Ченч был Яниной первой любовью. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, она влюбилась в него без памяти. Тот был самым красивым парнем их привокзального посёлка, звали его Сергей. Похож он был на принца. Отец у него был чеченец из репрессированных, а мать голубоглазая русачка. Сынов они записывали на мать, так как опасались за их будущее, в графе национальность - русские. Трое детей у них было, и все как нарисованные. Ведёт их мать в кинотеатр, а люди оглядываются. Особенно девчонка красивой была, самая младшая, Светланой звали, глаза в пол лица, чёрные, а ресницы до бровей. И косы с руку толщиной. А средний - Герка младше брата был на семь лет.
Дочь отец на свою фамилию записал - какой с девчонки спрос. Это сыновьям в жизни устраиваться. Так они и жили, дочь чеченка - Дутаева, а сыновья русские. Домик их стоял недалеко, по соседству, так и выросли вместе Яна и Сергей. Их отцы вместе работали, оба переселенцы и немец и чеченец. Они дружили.
Сажали картошку тоже рядом на выделенных участках. Яна помнит, как познакомилась с Сергеем. Ей было тогда лет двенадцать, а у него уже усы пробиваться стали. Участок под картошку был на берегу живописного озера. На другом берегу водоёма цвели водяные лилии. Нет ничего красивее белых лилий, Яна смотрела на них с таким восторгом, в глазах её было такое желание получить эти цветы, что Сергей не выдержал, сплавал и нарвал ей цветов. Молча вручил и ушёл к своему участку.
А Яна потом плакала над вянущими красавицами, нюхала их лепестки, которые пахли, почему-то рыбой и болотом и жалела. Жалела, что эти цветы так быстро гибнут. Они стали для неё любимыми цветами. Только, к сожалению, букеты из них не делают.
Тогда-то Сергей и запал ей в душу. Яна с детства пописывала стихи. Альбом завела, там и свои стишки записывала, и чужие. Повзрослев, она выбрала одно своему принцу. Стихи мольба. Стихи заклинание:
«Полюби меня крепко, чтоб одною судьбою,
Словно дерево с веткой сплелись мы с тобою,
Чтоб ни ветер, ни буря не могли разлучить нас,
Чище нежной лазури мои чувства сейчас».
Выклянчила у его сестрёнки, глупой ещё тогда, фото своего избранника, написала на обратной стороне фотографии эти строчки тайнописью, и спрятала в изголовье своей кровати. Год спала на этой «иконе», всё вздыхала. А когда его на улице встречала, то в лучшем случае отворачивалась, а то и убегала. Одна она нигде не ходила, а всюду бывала только с подругой. Лидка-соседка, конопатая и пышноволосая, с удивительно точёной фигуркой была девочка. Как он мог их не заметить! Он их обеих и заприметил.
Сергей тогда был главарём всей привокзальской шпаны, носил кличку Ченч. Прозвали эту банду белорубашечниками. Банда была не бандитская, а хулиганская. На танцы ходили толпой на чужую территорию, в город. У парней была договорённость, в случае драки, снимать пиджаки, чтобы по белым рубашкам отличать своих - от чужих. Сплотились они в кучу только для того, чтобы своих привокзальских девчат от городских кавалеров охранять. И били. Ни один чужак на их территорию безнаказанно не проникал. Да, девки-то всегда выход найдут. Уходили девки в город. Невестились там на той территории, кто у сестры селился, кто у бабушки. И замуж там выходили. А остальные девчата замуж выходили за белорубашечников. Альтернативы не было.
Наедине с принцем Яна оставаться боялась. Себя боялась ещё больше, чем парня. Как услышит его голос, как почует его запах особенный, так у неё дыхание сбиваться начинало, сердце где-то в горле колотилось. А себя Яна берегла, помнила она, как мать с Галей поступила, фату ей одевать запретила, так этот страх и хранил её. Позже, она бегала на свидания к Сергею, но всегда брала с собой младшего братишку Митьку или подругу Лиду. Яна всё о романтике мечтала, стихи Сергею свои декламировала, рисунки дарила. Он тоже рисовал, принёс как-то пачку рисунков, от этого их дружба только крепче стала.
Ченч сначала домой провожал восторженную Яну, а потом до утра Лидку тискал. Яна, же дурой была, подруженьке всё свои стихи показывала, да о своих мечтах рассказывала, да о том, какую любовь Вселенскую к Сергею чувствовала. А та слушала и помалкивала.
