ПРЕАМБУЛА
Почему расслабленного спустили в дом через крышу? Что общего у «котлов египетских» и делением народа манси на фратрии? Какой силой Элогим сотворили мир? Почему воины Гедеона лакали воду из ручья подобно псам? Спаситель мира – фаллос отца небесного? И многое другое удивительное и неожиданное в Богословских Тетрадях отца Якоба.
ТЕТРАДЬ ВЕТХАЯ
" Какой силой Элохим сотворили мир?"
В дакийских посвятительных надписях позднеримского времени бог сексуальной силы Приап обозначен как вселенский бог, Панфей (каковое имя означает, что весь мир есть Его явление); а под изображением мужских гениталий подписано "Сотэр Космой", что означает Спаситель Мира. В христианстве достоинство Спасителя перенесено на Христа Иисуса. Это позволяет предположить, что, по меньшей мере, в «коллективном бессознательном» на Христа перенесена и половая сила, как рождающая.
В контексте евангелий мы видим, что Сила Христа, преодолевшая смерть, обнаруживает себя как семенная, рождающая сила: Он сеет семя и рождает сыновей, подобно Отцу, который родил Его при Иордане. Не зря на всём пути Иисуса окружают женщины, знаменующие женское начало мира (Ашеру, супругу Бога); они же первые открывают миру факт воскресения из мёртвых, что равно повторному рождению. Можно даже утверждать, что именно Мария Магдалина рожает Христа, и отверстый гроб здесь есть синоним её матки.
Свою силу Христос черпает в сакральном браке со своей Матерью, Святым Духом, которая есть супруга и сестра Бога Отца, и женская ипостась Бога-андрогина: Его Шакти (в индуистской традиции), или Шхина (в иудейской); Она же – женская половина изначальной божественной Двойцы, Элохим.
Шхина, или Слава Божья, которая в богословии вполне может выступать как четвёртая ипостась Бога почему-то ускользнула от внимания богословов-догматиков, хотя ведь со Славой Божией также брачуется Иисус (придёт со Славой).
Через эту древнюю мифологию христианство возвращает чрезмерно рационализированную (слишком философичную) городскую религию имперского Рима в русло многовековой традиции и восстанавливает прерванную философским и политическим монотеизмом связь с религией сельской (паганской), религией плодородной силы. Понятно, что здесь сразу же обозначился разрыв с раввинистическим единым Богом, который есть просто число, пифагорейская Единица. Гематрия, как способ тайного прочтения Библии истекает именно отсюда, из единицы. Но к счастью, шила в мешке не утаишь, и традиция сохранила нам указания на то, что Элохим - это двое, что "единый" еврейский Бог имел свою Ашеру, изваяние которой стояло в первом храме, построенном Соломоном. Так что Элохим представляют собой божественную супружескую пару, от которой произошло всё.
Не зря ведь «по подобию своему» сотворяют Они человека, как двоих: мужчину и женщину. "И сотворил Бог человека по образу своему и подобию; по образу Божию сотворил он мужчину и женщину, сотворил их" (Быт. 1,27). Если мы вместо «сотворил» скажем «родил», что более подобает Богу, то на вопрос о Силе Слова Божьего, рождающего богов, людей и животных, можем ответить, что Слово это действенно рождающей половой силой. В Библии это момент утрачен, там не сказано, какова природа Силы творческого Слова Бога. К счастью, типически близкие демиургические мифы (=мифы творения), распространённые по всему миру, сохранились в других культурах. В более полных вариантах таких мифов первой супружеской паре (изначальной Двойце) предшествует бог–андрогин, представляющий собой неразделённых близнецов: брата и сестру, которые затем разделяются и становятся первой супружеской парой, которая затем уже рождает всё.
Так, в мифе индейцев Пуэбло близнецы брат и сестра творят мир следующим образом: брат касается рукой частей тела сестры и в момент касания называет имена творимых вещей, которые тут же начинают существовать. Здесь хорошо видна половая сила творческого слова. Может показаться удивительным, как христиане, в условиях уничтоженной философией традиции, восстановили Истину. На деле весь эллинизм отмечен возрождением традиции, на путях усвоения религий народов, вовлечённых в средиземноморский круг походами Александра Великого. Кроме того, в народе исконная вера никогда не умирала, о чём свидетельствуют насмешки философов над «суевериями толпы». Так что факт возрождения традиции может служить как свидетельством божественного происхождения христианства, так и его народности.
"О Логосе"
Евангельского Бога-Слово чаще всего понимают в креационистском (творческом) духе (ключе), как креацианистскую модернизацию Гераклитовского Логоса, как разумное начало мира. Слепота такого "воззрения" удивительна мне. Разве не очевидно, что Иисус-Слово восходит совсем к другой традиции?, что Он восходит к тому слову, что вкладывали египтяне в саркофаг к покойнику и писали на стенах гробницы в качестве шпаргалки для умершего? То есть речь идёт о Слове, которое покойный должен произнести в загробном суде Осириса; о Слове-адвокате, Слове-заступнике, или Параклете; Слове спасающем от наказания Огнём. Разве не Суд возвещает Иисус, и не обещает ли Он заступничество в Суде тем, кто "слушал слово Его"?
"Египетские параллели "
Давайте прочтём нижеследующее восхваление бога РА.
"Он создал небо и землю для них (людей), он устранил крокодила из вод. Он создал воздух для их ноздрей. Они его подобие, вышедшее из его тела. Он ради них поднимается на небо. Он создал растения и животных, птиц и рыб, чтобы кормить их. Он уничтожил своих врагов и /даже/ детей, ибо они задумали восстать. Он создал ради них (людей) свет и плывёт по небу, чтобы они могли видеть". (Поучение Мерикара)
Вот образчик древнеегипетского богословия. Заметили ли вы как отличается он от привычной нам концепции Бога Творца? Центральной осью здесь является не "творение" как таковое, а отеческое попечение о людях. Всё делается для людей, ради людей, и, следовательно, движущая сила творческого акта есть любовь бога к своим порождениям. В современном же богословии акцент делается на творческом могуществе бога, - что вот он де может то, чего человек не сумеет, и потому велик. Отсюда я заключаю, что, если мы иудействуем, значит наследуем вырожденное богословие.
