АЛЛЕРГИЯ.
Середина августа 1988 года, жара на улице стоит как в июле. Даже не скошенная трава на лугах местами выгорела и упала, а местами высохла прямо на корню и щетинилась во все стороны жухлыми желтыми колючками.
Вот и мы с товарищем ползем по высокой траве вдоль берега речки Чедь-ю. Трава высокая, густая, сухая, невозможно пробраться. Но это еще не все. Самое противное, это когда из этой травы вылетают миллионы мошкары потревоженные нашим прохождением.
Мошкара облепляет наши лица, старается забраться в нос, уши и под рубаху.
Антикомарин не помогает совсем, только лицо жжет, когда вспотеешь, а в накомарнике, от жары ходить совсем не возможно, задохнуться можно.
Товарищ идет позади меня, и время от времени, бросает на землю удочку, закрывает лицо руками и орет на весь лес, проклиная жару, комаров и мошку всех вместе взятых. В этом году речка сильно обмелела, и что бы найти стоянку хариуса, надо было пройти от одного омута до другого, иногда несколько сот метров.
На одном из омутов товарищ остался дразнить подбегавшего к блесне, но не бравшего, почему- то за нее крупного хариуса. А я решил пройти до следующего поворота, где как мне помнится тоже, был омут и не плохое место.
Размотал удочку, насадил на блесенку маленького червяка и сделал заброс вверх по течению. Постепенно то, поднимая, то, опуская блесну, произвел проводку с верхнего края омута до нижнего.
Уже на подъеме блесны из воды на поверхности крутанулся приличный хариус, но я поспешил и он промахнулся. Руки полностью облепили комары, их было так много, что со стороны могло показаться, будто на руках у меня меховые перчатки. По быстрому пока вытаскивал блесну для нового заброса, раздавил их сначала на одной руке, затем на другой, от чего руки покраснели от выпитой комарами крови.
По ходу поправил червя. Плюнул на него с наговором, провел руками по лицу, смахивая лишних комаров и надоедливых мошек. Заброс опять в верхнюю часть омута. Проводка только началась, чуть подъем, спуск, подъем и …. Удар. Приличный хариус крутанулся в воде, показывая себя во всей своей красе. Стараясь не давать слабину, подвожу рыбину к берегу. Удилище выгнулось дугой, леска натянулась, и как мне казалось, даже зазвенела. Наконец нехотя из воды показалась голова, а затем и сам хариус, сверкнув всеми цветами радуги, выскочил из воды на берег.
Отбросив в сторону удочку, я как стервятник бросился на него, что бы удержать, и он не ушел с берега обратно в воду. Хариус был приличный, где-то грамм пятьсот, шестьсот, его верхний плавник был как парус и переливался на солнце всеми цветами радуги. Даже в руках хариус продолжал бороться и не хотел сдаваться, все пытался вырваться из рук на свободу, напрягая свое скользкое сильное тело.
Наконец он успокоился, и я снял его с блесны, глубоко засевшей в пасти, еще раз взвесил в руке, полюбовался и положил в кан к остальным пойманным, сегодня, хариусам. Он еще несколько раз трепыхнулся, стукнул меня через кан по боку, и утих. А я, не замечая уже комаров и мошкары, снова насадил червя, плюнул. Заброс, блесна только коснулась воды, удар, рывок, подсечка и очередной красавец у меня в канне. Выдернув четырех приличных красавцев, и после очередного схода, клев прекратился.
И сколько бы я не мутил блесной воду в омуте, хариус не брал, ушел, видимо наколовшись о крючок. Только тут я опять заметил, что руки и лицо у меня опять все в комарах. В очередной раз без жалости раздавил этих кровососов. Руки зудели и чесались до невозможности.
Сполоснул лицо и руки водой, смывая пот и кровь. Минут на пять стало легче от проделанной водной процедуры, а потом все снова, началось сначала.
-Сашка-а-а!!! – прокричал я, повернувшись в сторону омута, где находился мой товарищ.
-Иду-у-у!!! – прозвучало в ответ. Сначала послышался треск ломаемых веток, а потом появился и сам Сашка.
Идет, одной рукой держит удочку на плече, а пальцами другой руки держит глаз, что бы дорогу видеть. Его так искусали комары и мошкара, что на укусы у него пошла аллергия, лицо и руки распухли, глаза заплыли, щеки и подбородок были все в крови от раздавленных комаров и мошек.
