Варфоломей, очнувшись от своих размышлений, по привычке окинул взглядом, всё еще прибывающий народ в окрестности Тивериады.
Здесь, на каменистом берегу, покрытой скудной зеленью, Галилейского моря, где высохшие от зноя кустарники чередовались с сочными травами, собрался чуть ли не целый город послушать проповедь Иисуса. Слава о Котором, опережала Его с каждым днём…
Многие обитатели этого края, хотели бы не только увидеть Его и услышать, но и излечить болезни свои. Дабы, хоть на миг почувствовать себя в царстве Божьем.
Пусть радуется народ! Он не глупый. Он увидит, что это Царство не за горами. И оно не только возродится, оно огромным будет, как весь мир!
Вот и будет вам, каждый день, как в пасху. Варфоломей с детства впитал в себя радость этого Иудейского праздника.
Он посмотрел на своего Учителя.
Иисус со спокойным взором, внимательно наблюдал за прибывающими. Но столько народу, еще не было никогда!
Ученики, что остались рядом с Учителем, с некоторой грустью наблюдали за происходящим. Их сердца не могли ещё успокоиться от тех трагических событий, которые ужасом повергли всю Иудею. Они никак не могли поверит во всё это… И тем более простить того безумного деяния, когда тот пророк, крестивший в воде Иордана Иисуса, и провозгласивший Его Мессией, был бесчестно обезглавлен Иродом. Этим безумным царём несчастного народа…
Утомлённые в пути плоти и отягченные сердца, не находили покоя, заставляя их искать уединения для столь необходимого отдыха. В котором, прежде всего, нуждался их Учитель.
Но недолго уединялся Иисус на вершине невысокой горы, где Он пребывал в особом таинстве своих молитв. Ибо Иисус знал и видел, как стремился к нему народ, образовывая многочисленные толпы, заполняя узкую зеленую полосу берега Галилейского моря. Он хорошо видел, как народ стал опережать их, в их путешествии, заполняя те места, где им предстояло делать остановки для уединения и покоя.
Ведь именно в такие моменты, к ним могли присоединиться толпы неслыханных паломников. Которым не чуждо было соприкоснуться с неведомым Пророком. О Котором уже шла молва, как о Мессии, умеющем исцелять плоти и души.
Варфоломей только укреплял свою веру, наполняясь большей гордостью за Него.
Ибо пример Иисуса становился неподражаем!
Только Он, Иисус может проявлять себя как Учитель, как заботливый Отец, ради огромной толпы народа, жертвуя своим покоем.
Простой человек так не сможет…
Это сверх его человеческих сил…
Но Его ученики обязаны посвятить себя Его Учению, и они так же, должны уметь жертвовать собой, своим покоем, здоровьем и неимоверным терпением.
Прибывающий народ заставил Варфоломея переключить его мысли, на довольно лёгкое и по-детски интересное занятие, как подсчет людей.
И сколько же их тут!
Он много раз пересчитывал, сбивался и вновь пересчитывал. Потому как народ нескончаемым потоком заполнял этот уединённый берег, волнующего моря…
И этот необычный день заставил его испытать нелёгкое переживание и серьёзную тревогу за Учителя и своих товарищей. И он часто бросал беспокойный взгляд в сторону Иисуса…
Ему показалось, что в спокойных ясных глазах Иисуса, показалась влага, та влага, которая может отражать только заботу и душевное беспокойство за свой народ. Находясь с которым, Он мог мысленно читать любые их помыслы, связанные с надеждой на будущее.
Он, как никто другой, видел в них тех овец, которые ныне так нуждались в Пастыре.
Затем Иисус, совершенно неожиданно встал, и спокойно, даже, как-то величественно раскачиваясь в такт шагу, спокойно следуя по склонной тропе, стал спускаться к народу.
Опешившие ученики, быстро приблизились к Иисусу, окружив Его со всех сторон, последовали за Ним.
