Редактура: mikomijade
Attention: Произведение содержит сцены гомосексуального характера. Рассказ находится в стадии разработки. Ваши комментарии автор приветствует, вне зависимости от их характера. Главные герои имели место быть в реальной жизни.
Спасибо: Прототипам - А.Балкину и Х.Коута, А.Андреевой и бете. Да, еще Веллеру, Хемингуэю, Акутагаве и Мисима, они очень повлияли на это.
Трудовые будни не балуют свободой времени и размышлениями. Колесо крутится, ты крутишься в нем. Первые дни особенно тяжелы. Он клялся себе в смиренности перед начальством и чувствовал причастность к внешнему миру, полезность. Что придавало сил не только в работе.
Сергей же стал олицетворением удачи и уверенности, манил и отталкивал одновременно. И — тогда, своей визиткой; теперь, постоянным присутствием в его жизни — будто дразнил той стороной благополучия, которую он бросил ради мечты. Заставлял остановиться, подумать, понять: стремился ли он на самом деле или просто бежал.
Вокруг Колесникова всегда кружилось много сплетен, намного больше, чем правды. От его странного появления в шоу-бизе, до выходок его подопечных. Он безошибочно выбирал своих протеже, не размениваясь на стандартно-попсовые однодневки. Эраити наблюдал за его работой, пытаясь угадать, чего в ней больше — везения или тяжелого труда. Сергей моментально вылавливал идеи из воздуха, был неимоверно харизматичен, нагл, пахал, как вол, и не скупился на ругательства. Было трудно найти кого-то лучше его. Да никого и не было лучше.
Конечно, у Эраити не порхали бабочки в животе от присутствия Сергея. Он не мог назвать свои двоякие чувства первой влюбленностью, как в старших классах. У него вообще никогда не было той самой первой влюбленности. У него была невеста. Теперь его свобода обуславливала и свободу чувств. Интереса.
В холле раздались голоса, отвлекая от самокопания.
- Катюш, Кирилла ко мне, - голос Сергея.
Телефонный звонок по внутренней линии.
- Я слышал, - ответил Эраити, подняв трубку.
Когда он зашел в кабинет шефа, там уже расположились ребята. Он многое знал о будущей команде, но пока самым существенным было замысловатое название «ТН», направленность English-pop и парочка музыкантов: барабанщик и гитарист. На диване между ними расположился новый вокалист.
- Для тех, кто еще не знает — это, - Сергей показал на Эраити, - мой ассистент Кирилл.
- А мы уже знакомы, да, господин Иванов? - расплылся в недоброй улыбке солист.
Со второй встречи неприязнь усилилась. Порой, чувства к человеку возникают сразу же и надолго, не из-за сложных внутренних стереотипов или конкретных причин. Хотя, предпосылки были, и их миллион. Витька ненавидел людей такого типа: лоснящихся от ухоженности, холеных. В этом глянце - ложь, вызов, неприятие. Но больше всего претило надменное выражение лица, абсолютно не подходящее для помощника рок-продюсера. Виктору в его присутствии хотелось сплюнуть сквозь зубы, выражая все свое "земное". В отличие от метиса, он не был пустышкой, ему не надо было одеваться в D&G, чтобы быть замеченным. Он имел огромнейший потенциал и желание стать рок-звездой… И в этот момент появляется он, такой милый, искренне улыбающийся. Да-да! Именно искренне! И если что-то при первой встрече ему казалось привлекательным в этом Кирилле, то сейчас оно наполнилось уродством и ненавистью.
После ухода ребят, Эраити остался в кабинете шефа.
- Сергей?
Тот, как бывало, задержал на нем взгляд чуть дольше приличного, но тут же очнулся:
- Я в КЗ на Мойку не успеваю, так что сам съезди, - он объяснил кого и как найти, перелистывая настольный календарь – тааак… у нас сегодня 8 мая… А, черт!
- Что-то важное? – Эраити перегнулся через стол, пытаясь рассмотреть, что за листки прикреплены к календарю.
Один из них Сергей отдал Эраити.
- Завтра праздник Великой Победы, милый мой. В России такие вещи знать надо! А это - пригласительные на вечер.
- На нас двоих?
- Оу, сомнительные взгляды... Не обольщайся, на проект «ТН», ее продюсера и тебя, соответственно.
