Любовь Отраднева
(в соавторстве с Naru Osaka)
В мокром и диком лесу
Посвящается дражайшему соавтору
От автора
Написано в попытках представить себе: а если бы хулиганская реальность, где Кеноби и Городецкий – девушки, была настоящей? Как бы сложились отношения в треугольнике Оби – Тоша – Корью, он же Генджо Санзо? Вот и получилась большая и, надеюсь, настоящая история…
Нару-тян, ещё раз спасибо тебе огромное, без тебя этот фик писался бы дольше и вышел не таким милым. Ты героиня, что взялась оперировать незнакомым фэндомом и столь странной реальностью!
Пролог. За пять лет до описываемых событий
– Да никакая это не дружба, – даже на голографическом изображении было видно, что темнокожая женщина презрительно щурится. – Глупости одни. Моя дурочка сама не знает, чего хочет, а ваша Оби такая серьёзная, её чувствами играть нельзя. Надо, чтобы они по возможности никогда больше не виделись. Тогда всё это пройдёт.
– Ну, вам виднее, – Квай-Гон вздохнул. Девчонки, оказывается, такая сложная материя! – Я, конечно, тоже считаю, что Оби нельзя зацикливаться ни на чём и ни на ком. В самом деле, пока их отношения с Антониной не дошли до… О, простите, Ади Галлия. Мне звонят по другой линии… Комьё Санзо убили.
…Квай-Гон Джинн и Комьё Санзо Хоши дружили с незапамятных времён. Хотя один был мастером джедаем, а другой мирным созерцателем и хранителем мудрости. На своей родной планете Комьё, по сути, считался святым. И вот поднялась же у кого-то рука…
– Мне сказали, – пересказывал мастер Джинн мастеру Галлии, – на храм напали безумные негуманоиды и украли часть Сутр Творения…
– А с мальчиком что? С воспитанником Комьё, он же учился одно время у нас и потом его забрали обратно, как его звали-то?..
– Корью. Говорят, за день до трагедии он был посвящён в сан Санзо Хоши, а после – ушёл из монастыря, и больше никто его не видел.
– Ужас какой, ему же всего тринадцать!..
– Я постараюсь его разыскать…
1
Планета была захолустная, постоялый двор грязный, публика вокруг сомнительная. Зато здесь не работала связь и не долетали мучительные послания от Тоши… И вообще, с учителем Оби ван Кеноби не боялась ровным счётом ничего. Даже лучше было, послушавшись его совета, выйти в одиночку на крыльцо, продохнуть от испарений…
Правда, в дверях девушка почти столкнулась с каким-то парнем в почти такой же, как у неё, но весьма грязной полумонашеской робе. Когда-то золотые волосы были ужасно растрёпаны, и похоже было, что он уже очень давно просит подаяния. Он и на Оби смотрел, как… как… как на подательницу благ, вот как.
Странный взгляд, вот только и подать-то было нечего… Парень прошёл мимо, Оби вышла на крыльцо и с наслаждением вдохнула прохладный воздух.
Странно, стоило ей остаться одной, шум и галдёж постоялого двора словно отодвинулись куда-то вдаль… Оби смотрела на усыпанное звёздами небо и думала о Тоше. Эти мысли возвращались всегда, стоило только ослабить над собой контроль. Хоть и дала слово, не только учителю, а и самой себе, но кто же знал, что его так трудно будет сдержать!
А в это время мастер Джинн прислушивался к Силе, в очередной раз убеждаясь в безопасности своей ученицы и одновременно отслеживая чьё-то полузнакомое присутствие. Кажется, всё правильно.
На забредшего сюда нищенствующего монаха страшно косились, но Квай-Гона это заботило мало. Жестом он подозвал парня к своему столу и указал место рядом с собой.
– А?.. Серьёзно? О, здравствуйте, мастер Джинн, – в непроницаемом лице с печатью страданий что-то дрогнуло.
– Здравствуй, Корью. Или тебя теперь зовут по-другому?
– Это не так важно. Высшее посвящение – не для тех, кто убивает на каждом шагу.
– Я с тобой ещё поспорю об этом. Кое-кого не убивать нельзя.
– Только кое-кому это не понравится, мастер Джинн. Ваша ученица, она… я точно видел Оби? – лицо парнишки на миг словно осветилось, словно он узрел вдали забытое сияние.
– Да. И она тебя не узнала? Ну так потому, что позволяешь себе ходить вот в таком вот виде. Тебе есть во что переодеться?
– Только в парадное.
– А чем плохо? Так, чтобы через пятнадцать минут у тебя волосы блестели и тебя не было стыдно показывать девушкам! Баня – вон там, о деньгах не думай.
Убедившись, что Корью проследовал в заданном направлении, магистр Джинн в очередной раз уловил состояние своей ученицы и только головой покачал. Кажется, ей срочно нужно чьё-то общество, иначе она захандрит, а это ни к чему хорошему не приведёт…
Квай-Гон поднялся и, пробравшись через толпу, вышел на крыльцо. Оби стояла, неотрывно глядя на звёзды. Квай-Гон неслышно подошёл к ней и встал рядом.
Оби моргнула, словно просыпаясь:
– Мастер…
– Ты не замёрзла? Сегодня свежо…
– Нет, мне нравится. Такое бесконечное одиночество… даже в любой толпе.
– Если долго быть одной – можно сойти с ума. Ты бы лучше делала как я учил – прислушивалась к Силе и чувствовала то, что вокруг тебя.
– Я пыталась. Меня отталкивает.