Аналогично слово, как рождающее творческое начало, у египтян мы имеем совсем иной "вкус", чем тот, к которому мы привыкли: не проект волшебно тут же воплощающийся, но слово– вызывание вещи. В теологии бога ПТА вещи получают существование, когда божественные уста громко, вслух произносят их имена. Это означает, что рождающим является акт общения. Другой начинает быть, когда ты вступаешь в общение с ним, - и называние имени есть инициация такого общения. Таким образом "вещи" существуют в диалоге с Богом, каковой диалог и есть бытие. Ничто не мешает предположить, что в Библии боги Элохим тоже вызывают "вещи" из небытия, а отнюдь не "делают" их.
"И воззвали боги Элохим: Свет! И стал свет". В переводах это искажено в технологическом ключе.
Вот формулы прославления богов гермопольской восьмёрки (огдоады): "отец всех богов, сотворивший горняя, давший бытие дольним".
И так прославляют всякого бога в каждом культурном месте, причём это место, святилище бога, почитается первобытным Холмом, возникшим из мировых вод, то есть первой землёй. Во всяком культе, таким образом, выстраивается иерархия богов и творения во главе с богом данного культа. И это - правильное богословие! Оно на деле показывает нам, что не существует никакого объективного мироздания и объективного творца: что мир каждый раз возникает в ходе культового действа, и творцом мира выступает почитаемый бог, а центр мира - святилище этого бога. Это значит, что все иерархии и космогонии - не сами по себе, но в конкретном культовом действе. Всё возникает и бытует только в диалоге с богом и суть принадлежность этого диалога.
Каким же бесчеловечным и отчуждённым выглядит, в сравнении, объективное мироздание, однократно созданное в начале времён богом одиночкой. И одинокий бог сильно смахивает на Сатану, в своём ревнивом одиночестве.
"Ещё о Логосе"
Иисус говорил: "слова ваши, которые вы говорите, будут свидетельствовать против вас в Суде". Разве Бог-Слово это не Птах крылатый, задумавший мир в своём сердце, как слово, и произнёсший его устами, и так сотворивший всё? Разве Птах не податель пищи?
Это Птах, Меркурий, проводник праведных в обитель Отца. Как воспевает Гораций:
«В край блаженных Ты беспорочных души вводишь...»
N.B. Птах – египетский бог, его воплощение – слово.
"Небесное молоко "
Спрашивал ли кто-либо себя, а почему райских рек четыре? Не три и не пять? В европейском (и не только) фольклоре широко распространено представление о Рае, как земле с молочными реками. Это, конечно, не просто аллегория изобилия, - ибо в древних мифах не было "аллегорий", но след древней семантики, которая возводит нас к представлению о мире, как о корове. У коровы четыре соска, из этих сосков, и вытекают райские реки, наполняющие "землю". Заметьте, что согласно библейскому мифу, на этой "земле" нет дождей, потому что это небесная земля. Сравни представление Египтян о небе, как брюхе Коровы. Также у индоариев дождь считается молоком небесной коровы. В скандинавской мифологии мы находим Корову Аудимлу, что кормила гиганта Имира (из тела которого боги сделали землю). Там так и сказано, что четыре молочные реки, что вытекали из её вымени, кормили гиганта Имира.
Число "четыре", или "квадрат", как метафизическое основание земли, имеет, по-видимому, своим источником четыре ноги небесной коровы.
"Райские деревья"
Читатели первых книг Бытия задаются вопросом: а для чего Бог насадил в Раю два дерева? В самом деле, почему два? Ведь испытать свободную волю человека на прочность можно было и с помощью одного дерева, относительно которого существовал бы запрет. Как кажется, разгадка состоит в том, что за этим стоит исконная древняя парадигма испытания: выбора своей судьбы. Такой род испытаний, когда герою предлагается на выбор различные пути, повсеместно встречается в сказках, - а последние, как мы знаем суть не что иное, как профанные варианты мифов.
Итак, согласно этой парадигме, Бог, Он же хозяин Рая, или загробного мира, предложил человеку на выбор два дерева: невзрачное с виду дерево жизни с горькими плодами, и роскошное древо познания с плодами сладкими. И человек сделал свой выбор: он выбрал свою судьбу: и вместо жизни обрёл умирание, соблазнившись внешним видом и сладостью.
Этот сюжет мы находим в нартском эпосе, где Елой Елынаты, племянник Бога, выбирает между тремя чудесными деревцами человеческой судьбы. И, поскольку он племянник Бога, ангел подсказывает ему правильный выбор.
Замечательна одна деталь в этом сказании: герой вырезает из выбранного им дерева палку, обладающую чудесными свойствами. Дерево - живое, жива и вырезанная из него палка. Интуиция подсказывает, что из дерева вырезался помощник герою. Сравни библейское: "но для человека не нашлось помощника подобного ему... И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному: сотворим ему помощника, соответственного ему".
Вырезание перволюдей из дерева - мотив широко распространённый. Мы находим его, в частности, у индейцев Киче (см. Пополь Вух). Это наводит на мысль, что два райских дерева, о которых повествует библейский миф о перволюдях, это как раз те деревья, из которых должны быть вырезаны Адам и Ева. Деревья обладают различной природой, соответственно различию полов перволюдей. Именно: из дерева Жизни Бог вырезал Еву (которая и зовётся "жизнь"), а из дерева познания добра и зла, мужчину Адама, - с тем, чтобы женщина давала жизнь, а мужчина бы ведал, что хорошо и что плохо, и был в этом качестве образом (подобием) Бога. Сравни в Библии: "И сказал Господь Бог: вот Адам стал как одни из нас, зная добро и зло"; и ещё: "И сказал Бог: сотворим человека (т.е. мужчину, Адама, ибо "адам" означает человек, мужчина) по образу и подобию нашему".
Неожиданную параллель этой мифологеме мы находим в скандинавской мифологии. В Младшей Эдде читаем: "Шли сыновья Бора (Одина) берегом моря и увидели два дерева. Взяли они те деревья и сделали из них людей... Дали они им одежду и имена: мужчину нарекли Ясенем а женщину Ивой." (Уж не происходит ли русское название ивы от имени "Ева"?)