Эраити меньше всего надо было светиться. Тем более, еще висел заказ.
- Спасибо, - ответил он, откладывая с сожалением билет, - но я не думаю, что это хорошая идея… у меня вечером….
- Кирилл? Я мало плачу тебе? Мне не нравятся твои ночные работы.
- Простите, - поклонился ассистент, - я буду стараться.... это совсем не то...
- Пока ты справляешься со своими обязанностями, я ничего не требую,- перебил Колесников начинающуюся тираду оправданий, - просто не выматывай себя так. Договорились?
- Да, - Эраити хотел было развернуться, чтобы уйти.
- Кирилл, билет забери. Это не приглашение, а приказ. И, кстати, - Сергей показал на его рубашку, - не надо так наглухо застегиваться, мы не в армии. Что за дурные привычки?
Хиидеру дотронулся до воротника, поколебавшись кивнул и удалился.
***
Организаторы постарались на славу.
Модный ди-джей крутил свои лучшие хиты; мимо, бросая заинтересованные взгляды, проплывали гламурные искательницы «папиков», неизвестно как попавшие на это закрытое действо.
Коллеги методично надирались и наперебой демонстрировали свою осведомленность о проходящих мимо VIP-гостях. Через полчаса он знал практически каждого, присутствующего здесь, включая информацию о том, с кем спал объект, с кем дружил, кого подставил, и от чего умерла его двоюродная бабушка по линии внучатой племянницы его матери.
Эраити оглядывался в поисках Сергея. Тот задерживался уже на час.
- Чего ты так беспокоишься? Опаздывает? – улыбнулся парень, которого, кажется, звали Степан.
Эрай отвлеченно кивнул, словно не так сильно его этот факт и беспокоил.
- Ну, как тут? – спросил гитарист, делая огромный глоток пива.
- Замечательно… правда, я думал, что людей будет меньше. Это же закрытая вечерника?
- Ну, прекрасные нимфы отлично смотрятся даже на закрытых мероприятиях, а?
- А вот и я! Салют! – подсел поддатый Виктор, фамильярно похлопав по плечу Эраити, тот отдернулся, доставив удовольствие солисту. Многие уже замечали его «нелюбовь» к прикосновениям. – А! Наше бесплатное приложение к Сергею Всеволодовичу! Здравствуй. Вот, я думаю, когда ты уже ляжешь под Колесникова? Сколько времени прошло? Недели три? Ломаешься? Цену набиваешь?
Эраити отставил бокал, прошипев:
- Konoyaro1…
- Что? - солист наклонился к нему.
Эраити терял самообладание от столь близкого контакта. Виктор почти касался его своим носом. Обдавал дыханием. Хиидеру боролся с паникой и неожиданной асфиксией.
Не отклониться.
Не отступить.
За столом все стихли.
- Сядь на свое место, - процедил он сквозь зубы.
- Уже страшно... А ты не боишься?
- Виктор, ты можешь очень сильно пожалеть о своей пьяной выходке, - голос становился тихим, угрожающим.
Но на солиста он уже не действовал.
- Да ну?! Получу ладошкой по морде от долговязого япошки?
- Эй, девочки! Ну-ка, быстро разбежались по углам!
Влез Степан, видя серьезный оборот перепалки.
- Все нормально. Пожалуй, на сегодня хватит, - Эраити встал из-за стола, - одному из нас лучше уйти.
Терзала ярость.
Он успел отойти от клуба на приличное расстояние, поправить воротник рубашки и зябко поежиться; решив, что переоценил майские ночи Петербурга, одевшись так легко. И чуть...
- Щаас я тебя, падла фашистская!
И чуть не пропустил удар, краем глаза заметив летящий на него кулак.
Витька молотил уже наугад, метис не поддавался ни с какой стороны, каждый раз удачно уходя от удара и также удачно проводя болевые приемы. Кирилл не выкладывался в полную силу, словно играл с ним, что унижало и бесило еще больше. В глазах темнело от боли и ярости. Наконец, он смог, практически рухнув на него всей своей массой, утопить кулак в солнечном сплетении соперника, тот согнулся, падая на землю.
Дыхание перехватило, а боль раскатилась оглушительной волной во все уголки тела. Солист набросился на Эраити, не дав опомниться и встать, колотя по голове, груди, рукам, которые закрывали ненавистное лицо.