– Потому что внутри тебя есть то, что тебя гложет. Попробуй отрешиться и прислушаться ещё раз…
И она попыталась. Честно. И хоть не сразу, но всё же почувствовала – как просвет в тумане – чьё-то знакомое присутствие… Почти забытое что-то… Вопросительно взглянула на Квай-Гона – тот улыбнулся:
– Вот видишь, получается.
Оби тоже улыбнулась смущённо – она ведь так и не угадала, кто это. А тем временем в полумраке замелькало что-то белое, и слишком порывистой походкой для столь длинного одеяния к ним подошёл… тот, кого она почувствовала. Обманчиво-хрупкая фигура, тонкие белые пальцы и тонкие запястья… свиток со странными знаками на плечах… Приглаженная чёлка, в полумраке казавшаяся серебристой, красная точка на лбу и…
А вот этот взгляд не спутать было ни с чем. Так, в упор и почти нахально, на неё смотрел только один человек в Храме.
– Корью Утопленник?..
– Генджо Санзо Хоши, – поправил он с вызовом, чуть вздёрнув подбородок. – И вообще мы уже сегодня виделись. Добрый вечер, Кеноби.
Квай-Гон наблюдал за молодёжью и украдкой улыбался в бороду. Стоило чуть-чуть собой заняться и встретить бывшую одноклассницу – и уже другой человек! Словно вчера расстались…
– Добрый вечер, Генджо Санзо Хоши, – подчёркнуто официально поклонилась Оби. Но прежней отстранённости в её глазах уже не было.
В Храме они, проще сказать, не ладили, не понимали друг друга и вообще там был целый клубок отношений и обстоятельств – но сейчас именно это взбадривало обоих, заставляло вернуться в детство и отрешиться от того, что заставляло их взрослеть до срока…
Санзо очень некультурно лопал и тихо удивлялся, наблюдая за собой со стороны. Хотя оно и понятно – как тогда, так и сейчас на Кеноби хотелось производить впечатление. Идиотская мальчишеская бравада – но то, что в нём проснулось такое, доказывало, что он ещё жив, назло всем, кому только можно. Что всё ещё будет… попробуй не верь в это, когда коса у Оби стала ещё толще и роскошнее, когда бирюзовые глаза ещё ярче выделялись на подзагоревшем лице, когда… Глупая, она что, грудь перетягивает? Это же вредно! И стесняться тут нечего!.. Правда, такие отнюдь не монашеские мысли заставили Тридцать Первого преемника Сутр Творения наконец опустить глаза в тарелку…
– Я тебя искал, Генджо Санзо, – удачно вклинился в паузу Квай-Гон. – Я за тобой приглядывал, по крайней мере, старался не терять из виду. Но ты упорно закрывался от всех.
– Спасибо, мастер Джинн, как видите, выжил самостоятельно.
– Вижу, молодец, – улыбнулся Квай-Гон. – Но, похоже, тебе нелегко пришлось…
Он вдруг понял – в глубине души парень опасался того, что его на коротком поводке потащат куда-то… обратно, и теперь хочет выглядеть самостоятельным и одновременно, чтобы это со стороны не было похоже на «обойдусь без вас».
– Да уж чего хорошего, – мрачно кивнул Санзо. – На свете столько злых людей… и не только людей, – и сейчас говорить об этом было легко, и не трясло, и не преследовал запах крови, а всё потому, что мастер Джинн всё понимал, а напротив сидела Кеноби, толком и пороху-то не нюхавшая. – Но никто из них не может похвастаться тем, что ушёл живым, задев меня.
– Значит, мастер Комьё знал, кого делать своим наследником, – кивнул Квай-Гон. – И не думай о том, что должен быть безгрешен. В наше время нужны другие герои…
– И какие же? – Оби сдвинула брови. – Святое учение в кармане, а востр нож – за голенищем?
– Ты несколько сгущаешь краски… – начал Квай-Гон.
– Но верно ухватила суть, – продолжил Санзо.
– Иначе не выжить, пойми, – мастер Джинн мягко улыбнулся ученице. – Ни нам, ни общему делу. Это только кажется, что войны никогда не будет. Война идёт, дети мои. И кое-кто из вас к ней уже готов.
– Вы хотите, чтобы я брала с него пример?.. – девушка сверкала глазами и тяжело дышала, как в детстве, выговаривая Корью за хулиганство.
– Я хочу, чтобы ты стала наконец самостоятельной, Оби! Перестала цепляться за устав и прятаться за меня.
– Я и не прячусь! – Оби гордо вздёрнула подбородок. – Вы хотите, чтобы я это доказала?
Но смотрела она при этом почему-то не на учителя, а на Санзо.
А тот – на неё, очень-очень заинтересованно и с чуть заметной улыбкой:
– Я бы на это полюбовался, Кеноби.
– Я бы тоже полюбовалась, как ты… как ты…
– Можно просто Санзо.
– Как ты научишься вести себя прилично!..
Квай-Гон по-прежнему улыбался:
– Дети мои, у вас есть чудесная возможность получить то, что хотите. Я хочу дать вам миссию на выживание. На двоих. Здесь, на этой планете, в самом сердце леса.
– Что?! – выдали они слаженным дуэтом и синхронно повернулись к нему.
– Думаю, это пойдет на пользу вам обоим. Заодно и проверите уровень своей подготовки…
– Заодно?!
– Заодно с тем, чтобы научиться понимать друг друга и работать в паре.