Разумеется, вначале были вырезаны просто палки, которые были оживлены сыновьями Бога. Который последовательно наделил их от себя своими дарами: первый наделил эти палки жизнью и душой, второй - разумом и движеньем, третий обликом, речью, слухом и зрением.
"Родовое дерево - сущность человека"
Широко известна метафора "человека", представляющая его в виде "древа". Происхождение этой метафоры понятно, - ведь лицо человека - это его род, предки, а род представлен родовым древом. То есть "древо" - это вневременная метафизическая сущность человека, открывающаяся духовным очам. Известен эпизод Евангелия об исцелении Христом слепого, который после того, как Иисус помазал ему очи слюной своей, сказал: "вижу людей, как деревья", также использует эту метафору, чтобы намекнуть на то, что речь идёт об открытии не телесных, а духовных очей. Человек духовно слепой, до того видевший лишь внешне-телесно, стал видеть (прозревать) родовое существо человека, или дерево.
В свете этой метафоры по-новому воспринимаются два райских дерева. Оба они прикосновенны Адаму, хотя для того, чтобы испытать Адама на верность, довольно было бы и одного дерева. Отсюда можно предположить, что сущность человека представлена двумя деревьями, различными по природе. Число "два" указывает на двусоставность, двуприродность человека. Один Адам - это богопочитатель, вкушающий плод жизни, другой - богоборец, вкушающий плоды знания, изображаются различными родовыми деревьями, так как первый Адам имеет в поколениях преемственность души, живого дыхания, а второй преемственность рефлексии, культуры. Должны ли эти два Адама в конце концов разделиться? И какой из них наследует Царство небесное?
"Адам и Ева близнецы?"
Есть основание полагать, что библейский миф об Адаме и Еве является позднейшей переработкой первичного близнечного мифа, широко распространённого по всему ареалу известных науке архаичных культур.
Согласно этому мифу, все люди произошли от двух близнецов, перволюдей. Причём, весьма часто эти близнецы однополые, и поэтому должны проходить стадию "доделки", то есть стать разнополыми, прежде чем произвести на этот свет потомство.
Процесс этой "доделки" повсеместно присутствует в инициационных предбрачных обрядах архаичных культур. В ходе её, бесполые или недостаточно дифференцированные по полу существа, - коими являются дети, - доделываются до нормальных мужчин и женщин. Это известные обряды эксцизии у девушек и обрезания у мальчиков.
В мифах встречается такой, например, сюжет, когда брат-близнец вырезает в теле своего спящего брата отверстие, превращая его тем самым в женщину. Известная операция по вырезанию ребра у спящего Адама, - в результате чего появляется женщина, - скорее всего, имеет в своей основе операцию доделки, аналогичную вышеуказанной.
Пол Адама и Евы в начале не определён, поэтому они не стыдятся своей наготы. Они знают, что должны произвести потомство, но не знают, как это сделать. За разрешением вопроса они обращаются к Змею, самому мудрому из зверей-богов, хранителю мирового древа. Змей даёт Еве яблоко. Ева съедает мякоть, а огрызок, сердцевину с семенами, отдаёт Адаму. В результате Ева становится женщиной, а Адам мужчиной, так как он съел семечки, а Ева – их оболочку.
Этот сюжет о яблоке, как средстве доделки пола людей известен в иранской традиции, откуда евреи как раз и заимствовали свой миф о райском саде и перволюдях. В сказаниях о нартах, а именно - о дочери Алымбега из рода Алыта, мы находим, что небожители с помощью яблока делают из двух девиц (т.е. существ однополых или бесполых) мужчину и женщину: "И достав из кармана яблоко, отдал он (небожитель) его дочери Алымбега и сказал: Съешь-ка семечки этого яблока, а мякоть дай дочери Адыла."
Согласно легенде белуджей, некогда жили шах и визирь, у которых не было детей. Горюя об этом, они, в одежде дервишей, удалились из своего города. В пути, на одном кладбище (sic!), шаху приснился сон, что явился к ним некий дервиш и дал им по яблоку, чтобы они съели их пополам со своими жёнами, и тогда у них родятся дети.
За шахом и визирем, которые хотят детей и могут их обрести, легко угадываются братья близнецы, которые нуждаются в волшебном яблоке, чтобы стать разнополыми. (Их спутники, названные в сказке «жёнами», должны стать жёнами в результате поедания яблока, и тогда смогут родить). Ясно, что это яблоко с родового дерева; на это указывает локус появления дервиша (предка, или бога) – кладбище.
Мотив близнечного инцеста перволюдей используется также для объяснения появления на земле злых духов. В частности, таковы представления народов тунгусо-маньчжурской группы.
В талмудическом предании об Адаме и Еве мы находим тот же мотив: Отлучённые от бога в течение 130 лет Адам и Ева породили сонм злых духов, и в том числе демона Лилит, восходящую к эламитской демонице Ламешу.
Близнечный миф в библии обрамлён мифом демиургическим, тоже широко распространённым. В этом мифе Бог сотворяет вначале андрогина - Адама-Еву. "И сотвори Бог человека по образу Своему: мужчину и женщину сотворил их..." (То, что бог сам является Андрогином - широко известное представление, проникшее даже в Платонизм). Этот первоначальный андрогин должен подвергнутся переделке – разделению на мужчину и женщину. И Бог производит это разделение. История с запретом вкушать от древа может прочитываться как история разделения полов. Андрогин разделился потому, что одной своей частью, Евой, он захотел съесть яблоко, а другой частью, Адамом, оставался верен запрету Бога, чем сразу определяется и различие в психологии мужчины и женщины. Женщины стали покланяться Змею, половой силе, а мужчины – Хозяину, как ограничению женской силы через запрет воздержания.
Философский (платонико–пифагорейский) вариант близнечного мифа – представление об изначальной Двойце, рождающей третьего.
