- Заходи, – Лена пропускает меня в сени, мы разуваемся, и Сухорукова кивает в сторону комнаты. – Санька с Марусей сейчас с отцом уехали, я их услала, пока там у меня уборка идёт. Я же тут заказы делала. Ты не помешаешь, просто не гуляй по комнате, и всё будет в норме. Ладно, давай, я пока доубираюсь, поставлю обед готовить, а то они же все у меня сюда приедут голодные, Святослав вряд ли им там что-то будет покупать из еды, да и правильно – нечего желудок садить. Ну, да не о том я хотела. Ты же ко мне приехал с тем вопросом, про который Анжей говорил?
- Вообще-то, да.
- Тогда немного подожди, я сейчас закончу там, а пока обед готовится, я тебе всё расскажу. Вон, пока я подметаю там, можешь альбом глянуть, там выставочные работы мои поместили.
Разговор наш слегка откладывается до момента споласкивания Ленкой швабры и полного высыхания пола. Сухорукова приглашает меня на кухню, где разогревает оставшийся, по её словам, с утра борщ и немного курицы (тоже с утра, наверное, оставила). Хватит на нас двоих, как я понял. Ленка продолжает кухонные дела, точнее, споласкивает и бросает в кастрюлю с водой уже начищенную заранее картошку, ещё там всякие заготовки по нужным местам рассовывает.
- Ты не обращай внимания, что я тут вся в готовке, если что спросить хочешь, давай, я тебя слушаю. Что смогу – отвечу. Но по тому, что ты спрашивал. Так вот, мы работаем в одной связке с «Чёрным Сопротивлением», когда дело касается фашизма и притеснения на почве религии и национальности. Дальше мы идём своим путём. Есть разногласия, и мы там точно не сойдёмся.
- Это касается «ганджибаса Тэма Булатова»?
- Не совсем, Саня, это не «ганджибас Булатова». Наш уфимский Альтаирчик настаивает на патриотизме того самого типа, благодаря которому, как ты и без меня понял, Анжей и обозвал этот принцип «ганджибасом». «Я люблю свою страну, но ненавижу государство». Ещё, кстати, этот принцип давно очень назвали «принцип Шинед О’Коннор», а в наше время (и вот этого я не люблю, несмотря на то, что сама с Джоселин в этом плане в корне не согласна) это называют «принцип Джосс Стоун». Но в последних случаях это не имеет отношения к тому, о чём я говорю. Джоселин не склонна к большому патриотизму, она в Штатах чаще, чем в Англии. А Шинед О’Коннор вообще на самом деле малость не здесь, я надеюсь, ты меня понимаешь.
- Да, и я помню то интервью. Где-то оно у меня лежит. И про марихуану помню.
- Ладно, продолжим по главному, что ты хотел спросить. Так вот, для нас не очень приемлемо то, что Анжей называет «обнулением ценностей». Потому что так можно и до того дойти, что пойдёт отрицание всего кроме естественных потребностей. И всё. А тогда чем человек, как говорится, от животного отличается? Да и знаменитая практика Теда Качиньского, Унабомбера – тоже происходит от «обнуления». Унабомбер объявил своим врагам личную войну и ушёл далеко в лес, чтобы не зависеть от цивилизации. Ловил кроликов, выращивал овощи в огороде, а между этим мастерил бомбы. И пострадало от этого много ни в чём неповинных людей. То же самое касается «эджерского» начала в «Сопротивлении». Straight Edge, как противопоставление патриотизму (да, есть те, кто это считает неправильным – лично общалась с этим парнем, – но здесь это именно так). То есть опять то же самое «обнуление» до сугубо личного. Получается у нас, так сказать, практическое применение теории Макса Штирнера в наше время. А это может дать очень опасный «перегиб». То есть опять «обнуление». До полного отказа от всего, что может тебя лично ограничивать – семья, дружба, всё, что предполагает ограничения на личном уровне и обязательства. А для нас это всё-таки неприемлемо. Для нас связь с родом на земле и Родом, как богом, всё-таки очень значима. То есть «обнуление» уже по этой причине неприемлемо. И наша земля не так уж незначима. Как ты понимаешь, поэтому мы не можем быть во всём согласны с «Сопротивлением». Потому что там как раз идёт это самое «обнуление». Там идёт как раз та идея, которая предполагает все в той или иной мере «общественные» вещи, как второстепенные, а то и ложные. А у нас они равные с личными, потому что необходимо как то, так и другое. Ну, и то не забудь, что многие из тех, кто идёт в «Сопротивление», воспитывают себя в мысли, что любое вынужденное подчинение – слабость. Это, кстати, провозглашал Антон ЛаВэй. Что тебе, как члену, пусть уже и в прошлом, «Церкви Сатаны», известно не хуже моего. Наверняка у тебя теперь «Библия Сатаны» есть.