– Хмпф! – Санзо смерил оценивающим взглядом девчонку-отличницу. Да нет, это будет не так и плохо – сколько-то дней в её обществе. Ударить в грязь лицом перед Кеноби нельзя – а значит, легче не дать волю собственным кошмарам. И… и она будет так близко…
Кеноби слегка покраснела, но глаз не опустила. Если так она сможет убедить учителя в своей самостоятельности – пожалуйста! Можно и миссию на выживание. И даже с ним!
– И что за миссия? – тем временем деловито спросил Санзо.
– В общем-то, ничего совсем уж сложного, – начал мастер Джинн. – Отправляетесь в лес, становитесь лагерем, через три недели я вас забираю. С собой – минимум вещей, только самое необходимое. Возможно, на вас нападут опасные существа. Это маловероятно, но будьте настороже.
– Понято, – кивнул юный Санзо Хоши. По сравнению с его обычными буднями это была форменная ерунда.
Одновременно он взглянул на Оби, явно желая узнать, как та отреагирует. Похоже, заявление учителя насчет «миссии на выживание» стало для неё неожиданностью, но когда Квай-Гон вопрошающе посмотрел на ученицу – справишься ли? – Оби снова гордо выпрямилась:
– Что тут непонятного? Справимся!
2
Лес был шикарен в своей дремучести, и сейчас Санзо был даже в состоянии это оценить. Может, потому, что следить за всем приходилось вдвое пристальнее – Кеноби хоть и была отличницей, но в таком месте с непривычки терялась, да и инстинкты её, кажется, подводили. Санзо выбирал место для ночлега – так, чтобы естественное укрытие было как можно надёжнее: кусты погуще, сторона подветренная… Натаскивал побольше еловых веток, застилал плащами:
– Я-то привычный, а девушкам на земле спать нельзя. Тебе рожать ещё!
Оби решила не напоминать ему о некоторых тонкостях джедайского кодекса – уж слишком необычным было проявление заботы с его стороны… К тому же, хоть она и не считала себя неженкой, но, если уж совсем честно, спать на голой земле ей всё-таки не улыбалось.
Так что она благодарно кивнула и присела на импровизированное ложе.
– Правильно, устраивайся, – Санзо-то ждал, что она покраснеет и скажет что-нибудь резкое, но так даже лучше. – Надеюсь, ты знаешь, где север, и родник тоже найдёшь. Пойду погляжу, что тут водится съедобного.
…Когда он вернулся, Кеноби сидела всё так же, уставившись в экран комлинка. Связи здесь не было, так что девушка просто перечитывала сообщения от подруги – духу не хватало их удалить.
«Оби, кисонька, мужики такие мерзавцы! Такие скоты! Люблю только тебя, а приходится гулять с теми, кто под рукой…»
По девичьим щекам катились слёзы, которых она сама не замечала. Зато заметил Санзо – и форменным образом испугался.
– Ты чего? Что случилось? – он опустился возле неё на колени и попытался заглянуть в лицо. Может быть, сейчас до него впервые дошло, что его долг как Санзо Хоши – помогать страждущим. Только вот как?..
– Ничего, – она торопливо вытерла со щёк слёзы, не хватало еще раскисать перед ним! Одновременно Оби испуганно проследила за его взглядом. Нет, кажется, он так и не увидел, что было настоящей причиной её слёз. Однако, как выяснилось, этот минутный испуг даже пошел на пользу – мысли переключились на реальность и пришлось быстро взять себя в руки.
Увидеть не увидел – а через Силу чуть-чуть подглядел. И даже не сказать чтобы нарочно, может, просто знал, о чём, вернее, о ком она, скорее всего, думает. Сам Санзо про Тошу Городецкую думал много чего и в основном нецензурного, но вслух высказывать не собирался. Кеноби только разозлилась бы и начала с упорством, достойным лучшего применения, защищать свою заклятую подружку.
– Ладно, бывает, может, просто голова разболелась. Пройдёт. Держи, я тебе поесть принёс…
Оби хотела было ответить, что не голодна, но против фактов не пойдёшь… И почему от переживаний всегда разыгрывается аппетит?
Она повернулась посмотреть на «добычу» Санзо. В основном это были фрукты и какие-то коренья, но кроме того – парочка каких-то существ, смахивавших на улиток и крабов одновременно.
– Будешь? Если так боишься – сейчас разведём костёр и запечём прямо в панцире.
Оби окинула «дичь» внимательным взглядом, чуть наморщила нос и деловито поинтересовалась:
– Думаешь, в запечённом виде они вкуснее?
И после утвердительного ответа, как ни в чём не бывало, хлопотала над костром. Кажется, её не слишком волновало, что придётся есть «неизвестно что».
Тем более это было вполне съедобное и вкусное неизвестно что, а другого бы Санзо приличной девушке и не принёс. Так же как и ничего, чего бы сам раньше не пробовал.
А костёр она разводила умело – он даже залюбовался. За последние годы в первый раз его трапеза обещала стать такой уютной…
Да и сама Оби поймала себя на той же самой мысли – что ей до странности уютно сидеть рядом с Санзо у костра и с удовольствием поедать «неизвестно что». Может, конечно, голод не давал заметить недостатки, но в какой-то миг она ощутила себя вполне довольной жизнью.
И так они сидели, почти не разговаривая, но чувствуя, что вдвоём им лучше, чем поврозь. А меж тем темнело, и пламя становилось всё красивее, и от чистого воздуха тянуло зевать…
– Кеноби, я спать, ладно? Если что – сразу разбудишь, – Санзо вытянулся почти на земле, привалившись к ложу, устроенному им для Оби.
– Тебе что, не холодно?
– Нет, – коротко ответил он и закрыл глаза.