- Ах ты, гад, сейчас тебя мамаша родная не узнает!
С неимоверным усилием парень извернулся под ним, делая захват ногами и практически впечатывая Виктора в грязный асфальт.
Коллеги пытались растянуть дерущихся. Кто-то схватил Хиидеру в охапку, буквально отрывая от несчастного ревнивца, он почувствовал твердость тела, ощутил прикосновение длинной пряди на своей щеке. Но противник уже поднялся, и его прямым ходом летел на него. Эрай сделал последнее усилие, воспользовавшись прижимающими к себе руками как опорой, и с разворота впечатал ботинок в челюсть солиста. Того, уже оседавшего, приняли коллеги.
Объятья стали сильнее, и куда болезненней, но он уже не сопротивлялся.
- Ты с ума сошел?! – взревел шеф.
Волосы Сергея растрепались и растеклись тяжелым платиновым каскадом по плечам, касаясь его лица. Эраити оцепенел в объятиях.
- Кирилл?! Ты слышишь?! – Сергей отпустил его, переводя дух. – Не смей. Портить. Мой. Товар!
Парень не реагировал, обхватив себя руками и уставившись в грязный асфальт.
- Товар? – еле слышным шепотом. Эхом.
«Я – товар?»
Виктор чувствовал, как сердце разрывается на части, это больнее, чем все удары япошки, который стоял сейчас так близко к его Сереже.
Сергей отдал приказ отправить «эту пьяную обезьяну» домой.
- И если кто проболтается о случившемся, то может прямо сейчас начинать писать заявление! Усекли?!
- Конечно, в следующий раз..., - начал было гитарист.
- Следующего раза не будет! - рявкнул Колесников и потащил под локоть своего ассистента к машине.
- Сергей?!
Вырываться бесполезно. Он запихнул Эраити в машину, сел за руль.
Степан облокотился на открытое окно автомобиля:
- Серег, а им что делать?
- Ничего, пусть на людях потрутся, по улыбаются часок. А потом - трезвые по домам в люльки к мамкам. И без обсуждений. Проследишь?
- Угу. А парня куда?
- Этого? - Колесников кивнул в сторону «виновника торжества», - а куда еще?
- Ладно. Салют! - друг отступил, давая проезд, и махнул рукой.
- Сергей, - подал парень голос, когда они подъехали к дому, - зачем к Вам?
- А куда? С кем ты там живешь? С родственниками?
- Это не родственники.
-Тем более. Заявишься: весь в грязи, в глазах - огонь не отомщенный. Джигит, блин. Губа рассажена.
Эраити отпрянул, когда шеф дотронулся до уголка рта с запекшейся кровью.
- А гостиница?
- Да прям-таки! Мой ассистент в таком виде по отелям шарится. В своем уме?
Мысли о возможности находится в его доме вгоняли в ступор, выбивали из положенной собранности и лишали какой-либо решительности.
- Кир, харэ под стенку мимикрировать. Давай проходи.
Сергей подтолкнул его в сторону просторной гостиной.
Эраити вынужденный поход в гости казался ужасным, интимным, неприличным. Ему хотелось забиться в угол и действительно слиться со стенами, стать незаметным. Комната просторная, но все вещи принадлежат ему: и ковер, в котором утопают ноги, и стеллажи с книгами, за которые невольно цепляется глаз в поисках знакомых авторов, и окно, втягивающее ночной свет рыжих фонарей и уют маленькой улочки. Комната словно обнимала его. Или будто сам Сергей его обнимал? Он пытался отбросить это наваждение, но оно упрямо давило - дышать трудно.
- На, выпей и двигай в душ. Алё?
Сергей навис над ним с двумя бокалами виски:
- Что-то не так?
- Нет, все в порядке. Спасибо, - наследник принял один из них. Наклонил стакан, изучая, как виски движется по стеклу, вдохнул аромат.
- Думаю, не все. Давай без этикета. И залпом, - Колесников выпил свою порцию, поставил бокал и протянул полотенце.
- Я не могу.
- Чего?
- Сергей....
- Или ты пьешь и идешь в душ, или я вливаю это в тебя и иду купать.
- Пожалуй, мне лучше уйти.
- Исключено. В таком виде ты никуда не пойдешь. И если ты такой стеснительный - уж найду что-нибудь тебе переодеться.