"Изначальная двоица"
Естественный миф порождения изначальной Парой (двоицей) Элохим подобной себе пары перволюдей, которые дали начало человечеству, переработан в Библии в ключе творения. Из-за этой подмены (рождения на творение) от внимания нашего ускользает одна интересная подробность относительно Адама и Евы: а именно, что они суть брат и сестра. Ибо не "да будут плоть едина", а они изначально уже есть плоть едина, так как Ева взята от ребра Адамова. И хотя это рождение от ребра обязано своим происхождением недоразумению, это только в части именно ребра. По сути же в нём выражается признание Адама и Евы сибсами. Мы называем миф порождения «естественным» в противовес антропоморфному мифу творения, так как в последнем в качестве причин привлекаются искусственные акты делания.
В естественном мифе порождения первая пара людей, рождённая Богами, естественно и неизбежно вступает в брак, за отсутствием других людей. Так что брат и сестра в браке это перволюди. Именно поэтому цари женятся на сестрах; как культовые «дети Бога» они изображают собою перволюдей, которые были детьми бога, тогда как все прочие люди были уже их детьми и потомками.
"Бог рождающий"
Изготовление Евы из ребра Адама является очевидной реминисценцией шумерского мифа о боге Энки, который сам рождает богинь, беременея «классическим» магическим способом: путём поедания растений. Его родильная болезнь (схватки), переходящая по частям его тела, которые все являются рождающими, даёт рождение соответствующим Госпожам. Боли в ребре завершаются рождением Госпожи Ребра.
Это позволяет так прочесть библейский миф: Бог насадил сад, потом, поев плодов с деревьев сада, забеременел и стал рождать обитателей сада, богов, среди которых – предки-цари зверей и перволюди (предки-цари всех людей). То есть породил Роды всех обитателей земли, и тем стал Род Родов (один из эпитетов библейского Бога).
"Обнажение".
Нагота Адама и Евы, понятая в свете более ранних, чем Библейские, представлений шумерцев о загробном мире, выглядит совсем иначе, нежели это протрактовано в Библии.
Богиня Иштар, входя в преисподнюю за своим мужем Думузи, по непреложным законам загробного мира должна обнажиться. Она проходит последовательность ворот, и у каждых снимает и оставляет часть своего облачения. Выходя обратно в мир живых, она вновь одевается.
Отсюда можно судить, что нагота Адама и Евы и последующее их одевание свидетельствует о начальном, - перед поселением на земле, пребывании в загробном мире, мире предков. Библейский Рай, расположенный в истоках главных мировых рек, с растущим в центре его древом жизни, собственно и является описанием такого места предков или "Вырея", где пребывают изначальные экземпляры всех живых существ. Адам и Ева - предки и первые люди суть первообразы всех людей, их семенные логосы.
Тот факт, что Бог прежде чем проводить из Рая на землю дал им одежды, изображает собой выход из загробного царства, ибо одежда это есть ничто иное, как земная плоть, нужная для жизни на земле, тогда как в Раю Адам и Ева обитали без плоти, как души, или идеи.
"И сотвори Господь Бог Адаму и жене его ризы кожаны, и облече их". Бытие 1.3.21 (курсив мой б. А.)
Интересная подробность: виновницей выхода Адама из Рая является Ева, жена его, а фактически Великая Мать, Кибела: "И нарече Адам имя жене своей Жизнь, яко та мати всех живущих" (Бытие 1.3.20).
Это полностью типологически совпадает с ролью жены Бела-Мардука, выводящей своего мужа из преисподней и такой же ролью Иштар, выводящей Думузи. То есть жена, как Мать, есть изначальное существо, которая, будучи роженицей, вводит в мир нового человека, что в циклическом времени равно выводению из преисподней ранее умершего предка, мужа. Её "рожа" есть ворота загробного мира, устье Печи.
Таким образом смертен только Адам; Ева же, Мать, бессмертна; она каждый раз опускается в преисподнюю и хитростью, пользуясь советами благоволящего к ней Бога-змея, вызволяет своего мужа, Человека, из загробного царства. Она устраивает так, что Адам нарушает законы этого царства, и его Хозяин принуждён своими же законами изгнать его. Именно, Адам вместо пищи мёртвых, которая полагается ему в Раю, съедает пишу живых, тех, что живут на земле, и так становится жителем земли, которому не место в Загробьи. На выходе он естественно получает "одежду" - плоть.
Любопытно также отметить, что мужской член, известный помощник зачатия, имеет природу Змея. Он питает души своим змеиным молоком. Сюда примыкает широко распространённое поверье о том, что зародыш в утробе матери питается мужским семенем.
Тема обнажения занимает также большое место в писаниях гностиков. В Евангелии от Фомы мы читаем: "Он сказал (...): они обнажаются перед ними, чтобы оставить им это."
Также в Евангелии от Филиппа: "Есть некоторые, кто боится воскреснуть обнажённым. Это потому, что они желают воскреснуть во плоти, и они не знают, что те, кто носит плоть, те обнажённые. Те, кто раздеваются, чтобы быть обнажённым, те не обнажённые".
В этом тексте мы усматриваем намёк на наготу богов. В жизнеописании Миларепы, основателя линии Кагью тибетского буддизма, в описании его ухода в горние миры, мы находим следующее свидетельство: «Казалось, люди не замечали наготы богов…».
Этот язык, это метафорическое словоупотребление удивительно перекликается с традиционным понятием обнажённости у так называемых "первобытных племён". У них обнажён не тот, на ком нет одежды (они ходят нагишом), но тот, на ком нет татуировки. Татуировка же это не что иное, как символы и изображения духов-хранителей племени и рода, и священная история племени в символах, которая есть жизнеописание духов-предков. Татуировка индивидуальна, хотя и космична по смыслу, и определяет лицо человека, - кто он. Не имеющий татуировки не имеет лица, не имеет "Я". Таким образом, татуировка - это одежда "Я" (атмана), или плоть человеческого "Я", - тогда как буквально плоть (carna) - это одежда живой души.
Татуировка - это обнаружение духов; персонального духа и духов всеобщих, от которых этот персональный дух произведён, То есть плоть духа - это не мясо и кости, но - символы.
"Его плоть - Логос, а Его кровь - Дух" (Евангелие от Филиппа). То есть "душа" этой "плоти", логоса, есть Дух.