Оби тоже устроилась на своём «спальном месте», но, несмотря на то, что глаза слипались, не торопилась закрывать их, любуясь блеском огня, наслаждаясь исходящим от него теплом. Мысли словно подёрнулись туманной дымкой полной неважности, даже о возможных трудностях завтрашнего дня думать не хотелось.
Оби покосилась на Санзо. Кажется, он уже спал.
Действительно, сказывалась усталость, и хорошо хоть сейчас ему не снились привычные кошмары – он бы удивился этому, если бы мог. Зато снилось детство, учёба в Храме, Тоша Городецкая, виснущая на Оби и из-за её плеча поглядывающая на него, Корью Утопленника, – а вдруг да приревнует? Сама Кеноби тогда его замечала только чтобы попенять на плохое поведение… Она так любила правила. А Корью их соблюдал только когда они не мешали ему жить…
Но как же она ему нравилась!.. По малолетству, может, нравилась и Тоша, но это быстро прошло. И уж точно не стоило сейчас, в полусне, вспоминать, как однажды он подглядел – эти две дурочки пытались целоваться на скамейке, думая, что это уведёт их от ошибок. От привязанностей, как же. И не стоило представлять себе, до чего у них дошло… или могло дойти. Потому что от этого станет жарко, и начнёшь тянуть руки к тому, что совсем близко, к тёплому и нежному по имени Оби…
И Оби, может быть, возмутилась бы тому, что он тянет к ней руки, пусть даже и сквозь сон, но… Она уже спала, и, судя по улыбке на её лице, ей снился сон, в котором нежданное тепло чужих прикосновений вовсе не было лишним… И уж тем более – оно не было пугающим.
У джедаев ведь нет кошмаров.
Так что со стороны они двое выглядели чуть ли не как влюблённая парочка, которая просто пока не хочет позволять друг другу слишком много – и так безмятежно прошла первая ночь.
3
Санзо проснулся первым, ещё плохо осознавая себя – и отпускать Кеноби ему совсем не хотелось. Она лежала к нему спиной, он обнимал её за талию, а её шикарная коса свесилась ему на лицо, и это было щекотно и дико приятно…
Так он долго лежал, не шевелясь, вдыхая аромат ее волос, и почему-то ему хотелось, чтобы она поспала еще немного, хотелось поймать, удержать, понять эти связанные с ней ощущения – слишком новыми они были…
Только, конечно, такая, как она, не могла себе позволить разлёживаться, когда солнце встало, птицы поют и сама Сила велит сделать что-нибудь душеспасительное… Вот, просыпается, сейчас она ему покажет! Только вот ему ли бояться? Хотя бы с виду…
Вот она сонно вздохнула, повернула голову – коса напоследок мазнула Санзо по лицу… На заспанной мордашке проступило мечтательное выражение – явно память об увиденном сне, почти мгновенно сменившееся… удивлением. И только тогда Санзо вспомнил, что всё ещё продолжает её обнимать…
И отдёрнул руку, надеясь, что покраснел хотя бы не до кончиков ушей. И попытался независимо улыбнуться и, как будто ничего не было, сказать: «С добрым утром, Кеноби!» Получилось неубедительно…
– Это что? – Оби чуть нахмурилась. – Мы так и спали всю ночь?
– Ну да, – отрицать было бы глупо. – Так… теплее!
– А я не боюсь холода, – спокойно сообщила Кеноби, поднимаясь с импровизированной постели.
– С чем тебя и поздравляю. Возможно, я себя переоценил.
– Ну иди и совершенствуйся.
– А ты?
Она недоумевающе посмотрела на него:
– Что я?
– Ну, Квай-Гон, кажется, велел здесь совершенствоваться нам обоим…
– Но не говорил, чтобы мы обязательно делали это вместе.
– Как хочешь, Кеноби. Тогда я к ручью – умываться и всё такое… Можешь тоже, ручей большой и петлистый, подглядывать неудобно даже если захочется.
…Собственно, это был даже не ручей, а небольшая речушка, частично протекавшая по открытой местности. Пока Санзо шёл вдоль неё, стараясь отойти как можно дальше от сердитой Оби, небо, столь ясное на рассвете, всё больше хмурилось. А настроение у Тридцать Первого – портилось. В дождь ему всегда было особенно не по себе. А тут ещё и полило вдруг, сразу, стеной…
Не успев и глазом моргнуть, Санзо промок настолько, что умываться, пожалуй, уже не имело смысла… Интересно, как там Кеноби?
А, вот и она – бежит ему навстречу и, разумеется, тоже мокрая…
– Ну вот, пожалуйста! Знал бы – сидели бы где были. Пошли сушиться, в нашем месте, может, даже огонь разведём… – не думая, как она прореагирует, он схватил девушку за руку и бегом потянул за собой.
– Эй! – послышался возмущённый возглас. – Повтори, я, кажется, не поняла, ты что делать собрался?
– Сушиться!
– Каким образом, позволь узнать?!
– А каким люди сушатся? Дай огонь-то развести! А там как хочешь…
* * *
Вскоре, наплевав на статус и приличия, Генджо Санзо сидел у костра в одних трусах и ворошил пальцами мокрую чёлку. Щадя Оби только в том плане, что, запалив костёр, тут же и насовсем повернулся к ней спиной. Хотя, впрочем, спина его представляла тоже живописное зрелище, даром что не так уж часто он поворачивался ею к врагам… Всё равно – шрамов хватало.