Без вариантов. Он согласился, думая о том, что в другое время, если бы не зависел от этого типа, обязательно бы ушел. Но не сегодня.
Он вышел из душа, чувствуя облегчение. Теперь и дом не казался столь чуждым, а тело ныло больше от усталости, чем от последствий драки. Лишь болела разбитая губа и саднила рассаженная об асфальт спина.
- Спасибо.
Он сел на диван рядом с Сергеем, погрузившего в собственные записи.
- Не за что. Чай, кофе, бутерброд?
- Что?
- Есть будешь, говорю?
Колесников отвлекся от записной книжки. Зря. Возбуждение тут же окатило волной. Отвернулся обратно.
- Нет, спасибо.
- Отлично, мне больше достанется. Я хочу поговорить по поводу происшествия, - начал он, теперь ничего не изучая, но усиленно не смотря в сторону Эраити. Рубашка, как и всегда, застегнута по самое горло, она велика, скрадывает его тело, кажущееся таким хрупким в ней. И не поверишь, что пару часов назад он буквально размазывал по асфальту солиста. С мокрых волос все еще капает вода на воротник...
- Mushiwaki2, - парень умудрился в одну секунду вскочить с дивана и склониться в поклоне.
- ???!
- Я понимаю всю ответственность случившегося и принимаю ее на себя.
- Так. Стоп. Я не спрашиваю, кто виноват, - его поклоны выбили из вредоносного русла мыслей и отрезвили.- Мне интересно, что именно повлекло за собой ваши "недопонимания"?
- Не думаю, что могу помочь в этом... Взаимная неприязнь? - предложил парень.
- Только ли? Сядь, пожалуйста.
- Есть варианты? - он сел, приняв непроницаемый вид.
- Значит, есть. Что вы не поделили? Или кого?
- Если Вы задаете такие вопросы, то, думаю, сами знаете ответы.
- ... и это действительно так?
- Возможно, - Эраити пожал плечами.
- Думаю, если такое повторится, мне придется избавится от одного из вас.
- Это будет мудрое решение.
- В независимости от того, кто виновник ваших драк. Ты понимаешь?
- Да.
Сергей был поражен. Так спокойно принимает это? Или просто самурайская выдержка?
- Хорошо. Я рад. И, надеюсь, это будет большим шагом к плодотворному сотрудничеству. Надеюсь, нам не придется больше возвращаться к этому вопросу.
Он достал перекись и повернулся к парню:
- Снимай рубашку.
- Что?!
- Снимай рубашку. У тебя спина рассажена.
- Я сам.
- Что ты сам? - Кир не уставал впечатлять, - что ты как девчонка на выдане, ей-богу. Чего я там не видел, да еще и на спине?
После всех сегодняшних приключений снова терпеть прикосновения? Эраити казалось, что он больше не вынесет. Только не сейчас. Когда он в чужом доме, когда все тело ломит, а мысли спутаны нервами, болью и этим человеком.
- Сергей, я.... должен извиниться. Спасибо за помощь, но....
- Господи, как с тобой сложно-то. Два часа ночи. Я устал, аки пес. Эти оболтусы мне мозг ложками кушают, да еще и ты тут..., - Колесников намочил ватный диск перекисью, - черт... не зли меня.
В который раз пришлось подчиниться.
Он отвернулся, сняв рубашку.
Реакция последовала:
- Мать твою! Кто ж тебя так?
Вся спина была исполосована шрамами.
- Думаю, я оправдал себя в определении "девчонки на выдане"?
- Полностью... прости.
Парень дернулся под его прикосновением, но не отстранился.
- Это всего лишь шрамы, не за что Вас прощать.
Сергей промолчал, не найдя слов. На нем в буквальном смысле не было живого места. Промывать новые ранки, такие пустяковые по сравнению с этими уродливыми шрамами, казалось бредом. Детской игрой.
- Все, - он отстранился, ободряюще улыбаясь, - жить будешь!
Кирилл повернулся, застегивая рубашку:
- Вот и отлично!
Сергей вдруг отогнул воротник:
- Тату? Ты меня удивляешь все больше.
На груди парня красовался белый дракон, поднимающийся под самое горло.
- Нда. Не лучшее украшение. Извините, не думал показывать.
- Уже подбивалась, – разглядел Сергей, – Ей много лет?
- «Подарок» на двенадцатилетние.