- Есть.
- Значит, ты теперь полностью в курсе. Ладно, продолжим про нас. Так вот, идеи «Paganantifa» связаны с тем, что язычество, если по-простому говорить, не имеет отношения к фашизму и национализму, если ему вообще не противостоит. Анжей называет такое отношение к миру анархо-коммунизмом, и лично я для себя это принимаю, хотя не живу в сквоте, что ты и так знаешь. Но я ценю «Рассению», как общину, и то, что я уже давно не бываю в Инглиистической Церкви – это только потому, что там сейчас мусора полно всякого, взять «Черёмушкинскую Помойку», от которой меня наизнанку выворачивает, не к столу будет сказано. Но то, что я эту шваль терпеть не могу, не значит, что я готова отрицать любовь к своей земле и принадлежность к своему народу. Я с этим родилась. Это я из своей жизни никогда не вычеркну, кто бы что не говорил. И не я одна.
- То есть опять же наци хотят обелиться и пачкают других.
- Да. И как раз есть, на кого, если что, свалить. Эти тупые у**ки, которые себя называют «языческими националистами», сами не понимают, что своей тупостью они всех нас подставляют. Чуть выскажись – тебе вывалят: «А вы тоже вот – Ахиневич, долбославы, ля-ля-ля, национализма у вас больше, христиане говорят: “Нет ни эллина, ни иудея”». В общем, всякая х**ня, но ты же знаешь, кому у нас массы верят. Я не говорю «народ», потому что из-за этой путаницы и само понятие «народ» как раз попадает под уже мной упомянутое «обнуление». Это не в твой огород камень, сразу говорю. И именно по этой причине, что уважение к своей земле и своему народу дискредитировали придурки вроде Широпаева и Братислава Сварожича, идут рассуждения про «обнуление», и «ганджибас Тэма Булатова».
- То есть это была сознательная дискредитация.
- Да. Ещё клин между оппонентами. А идеи, против которых опрометчиво выступает «Чёрное Сопротивление» полностью заграбастать себе. Это позволит расколоть наши ряды, что их ряды позволит даже пополнить, потому что многие из тех, кто недоволен нынешним строем, нынешней духовностью, вообще положением дел, перейдёт к тем, кто раскалывает наши ряды. Кстати, создание «красно-коричневых», а потом и «национал-анархистов» – часть этого плана на самом деле. Переманить к себе тех, кто недоволен тупым натурализмом, что тебя призывают быть животным, что тебя просто ни во что не ставят, как человека, что опять «режим», только раньше идеалы, а теперь – бандитские «понятия» и жажда наживы. Что вряд ли хорошо. И кое-кто этим пользуется. Чуть-чуть подвинули «особо верующих», чтобы на хлеб с икрой зарабатывать не мешали – и всё, можно красивые лозунги немного воплотить, чтоб поверили. А что осаждают даже своих особо ретивых, так вот так и надо для них: чтобы вовне верили в объективность дяди Володи Табачника. А на нас смотрели, как на дураков, которые Сервантеса не тем местом читали, и поэтому верят, что Табачник антисемит. Он сионист, когда надо Ротшильда процитировать нам, неразумным. Сам знаешь, что именно.
- Про возраст и убеждения?