Встречались Яна с Сергеем недолго, месяца четыре, пока он в армию не ушёл. Потом долго получала от него письма, и всё хвасталась своей соседке. Лидка Янке и напакостила. Переписка разладилась, потому что получил принц на Яну кляузу от доброжелательницы. Гордая Яна объясняться не захотела. Раз сомневается, значит, не любит.
А тут и выпускной бал. После школы мать её в другой город учиться не отпустила. Не было Яне ещё восемнадцати. По настоянию родителей Яна подала документы на экономический факультет в местном политехническом институте. Не поступила - физику провалила.
А родители у Яны были строгие. На улицу гулять не пускали. Привокзальный посёлок – криминальный район. Так, что сидела та взаперти, за высоким забором. Сторожили её. Но Янка придумала, как выйти из положения. Убедила родителей, что ей необходимо ходить в вечернюю школу, чтобы не забыть науки. Ведь она на следующий год обязательно будет поступать в институт. А чтобы учиться в вечерней школе, надо работать. Яна и устроилась работать в местную телестудию машинисткой. Печатать на машинке она научилась сама, ещё в десятом классе.
Подала документы в вечернюю школу, и встал вопрос о том, что вечером страшно ходить из города в их посёлок, надо к сестре Гале переезжать! Та у мужа квартиру выторговала, взамен алиментов. Сестра согласна была, ей скучно одной с дочкой было жить, без мужа. И Яна как-никак за племянницей присмотрит, да и на танцы теперь будет с кем ходить. Так Яна и устроилась. И всё на пользу пошло. И на танцы походила, и аттестат отличный получила. Второй по счёту.
С танцульками у Яны всё быстро наладилось. С Галиной они были очень разные. Старшая изящная, женственная, точёная кареглазая брюнетка. А Яна, наоборот, сбитая, русоволосая, с зеленоватыми глазами, спортивной фигурой. Ей в то время очень шли брюки. Вот она и носила только брюки, да джинсы. Из-за этого у неё и походка даже изменилась. И садилась, как парень.
Они с Галиной имели успех, их часто приглашали танцевать. В те времена ещё парни танцевали с девчонками парами.
Пригласил Яну как-то на танец один носатый брюнетик. Этот танец Яне показался очень длинным. Слишком плотно прижимал её к себе этот партнёр. Яне даже было неудобно. Когда она вернулась к своей сестре, то Галя спросила Яну:
- С кем это ты только что танцевала? Такой симпатичный еврейчик. Почему-то он глаза закатывал…
- Я его не знаю, но мне кажется, что он работает в органах.
- Почему ты так решила?
- Галя, у него под пиджаком кобура. Он ей мне весь бок отдавил. Синяк, наверное, будет.
Это надо было видеть, что изобразилось на Галкином лице. Улыбка была не простой, а с каким то стыдным подтекстом. И Яна, почему-то начала краснеть. А потом, с некоторым опозданием, следом за вспыхнувшем румянцем, до неё дошло ЧЕМ к ней прижимался этот парень. А сестра между тем начала ржать, и даже чопорность свою забыла. А смешно ей было оттого, что Яна этого сразу не поняла. И ещё ей забавно было наблюдать за сменой чувств на глупой Яниной физиономии.
В вечернюю школу Яна ходила с удовольствием. Там ей понравился один парень. Звали его Игорем. Был он спортсмен. Учился плохо, а на девчонок и вообще внимания не обращал. Яна помогала ему решать задачки, а он благосклонно её помощью пользовался. Её влюблённость была вполне невинной, тогда то она и начала серьёзно писать стихи. Для неё это уже не баловством было, а потребностью. Так это и продолжалось: учёба, танцы, стихи, работа.
О работе лучше отдельно. В машинном бюро телестудии было несколько машинисток. Яна очень быстро набрала скорость. Иной раз, сама того не замечая, редактировала некоторые тексты. Редактора, они всегда такие занятые, всегда торопятся. Ошибаются. А некоторые русский язык знают плоховато, пишут с ошибками, потому что многие оканчивали казахскую школу. Правда, ей никто ни разу претензий своих не предъявлял. Но машинисткой она работала недолго.
В телестудии был художественный цех. Работали там три человека. Главный художник – Книрим Александр Александрович и двое его помощников. Один работал по совместительству, а другой собирался увольняться.
Яна со своим любопытством решила сунуть нос в этот цех. Она же обожала рисовать. В детстве все тетради, книги, дневники у неё были изрисованы. А тут – живые художники!