Таким образом, в этих фрагментах гностического Благовестия идёт речь об облечении Духа в "одежду" (небесную плоть), в которой он будет ходить (жить) после того, как человек "обнажится" от земной плоти, т.е. жертвенно умрёт ради Истины и Духа.
"Логос - сей другой, который есть во плоти", - говорит Филипп. То есть тот внутренний, сокровенный сердца человек, который не вкусит смерти с разрушением храма, то есть тела, ибо его тело - Слово. Поэтому акт обнажения символизирует жертвоприношение Христа. Здесь, как и везде, Благовестие выражает себя в древних традиционных тропах, о древности которых говорит уже их деятельный, жестовый характер. Именно таков троп, заключающийся в действии обнажения. Интересно, знают ли современные нудисты, какой символ они несут?
"Смерть и происхождение полов".
Легенда о Ное и потопе это, конечно, совсем другой миф о первочеловеке, нежели миф об Адаме, в котором смертная судьба человека имеет иное объяснение.
Несомненно, Ной не является потомком Адама и Евы, ибо он принадлежит к бессмертным. Из контекста библейского повествования следует, что вся плоть живая, сотворенная богом на земле, сотворена бессмертной и поэтому, когда она "растлися" (читай: чрезмерно размножися) Бог имеет нужду убить её своей рукой, ибо сама она не умирает. Для того на землю насылается потоп. По замыслу Бога, после потопа творение будет исправлено так, что всякая плоть будет умирать и рождаться вновь через брак. То есть новое качество "смертность" связывается здесь с половым размножением, тогда как ранее плоть на земле множилась согласно благословившему Божьему Слову: "Плодитесь и размножайтесь!" Творец, как видно, проспал момент, когда плоть слишком умножилась и земля переполнилась, Слово же Божие неотменимо. Чтобы избежать отмены Благословения и исправить ситуацию Бог замышляет потоп. Плоть на земле беспола, но в будущем она должна разделится на полы, по выходе из ковчега. Для того Бог велит Ною ввести в ковчег по двое от всякой бесполой плоти, которые будут мужской и женский пол. Читаем в Бытии: «Два, два от всех введеши в ковчег, да питаеши с собою: мужеский пол и женский будут, (Быт.6,19)».
То есть не по паре введи, мужского и женского пола, а просто по двое, которые потом будут мужской и женский пол.
За этим повествованием просвечивает авестийский миф о первочеловеке и первом смертном, Ийме (Яме). Канва мифа совершенно та же: плоть слишком умножилась, землю уже дважды пришлось расширять. Ахурамазда посылает потоп. Только здесь наместо ковчега, приставшего к горам, служит пещера в горах, куда Ахурамазда велит Ийме собрать семена лучшего, что есть на земле.
Доказательством того, что это типологически тот же миф, что и о Ное, может служить одна подробность, раскрывающая недоговорённость библейского рассказа.
Если вы заметили у Ноя какой-то непорядок с вороном, который улетает и не возвращается, и которого зачем-то дублирует голубица. Читаем в бытии, 8.6: "И бысть по четыредесятих днех отверзе Ное оконце ковчега, еже сотвори. И посла врана и, изшед, не возвратися".
Загадочное это место прекрасно раскрывается в мифе о Йиме. Дело в том, что от Йимы тоже отлетел ворон. Это была его Хварна (или Фарр), то есть Слава Божия (или Шехина, по еврейски). Она отлетела от него, когда он восславил сам себя. Отлетела она ото лба его в виде ворона и больше не вернулась. Это было при конце потопа. С этого момента Йима стал смертным.
Очевидно то же самое случилось с Ноем, когда ковчег его пристал к горам Араратским и он восславил сам себя за то, что построил ковчег и спасся. Тут Шхина отлетела от него в виде врана и стал Ной первым смертным человеком.
"О мнимом первородстве Исава"
Если первородство Исава было бесспорным, то едва ли возможной оказалась бы известная сделка, когда Исав продал своё первородство Иакову, и едва ли бы муж Божий Иаков пошёл на обман отца. Всё дело в том, что первородство Исава было спорным. Борьба между близнецами за первенство началась ещё в утробе матери, подобно тому, как уже в утробе матери стали бороться за первенство и будущую власть греческие цари, близнецы Прет и Акцизий. Кстати, имя Прет является здесь говорящим, ибо оно в индоевропейской традиции означает умершего предка и связано с русским словом "запрет" (через "претити"). Если вы помните, при рождении Иаков держал Исава за пятку, отсюда и получил своё имя (Иаков - держащий за пятку). Он как бы удерживает Исава, не давая ему выйти, или, во всяком случае, делает так, чтобы между ними не было явного временного промежутка.
Эта борьба и спор имеют метафизическую подоплёку, а именно: спор о приоритете между видимым, внешним, и невидимым, духовным. Оказывается, что в древней культурной традиции Прет - существо промежуточного состояния: человек уже умерший, но ещё не родившийся вновь, - проникает в материнское лоно, в котором желает родиться, не через бок, а через влагалище поэтому вошедший в матку первым, при выходе окажется вторым. И в индо-европейской традиции, - вполне вероятно восходящей к более древней ближневосточной, - близнец, рождающийся вторым считается старшим, а тот, кто рождается первым - младшим.
Очевидно, что в случае Исава и Иакова идёт мировоззренческая борьба между нарождающимся историцизмом, выстраивающим бытие в объективном внешне текущем линейном времени, и древней традицией, в которой внешнее время циклично, и старшинство определяется духовной иерархией. Победа Иакова многое определила в жизни евреев. Иаков, ставший Израилем, остался верен себе и когда Иосиф подвёл к нему своих детей, за благословением, он переменил руки и первым благословил младшего сына Ефрема, а старшего Манасию – вторым.
Этот утверждённый Израилем приоритет невидимого, духовного, над внешним, видимым, имел следствием то, что Бог, избравший Израиля, сказал Моисею в пустыне: вы будете у меня царством священников, то есть власть духовная у вас будет иметь приоритет над светской властью.