Варфоломей, толи от замешательства, толи от усталости оставался сидеть на замшелом камне, продолжая наблюдать за происходящим со своего места. Откуда он так и не смог определить, насколько большая толпа прибыла к этому предгорью…
Теперь всё его внимание было переключено на Иисуса. Он видел, как к Учителю подходило много людей, озабоченных своей немощью. Которые с нескрываемой радостью отходили от Него совершенно исцелённые, получив свой аванс за верование в Того, весть о Котором облетала землю Обетованную, как слава Мессии…
И народ продолжал приближаться к Иисусу, окружая Его и учеников, заставляя тех тесниться к своему Учителю..
***
После полудня, Варфоломей собрался на берег, к тому месту, где были причалены их лодки. Но тут, сзади подошли к нему три девушки.
Одна из них показалась ему знакомой.
Да, не та ли это, что из Капернаума?
Да, это была она, Искандаль. Стройная, изящная девушка, с красивым лицом… Она часто ходила за ними, словно по пятам…
Она всегда с таким благоговением смотрела на Иисуса, вслушиваясь в Его каждое слово, боясь упустить что-нибудь из сказанного.
Не мог Фома сказать, что она видела в Нём одну Истину и Мессию. Скорее всего она испытывала к Нему чисто женские природные чувства, полюбив его всем своим чистым сердцем…
Искандаль была настолько чиста и наивна, что глядя в её лучистые глаза, можно было только бесконечно умиляться…
Другая, её подруга была, Зинаида, высокая стройная девушка, с большими локонами белокурых волос, витыми прядями спадающих на плечи. Постоянный румянец на её щеках, словно результат её смущения от чрезмерного внимания мужчин… Что заметно выдавал её неопытное кокетство… Хотя это вполне объяснимо и её скромностью и нерешительностью, которые она по юношески прятала за неумелую наигранность…
Но стоило только заговорить об Иисусе, как она моментально преобразовывалась, проявляя свою твердость и решительность, становясь похожей на властную царицу…
Так она всей своей натурой подтверждала свою преданность Иисусу, доверяясь каждому слову Его и поступку.
Её сестра, Филона, чем-то напоминала Зинаиду. Она тоже была высокой девушкой, с гладко зачесанными волосами каштанового цвета и смуглым лицом.
Только в отличие от своей сестры она была смелой и решительной, и могла, до дерзости резко пресечь каждое недоброе слово, сказанное в адрес Иисуса.
Варфоломей вспомнил, как его товарищ, Лука, точно изображавший образы и лики, нарисовал Филону и Искандаль.
Глядя на эти портреты, можно было подумать, что они живые…
Фома знал, что Лука рисовал и Иисуса, только Его он никому не показывал. И он надеялся на его добродушие, и когда-нибудь увидит этот портрет… Ведь он же ему показывал свои стихи, посвященные Учителю и Его Матери, которую полюбил, как свою родную мать.
Он испытывал к Ней сыновние чувства, и преданную любовь.
Для него Она всегда была и оставалась юной и женственной. Ему казалось, что Она всегда будет оставаться молодой. Ибо ничего не говорило о другом…
И он был по сыновни счастлив, когда Она разделяла с ними все лишения и невзгоды в их походах, находясь рядом с Сыном, Иисусом. Готовая идти за Ним и туда, где даже и человеку-то не пройти.
- Фома, а почему ты здесь? С тобой что-то случилось? – голос Зинаиды звучал мягко и вкрадчиво, дабы не испугать своей неожиданностью.
Фома взглянул на улыбающееся лицо девушки, которое тут же покрылось алым румянцем, что несомненно придавало ей особую привлекательность…
Ему всегда хотелось поправить её белокурый локон, который часто закрывал её часть лица… Но он никогда не осмелится сделать этого. Он чувствовал, что между ними есть именно та взаимная симпатия, которая была распространена только среди учеников Иисуса. Которой он дорожил, как нечто возвышенным, что может быть только в истинных братских взаимоотношениях. Что особенно чтилось во взаимоотношении между мужчиной и женщиной.
- Да я пришел проверить наши лодки… Скоро уже вечер, а нам ещё долго плыть…
- Фома, скажи мне, Он, правда отобрал только вас для Своего путешествия? И что, теперь вы сами можете учить народ, который пойдёт за Ним?
- Не совсем так, Зинаида. Он отобрал нас для того, чтобы можно было малой группой маневрировать по землям, меньше требуя удобств и питания.