- Вот именно. Ты не отвлекайся там от еды, а то остынет, – Сухорукова усмехается. – Но я отвлеклась. Так вот, умные-то люди понимают всё это, так что не ругаются с теми, кто с ними по одну сторону. Поэтому мы (я имею в виду «Paganantifa») не ругаемся с другими анархистами по-крупному. На том самом сайте, который я упомянула, повесили баннер друзей, и плевать, что там написано «Свастика-**ястика», хотя многие этим недовольны. Но недовольные понимают, что из-за таких мелочей между собой ссориться нельзя. Это же касается нас и «Чёрного Сопротивления». Разница только в том, что «Сопротивление» основывает свои идеи на Телеме и сатанизме, а мы – на родноверии, на Традиции наших народов, как те же виккане работают через свою Традицию. Но виккане не особо как-то жалуют силовые методы (при признании Единого Мира, как его по большей части понимают в «Сопротивлении»). А мы заметно иначе понимаем Единство Мира, чем ребята из «Сопротивления», но при этом мы с ними полностью согласны в том, что преступление нужно останавливать так жёстко, как можно, и миролюбие по отношению к преступнику само по себе преступно. В принципе, это не мешает нам всем нормально взаимодействовать там, где это возможно, и противоречий между нами настолько мало, что их можно на дальнюю полочку задвинуть. Так что тут у Табачника не получается нас расколоть, хотя вне совместных действий мы можем до охрипу спорить, что правильно, а что нет.
- Но то, что это абсолютно едино, остаётся мифом?
- Да. Как сказал бы про это Анжей, это техническое единство. Или, как говорят наши противники, «дружба против». У нас много общих целей, но они не все общие. Например, мы всё-таки стоим за общинный строй, я о родноверах говорю сейчас, сам понимаешь. А «Чёрное Сопротивление» стоит на позициях «личного договора», который основан на том, чтобы «обнулить» все старые ценности, и в дальнейшем уже объединяться на основе как раз рациональных интересов, то есть на основе того, что, на мой взгляд, логично будет назвать «торговлей». «Ты мне, а я – тебе». Что не так – разбежались. Это для нас, прямо скажу, не близко. И потом, они ведь объединяются на какой основе? Борьбы. Та самая «дружба против». Что дальше – очень большой вопрос. Лично я не слышала от того же Анжея сколь-либо последовательных теорий насчёт «после войны». Как это будет дальше развиваться, когда войны не будет. Здесь разногласия у нас большие. Но есть, повторяю, то, что нас объединяет – и не только та самая «дружба против», но и действительно общие интересы. Но ты же понимаешь, что нашим оппонентам невыгодно, чтобы их паства в подобных вещах разбиралась. Разрушится нужная картина мира, Правда, как язвительно сказал бы Анжей. И останется «Правда» греко-ортодоксов без поддержки живых людей. А это для «Правды», в чём Анжей ещё как прав, опасно. Её просто не будет. Значит, будут попы вынуждены ручками работать. Сами себе хлебушек добывать. А это тяжело. И для многих неподъёмно. А в силу их природы, их склада ума, для них отсутствие ну хоть скольких-то подчиняющихся их законам людей – это бедствие просто. И они вряд ли захотят проиграть «битву». Они же воины, по сути. В этом и греко-ортодоксы – христиане, несмотря на то, что от чистого христианства они отошли уже давно. Это и объясняет то, почему существует эта ложь насчёт полного единства нас и «Чёрного Сопротивления».
- Есть ещё рассуждения о «дьяволе» и «заговоре мировой закулисы».
- Это рассуждения для паствы, чтоб верила и боялась. Так же, как про Хиневича и канадских эмигрантов. Было, конечно, только на Интернациональной это представляют, как «помощь Запада», а на самом деле эти люди из Канады – русские, просто так уж оно получилось, что живут они в Канаде сейчас, ну, прижились они там давно. Еще больше это касается того же анархизма – что Запад это внедряет, хотя по сию пору для многих ещё значимы Махно, Кропоткин и Бакунин, я про Россию говорю. И не так много людей читало Штирнера, сам же знаешь.
- Я недавно себе скачал.
- Но ведь формировался ты не под его влиянием?
- Нет, конечно. Это влияние панк-анархистов, в их числе – те, которые живут в России. Хотя всё равно это уже «западная» модель. Извини, отвлёк тебя.
- Нисколько. Всё так и есть. Даже если это русские панки какие-то. Они всё равно сейчас опираются на кого? На Хомского, на Игноранта, на Дика Лукаса, на Пенни Рембо. А эти люди – не русские. И того же Бакунина и Кропоткина они не читали. Вот и всё. Но давай, вернёмся к тому, о чём мы говорили. Так вот, существует то, что ты упомянул. То есть то самое «Влияние Запада». И в этом разница между нами и «Сопротивлением». Гровер и Маркус «SHARP» – американцы. Джордж Маршалл – англичанин. Стив Игнорант – англичанин. В России их идеи – строго привозные. А именно на эти методы опора идёт у «Сопротивления». И эти методы связаны с отходом от «корней». Скинхеды происходят от модов, а они в своё время отвергли английскую традицию, их этика – «этика отказа». Так же и скинхеды, и современные моды – «элита», что связано с отторженчеством. То же самое касается анархистов – это опять же отторжение, «этика отказа», То есть для того, чтобы быть свободными, навязываются правила, вот я что хотела сказать, Саня. Не в обиду тебе.