"Жених крови"
В книге Исход есть странное место ( Исход, гл. 4, ст. 24 - 26), которое, по-видимости, выпадает из контекста и плохо поддаётся интерпретации. Вот оно:
«24. И случилось по пути, на стоянке, что Господь встретил его, и искал убить его.
25. Тогда Циппора взяла острый камень и обрезала крайнюю плоть своего сына, и бросила её к ногам Господа так, чтобы эта плоть коснулась их (сиречь, ног), и сказала: несомненно, муж крови ты мне.
26. И он позволил ему идти: тогда она сказала: Муж крови ты, из-за обрезания». Прежде всего, здесь непонятно, кого искал убить Господь, самого Моисея или его сына-первенца от Циппоры, дочери священника мадиамского. Текст, очевидно, испорчен соединением фрагментов из различных списков. Во всяком случае, представляется весьма вероятным, что эпизод с обрезанием связан с тем, что Моисей подошёл к пределам обитания народа Израилева, так как в этой пустыне встретил его вышедший навстречу ему брат Аарон.
"27. И Господь сказал Аарону: иди в пустыню встречать Моисея. И он пошёл, и встретил его на Божьей горе, и поцеловал его".
Этот «Господь» был Бог родовой Израиля и блюститель Рода. Моисей, несомненно, нарушил племенные законы, ибо женился на чужеземке, – тогда как он должен был бы взять себе жену из числа своих невест, то есть девушек экзогамной половины рода, которая поставляла жён мужчинам его половины. Чтобы понять описанную ритуальную операцию, следует вспомнить, что родовой Бог не просто какой-то верховный дух-охранитель, но что Он является подлинным оплодотворителем женщин рода и связан с каждой из них сексуальными отношениями. Именно «Родовой», или просто Род, совокупляется с женщиной во время её регул, о чём свидетельствует кровь, которая есть душа, которая поэтому свята Богу (т.е. принадлежит Ему). Женщина в этот свой период свята (= нечиста), как прикасающаяся Бога и крови, и поэтому удаляется на время регул за пределы местообитания людей, в лес (поле = парадиз) – местообитание духов. Таким образом, Бог-род является мужем крови для всех женщин рода, и поэтому все дети, рождающиеся в роду, являются детьми Бога. Поэтому весь Израиль в целом есть сын Яхве. Очевидно, что Циппора не совокуплялась с Богом Израиля, так как принадлежала к другому народу, и сын её не был сыном Бога Израилева. Поэтому он не был обрезан. Он и не мог быть обрезан, так как не принадлежал к потомству Авраама, не неся в себе семени Бога Авраамова.
Итак, Бог препятствует входить в пределы местообитания Израиля не усыновившимся Ему чужеземцам - Циппоре и сыну её, угрожает Моисею смертью за прелюбодеяние с другим богом. Тут Циппора и совершает акт ритуального вхождения в род Израилев. Она совершает обрезание сына и одновременно совокупляется символически с Богом. Чтобы уяснить себе, что её акт выбрасывания в ноги господу крайней плоти сына был актом совокупления, надо учесть, что крайняя плоть мальчика (мужчины) является женской частью его тела и отождествляется с маткой, плацентой и пуповиной, то есть частями его матери, её генитальными органами. Циппора сделала так, что её гениталии в представительстве крайней плоти сына коснулись ног Бога; через то она вошла в Род, став мужем рода и подтвердив это вхождение произнесением ритуальной формулы "Муж крови ты мне!". Т.е. тот дух-муж, который совокупляется с женщиной во время кровотечения, когда она уединяется в "поле" за чертой селения. После этого акта господь позволил Моисею с семьёй войти в пределы обитания Израиля.
N.В. У папуасов "гими" первым с женщиной совокупляется Бог-Луна: менструальная кровь считается семенем Бога.
"Котлы египетские"
Библейская легенда о происхождении праздника опресноков, похоже, искусственно пристёгнута к Бегству из Египта. За нею прячется какой-то древний этиологический миф, касающийся деления племени на экзогамные половины: в данном случае на "опресночников" и "квасников", - и речь здесь идёт о каком-то другом бегстве (Заметьте также, что Исход под водительством Бога и поспешное бегство - немножко разные вещи). Вероятно это "бегство" - часть ритуальной игры - соперничества двух экзогамных половин. Их отношения часто изображаются в виде битвы, а поход за невестой (невестами) как военный поход, осада замка и т.п.
Типологичность мифа о бегстве с недоваренной пищей (недоквасившимся хлебом) доказывается идентично структурными мифами других народов, в которых также участвует бегство и противопоставление "сырое - вареное", как маркёр чуждости, некультурности соперничающей половины племени, на которую идут походом. Таков, например, миф обских угров о происхождении двух экзогамных фратрий (двух половин народа), Пор и Мось:
"Раз, богатыри, вернувшись с охоты, только что расположились есть убитую дичь, как видят, на них идёт множество других богатырей: часть их испугалась, бросилась бежать, но, не желая расставаться с мясом, захватила его сырым - это так называемые Мось Хум; другие же, побуждённые голодом, остались и начали греть котёл но не успели. Противники пришли и разбили им носы... С тех пор они и стали носить имя Пор Хум". Пор - означает "варёномясный (котельный) народ". Мось - "сыромясный народ".
Вполне возможно, что в вариантах легенды о бегстве из Египта мы также имеем дело не с хлебом, а с мясом, то есть как у угров.
Намёк на это мы имеем в тех упрёках евреев Моисею, в которых они пеняют ему на то, что если бы он не вывел их из Египта, то они остались бы там у котлов с мясом.
"И сказали им сыны Израилевы: о если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом..." (Исход 16.3)
"О медном змее"
Известно, что в священной скинии Моисея, помимо ковчега Завета, хранился ещё и Медный Змей, и что Медного Змея носили перед ополчением Израилевым. С другой стороны известно, что в Скинии пребывала Шхина - Слава Божия. По описаниям Ветхого Завета можно понять, что Бог Моисея внешним образом выступал как Бог - громовник . А знамением славы Бога-громовника является радуга, то есть Небесный Змей. Медь – небесный металл, металл небесного свода, поэтому изображение Небесного Змея делается из меди. Отсюда можно заключить, что Медный Змей Моисея и был изображением Шхины, пребывавшей в Скинии Завета и шествовавшей во главе народа Израилева в его походе на Святую Землю:
"... они оглянулись в пустыне, и вот, Слава Господня явилась в облаке" (Исход, 16.10).
