Скитальцы-глава 16. Освобождение

               


      Но тут грохнул ружейный выстрел. И женщина, выронив дубину,
бросилась наутек. Вуйко от неожиданности и испуга плюхнулся в костер, но тут же вскочил и, с воем от боли ожога, кинулся вслед за удирающими женщинами, за ближайшие чумы. На поляне появился Степан. В руках у него дымилось ружье. Осеня швырнула лук в костер и, заливаясь слезами радости, бросилась на шею спасителя.
Из-за кустов вышли Андрей Силыч, Матвей и Василько.
      Понимая, что в стойбище в любой момент могут появиться охотники и, опасаясь, погони, скитальцы всю ночь шли берегом реки, вниз по ее течению. На рассвете остановились на покрытой цветущим разнотравьем поляне. За лесом вставало солнце. Его лучи уже золотили верхушки темных елей. События последних дней и ночной марш-бросок по лесному бездорожью вконец всех вымотал. Большие переходы и спешка в поисках Осени и скудная, второпях, еда отняли много сил.
      - Надо бы дневку сделать, - молвил Горин, - да боюсь, как бы погони не дождаться.
      - А я думаю, Силыч, погони не будет, - сказал Степан.- По крайней мере, хотя бы один день. Жениху сейчас не до нас. Он наверняка лежит в чуме кверху поджаренным задом. И лук его в костре сгорел. Других охотников, как сказывает Осеня, в стойбище не было. Да ведь и ружье при нас. Об этом они тоже теперь знают. Давайте передохнем, как следует. И место здесь подходящее. И Мотке штаны надо заштопать – совсем в тайге обтрепался.
      - Ну, а ты, Матвей, что скажешь?
      - А чего мне говорить? Степан все сказал, как и я думал.
      - А ты Осеня?
      - Я – как Мотя, - взглянув на парня, улыбнулась девушка. – Давай-ка, скидывай портки. Я починю. А то срам так-то ходить.
      Матвей спрятался за кусты и перебросил Осене штаны. Она, пришивая заплатку из яркого желтого лоскутка – обрезка от своего платья, то и дело бросала заботливые взгляды на своего любимого.
      - Ой, Осенюшка, родненькая! Моченьки моей больше нету!.. Доедают меня эти твари пискучие, - скулил за кустами Матвей. – Ой, скорее дошивай! А…- заразы! Чтоб вам… - из зарослей то и дело раздавались звонкие шлепки.
      - Эй, Мотя, может дать тебе муравьиного бальзамчика?
      - Да ну, тебя Степка. Тебе бы так! Уй, проклятые….- Не выдержав комариной напасти, Матвей полез в реку. Но долго там не усидел. Вода обжигала холодом, ноги сводило судорогой.
      - Ну, морж, как дела? – Поинтересовался Степан.
      - Я не морж-ж…, а уж-же морож-женое. – И, не выдержав, не обращая внимания на густой комариный рой, снова полез в кусты.
      - На-ко, мученик, держи! – Осеня ловко перебросила через куст заштопанные штаны. Степан придирчиво осмотрел переодетого. Одобрил:
      - Хорошая работа, крепко пришито. Теперь ты у нас как олень марал – с ярким пятном на заднице. Если станешь куда драпать – не потеряешься. Пошли в лес, грибов надо набрать, - сменил он тему. – Пора обед готовить.
      Через час с небольшим Горин принес от реки два увесистых кукана с крупной рыбой. Возвращались и лесные сборщики с грибами и луковицами саранки. На подходе к стоянке Матвей чуть приотстал. Его заинтересовали снующие в воздухе насекомые. «Ага, да это же пчелы» - догадался он. «Чем же я хуже Васьки? Сейчас тоже меду добуду». И он проследил за полетом насекомых.
      - Матвей, ты чего отстал?
      - Да здесь я. Задержусь, малость. По нужде.
      - Ну, Бог с тобой, - успокоился Степан, ставя у костра тяжелый кузов с лесными дарами.
      На старой осине висел серого цвета шар, размером с футбольный мяч. Туда-то и слетались насекомые. «Ага, дело будет», обрадовался Матвей. « И совсем не высоко». Он приготовил кузовок для меда, высыпав на землю луковицы саранки. Разбежался, подпрыгнул и ухватил ладонями заветный шар. Он легко сорвался с ветки и оказался совсем не тяжелым.   Из многочисленных отверстий на шаре вверх взмыло полчище рассерженных ос. Матвей далеко отшвырнул гнездо и с воем бросился на стоянку. За ним тянулся гудящий шлейф растревоженных насекомых.
      Новоявленный «бортник» промчался мимо костра и, с крутого берега, сиганул в омут.  На стоянке, среди людей, метались растревоженные осы. Горин схватил охапку, приготовленной для подстилки травы и швырнул в жаркий костер. Повалил серый дым.
      - Все туда! – скомандовал он и первым скрылся в густых клубах.
Через несколько минут зловещее гудение роя затихло. От осиных укусов пострадала только Осеня. У нее медленно заплывал левый глаз. За крутым обрывом берега, в омуте, пуская пузыри, то, появляясь, то, снова ныряя, спасался Матвей.
      - Эй ты, злодей, попробовал медку, теперь кончай купаться. Вылазь. Будешь ответ держать. За «удовольствие» расплата полагается.
      - А пчелы?
      - Пчелы на кустах сидят, жала выставили. Тебя дожидаются.
      - Силыч, чего он опять…- заныл Матвей. Оба глаза на мокром лице заплыли. Нос сизой сливой повело в сторону. Верхняя губа нависла над нижней.
      - Вылезай, Матвей. Не пчелы это. Осы. Мы их прогнали, - успокоил Андрей Силыч. – Вылезай. За свое «злодейство» ты и так хорошо расплатился, - улыбнулся Горин, разглядывая его распухшую физиономию.
      После сытной еды отдыхали у костра. Шутили над Матвеевой проделкой. Вспоминали и уточняли события последних дней. Обсуждали, что делать и как быть дальше.