- Я это уже понял.
- Вот и хорошо, – язычница выключила огонь на плите. – Так вот, Саня, раз ты понял меня правильно, то я продолжу насчёт той самой разницы методов. Например, это вопрос народа и тебя. У нас это всё взаимосвязано, как Танька с Наташкой говорят, «Принцип Гебо». А для того же Анжея, для людей из «Сопротивления» нет никакого «народа», а есть просто люди. И с каждым из них лично заключается договор. И уже дальше идёт то самое взаимодействие, но оно постоянно под угрозой разрыва, потому что личные интересы и интересы общины находятся в противостоянии, что как раз приводит к «торговле», а не к объединению. На духовном уровне, на уровне связи Богов и Людей том же самом – торговля, то есть, нет близости. Нет объединения, пока этому нет смысла практического. Общим делом может быть всё, что угодно, например, война, как в данном случае это и происходит. Я об этом с Анжеем спорила уже тысячу раз. Насчёт других людей не знаю, я с ними не очень общаюсь на самом деле, если о «Сопротивлении» говорить. Им такие контакты, в общем-то, ни к чему. Собственно, Анжей-то только солидарен с ними. Ведь их метод – это постоянная жизнь в борьбе, «Nazi Watch». И то, что они хотели отвоевать, они сами же и теряют. Ведь свобода у них на данный момент отсутствует. Существуют очень жёсткие (и обоснованные) правила, которым они теперь подчинили свою жизнь. У нас тоже есть правила, но у нас всё в этом отношении честно прописано. Поверь, я не осуждаю «Сопротивление», мне самой многие их мысли близки. Но есть то, что лично я не приемлю. И многие мои друзья, кто из родноверов, тоже так считают. Я ещё раз к «обнулению» вернусь. Просто получается, что «обнуление» идёт до самого себя. А это уже, считай, одиночество. Сам понимаешь, в этом нет ничего для нас хорошего. Но всё равно, повторюсь, там есть правильные вещи. Собственно, ты у Димки это читал, там были статьи хорошие на этот счёт.
- Очень хорошо это помню, отсюда и все вопросы мои каверзные…
- …Которых я пока что не слышала, чтоб сказать, каверзные они или нет.
- А то, что Анжей упоминал?
- А ты их лично практически не задавал.
- А что спрашивать, когда на основное уже отвечено? Что не совсем вместе – понятно: не получается как-то одной рукой за наследие, а другой за свободу от всего. Я никоим образом не иронизирую.
- Поняла, – Сухорукова усмехнулась. – Значит, первое – нельзя одновременно ценить наследие Богов и Предков и признавать себя их сыном или дочерью, при этом отказываясь от любых устоев. Это так.
- Второе, если я правильно понял – нельзя жёстко «обнулять», иначе так можно дойти до отказа от всего, что порождает обязательства перед другими людьми.
- Саня, извини, но тут ты сделал неверный вывод. Никто не говорит, что нельзя. Можно. Но это приведёт к усложнению, а не к упрощению отношений. Анжей же о том же самом говорит: «Деньги отчуждают». Вообще любой торг не сближает. То есть это нежелательно делать. А никак не «нельзя». Делай, но потом не жалуйся, что остался один.
- Ясно. Теперь по отношениям вашим и «Сопротивления». Есть общие задачи, но не далее того.
- Абсолютно верно. И дело не в борьбе с фашистами одной.
- Это понятно. Равно как и то, что половина суждений о «едином фронте» раздута.
- Опять ошибся, – Ленка улыбнулась. – Раздуто то, что это – «одна холера». Но совместная борьба против фашизма и антикультовой заразы – есть. Только это не значит, что мы боремся совсем за одно и то же.
- Значит, я немного неверно сформулировал, когда сказал о «раздутом мифе».
- Ты просто не совсем точно слова подобрал.