"Седалище Милости.
Или, что представлял собою ковчега завета"?
В 25-й главе книги Исход мы читаем о том, как Яхве даёт Моисею указание по изготовлению ковчега завета:
" 16. И ты должен положить в ковчег Завет, что Я дал тебе. 17. И ты должен изготовить седалище милости из чистого золота: два локтя с половиною длина его и локоть с половиной ширина. 18. И должен ты изготовить двух златых херувимов, кованной работы должен ты сделать их, на двух концах седалища милости. 21. И ты должен положить седалище милости сверху ковчега, а в ковчег ты должен положить завет, который я дам тебе. 22. И там Я буду встречаться с тобой, и я буду общаться с тобой с верха седалища милости, из места между двумя херувимами, что сверху ковчега завета, обо всем, что Я дам тебе в заповедь для детей Израиля".
(К сожалению, в русском переводе Библии "седалище милости" названо "крышкой", каковая небрежность элиминирует из Библии важнейшие смыслы и свидетельства. Здесь следует вспомнить, что в западно–семитской традиции боги, в частности Баал, изображались сидящими на керубах (херувимах).
Из цитированного текста с несомненностью следует, что ковчег завета был ничем иным, как судейской скамьёй, покоящейся на законе, положенном в основание её, с которой (скамьи) Верховный Судия, Яхве изрекал свою милостивую волю детям Израиля. Святая святых, таким образом, являла собой высшее судебное присутствие, в которое (за занавесь) входил Моисей, судья народа, чтобы испросить судебное решение и узнать законотворческую волю. Отсюда, в совокупности с другими фактами, можно заключить, что Скиния Завета не была изначально универсальным и единственным Святилищем Яхве, но была судебным святилищем, ставкой судьи-жреца. Мы знаем, что жертвы Яхве приносились на высотах, на всех местах памяти имени Его, - как Он заповедовал Моисею. Также и первое жертвоприношение Моисея было совершено вне скинии. Яхве требовал лишь того, чтобы алтарь был земляным или из камней нетёсанных. Позднейшее исключительное положение Скинии Завета, как единственного центра религиозной жизни есть плод политического развития, а именно, распространения военной, походной организации племени и власти военного вождя, судьи, на весь мирный быт. Евреи слишком долго были в походе, из которого вынесли первое известное нам в истории тоталитарное общество, основанное на едином для всех ритуале. Я хочу подчеркнуть здесь, что речь шла не о едином боге, как часто хотят представить, а о едином универсальном культе, обязательном для всех, и первоначально не исключавшем другие культы, которые оставались частным делом каждого.
"Разбиение скрижалей".
В 32-й главе книги "Исход" описано, как Моисей разбивает скрижали Завета, якобы от досады на народ свой, отливший тельца (Исх., 32; 19). Такое поведение больше подобает, однако, Василию Ивановичу Чапаеву, чем Моисею, и его следует отнести на счёт примитивной попытки составителя Книги объяснить факт разбиения скрижалей, с которым он, очевидно, знаком по древним, не дошедшим до нас источникам. В свете наших современных знаний о древних культурах представляется почти несомненным, что разбиение (торжественное, прилюдное) было ритуальным, культовым актом; частью церемонии заключения договора с Богом. Этот акт аналогичен современному обмену экземплярами текста договора при заключении последнего; а по своей магической семантике вполне подобен разбиению посуды и разламыванию утвари на свадьбе и при погребении покойного. В акте разрушения земной оболочки вещи, её дух освобождается от тела (т. е. вещь "умирает") и может после этого беспрепятственно проследовать в загробный мир, к богам и предкам.
При разрушении скрижали, начертанный на ней текст, как res cogitans (вещь бесплотная), освобождается от камня, как res extensa (вещи плотной), и может таким образом быть взят Богом себе в качестве экземпляра текста договора, по которому он будет сверять верность Израиля Завету.
Мы почувствуем справедливость сего толкования лучше, если учтём, что Бог Израиля - это родовой бог, бог предков, и, следовательно, сам - обожествленный предок, или первопредок; а также, что слово "Завет" означает, собственно, "завещание". И акт торжественного разбиения скрижалей означает вступление в силу завещания ушедшего Предка. Оно (разбиение) делается во свидетельство, что завещание принято (Моисеем при личной встрече с духом предка на горе, которая есть стандартное обиталище духа в данном культурном круге), текст его записан, и "душа текста" отправляется во свидетельство Предку.
"О Завете"
Новая Ликургова конституция для Спарты называлась "ретра", что означает "уговор, условие", или "завет", - как переведено такое же библейское слово. Получена эта "ретра" была Ликургом от Оракула в Дельфах, то есть тем же путём, что и еврейский "Завет", - через пророка.
"Ещё о завете"
Откуда взялась эта юридическая форма отношений с Богом? Разве не кажется она странной? Первоначально это был обмен, потлач (в культуре северо–американских индейцев): я тебе добро, произведённое мной, а ты мне - добро, произведённое Тобой!, - и клятва-обещание в рамках такого обмена. Но в эпоху цивилизации это уже Договор. И не случайно, Моисей приводит свой народ к Договору с богом, когда хочет унаследовать ханаанскую цивилизацию. Не для того ли нужен договор, что человек потерял своё место в природе, в "парадизе", и стал всюду чужаком? Теперь в природе он только пользователь, арендатор, и это отношение пользования регулируется договором. В сущности, договор Моисея с Богом аналогичен, по функциям, договору Иакова с Господином той местности, по которой он кочевал, и, остановился на ночлег, не зная того в священном месте обиталища этого Господина, который ему во сне явился. Иаков воспользовался этим счастливым обстоятельством, чтобы заключить с Господином местности (Dominus loci) договор. Последний должен был обеспечивать Иакову защиту и покровительство в чужой местности, где он был лишён покровительства родовых богов. Взамен Иаков обещал сделать этого господина (Хозяина местности) своим богом; то есть обеспечить его почитанием и духовным питанием – славословием и фимиамом. Точно так же и Моисей заручился покровительством местного бога (который имеет власть наказать обитателей своей земли за нарушение завета с ним) в странствиях своего народа в чужой земле. Взамен он обещался соблюдать то, что нарушили исконные обитатели данной местности (которые растлились в глазах своего Господина, бога), и получил за это право поселиться в этой земле, потеснив и даже изгнав прежних её обитателей. Всё это указывает на то, что человек, в целом, «пришлец есть на земле»: он всюду чужой.