За спиной долгое время царила насторожённая тишина, и оставалось только гадать – то ли Кеноби сильно замёрзла, то ли просто опасалась, что он всё-таки повернётся…
Но наконец послышалось:
– Ух ты! – кажется, Оби отогрелась настолько, чтобы обратить внимание на открывшееся её глазам живописное зрелище.
– Впечатляет, да?.. – её взгляд на своей коже Санзо ощущал как нечто вполне материальное. – Хорошо, что ты джедай – не визжишь и в обморок не падаешь. Сама бы не сидела в мокром, а?.. Заболеешь ведь.
В ответ – всё то же насторожённое молчание.
– Да не волнуйся ты, я оборачиваться не собираюсь, не стесняйся!
Ещё минута тишины, а затем до слуха Санзо донёсся шорох стягиваемой одежды.
Не обернуться было очень трудно. Не настраиваться на неё в Силе – ещё труднее. Надо же, она всё-таки это сделала!..
Оби осталась в длинной нижней рубашке – ткань хоть и плотная, но ладно, тут уж можно и на себе досушить – и устроилась поближе к огню и подальше от Санзо. Расплела косу, прошлась пальцами по всей длине волос. Расслабиться было невозможно, но она не могла не признать, что сейчас ей намного комфортнее.
А парня била дрожь, хотя чисто физически-то он уже согрелся. Просто он жадно ловил каждый шорох за спиной, он кожей чувствовал каждое движение девушки и остро ощущал – она, живая, тёплая, и есть то единственное, что осталось у него в навалившейся тьме, где был только дождь, кровь и воспоминания…
И одновременно он всеми силами старался сдерживаться, ему вовсе не хотелось, чтобы она уловила, какие эмоции она в нём вызывает – это только смутило бы её еще больше. Да и сам он, кажется, не ожидал от себя такого.
Нет, ну кошмары в дождь – это обычное дело в последние пять лет, но доселе Генджо Санзо всегда был во время таких приступов абсолютно один. Может быть, поэтому сейчас всё было так… так… может, кто угодно, будь он рядом… хотя Кеноби, конечно, особенная…
Держать себя в руках становилось всё труднее. Но уж лучше уплыть в темноту, полную кошмаров, чем остро ощутить, как всего в нескольких шагах от тебя бьётся девичье сердце, как дышит её нежное тело под единственным слоем мокрой ткани…
– О Сила Великая, будь оно всё проклято! – Санзо со стоном схватился за голову.
– Что с тобой? – судя по всему, Кеноби была занята решением трудного вопроса, как хоть чуть подсушить волосы и не спалить их при этом, и странное поведение Санзо заметила только сейчас.
– Ничего, – с трудом выдавил он.
– Ну и кто из нас заболел? – она вздохнула и подсела к нему поближе. Если придётся лечить – от глупостей она сможет отстраниться…
– Да не обращай внимания… Я в дождь каждый раз… вспоминаю… и несу всякий бред.
Он старался говорить так, словно речь шла о сущем пустяке, но это явно не получалось – она же чувствовала его состояние.
И сам он прекрасно понимал, что контролирует себя всё хуже и хуже… Может, именно потому, что не один?
– Оби… тебя можно попросить? Не дай мне сойти с ума. Побудь рядом. Можешь хоть устав читать наизусть, хоть что угодно… Ты мне нужна. Ты последнее, что у меня осталось, Оби.
– Хорошо-хорошо, – голос Кеноби прозвучал непривычно тихо, неужели она всё-таки испугалась? – Хорошо… Я буду рядом. Не бойся, – и чужое тепло вдруг оказалось так близко, и от этого тепла и звука голоса как будто стало легче.
Санзо, забыв о данном обещании, повернулся к девушке лицом. Невидящим взглядом скользнул по её мокрым волосам, по узкому, но глубокому вырезу рубашки… Но Оби этот взгляд обжёг. Снова, как тогда, в их первую встречу, этот парень смотрел на неё, как на человека, который может дать ему что-то бесценное. Только вот сейчас это «что-то» было гораздо понятнее. И опаснее.
Опаснее настолько, что в первую секунду захотелось оттолкнуть его – или убежать самой. Но последнее было явно невозможно, и к тому же Сила не лгала – ему действительно было плохо.
Хоть потихонечку взгляд его и прояснялся, фокусируясь на её глазах, пытаясь найти в них что-то главное… И медленно, как во сне, мальчишеские руки, худые, но сильные, легли на девичьи плечи – Санзо явно не слишком сознавал, что делает, но обоих как будто ударило током. Теперь он бы просто не смог её отпустить, даже если бы захотел…
А Оби… Она чувствовала, что руки Санзо словно обжигают её через влажную ткань рубашки, и одновременно дрожат, словно он был перепуганным ребёнком, и держаться за неё – единственное, что он мог сделать, избавляя себя от страха.
Ну и, поскольку сострадание – квинтэссенция любви, нельзя было тоже его не обнять… Осторожно, с сестринской нежностью, почти не притягивая к себе. Хоть и вздрогнув от его тихого вздоха.
Несколько секунд они молча глядели друг другу в глаза. Дрожь Санзо понемногу утихала, он расслаблялся под тёплыми прикосновениями девушки и благодарно гладил в ответ её плечи.
Некоторое время прошло в томительной тишине, нарушаемой лишь дыханием их обоих. Но вот Санзо снова вздрогнул – и в первую секунду Оби подумала, что ему стало хуже, но нет, это было что-то иное…
И она испугалась этого, очень испугалась. И, не теряя из виду его глаз, попробовала применить одну из джедайских техник – ту, что считала самой лучшей и достойной:
– Ты не хочешь меня насиловать, Генджо Санзо. Не хочешь.