Её появление в цехе было совсем не кстати. Там пили. Обмывали калым, как водится у художников. Её уже знали, и поэтому вновь вытащили, спрятанную было бутылку со спиртом на свет божий. Сан Саныч, так все звали главного художника, пригласил Яну присесть. И даже предложил ей шоколад. Яна скромничать не стала. Села на предложенный стул и отломила себе шоколада.
- Что вас привело, молодая леди, в наши палестины?
- Я интересуюсь живописью, рисую немного, мне хотелось посмотреть, как работают настоящие художники.
- Ну, а пока, нам похвастаться нечем. Вы застали нас. И теперь посмотрите, как художники пьют.
- Ну, вы, может, покажите какие-нибудь картины?
Ну, откуда ей было знать, что картинами в этом цехе и не пахло. Здесь работали простые оформители - чернорабочие от искусства. Главный художник, правда, был асом. Он и маслом писал, и творчески работал. Только всё это у него было в прошлом. А здесь он был просто художником постановщиком.
- А у вас, Яна, есть какие-нибудь работы?
- Немного есть, но я только собираюсь поступать учиться.
- А куда, если не секрет?
- В Алма-Ату, в художественное училище.
- Принесите в следующий раз ваши рисунки, я бы с удовольствием их посмотрел. Может быть, и посоветовал бы что-нибудь, - Сан Саныч вежливо выпроводил назойливую гостью и закрыл за ней двери на все замки. Пьянка продолжалась.
Яна появилась в цехе с рулончиком собственных произведений в следующий же обеденный перерыв. Рисунки Сан Санычу показались неплохими. Он тут же дал её какое-то задание, и Яна его постаралась выполнить.
Она задала художнику несколько вопросов, прежде чем приступить к заданию. Это мэтр очень оценил.
Целую неделю бегала Яна в художественный цех во время обеденных перерывов, и после работы. Мужики частенько задерживались. Левых заказов было много. Яна помогала им, не чураясь никакой грязной работы, отмывала кисти, наводила порядок на полках, даже варила деревянный клей. Запахи помойки из её детства – амброзия по сравнению с запахом этого клея!
И вот однажды, а помощник, как раз уволился, Сан Саныч спросил Яну:
- Хочешь работать в нашем цехе художником?
- Как! Разве это возможно?
- Возможно, если всё правильно сделаешь.
- Что надо делать? - Яна невольно напряглась.
- Мы с тобой сейчас пойдем к директору телестудии. Он будет тебя спрашивать, умеешь ли ты это, умеешь ли ты другое. И ты должна на все его вопросы отвечать уверено и чётко, что умеешь и то и это. Я ему сам всё скажу. Пошли.
Яна так и сделала, и была переведена из машинисток в художники. По штатному расписанию вакансия была на должность художника-постановщика. И её приняли на эту должность! И стала Яна в свои восемнадцать лет именоваться художником-постановщиком. Спасибо Сан Санычу!
В мае Яна поехала в столицу поступать в художественное училище. Вступительные экзамены были в июне, она поехала пораньше, ну и задержалась там. Ченч за это время демобилизовался, у Яниного дома его встретила подруженька Лида, и соврала парню, что Яна вышла замуж и уехала. Погулял Сергей в этот вечер с Лидой, потискал её и не только, а потом домой ушёл. Там была Зоя. Черноглазая красавица, тоже немка, девушка Герки. Была она подругой сестры Светланы и гостила у них дома, пока Герка в командировке. Герка Зою очень любил и берёг её себе в жёны.
Сергей Янину «измену» переживал не долго, в тот же вечер переспал с Геркиной девушкой, ну понравились они друг другу! Скрывать от брата они ничего не стали, а просто Зоя поселилась у них в доме, как жена Сергея. А Герка, когда вернулся, обиду брату простил, и вскоре уехал в другой город, где поступил учиться на связиста.
Яна в училище не прошла по конкурсу, уже тогда льготы были для национальных кадров. Кто из аула, либо их совхоза, те вне конкурса поступали. Девушка вернулась в родной город и нос к носу столкнулась с молодожёнами. Соседи всё-таки. Разошлись в сторону, словно незнакомые, даже не поздоровались. Принц свою обиду нянчил, а Яна свою. Да Яна вроде и не расстроилась даже. Переписка у них давно разладилась. Она о принце уж и не думала, а письма его армейские, да фотографии всё же берегла.