- Живодерство! Я бы на месте твоего отца – шкуру бы спустил, и с тебя, и с того, кто это сделал.
- Отец и сделал, - ответил Кирилл, отводя взгляд. – Чтобы помнил, кто я. Он не любил русских. И считал, что у меня грязная кровь.
Про шрамы можно было не спрашивать.
- Простите, алкоголь развязывает язык. Уже поздно...
Накинуть обратно рубашку он не успел.
Сергей прошелся пальцами по дракону. Кирилл снова застыл, перестав дышать. Сомнительная реакция на прикосновения. Со взглядом не вяжется. Взгляд мутный от стеснения и желания.
- Из-за этого?... ты боишься прикосновений?
Молчание.
- Даже моих?
Парень сглотнул:
- Чем Вы отличаетесь?
- Тем, что ты хочешь меня.
Сергей положил ладонь на его грудь. Сердце отчаянно трепыхалось под ребрами.
- Это что-то значит?
Колесников наклонился, впиваясь поцелуем в шею и сжимая пальцами затвердевший сосок. Оторвался на секунду:
- Нет, не значит.
Припал снова к татуированной коже.
Эраити, опомнившись, резко вскочил:
- Сергей, не знаю, как Вы, но я буду сильно жалеть о том, что могло бы случиться сегодня. Лучше закончить на этом.
Сергей пожал плечами, откинулся на спинку дивана, скрещивая руки на груди:
- Если тебе так нравится мучить себя.
- Мучения будут, если не остановиться...
- Ты это себя уговариваешь? Обещаю не приставать без согласия. Но на будущее: я уверен, что соответствующий опыт ты имеешь, и хочешь меня, но что-то останавливает. Не думаю, что лишь боязнь прикосновений, - Эраити смотрел глухо и возмущенно, - вижу, что прав, можешь не отвечать.
- Этот разговор слишком интимный.
- Да, прости, ты не любишь такого. Интересно, есть вещи, которые не вызывают у тебя больных реакций?
Сергей проснулся. Уже хорошо. Продрал глаза. Признаков присутствия еще кого-то в постели — таки — не было. На столике рядом - две таблетки «Алкозельцера» и стакан воды. Кажется, они потом вспоминали детство, травили байки и нашли бутылку "Sambuk'и", которую пришлось приговорить самому.
К спасительной панацее прилагался список дел. Буквы слипались. Смысл не усваивался.
Он спустился на первый ярус, где уже шкворчало, булькало и пшикало, а Галина Афанасьевна, гордо именовавшаяся экономкой, домывала полы. Она обычно приходила четыре раза в неделю, чтобы все убрать, постирать и приготовить.
- Ну что, соня? – спросила она, - эвон, какие у тебя сотрудники, а ты… Хосподи, ты хоть в зеркало-то видел себя?!
Пятидесятилетняя женщина в полном рассвете сил и еще совковой закалки вольно общалась со всеми монстрами современного шоу-биза, считая себя матерью-героиней отбившихся от рук взрослых детишек.
Сергей сел на высокий стул у барной стойки в ожидании завтрака:
- Вам тоже доброго утречка… А где Кирилл?
- Кирочка твой убежал уже, - ответила она, ставя блинчики и кофе перед зевающим парнем. – Час назад, может, больше.
- Аа… - мыслей пока не было.
- Хороший парнишка, приветливый такой и, кстати, заботливый, кота своего побежал кормить. Ты бы тоже хоть хомячка завел, а то живешь одинешенек бобылем.
- Так он же у меня с голоду и подохнет.
- Вот, а все от безответственности!
- Теть Галь, - поморщился Сергей, - я, конечно, настоящий разгильдяй, по сравнению с Кириллом, но может, не стоит во мне комплексы развивать?
- Милок, - она села рядом, добавив доверительно, - а знаешь, что я думаю?
Сергей вопросительно кивнул.
- Остепениться тебе пора. Скольких людей на ноги поставил, и сколько еще за собой тащишь… А уж не мальчик, двадцать семь годков все-таки, - вздохнула экономка. Сергей хотел ответить, что она совсем тронулась, раз хочет его женить, когда он только жить начал, но промолчал. – Ты у меня и умный, и красивый, и можешь сколько!... вот только ум свой да силы не там тратишь. А кому потом эти хоромы оставлять будешь? – она махнула рукой в сторону «хором».