Вот и всё.
Ты понимаешь, как можно накормить вот такую толпу, - Фома кивком указал в сторону толпы. – которая по моим подсчетам за пять тысяч перевалить может?
Это просто невозможно, даже находясь рядом с Иисусом…
И знай, Зинаида, что не далёк тот момент, когда нам придётся отдельными группами странствовать. Ибо Его слово мы будем обязаны донести в разные места, земли нашей.
- Фома, когда Иисус пошлёт вас по разным землям, возьмите и нас с собой… - Зинаида, непривычно смело смотрела на Фому, что ему пришлось смутиться… - Ты посмотри, Фома, как много женщин, что готовы пойти за вами. И они ничуть не глупее мужчин… Скажу больше, среди них есть и со светлой мудростью и хорошей памятью. – Но сказав последние слова, Зинаида смутилась сама.
И они так бы и стояли друг против друга, пока Филона не схватила сестру под руки. И они, втроём побежали вниз, где Иисус что-то серьёзное обсуждал со своими учениками.
Они заметили, как Самуил Филипп растерянно смотрел на Учителя, не зная, что ответить на вопрошающий взгляд Иисуса.
- Им же на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому досталось по маленькому кусочку.
И тут только дошло до Варфоломея, что нужно было накормить народ, который в течение этого дня успел проголодаться.
Но как его накормить на такие деньги?
Рядом с Фомой стоял его товарищ, Андрей, один из самых первых учеников Иисуса. И он что-то вспомнил…
- Здесь у одного мальчика есть пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества?
Да, Андрей прав!
Как можно накормить такую толпу немногими хлебами? Да ещё обеспечить их чем-то в дорогу? И Фома вопросительно посмотрел на Иисуса.
Иисус стоял спокойно. Даже очень спокойно, глядя на собравшийся народ. Он так же спокойно ожидал каких-либо действий от своих учеников. Ибо все прибывшие люди, могли предполагать, что Его ученики не посмеют оставить их голодными. И если того требуют обстоятельства, они смогут оказать должную помощь, чтобы сходить в соседнее село за едой.
И народ ждал!
Как никогда ждал он, утоления своего голода, во время перехода пустыни…
Иисус окинул взглядом многочисленный народ, что каждому казалось, что именно на нём остановлен взгляд Мессии… Дабы успокоить его напрасные переживания, что Он именно о нём позаботится…
- Велите им возлечь, - Слово Иисуса было настолько твёрдым, что не послушаться было нельзя.
В это время, Андрей преподнес в корзине пять хлебов и две рыбки, что одолжил ему мальчик.
Другие ученики ходили по рядам и рассаживали людей по небольшим группам. Чтобы численность их не превышала ста человек.
Трава под ними была ещё свежая и душистая. И присесть на этот необычный весенний газон, казалось просто блаженством пред грядущей тайной, которую каждый жаждал испытать.
Фома разместил девушек вблизи знакомых капернаумцев.
- Ждите и не торопите событие. Сейчас вы увидите нечто необычное… Я сам этого не терплю дождаться.
Фома так и не понял, зачем он это сказал? И как могло такое у него вырваться? Видимо необузданная гордыня за причастность к неким постигающим тайнам, вынудила его похвастаться перед знакомыми. На мгновение ему стало стыдно за свои слова, и он залился лиловым румянцем…
Но, тем не менее, в каждой группе и в каждом ряду. Велись тихие разговоры, которые не смели нарушить создавшую тишину, неожиданно возникшей здесь, на берегу Галилейского моря.
Фома, скрывая своё смущение, направился навестить своих товарищей.
- Фома, дорогой, ты только вернись к нам, не оставляй нас надолго. – Голос Зинаиды сладостно вибрировал, что немало вдохновило Фому, что он с радостью понёсся помогать своим товарищам.
Андрей стоял перед Иисусом и держал в руках хлеба и рыбу, ожидая дальнейших указаний Учителя.
Иисус стоял посреди многочисленного народа. Он поднял ясны очи к небу, и приложил свои ладони к корзине с хлебами, дабы святостью своей благословить их…
Продолжительное время Он так стоял, благодаря Отца за сие благословение. Затем разломил хлеба, что были в корзине, и рыбу на небольшие кусочки. Потом отдал Андрею и другим ученикам, чтобы они разделили всё это меж людьми.