Не скоро она ещё поймёт, кто был виноват в этом, а сейчас она решила заняться образованием. Сразу подала документы в педагогический институт на художественно-графический факультет. Поступила с блеском, училась на повышенную стипендию, бегала с сестрой на танцы, недолго только.
Этой же осенью демобилизовался из армии другой её сосед и бывший одноклассник, тоже Сергей. Он Яне проходу не давал, а особенно перед её матерью старался. Да с таким успехом, что Янкина мама в нём души не чаяла. В апреле свадьбу справили. А через два месяца, в июне у принца дочь родилась, стал он папой. А у Яны через год сын родился, Славой назвали.
Учёба не пострадала, училась Яна легко. На республиканском конкурсе студентов за серию графических работ заняла третье место. Это надо знать, как она туда попала!
Научный руководитель Бегетов хитростью её провёз её на конкурс в Чимкент, против воли заведующего кафедры. Тот своего любимца в список поставил, ну и неважно, что на конкурс предоставил студент просто учебный натюрморт, так - чисто символически. Лишь бы за казённый счёт прокатиться, а Бегетов упёрся. Сам упаковал Янину графику, все двадцать листов, дал ей распоряжение появиться в аэропорту с паспортом и всё. Зато привезли награду, и институту почёт, и вообще приятно. А студент-любимец осерчал. Позже Яне это, конечно, аукнулось, да и Бекетову тоже, но это позже.
Жизнь шла своим чередом. Квартиру молодая семья стала снимать в городе, у сестры Галины. Та вышла замуж за шахтёра и переехала в шахтёрский городок Сатпаев - к мужу. Квартиру уступила Яне бесплатно, только дочь свою Верочку к Яне подселила, от отчима подальше и - тоже бесплатно. Яна содержала племянницу.
Новое жилье было подальше от заводской трубы. И Яне сразу стало легче, аллергия отпустила, остался только бронхит. Мать первенца нянчила. Да и с мужем у Яны всё ладилось. Любил он её очень. Ночами напролёт рефераты для неё писал, пока она с малышом возилась, либо Славика нянчил, если Яна за кисточку бралась. Вера между тем доучивалась в школе.
Дочь свою принц назвал Заринкой. Красавица она у него уродилась, глаза чёрные огромные, дух захватывает, как глянешь. А жить с Зоей они не стали, он на ней так и не женился, только дочь на себя записал. Пил Сергей и по этой причине нигде долго на работе не задерживался. А Зоя на алименты подала. И уехал Сергей от алиментов из города надолго. По всей стране колесил: Ташкент, Иркутск, Тайшет. А Зарина без отца росла. Зоя же всё свою жизнь устраивала.
Яна между тем, институт закончила, по распределению, как одна из лучших выпускниц при ГорОНО осталась. Но красный диплом ей, как говориться, не обломился. Опять её графика тут приплелась. Дипломку она сделала отличную, так что председатель экзаменационной комиссии её себе в подарок попросил, а Бегетов и тут упёрся, Яне посоветовал не соглашаться. Он-то понимал, если эскизы этой работы третье место на конкурсе заняли, то с готовым, уже отточенным вариантом и на первое место можно претендовать. А конкурс то не за горами. Яна и отказала высокому гостю из столицы, ссылаясь на объявленный конкурс. Работы свои она больше не видела, и Бегетов их тоже не видел, а за упорство поставил ей на государственном экзамене председатель экзаменационной комиссии четвёрку. По положению госэкзамены пересдавать нельзя, так красный диплом для Яны и не состоялся. Зато студент-любимец пять предметов пересдавал, исправляя их на пятёрки. Всё старался дотянуться до красного диплома. И госы все на пятёрки сдал, получил красный диплом и остался преподавателем в этом же вузе. Как учился, так и преподавал. Тенденция…
Хотела Яна сначала в пригородный совхоз уехать, там коттедж сразу давали для учителей, да отец ей строго сказал:
- Самый лучший коттедж в маленькой деревне, ничто по сравнению с конурой в городе. Ты же рисуешь, а не сеешь. Только жизнь себе испортишь. Не советую.
Яна его послушала, и до сих пор благодарна. Устроилась работать по направлению - в доме школьников и стала хлопотать о получении жилья. Молодым специалистам было положено по тем временам квартира. А у Яны к тому же семья и ребёнок. Но жильё получить было практически невозможно. В те времена всё было, но только для блатных
(в смысле приближённых), ну и для номенклатурных работников.