Глядя на него, мелькнула нехорошая мысль, что с ним, что-то случилось. Но когда выяснилось, что с ним, я чуть со смеху не лопнул, глядя на его бравый вид. Рыбалку пришлось прекратить, удочки поставить под елку и остаток дня быть его поводырем. По компасу, по старым заросшим вырубкам, вышли на дорогу. Ну, а там уже по грунтовке дошли до нашего табора.
Пока шли, я, как посмотрю с боку на его распухшее лицо, меня смех разбирает, остановиться не могу. Он, даже психовать на меня стал, как будто я над ним издеваюсь. Придя в табор развели костер. Повесили котелок с водой для будущей ухи. Я пошел к речке чистить и солить рыбу, а Сашка забрался в палатку и через пару минут из нее раздался богатырский храп.
Чищенной и засоленной уже рыбы оказалось полведра, это на двоих столько хариуса мы сегодня поймали, жаль, что рано пришлось уйти. Хариусов поменьше восемь штук я опустил в котелок, в уже кипящую воду. Мясо у этой рыбы очень нежное, поэтому варить его долго не надо, достаточно пяти минут и уха готова.
Времени еще шестнадцать часов, до ночи далеко, а из палатки все раздавался храп, оглашая окрестности и заглушая птичий гомон в лесу.
-Во, спит, подумал я. Что же он ночь то, делать будет?
Уха немного остыла, набрала в себя аромат, пора уже и обедать. Собрал на ящике нехитрый рыбацкий обед. Хлеб, тушенка, колбаса, лук, чеснок, поставил кружки и налил в них, за первый наш рыбацкий день, по несколько капель огненной воды.
-Вставай, уху проспишь, крикнул я и потряс Сашку за ногу, засунув руку в палатку. Храп прервался, послышались матюги, а через минуту вылез и сам Сашка. Волосы взъерошены, лицо опухло, перекошено, глаза открыть не может, смотрит одним глазом, да и то пальцами левой руки веко поднимает. Я как посмотрел на него, не смог удержаться от смеха, на землю упал, катаюсь, хохочу, остановиться не могу.
А в голове все слова Жеглова к Шарапову вертятся, « Ну и рожа у тебя Шарапов?». Наконец я успокоился, и мы сели за стол. Выпили, закусили. Нарисовали план на завтра, если отек не пройдет, то поедем домой. На ночь решили искупаться в речке, разделись догола. Комары облепили везде, где можно, и где нельзя.
Прыгнул с берега прямо с головой в омут. Хотя погода и теплая, а вода в омуте холодная, прямо леденная, сразу обожгла холодом все тело. Надо бы на берег вылазить, а не хочется, уж очень много комаров на берегу.
В речке растет длинная светло- зеленая, какая - то шелковая трава, Сашка нарвал ее и давай себе лицо, руки и все тело натирать. Посмотрев на него, я тоже проделал эту процедуру. Через пару минут места укусов комаров и мошки чесаться перестали, а выходя из воды, набрали травы с собой и вечером еще несколько раз натирали места укусов.
К десяти часам вечера опухоль у Сашки начала спадать, сначала открылся немного один глаз, мы выпили за него. Где-то через час, открылся и второй, выпили за него. Лицо приняло почти свой родной вид, опухоль спала, аллергия прошла. Может, трава помогла, а может, само время пришло, но совпало и поэтому надо будет проверить траву еще раз на укусах. Узнать, помогает она, или нет.
Утро опять выдалось солнечное, на небе не одного облачка, даже ветра и того нет. Дым костра идет вверх, как в трубу.
- Ну, сегодня они нам дадут с тобой жару, имея в виду мошкару, сказал Сашка, собирая в рюкзак продукты и пряча их в палатку. За ночь вся опухоль с его лица спала, и были видны только точки укусов, да подсохшие язвочки, разъеденные мошкарой под глазами. Потушив костер, мы взяли каны и отправились, закурив к тому месту, где вчера оставили свои удочки.
Пока не разошлись, договорились, рыбачим до двух часов дня и выходим к табору. Пока соберемся, рыбу почистим, время идет. Завтра с утра на работу, а до дому сто тридцать километров, доехать надо.