Любопытно, что отношения первых людей с Хозяином райского Сада совершенно аналогичны: поселение в Саду на основе договора с Хозяином, нарушение договора, изгнание.
"И приму вас Себе в народ, и буду вам Богом..." (Исх.6,7)
По смыслу выражения очевидно, что "народ" здесь – это уже не потомство какого-то прародителя: что слово "народ" имеет здесь не родовое, но политическое значение; и правильно называть его «публикой». В самом деле, мы видим, что народ Израильский стал результатом объединения двенадцати племён, возводящих себе к двенадцати прародителям, - каждое к своему. Итак, народ - это уже не племя, не колено, но трансплеменное (трансродовое) политическое тело. Из приведённой фразы Яхве можно судить о том, каков был механизм образования такого политического тела. Легитимным образом стать народом можно было только под эгидой надродового, космического Бога. Именно таков Яхве, в котором узнаются черты Громовержца. Тот факт, что для более лёгкого преодоления племенного сознания Яхве маскируется под Бога предков, – который, якобы, до тех пор не открывался им под своим настоящим именем, Яхве, – тем вернее обнаруживает его не племенную, а космическую природу: не зря ему присваиваются атрибуты Творца – он действительно творит новую политическую реальность.
Он и сам есть новый бог, сотворенный жрецами-богословами из старого Громовержца; и как бог новый, он ищет себе народ, чтобы политически воплотиться. Он и задуман и сотворен как вакантный: выбран из множества богов второго и третьего ряда, для того чтобы послужить образованию нового политического тела. А если речь идёт о смене старого политического тела, то и послужить революции. Именно такова была революция Эхнатона, выдвинувшего Атона на место Верховного бога. Как можно догадываться, аналогичными были революции Мардука у Вавилонян, и Зевса у греков.
В наше атеистическое время бог народо-созидатель превратился в безликую политическую идеологию, которая создаётся философами (вроде Маркса) и затем ищет себе народ, чтобы политически воплотиться. Так коммунистическая идеология нашла себе народ из среды русского народа.
Тот факт, что Моисей задумал создать народ таким образом, говорит о том, что такая объединительная практика создания политических тел была уже отрефлектирована общественной мыслью и известна. Кстати сказать, попытка Эхнатона близка по времени к реформе Моисея. Можно предположить, что в создании образа Яхве поучаствовал тесть Моисея Рагуил, священник Мадиамский (Исх.2,16). Так что еврейский народ, как политическая единица, возможно, обязан своим возникновением революционному Египту, который даровал миру парадигму народотворчества. (Так же, как современный Израиль обязан своим возникновением европейским революционным идеологиям ХХ–го столетия).
Ранняя христианская религия не случайно, конечно, является преемницей еврейской. Они сроднены именно по характеру политической креативности. Христианство - революционная идеология, предназначенная для сотворения нового общества, отвечающего эпохе Империи, и надо счесть историческим недоразумением, что ранний имперский Рим так долго не узнавал в Христианстве свою возлюбленную, а в Христе своего Бога, в котором так нуждалась империя. Христианская революция началась как революция «Гандистского типа» на путях гражданского неповиновения и нравственного обновления, но очень скоро она показала свой воинствующий политический характер в борьбе с язычеством и внутренней борьбе за власть, завершившейся созданием жёсткой идеологии и соответствующей иерархии власти.
"Волки Гедеона".
Судья Израиля, Гедеон, для решающей битвы с мадианитянами, изо всего войска израильского отобрал по указанию Яхве немногое число воинов, которые и принесли Израилю победу. Кого же отобрал Гедеон из войска? Оказывается, он отобрал волков, то есть оборотней, "берсеркеров", как звались они у скандинавов. Психически превращённые в волков, эти оборотни и ведут себя как волки: они воют, скалят зубы и лакают воду, подобно псам, становясь на четвереньки. Таким образом они получают силу и свирепость волков, потребную им в битве.
Именно по их необычному, подражательному волкам поведению и отличил их Гедеон у воды, ибо лакали они воду, подобно псам.
"Итак, он привёл людей к воде: и Господь сказал Гедеону, всякого, кто лакает воду языком, как пёс лакает, его возьмёшь с собой..." (Судей 7.5)
Отсюда мы можем судить, что волки-воины, оборотни, каковых мы находим в истории у тюрок, германцев, скандинавов, русов и т.д., есть универсалия античной культуры, распространённая давно и повсеместно.
То, что теперь на небе, раньше было в воде?
Как известно, Соломонов Храм воздвигнут по образцу Храма небесного, и эта парадигма – о существовании небесных прообразов земных святилищ, – распространена в поздней античности. Как ни удивительно, но безжизненный платонизм и модернизм такого представления обличается нашим религиозным народным сознанием. Я имею в виду культ подводного града Китежа, погружённого в воды Светлояра (имя Бога!). Исследованная ментальность этого культа такова, что подводные храмы, в которых молятся ушедшие от нас предки, являются источными для земных храмов, которые повторяют их, как копии оригинальных образцов. Это архетипическое представление закономерно перекликается с Вавилонской Эсагилой, которая построена не по небесному образцу, а является земным двойником Эсагилы, покоящейся на дне пресноводного океана Апсу, т.е. самого бога Эйя, или Энки, покровителя людей, благого бога и прародителя людей. Таким образом, вода, как родовая стихия, гораздо ближе людям, чем небо. Эта земная пресная вода орошения полей, доступная рукам человеческим связывает людей с цивилизацией, тогда как небесная дождевая вода держит в зависимости от Природы, от Громовника.