Вообще это надо бы говорить абсолютно уверенно, а она была почти в панике… А его лицо – совсем близко, и он ответил хриплым шёпотом, почти ей в самые губы:
– Насиловать – и не хочу, ты что?.. А вот отпустить – не смогу. Ты всё, что у меня есть, пойми…
– Всё, что у тебя есть? – она изо всех сил пыталась сохранить джедайское самообладание. – Что ты хочешь этим сказать?
– Единственный человек, который для меня ещё что-то значит. С тех пор, как погиб мой учитель… а я не смог его защитить… я сам был будто мёртвый. А потом увидел тебя, и сердце дрогнуло. Ты ведь мне давно-давно нравилась, Кеноби. А за эти годы так похорошела…
От того, чтобы залиться краской, Оби удерживала только мысль о том, что Санзо был сейчас, так сказать, немного не в себе…
– Зачем я тебе? Ведь я же… ничего для тебя не сделала…
– Кеноби, ты просто есть. Живая, упрямая… и до ужаса красивая.
И вот тут она всё-таки покраснела. Потому что ЭТА фраза никак не походила на бред.
И похорошела несказанно… и от смущения на секунду потеряла контроль над собой, и… И этого оказалось достаточно.
…Когда-то, вечность назад, её поцеловала Тоша Городецкая. Но это было совсем другое. Подруга просто дразнилась, губы её были запретной сладостью, конфетами с коньяком… Чем-то таким, что, один раз попробовав, хочется вспоминать – и ругательски ругать себя за желание повторить.
А губы Санзо были сухими и горячими, и целовал он неумело, но властно и так, как если бы она, Оби, была для него живительным источником, возвращающим силы. Было бы очень некрасиво отказать ему в этом… да и хоть и пугало, но затягивало ведь в головокружительный омут…
Хотя на самом деле длилось не так уж и долго. Потому что для Санзо это был вообще первый в жизни поцелуй, и вскоре смелость его покинула. На бледных щеках проступили розовые пятна, он тяжело перевёл дух и сказал:
– Извини.
И руки его наконец разжались.
Но она словно остолбенела, не могла заставить себя отодвинуться от него… Ясно было одно – сейчас он, кажется, пришёл в себя, и если поцелуй помог ему в этом – что ж, наверное, это всё-таки не было… неправильно.
Она за него ещё держится? Сама? Ну надо же, а он-то думал, что как минимум схлопочет по физиономии! А если уж всё так – тогда можно обнять её снова, поддержать…
– Оби, спасибо. Я теперь снова в норме. Наверно, это было непросто…
– Ничего. Главное, что всё позади, – тихо ответила она, медленно, неохотно разжимая руки – и вдруг понимая, что за всем этим она совершенно забыла о холоде.
А Санзо – тем более.
Наконец они отпустили друг друга и поднялись на ноги. Санзо проверил свою одежду – более-менее высохло только священное облачение, и пришлось накидывать его «на ничто». Хотя бы так отгородиться от… от… а очень не хотелось отгораживаться.
Оби тоже принялась торопливо накидывать на себя наполовину просохшую одежду, словно надеялась, что джедайское облачение поможет ей вести себя соответственно… или хотя бы обрести прежнюю ясность мыслей.
4
Потом они сидели у костра, перекусывали остатками ужина – и молчали.
– Дождь закончился, – наконец сказал Санзо, словно подумал вслух. – Я надеюсь… следующий меня так не подкосит.
«И меня тоже», – мысленно откликнулась Оби, но вслух неожиданно для самой себя произнесла совсем другое:
– Конечно, дождь – это неприятно… но зато умываться не пришлось!
– Хороший у тебя подход, – он чуть заметно усмехнулся. – Вот высохнем окончательно – пойдём и всё тут обследуем, давай?..
Оби с радостью согласилась – наконец-то обычные, насущные дела…
Просохнуть окончательно им удалось лишь ближе к полудню.
А до тех пор они опять почти не разговаривали, думая каждый о своём.
…Конца-края лесу видно не было, и тропинок тут тоже толком никто не протоптал. Приходилось перебираться через поваленные стволы, заросли и грязные лужи. Санзо всё время старался помогать своей спутнице – то руку подать, то за талию придержать. Не сказать чтобы от хорошего воспитания – просто за многие годы она была первым человеком, с которым ему так безумно хотелось физического контакта. Может, именно потому, что она ни за что бы не полезла к нему первая…
И Кеноби порой улавливала его чувства, и тогда, чтобы не залиться предательским румянцем, поспешно «переключалась на другой канал», ощущая царящее вокруг буйство жизни.
Наконец-то это начинало у неё получаться! И, в отличие от увлечённого ею Санзо, Оби первой почуяла опасность:
– Чувствуешь? Кто-то есть… Вон там.
Тридцать Первый прислушался к Силе:
– Точно, есть. И идёт сюда… и с явно недружелюбными намерениями, – эту фразу он договаривал, уже выхватывая ручной пистолет и посылая на звук одну за другой три освящённых пули.
Раздался рёв, и из-за кустов высунулось раненое чудовище…
Оби трусихой себя не считала, но это зрелище заставило её покрыться мурашками – и от общего вида, и от мысли, что трёх пуль, похоже, оказалось недостаточно…
А всё потому, что у неизвестного животного было слишком много лап. И голов на тонких шеях. И нет, конечно, разглядев чудище целиком, Санзо понял, где у него сердце – но за эту долю секунды одна из голов успела цапнуть Кеноби за плечо…
Жуткое существо грохнулось наземь, Санзо подбежал к девушке:
– Сильно оно тебя?..