И, вот оно чудо! Чудо, что творимо Иисусом!
Сколько бы они не раздавали каждой группе, но хлеба и рыбы у раздающих не кончалось!
И так они могли раздать весь благословенный запас, среди множества собравшегося народа.
И после того, как они накормили народ, они и сами присели, чтоб утолить свой голод.
После чего, Фома подошел к девушкам. Зинаида тут же подвинулась, уступая ему место. И она заботливо угостила его частью своей лепёшки…
- Фома, объясни мне…
- Что?
- Зачем ты мне говорил, что Он собрал вас в малом количестве? Ведь в таком случае это товарищество можно значительно увеличить. – Зинаида взглянула на Фому, лукаво указывая на лепёшку. Тот в свою очередь покраснел…
- Пойми меня, что не хлебом единым живём, в странствиях наших. Да и чрево чтобы наше насытить, совсем мало надо…
Надеюсь ты в этом сама убедилась…
- А вон Иуда идёт… Кажется к нам… По-моему он в нашу Искандаль влюбился… - Зинаида неожиданно посерьёзнела.
-Зачем ты так, Зинаида… - до того скромно сидевшая Искандаль, зардела алым румянцем… Она, чуть по-девичьи встревожилась… - Он всегда такой рассудительный и серьёзный. По всему видно, какой он важный иудей…
- Да полно вам, девочки, смотрите какой он видный и красивый… - В отличие от своих подруг, голос Филоны был более живой и весёлый.
Иуда подошёл к сидящим и поприветствовал их кивком головы. Одними глазами он выискивал себе место, которое оказалось рядом с Искандаль. Он осторожно присел на камень, и посмотрел в сторону девушки…
- Искандаль, возьми лепёшку… - и он протянул девушке свой хлеб.
- А сам?
- А мне уже не хочется, я сыт…
- Но я тоже сыта… Мне вполне и моей доли хватило. – При виде Иуды, Искандаль сильно волновалась, и от его внимательного взгляда она всегда отворачивала свои глаза… Неожиданно, что-то вспомнив, она подняла на него глаза, - Иуда, я хочу тебя попросить…
- Пожалуйста, я готов исполнить…
- Видишь вон того сухонького старичка? – девушка кивком головы указала на совершенно седого человека, с жиденькой седой бородкой, который жадным взглядом уставился на лепёшку Иуды.
- И что?
- Кажется он ещё хочет есть…
Иуда немного помедлил, потом подошёл к старику и положил перед ним лепёшку.
Тот в благодарность за угощение долго кланялся уходящему Иуде, еще не осмеливаясь взять предложенный хлеб.
Долго ещё сидели молодые молча, пока Филона не дожевав свою лепешку не начала довольно смешной рассказ.
Рассказ был о каком-то знакомом ей пастухе, на которого неожиданно напали его бараны…
Но больше всего смеялась сама рассказчица.
Звонкий голос Филоны раздавался на весь раскидистый берег моря… Где Леввей и Пётр готовили лодки к отплытию. Ибо, каким бы прекрасным не был этот день, но и он подходил к своему завершению…
В это время Иисус приказал Андрею, чтобы тот собрал оставшуюся пищу, дабы уяснить Его ученикам, чтобы они бережно сохранили её, дабы не подвергать благословенное расточительству.
- Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. – голос Его звучал хоть и назидательно, но несколько задорно.
И не только ученики Его должны стать свидетелями чуд сего.. Но, прежде всего оно было явлено тем, кто ещё жаждал от Него этих чудес, одинаково уповаясь речами Его.
О все действительно увидели собранный остаток после большой трапезы, который для них заключался в двадцати корзинах.
И было видно, как этот сухенький, седенький старичок, вместе со своими сотрапезниками, прятали хлеб за пазуху.
- Это истинно Тот Пророк, которому должно придти в мир. – голос старика хотя и был хрипловат, но он звучал твёрдо и решительно. И стоявшие рядом с ним соотечественники, энергично кивали ему головами.