- Да, и последнее – идея общего «антиправославного фронта»…
- Извини, я тебя перебью. Табачник и его церковь на «православие» имеют не больше прав, чем Варракс или Сергей Мартин. Но я поняла смысл.
- Хорошо, сформулирую по-другому: общий фронт борьбы с греко-ортодоксами.
- Ладно, пусть так. И ты считаешь, что его нет?
- А это так и есть. Со мной могут согласиться в том, что греко-ортодоксы не имеют право крыть чуть ли не матом оппонентов, и что их права нужно урезать. Но вот по той же «зоне отчуждения» уже серьёзнее разногласия. Я про свой опыт общения в Интернете (и не только) с ведьмами и антиклерикалами. И если это уже спорный вопрос, то какие споры вызывают «методы насилия», можно не говорить.
- Если это касается ведьм – да. И то, Саня, если это относится к Викке, а не к нашему ведовству, славянскому. Подходы чуть разные. Но да, этот вопрос единого толкования не имеет. Но ведь так и среди обычных анархистов и либертариев, ты же это знаешь хотя бы по Интернету.
- Да, но я не о том. Просто общего фронта, как его видят греко-ортодоксы, нет, и если они о нём говорят, то для тех, кого надо напугать. Тем более – фронт в международном масштабе.
- Не совсем верно. Существовать-то это существует, но там совершенно другие способы взаимодействия, – Сухорукова взяла мои тарелки. – Я сполосну сама, мне не сложно. Так вот, ты говорил, что «международный фронт» – это ложь греко-ортодоксов. Извини, но ты ошибся. Только слово «фронт» тут, наверное, не подойдёт. А в остальном оно примерно так и получается: есть международная сеть, которая направлена на взаимопомощь – от простой организации концерта и выпуска альбома, который ты сам можешь не разбросать так далеко, до сбора средств на лечение пострадавшим от фашистов, ну, или на оплату услуг адвоката человеку, который оказался в тюрьме за убеждения. Подставы-то тоже нам делают… Извини, мои вернулись…
Через минуту мы с Ленкой и Святославом продолжаем разговор в кухне, пока Ленкины дети – Маша и Санька, – обедают в другой комнате (Святослав спровадил туда, чтоб взрослые разговоры не слушали). Разговор продолжается дальше.
- Ну, так вот, – продолжает Сухорукова. – Я тут отвлеклась. А дело в том, что то, что наши оппоненты называют «фронтом» – это не «фронт», как они его понимают, вот что важно. Мы просто помогаем друг другу, потому что нам не особо много, чего нужно на этой планете делить. Но оппоненты-то наши – «воины», «борцы против духов злобы поднебесной», поэтому они своими рамками это мерят. И ты же сам, как и Анжей тоже, столько раз сам говорил, что греко-ортодоксам не захочется, чтобы люди имели в голове другое представление об объединении, чем то, которое Табачник пихает им в головы. А то люди поймут, что можно не так, как дядя Вова сказал, и конец процветанию.
- Дядя Вова – это Гундяев? – спрашивает Святослав.
- Ага, – Ленка смеётся. – Не прораб же Машков, честное слово.
- А, понял, – Святослав возвращается к еде.
- Так вот, – язычница продолжает дальше, – раз греко-ортодокс – «воин духа», и всё, что ему противостоит, воспринимает, как объявление войны, то любое нечто, которое для его «да» является «нет» он считает именно войной против него. Хотя на самом деле человек просто хотел сказать, что он считает иначе. А раз он так мыслит, то и остальные тоже так же. Значит, противоречие всегда равно вражде. И именно этот бред он пытается доказать другим, чтобы верили. Не только своим.
- Чтоб своими стали, – замечает Святослав. – Я просто в своё время просил у Анжея материалы, он как раз собирал такое. Так я смотрел, как они там проповедуют, другого слова не найду на это. Именно так и ставили себя: мы, мол, тебя от этого зла спасём, ты только покрестись в церкви для этого.
- Ну, – отвечаю я.
- Ладно, давайте, не будем о грустном, – замечает Ленка. – Саня, я тебе забыла сказать, что с нас на выходные выезд в центр – мы с Анжеем твои вещи играли недавно, так что он тебе отзвонится, чтобы ты не забыл.
- Буду в курсе, – отвечаю я. Разговор опять перетекает на темы быта и общих знакомых…