Мысли путались. Во вчерашнем высказывании Тадеуша не было лукавства - эля у трактирщика оказалось в предостаточном количестве. Рыцарь не решался приоткрыть глаза, наивно полагая, что это может помочь похмельной боли быстрее покинуть голову.
Он лежал на каких-то вонючих тюфяках, видимо, в одной из комнат для постояльцев на втором этаже таверны.
Отрывками выплывали фразы из вчерашней беседы: «...ведьма...исчезают люди...смельчаки все равно ходят...многие не возвращаются...»
От раздумий Влада отвлекло ощущение гуляющего по коже ветерка и спокойное глубокое дыхание поблизости. «Я нагой? И кто здесь?», - глаза уже широко раскрыты, - «Элли?! Твою мать! Угораздило же».
Красноватый свет от восходящего солнца уже проникал в приоткрытые ставни. На улице начинали щебетать птицы. Владислав принялся торопливо, стараясь производить поменьше шума, натягивать исподнее. Элли во сне улыбалась, ее сокровенная мечта о рыцаре осуществилась, хотя бы отчасти.
Уточнив маршрут у трактирщика и захватив в дорогу съестного, рыцарь покинул Лудуж. Городок остался далеко позади. Разбитая дорога змейкой огибала пшеничные пашни и дугой уходила левее к лесу, подпиравшему сплошной стеной горизонт. Одиноких странников, ремесленников и повозок торговцев пока не встречалось – слишком рано, но по утоптанному тракту определенно было видно, что «южной дорогой» пользовались довольно часто. К обеду уже попадались телеги с нехитрой утварью, странствующие проповедники из Ира и небольшие группы крестьян. Прогромыхал взвод королевских кавалеристов, спешивших по какому-то очередному глупому заданию. Предводитель зло взирал на рыцаря - одинокие дворяне всегда возят с собой неприятности.
---
Не то, чтобы Влад относился к военным с враждебностью, в свое время, и он собирался послужить во славу короля, не смотря на освобождение от рекрутской повинности, даруемое представителям дворянского сословия. Но, со временем в службе разочаровался, как впрочем, и в короле. Этот момент его жизни будет отражен в повествовании не ныне, позже. При случае.
---
Вот и кромка леса. Дорога разветвлялась. Основной путь огибал лесной массив, а отделяющаяся от него колея, порядком заросшая сорными травами, вгрызалась в чащу. Ей тоже пользовались. Обломанные кое-где ветки и местами примятая трава не ускользнули от взора путника. Солнечные лучи все реже проникали сквозь кроны деревьев, повеяло прохладой. Конь боязливо всхрапнул, но, принуждаемый всадником, фыркая, все же ступал вперед.
---
Владислав любил лес. Еще в детстве, прогуливаясь со своими приятелями - детьми прислуги из родового замка, он заблудился и плутал три дня. Как не странно, после этого события и исчез страх перед чащобой. Даже более того, она манила своим величием и безмятежностью.
---
Сейчас же, внезапно проснувшаяся тревога не отпускала, причиной ее появления являлось ощущение присутствия чего-то чуждого в воздухе. Где-то через полчаса, путник наконец осознал, что дома ведьмы, обещанного трактирщиком, все еще нет. Нарастающая ярость колола своими стальными иголками изнутри, злился рыцарь на себя, странную неуверенность, данное Городскому Голове обещание, эти нелепые поиски и грядущую казнь, хоть и ведьмы, но женщины. Неподалеку, судя по голосу, вскрикнул ребенок, следом послышалось рычание. Путник увидел вдали мелькание белых одежд. На поляне молодой парень пытался посохом отбиться от трех ходунов, неумолимо надвигавшихся на него.
Рыцарь видел ходунов и ранее. Обычно не агрессивные, эти дети магов, так их называли простолюдины, во множестве обитали севернее этих мест. Считалось, давным-давно, магическая сила в легендарных войнах чародеев, не достигшая цели, рассеивалась над землей. Человек, попавший в такую местность, впоследствии и становился ходуном. Интеллект притуплялся, оставались простейшие функции, необходимые для существования – собирательство, коим они и промышляли, да сон. Вылечить такого рода недуги представлялось практически невозможным.
Влад громко свистнул и поскакал, продираясь сквозь заросли кустарника, при этом, ударяя себя мечом по панцирю, создавая тем самым дополнительный шум. Нападавшие боязливо замерли и неспешно отступили в чащу.
- Эй, парень! Ты чем им насолил и как вообще сюда попал? – рыцарь подъехал ближе, - Да ты и не парень, как я погляжу!
Девушка лет двадцати, с угловатой фигурой, короткой стрижкой, в мужской, слегка невнятно сидевшей одежде простолюдина, состоявшей из белой рубахи, штанов, безрукавки, с торбой через плечо, ответила:
- Меня зовут Исса, дочь пекаря из Лудужа. Моя мать больна, вот я и отправилась к колдунье, втайне от отца. Люди говорят - она поможет. Да смотрю, сударь, и Вы тут не случайно оказались? – хитрые огоньки сверкнули в глазах, - В этот лес случайно не попадают, по делу еще могут решиться, а без оного и заглянуть опасаются.
- Путешествую я, Исса дочь пекаря, да и не многое ли ты себе позволяешь, задавать такие вопросы? Лучше расскажи, почему ходуны напали, отвечай!
- Извиняюсь, милорд. Ходунов я нечаянно встретила, решила на поляне этой отдохнуть, они же коренья выкапывали. Неожиданно вышла, испугала, вот от страха и напали дети магов.
Особой приязни несуразная селянка не вызывала, как и доверия, впрочем, умные глаза выдавали простушку, не все так гладко, как могло показаться. Оставлять ее здесь одну рыцарь посчитал неразумным.
- Странная история, но, может быть, может быть. Ладно, Исса, пойдешь вместе со мной, мало ли, вернутся еще новые друзья. Провожу тебя до колдуньи, хоть полюбуюсь на нее.
Далее двигались молча. В скором времени ветер донес странноватый запах, как будто костра, но к нему примешивались необычные ароматы растений.
Безрадостная картина предстала перед путниками через минуту. На лесной поляне, куда привела их тропа, догорал сруб с пристройкой. Перед рыцарем и его спутницей стояла – пара крепких ребят из вчерашней охраны Городского Головы и, поодаль, человек пять рослых наемников с двуручными боевыми топорами.
Молодцы оскалились, - Рыцарь, хозяин на всякий случай послал нас помочь тебе, а ты нам ведьму привел, - и загоготали.
Лицо Иссы побледнело, – Я не колдунья, я лекарь. Поверьте мне, милорд...