Имя твоё 67
/продолжение/
Меняется песнь, меняется и голос, извлекающий из души и сердца особый сыновний трепет.
И это песни о Марии, и о Её Сыне…
И вот он, этот волшебный взгляд, порой строгий, но нежный и заботливый, ласковый взгляд синих лучистых глаз, Иисуса…
От которого даже небо синее становилось… В которых отражаются самые яркие звёзды… И, в которых даже Бога узреть можно!
- Фома, прости, не объяснишь мне, что это за притчи? Уж не Фома ли, тот, что «неверующий» их написал?
- Он… Он самый, Валерочка…
- Так, певуны… А почему вы, мои дорогие, не вспомнили про такого полкового певуна… - в дверях кухни, с аккордеоном в руках, стоял хозяин квартиры.
Несмотря на его заспанное лицо, по всему было видно, что его огромное желание присоединиться к музыкальной части вечера, обязательно должен иметь успех.
- Ну как же, дядя Ваня, это всё должно быть в заключительном втором отделении…
После фронтовых песен, которые с успехом подпевали Фома и Валерия, с особым юношеским задором были исполнены итальянские песни.
Но как красиво звучала «Санто Лючия» исполненная всеми участниками «трио».
Вот тут-то, чуть не до слёз растрогался боевой командир, дядя Ваня… После чего, чуть ли не на «бис» тем же «трио» задорно пелась «Бесамо Мучо».
За что Валерия презентовала мужчин пирожками с черникой, которые, кстати пригодились к вечернему чаю…
После вечернего застолья, Фома с Валерией отправились прогуляться по весеннему городу.
На улице уже было темно. Моросил холодный дождь. Со стороны Волги дул сильный ветер…
Держа руку своего спутника, Валерия медленно переступая через лужи, о чем-то весело рассказывала, иногда останавливалась, аккуратно поправляя свой берет.
- Напрасно я тебя послушала, нужно было взять зонт…
- Ничего, не промокнем. Да и честно говоря, соскучился я по Самарскому дождичку.
- Ага! А я-то ничуть не скучаю, у меня к нему совсем другое отношение. Ты же помнишь, какие летом тут дожди, что машинам не проехать.
Проходя мимо церкви, они заметили, что дверь в неё была приоткрыта и внутри горел свет. Они, словно сговорившись, решительно направились в церковь. Хотя цели у каждого могли быть и разные.
Но церковь, единственная имеет такую особенность, что она способна объединить людей даже с разными намерениями.
Войдя в храм, они заметили, что он был пуст. Лишь единственный служка стоял за небольшим столом возле двери, собирая остатки свечей и какие-то листочки.
Фома купил несколько свечей, которые они поставили в подсвечник возле алтаря.
Он разжег их аккуратно, как это делал не раз в Оптинском Храме. После чего он взял ладонь Леры в свою, и закрыв глаза, про себя читал молитву. Её ладонь была холодной, но она… такая близкая и родная…
Валерия не смела возражать своему спутнику, молча наблюдая за его действиями, иногда переключая своё внимание на висевшие иконы…
На удивление, она почувствовала, что его рука становилась теплее, отчего её холодная ладонь стала быстро отогреваться. По её телу пробежала необычно тёплая волна, которая ей напомнила озноб, вызванный жарким воздухом…
Она почувствовала, что её куда-то несёт, словно на невиданных волнах… Что это, она никак не могла понять? И после некоторых усилий она, наконец, овладела собой.
Лёгким пожатием руки, она дала понять другу, что пора оставлять это помещение храма. И только, после недолгой паузы, Фома ответил ей крепким рукопожатием, так, что она почувствовала лёгкую боль в суставах, отразившим еле заметным приятным хрустом…
По улице шли молча, как школьники держась за руку. Валерия все ещё ощущала, как по её руке пробегал щиплющий ток, исходящий от руки Фомы. Она чувствовала лёгкое покалывание, которое вызывало лёгкую дрожь во всём теле…
Она отпустила его руку,
На мгновение остановившись.
- Пожалуй, уже поздно, Фомушка, пойдём домой.
- Хорошо. Я тебя сейчас напою монастырским чаем, от которого тебе станет лучше.
- Интересно, дядя Ваня не спит? Наверно он тоже приготовил нам чай.
- Пожалуй этот дядя Ваня нам не только чай приготовил… Уверен, что там не раз и ужин обильный подогревается…
- Тогда чего ждём? Побежали…
Дома раздавались звуки аккордеона. К моменту прихода гостей звучала незнакомая итальянская мелодия. Отец сидел на стуле возле стола, выдвинутого на середину комнаты, на котором ждал ужин.
Грустное лицо отца, все же выдавало его безкомфортное одиночество… На столе рядом с ним стоял бокал с недопитым коньяком… Бурно прожитая жизнь боевого офицера серьёзно сказалась, не только на его лице, симпатичного жизнерадостного человека, но и на пышных волосах, густо покрытых сединой…
Фома помнил все фронтовые рассказы отца. И конечно тот, когда он молодым офицером командовал переправой через Волгу под Сталинградом.
Трудные были времена не только для России, но и для всего человечества. О котором он всегда стремился проявить свою заботу в этой смертельной бойне…
И даже со всей суровой отчетностью к своему патриотическому долгу, он оставался преданным своему многострадальному народу, который так нуждался в отеческой заботе… Что в ту пору было недопустимо для командира Красной Армии.