Леввей подошел к Иисусу и доложил ему о своих подозрениях. Когда оказался случайным свидетелем, как двое книжников вели недобрые разговоры с находившимися там воинами.
Иисус и сам заметил эту возбужденную атмосферу небольшой группы людей. Где Ему и Его ученикам могло грозить опасностью.
Он приказал Леввею и Андрею, чтобы все ученики сели в лодки и отправились отсюда на другой берег.
Только почему без Него?
Но воля Учителя была непреклонна.
И ученики, даже в это опасное время смогли поверить Ему.
Отправив своих учеников, Иисус тут же растворился в многотысячной толпе.
Этот стратегический маневр был настолько точен, что те, кто должен был схватить Иисуса, просто растерялись в своих действиях. Они только взглядом могли сопроводить удаляющиеся лодки в вечернем сумраке волнующегося моря…
Где эти лодки то и дело подбрасывало на вспенивающихся волнах. Там, где низко нависшие тучи предвещали надвигающуюся бурю…
Мрачные мысли не покидали учеников… И они предательски каждого переносили от убиенного Иоанна Предтечи к таинственному отсутствию их Учителя… Ведь и Иисусу тоже грозила серьёзная опасность.
Всех интересовал только один вопрос: «где он сейчас»?
Мысли Петра Симона каким-то чудом передавались его товарищам. Вынуждая их прибегать к чудовищным домыслам…
А может быть Он на горе, укрытый от посторонних глаз, и творит спасительную молитву Отцу, чтобы Отец укрепил Его Божественную душу? Которая часто подвергается в Его тяжких подвигах, невыносимых для обычного человека.
Но буря уже начинала бушевать над бескрайним Галилейским морем… Суровые волны подбрасывали единственное суденышко в этой бушующей морской пустыне…
Они уже готовы перевернуть её со всеми находящимися в ней мореплавателями. Страх и ужас начинал одолевать их, с каждым падением в черноту морских пучин…
Единственное, что могло их сейчас спасти – это вынужденная борьба за свою жизнь, с разъярённой ночной стихией.
И каждый старался приложить свои предельные усилия в этой борьбе, хриплыми криками переговариваясь между собой, находясь за штурвалом, или вёслами…
Но только «противный» изнывающий колючий ветер, затруднял их действия, набрасывая на них непрерывные волны, разбивающиеся о них, на множество мелких брызг…
Усталость сильно сказывалась, доводя морских путешественников до изнеможения.
И что они могли видеть в этой бушующей мгле? Да ничто! Кроме собственных галлюцинаций, вызванных жестокой борьбой со стихией и морской качкой…
Но сколько же они могли проплыть по разъяренному морю?
- Пожалуй, двадцать пять, или же все тридцать стадий, - сильно прокричал Андрей, борясь с порывом ветра, мешающим выкрикивать слова…
И вот, Леввей что-то почувствовал, и стал напрягать своё зрение.
Но что это, видение?
Он не боялся видений, не первый раз он попадал в шторма…
Но то, что он увидел, поразило его. И он обратил внимание на своих товарищей: видят ли они это «видение»?
«Видение» увидели все!
А там по волнам, с развивающимися на ветру полами одежды, приближалось к ним, доселе невиданное «видение»…
И новый ужас объял всех участников, что они на время забыли о стихии… В результате они побросали вёсла и руль, и сгруппировались в одну кучку…
И вдруг! Неожиданно… они услышали родной и нежный голос…
- Это Я, не бойтесь!
Услышав этот спасительный голос Иисуса, все их страхи тотчас улетучились.
Вот Он, их Спаситель, Который им, и щит, и опора в их нелёгкой жизни!..
Воспылавший к возвращению жизни восторг Петра, казалось не ведал предела… И он отодвигая своих товарищей, первый рванулся к борту лодки.
Его жест был воспринят, как стремление первым принять Иисуса на борт лодки.
Но у Петра было совсем иное намерение…
- Господи! Если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде.
До Иисуса было еще немало шагов. И бушующие волны могли испугать любого моряка. Но только не отчаянного Петра. Которому сейчас было всё ни почем…
- Иди!
/продолжение следует/