- Времени шесть часов ровно, беря свою удочку, сказал Сашка, а комаров не так уж и много как мы с тобой думали.
- Они еще не проснулись, пошутил я, взял свою удочку, размотал, насадил на блесенку небольшого червяка и мы пошли к омуту выше нас по течению. Выйдя перед омутом на луг, глаза сразу остановились на больших красных цветах пионах. Его в этих местах мало и поэтому мы его не выкапываем, пусть растет.
Стрекот кузнечиков разносился со всех сторон небольшого луга, потревоженные моими шагами, взлетели две красивые бабочки, и немного покружившись возле меня, устремились к ярким красным цветам росшим на самом берегу речки. Ящерица выскочила на поваленную полусгнившую березу, посмотрела в мою сторону и ловко юркнула в отверстие, проделанное дятлом, вовнутрь дерева.
Речка делала резкий, почти на девяносто градусов поворот на лево. Ниже по течению был небольшой мысок, а выше по течению сам омут, на краю которого росла огромная старая черемуха. Она хорошо затеняла и рыба всегда в этом омуте стояла. Вот и сейчас, потихоньку, стараясь не шуметь, размотал удочку и сделал заброс в верхнюю часть омута.
Блесна почти коснулась дна, делаю потяжку на полводы, и вот он долгожданный удар. Поднимаю кончик удилища вверх, не даю рыбе слабину, само удилище выгнулось в дугу, в воде несколько раз сверкнуло тело крупного хариуса.
Еще немного, еще чуть, чуть и хариус начал сдавать, а потом послушно пошел к берегу, где я и взял его. Хариус был приличный, таких еще на этой рыбалке небыло. Сразу появился азарт, и захотелось ловить таких же, еще и еще.
Но выдернув четырех грамм по триста, решил сменить место. Сашка срезал поворот речки и был по течению выше меня, он крикнул, чтобы я шел к нему с аптечкой. Смотав удочку, я поспешил ему на помощь. Из левой руки, зажатой в кулак, капала кровь. Я еще не дошел до него, а он уже начал рассказывать…
- Только забросил, сразу хапнул… Больше килограмма будет. Берег крутой, решил удилищем подтянуть, а левой рукой за леску выкинуть на берег. Кончик удилища не выдержал и сломался, но все, же успел схватить левой рукой за леску. Хариус уже на воздухе сильно трепыхнулся, а я дернул его на себя, леска врезалась в мизинец до самой кости. Хариус дернулся еще раз, и оборвался вместе с крупной мормышкой в воду. Я же взвыл от боли и давай кричать тебе, а он вон стоит. Видишь? С мормышкой на губе.
Я посмотрел с обрыва на речку и действительно, метрах в трех от берега, возле камня стоял хороший хариус, помахивая из стороны в сторону хвостом. Его верхний плавник был черно-белым с точками, красавец, да и только.
Достал из рюкзака аптечку, раздавил таблетку стрептоцида, пересыпал рану, забинтовал. Кровь вскоре остановилась, а после перекура повязку поменяли, так как эта просочилась. Хариус все стоял на своем месте у камня и не куда не собирался уходить.
На свою укороченную удочку Сашка снова привязал большую мормышку, насадил приличного червя и сделал заброс. Хариус тут же кинулся к мормышке, тюкнулся в нее, но не взял. Еще заброс, та же история, тюкнется мордой, а не берет. И тут мы поняли, почему он не может схватить мормышку.
Оказывается мормышкой, ему прокололо сразу обе губы, и он не может открыть рот. А жор у него был, вот он и бросался еще, и еще раз, а взять не может, рот закрыт. Сашка от злости схватил корягу и запустил ее в сторону красавца.
Когда разошлись круги на воде, его там уже небыло. Палец у Сашки болел, а больше ныл, и решили мы собираться домой.
Возле палатки почистили рыбу, засолили, получилось, чуть ли не полное ведро. За два дня мы поймали четырнадцать килограмм. Рыбалкой остались довольны. Сашка с пальцем просидел целый месяц на больничном, но все кончилось хорошо. Где- то в начале октября, как полетит листва, надо будет еще раз сходить порыбачить. Пройтись по этим счастливым местам, да и комаров с мошкой в это время не будет. Так что отдых может получиться.
Год 1988 месяц август