– Н-нет… кажется…
Однако ткань на плече быстро пропитывалась кровью.
Санзо дико нервничал – в том числе и потому что чувствовал себя виноватым перед Оби, девчонка же, надо было прикрыть… Но теперь уже поздно, придётся действовать. И не показывать виду, как переживаешь и как смущаешься…
– Не всё так плохо, – объявил он, осматривая рану. – Крови много, а так ерунда, главное, чтобы оно было не ядовитое… Сейчас перевяжу и попробую боль тебе заговорить, ты только это, того, сознание не теряй, ладно? Слышишь меня, Кеноби? Кстати, грудь перетягивать, тем более с твоим размером, – это преступление, ты всё равно от своей женской сути никуда не денешься, – ну да, по сути, оскорбление, но, может, это не даст ей уплыть… – Зато сейчас твои тряпки мне пригодятся… – жаль, что не сделать что надо не глядя, а с другой стороны – ну когда ещё такую красоту увидишь?..
Утешало лишь то, что сознание Кеноби терять пока явно не собиралась – так и следила подозрительно за каждым его движением, полыхая щеками. Неужели он так её смутил? Или это жар? Вдруг та тварь всё-таки оказалась ядовитой?
Поди пойми, можно если только настроиться на неё точно-точно, почувствовать глубоко-глубоко… А пока проверить температуру старым, как мир, способом – коснувшись губами лба.
И вот тут – действительно, ощутить, как бешено стучит её сердце, как гонит оно по жилам горячую кровь… В которой, по счастью, нет посторонних примесей.
– Кричи ура, ты не отравлена! – и на радостях Санзо сам не заметил, как сжал одну её грудь – вторую сейчас закрывала повязка. – А если бы и… так на что мне священная сутра?..
И Оби действительно закричала, только не «ура» – просто вскрикнула, заливаясь ещё более насыщенным румянцем. Если бы не хвалёная джедайская выдержка, похоже, не миновать бы сейчас Санзо пощёчины, да такой, что звон пошёл бы на весь лес…
Хотя Тридцать Первому и так хватило – он до смерти испугался содеянного и, больше не глядя ей в лицо, осторожно помог ей просунуть здоровую руку в рукав робы и закрыть от его глаз все соблазны…
– Я бы тебя вообще отпустил, да только боюсь, что ты сама до лагеря не дойдёшь. И да, прости…
Она промолчала, но Санзо понял, что если его и простят теперь – то не скоро…
Пока они возвращались к лагерю, он заметил, что она старается как можно меньше опираться на его руку.
А он бы с наслаждением и на руках её донёс – только она была упрямой. Очень упрямой. И потому сильной… Ни разу даже не пожаловалась, хотя, впрочем, Санзо всю дорогу читал древний заговор от боли, которому научился в монастыре у Комьё.
А на месте сразу отпустил девушку, кивнул ей на спальное место:
– Ложись, отдыхай. Я сам всё сделаю.
Она явно не хотела показывать, что устала, поэтому не легла, а села, сцепив на коленях руки… Впрочем, когда Санзо через несколько минут оглянулся на неё – она уже лежала с закрытыми глазами.
Спит, и пусть сон её лечит. А он будет её охранять. И кормить, и ухаживать… и перевязывать, если только она снова ему доверится. А нет – ну как хочет. По крайней мере, он готов всё своё священное облачение изорвать для неё на бинты. Всё равно ну какой из него, к ситховой бабушке, святой монах, после того, как он лишил жизни стольких разумных существ… и… и… и так отчаянно хочет Кеноби! А может и должен – только сидеть у её постели и, сложив руки, бормотать священные тексты. Может, и ей всё-таки его молитва пойдёт на пользу, и ему самому станет легче… и в итоге он утомится настолько, что уснёт без сновидений.
5
Когда он наконец решился поднять голову, то с удивлением понял, что его надежды оправдались – он еле разлепил глаза. На него смотрела Кеноби, и в лице у неё, кажется, было лёгкое… беспокойство.
– Ты чего? – он заморгал, пытаясь увидеть девушку яснее. – Что-нибудь надо? Как рана?
– Всё нормально, – беспокойство тут же ушло с ее лица. – Еще болит, но уже гораздо меньше… Похоже, твоими молитвами.
Несмотря на иронию в голосе, обижаться не хотелось. Скорее – смутиться. Опустить глаза и тихо сказать, что, мол, старался… мол, это же хорошо!
А ведь потом пришлось всё же на неё посмотреть и добавить такую простую фразу:
– Надо заново перевязать.
Оби молча посмотрела на него, и Санзо прекрасно видел, что на языке у неё вертится фраза типа «Не надо, я сама», но она понимает, что это прозвучит глупо.
– Я больше не посмею, – заверил он, отрывая полосы ткани от своего длинного белого рукава. – Если хочешь, я даже не буду смотреть.
– Ну хорошо, – наконец смилостивилась Оби.
И Санзо, чтобы заслужить её прощение, действительно не смотрел, хотя… ох, чего же ему это стоило!
Да и краем-то глаза всё равно, когда осматриваешь рану, зацепишь что не надо… И даже когда бинтуешь на ощупь, полагаясь только на Силу – от этого, может быть, ещё хуже, потому что чувствуешь даже то, чего и не видел бы, а сердитая девушка рядом не может не ощутить жар твоего желания… Поучиться бы у неё закрываться!
Ну вот и всё.