Фома гордился тем, что именно эта черта отца, с заботой и вниманием относиться к простому человеку, к ближним своим, передалась и ему.
- Так, и для какого же фестиваля такая громкая и усердная репетиция?
- А, ребятки мои… Кстати, кстати… А то у меня и горло что-то пересохло… Да и вы, поди замерзли и проголодались.
- Да что Вы, дядя Ваня, мы духовной пищей сыты. А потом, с таким мужчиной, разве можно замёрзнуть… В нём такой «вечный огонь» пылает…
- О, это, Валерочка, всё от меня. Давно я вам говорил, ещё в детские годы, что вы как нельзя лучше, подходите друг к другу.
- Да что Вы, дядя Ваня, жизнь-то с Вашими прогнозами не посчиталась.
- Это не жизнь, это вы не внемлете добрым советам. И как говорят, «лучше поздно, чем никогда».
Ваша жизнь, Валерочка, только начинается. И заметьте, всё складывается в вашу пользу. А мне каково, до слёз приятно смотреть на вас, таких молодых и красивых…
Ты уж, Валерочка, поверь мне старику «матёрому»…
- Дядя Ваня, Вы, право меня смутили очень… Я уже давно не маленькая, житейского опыта не занимать. И много вижу… И то что Вы как-то по-своему заметили, мне видится несколько иначе с другой стороны. Где я в состоянии отличить реальность от иллюзии…
- Да, уж, может и так…
- Вы не обижайтесь на меня, дядя Ваня. Я и так к Вам привязалась, как дочка…
- Да ничего, Валерочка…
Крупные синие глаза девушки, отдавались каким-то фиолетовым оттенком, выдавая её неподдельное волнение, которое неожиданно было вызвано нечаянным прикосновением к прошлому… И это романтическое прошлое будет храниться у неё, как незабываемая пора её жизни, в которой была познана первая любовь, подарившая ей незабвенные минуты радости и девичьего счастья… Которое, когда-то казалось, заполнит всю её жизнь…
А так ли это?
Что значит первая любовь? Это не только рождение невиданных чувств, дающих познать мгновения соприкосновения с торжеством ликования. С мечтой всех юношей и девушек. С неизвестной доселе красотой мира и природы, позволяющей раскрыться духовным качествам.
Соприкосновение с творчеством, льющимся из души.
Но ведь это и рождение нового человека. В ком начинает развиваться новая личность во всех его проявлениях, несущих неповторимые качества.
И это, именно тот период в жизни каждой девушки, когда не совсем понят истинный смысл настоящей любви… Когда в порыве юношеских страстей, появляется неизбежная опасность сотворить множество глупостей и ошибок.
В результате чего, чувственная открытость заменяется холодной защищенностью. Когда задетый эгоизм начинает диктовать свою волю. Слепо следуя которой, можно и не заметить истинных чувств, по-настоящему способных проявить любовь.
Только разум тогда уже не будет способен отличить настоящих чувств, переходящих от духовных влечений к неосознанным страстям.
Когда-то она увлекалась восточным искусством, и в одном древне индийском трактате «Ветки персика» ей запомнились поучительные строчки…
«Три источника имеют влечения человека:
Душу, разум и тело.
Влечение душ порождает дружбу;
Влечение ума порождает уважение;
Влечение тела порождает желание.
Соединение трёх влечений порождает, Любовь!»
Да по всему видно, насколько это великое чувство, рожденное от предполагаемого «синтеза» тех чувств, коими наделён человек. И все это во благо своего развития. Во благо своего совершенствования. Во благо своих индивидуальных особенностей и таланта. Во благо продолжения рода, наконец…
Велика сила любви! Дабы позволить человеку полностью раскрыться в своей жизни.
Но по-видимому не каждому дано так полностью раскрыться, как трактует эта восточная мудрость. А значит не каждый способен в полной мере проявить настоящую любовь. Где, как житейское правило, такая житейская особенность - срабатывание «обратной стороны медали».
Именно той части её проявления, когда любовь встречает ответную реакцию со стороны объекта её внимания…
А можно ли вообще считать любовью то, что образуется в обоюдном соприкосновении обожаемых личностей, при согласованном таком вычитании основных составляющих «триединства» любви?
Скорее всего, такая любовь может стать, либо односторонней, либо, «однобокой»… Как нечто, недоразвитое взаимоотношение. Которое будет вынуждать подолгу стоять перед проблемой нерешенных вопросов, неопределённости и неясности собственных чувств. Где больше всего времени будет уделено проявлению бушующим страстям и природным инстинктам. Но не окажется места истинной любви, с её искренними проявлениями.
Что это с ней? Как же далеко зашла она в своих размышлениях…
А нужно ли ей это?
А куда же деется, женской логике?
- Вы уж простите меня пожалуйста, Ваши слова меня просто расчувствовали…
И что это мы не о том разговорились… Сейчас я Вам принесу такое варенье, что даже простая вода покажется нектаром… - Валерия быстро развернулась и вышла за дверь…
- Папа, а куда исчезла наша гостья? – Фома был немного растерян, после такого жеста Валерии.
- Подожди немного, сынок. Она чуток отойдёт от улицы и скоро вернётся…
Валерия скоро вернулась с банкой варенья в руках, и сияющей улыбкой на лице.
После недолгого чаепития, Фома отправил отца спать, пожелав ему «спокойной ночи».
И оставшись вдвоём, они уселись в кресла, что напротив, и молча смотрели друг на друга. Словно эта встреча была их прощальной…
/продолжение следует/