- Галина Афанасьевна, - Сергей отставил кружку, завтракать расхотелось, - на вас встреча с Кириллом очень плохо повлияла.
- А взять хотя бы и Кирюшу твоего, знаю я, что ты до таких охоч. Парень хороший, и про тебя говорит хорошо.
- Даже так?!
- Даже так! Только эти дела не мои уже.
- И правильно, тем более, нельзя мне с ним, - ответил Сергей, вставая из-за стола, - спасибо. В душ пойду.
- А почему нельзя-то?
Но он уже исчез в дверном проеме. Галина Афанасьевна покачала головой и стала убирать со стола.
«Потому что он совсем не такой... как я. Он лучше».
Из душа ноги сами понесли в гостевую спальню, где сегодня ночевал ассистент. Мисс Марпл еще не добралась до комнаты, но она уже не хранила следов присутствия человека. Белье аккуратно сложено, покрывало на кровати разглажено. Только из-под тумбочки торчит уголок листа.
Сергей присел на корточки, достав его.
- Ну да, мой маленький друг, - он потер набросок, пачкая пальцы в мягком грифеле, - я оставил тебе неизгладимое впечатление.
Портрет был хорош, наверное, даже лучше, чем есть на самом деле. «Нельзя, просто по-человечески нельзя». Сергей был сволочью, последним стервецом, но только этого требовала жизнь. И сейчас тот момент, когда действительно стоит остановиться, чтобы не сломать, не сделать Кира тряпкой под собственными ногами…
***
Виктора ждали тяжелые последствия, он неделю вылавливал Колесникова, чтобы извиниться, чтобы тот хоть как-то обратил на его, теперь более чем бренное существование, внимание. Как же длинна может быть неделя, когда решается твоя судьба. Он прилюдно просил прощения у того япошки, обещал быть послушным и тихим, гладким, незаметным, каким прикажут.... Через неделю Колесников оттаял, даже отменил вновь запущенный кастинг. Сергей отлично понимал, что лучше певца ему будет трудно найти. Он имел запоминающийся голос, яркую внешность, терпение в работе и харизму, притягивающую зал. Сергею порой казалось, что они чем-то похожи с Кириллом. Даже внешне, в фигуре, в иссиня-черных волосах, во взгляде, чуть наглее положенного.
- Можно? - заглянул помощник. - Вот договор. Еле выцепил из них помещение.
Эраити положил бумаги на стол.
- Спасибо.... А ты чего не дома? - парень всегда старался появляться дома не позже того времени, когда хозяева ложились спать.
- Утром жена Сан Саныча родила.
- И?
- И он празднует,... пока она в роддоме. Мне сегодня все равно негде будет ночевать, могу расслабиться. Да и, честно говоря, не хочу общества пьяных художников.
Сергей рассмеялся.
- Квартирный вопрос всегда стоял остро в России! Эмм.... слушай, я уже думал об этом. - Сергей действительно думал: как завязать его на себе, взять под свой контроль. И снова родившаяся мысль показалась теперь предательской по отношению к нему. Но Колесников уже не хотел отступать от нее.
- О чем?
Он встал из-за стола, начав собирать вещи, что бы уйти.
- У меня квартира на Кронверкском. Только уж не знаю, насколько там сейчас убрано....
- Сергей я не могу, спасибо.
- Ну, не понравится — съедешь. Я ж предлагаю, а не заставляю. Мне вообще все равно. - Ему не было все равно. Ему не нужна была самостоятельность Кирилла, и он подводил к тому, что бы Эраити сам принимал нужные для него решения.
Сергей вложил в его руку ключи, поставив перед выбором: или отдать и проявить неуважение, или забрать, но поступиться гордостью. Новоиспеченный меценат быстро ретировался, только обернувшись на пороге:
- И дверь закрой, когда уходить будешь.
Акт доверия, который Эраити не мог проигнорировать. Сергей почти физически почувствовал, как захлопывается мышеловка для этого мальчика.
Эраити же в этот момент казалось, что жизнь налаживается. И как ни велико было искушение сразу же перебраться в новое жилье, он все же остался на последнюю ночь у Сан Саныча, шутил, улыбался, был искренне благодарен за приют, и рад, что убирается отсюда.
________________________________
1. Konoyaro - ублюдок (яп.)
2. Mushiwaki - простите (ув. форма) (яп.)