– У тебя замечательно заживает. Ты очень сильная, Кеноби. Даже завидую.
Уголки её губ чуть приподнялись, и у Санзо слегка отлегло от сердца. К тому же… Кажется, прикосновения в Силе были для неё чем-то новым, тем более такие. Ну да, Квай-Гон вряд ли учил использовать Силу ТАК…
Правда, самого Санзо такому тоже никто никогда не учил – основы целительства с ЭТИМ ничего общего не имели. Оно рождалось само, из глубин его существа, и подхватывалось Силой, пронизывающей и затопляющей мир вокруг, и на мгновения казалось, что они оба – одно, что у них будто бы общий кровоток, что они чувствуют друг друга целиком и полностью… И да, что Кеноби это приятно так же, как и ему. Только она смущается и не знает, что с этим делать. А потом делает вид, что ничего и не было…
Интересные же открывались возможности! Только вот злоупотреблять ими Санзо не рисковал. Тем более что пока ещё плохо умел подчинять свои желания и способности… Да и боялся поверить Силе, подсказывавшей – всё правильно, всё абсолютно правильно.
Эту же самую подсказку слышала и Кеноби, в самом деле, всё казалось таким правильным… и это почему-то пугало. И одновременно было приятно. И откуда-то Оби знала, что стоит довериться этому «приятно» – произойдет нечто, чего потом не исправишь. Она позволяла себе лишь слегка приблизиться к этому чувству – как к костру, у которого греешь руки, но боишься обжечься…
* * *
И так проходили дни – в установившемся дружелюбно-отстранённом мире, почти без общения, тем более без откровений, и не залезая на чужую территорию, только помогая по делу – и ощущая некую вполне материальную тень чего-то, что можно было назвать и надёжностью, и даже близостью. Когда с человеком можно часами молчать вдвоём – это ли не показатель?..
Оби много спала – поправлялась. А Санзо не чувствовал усталости, охраняя её, добывая для неё еду посытнее и повкуснее, всячески заботясь, и плевать было, что стал сильнее мёрзнуть ночами, пожертвовав облачением и оставаясь теперь в майке, штанах и перчатках… Всё-таки то трепетное тепло, которое струилось между ним и Кеноби, стоило большего, нежели общее одеяло и материальные объятия – так он, по крайней мере, себя убеждал, молясь по ночам за Оби и засыпая потом рядом с её ложем.
И вот если бы только не сны… От них было никуда не деться, в них словно в насмешку выплёскивалось всё то, о чём Санзо упорно старался не думать при свете дня.
Нет, ну конечно, полуобнажённая Кеноби – а то и совсем, когда воображение разыграется – это в миллион раз лучше, чем его обычные кошмары, в которых он снова и снова терял учителя и ничего не мог сделать. Но всё равно, когда она, живая и настоящая, спит совсем рядом, укрытая плащом, то слишком велик риск перепутать сон с явью…
Однажды это и произошло. Санзо толком ещё не проснулся – а уже обнимал Оби, и крепко, пристраивая её голову к себе на открытое плечо и из такого неудобного положения ещё отыскивая в темноте её губы…
Причём Кеноби даже не пыталась вырваться, похоже, она вообще не просыпалась. Санзо дорого бы дал, чтобы узнать, что же ей-то снится в этот момент… Но в тот миг, когда он уже почти нашёл её губы, они внезапно шевельнулись во сне, произнося имя, подействовавшее на Санзо, как холодный душ.
– Твою же мать! – возопил Тридцать Первый преемник Сутр Творения, отодвигаясь от Оби. – Зачем она тебе, эта девчонка?!
– Что?! – как и следовало ожидать, от этого вопля Оби мгновенно проснулась.
– А вот то! – Санзо тоже стряхнул последние остатки сна и сел, сверкая в темноте белыми плечами. – Кеноби, глупая, я же люблю тебя, а ты даже во сне не со мной!
Почти сразу он понял, что выкрикивать признание в любви при таких обстоятельствах и такими словами – не самая лучшая идея. Глаза Кеноби засверкали так, что даже в Силу подглядывать не требовалось…
Правда, когда Генджо Санзо очень злился, его уже тяжело было остановить. Когда-нибудь он должен был высказать всё, что на душе наболело:
– Недотрога ты наша, со мной ты, значит, не хочешь, а ей бы всё позволила, да вы, девки, вообще не имеете права называть вашу возню сексом, – ага, можно подумать, он был большой эксперт по этой части… – Да ты знаешь, что я твою Тошечку драгоценную встречал в годы своих странствий, что она пошла по рукам, что она сплетничала мне про тебя, смеялась и дико хотела затащить меня в постель? Мол, первый урок бесплатно… А я ей тогда сказал, что она мизинца твоего не стоит, что ты чище её, красивее и лучше в миллион раз, вот так!
Конечно, Санзо прекрасно понимал, что с каждым словом пропасть между ним и Кеноби становится всё глубже – но как будто кто-то говорил за него…
– Замолчи, – уж лучше бы крик, чем этот тихий, полный ненависти голос. – И не смей будить меня ночью, чтобы выкрикивать всякую дрянь… о том, чего ты не знаешь!
Такого голоса Санзо у Кеноби ещё никогда не слышал.
Оправдываться и просить прощения не было никакого смысла. Только подняться и уйти в абстрактном направлении, бросив на прощание:
– Ты тоже многого не знаешь. А вернее – не хочешь знать. Я тебе не соврал ни слова.
И уже уходя, услышать в ответ приглушённое всхлипывание. И явно Оби плакала не о нём…
Хотя всё равно эти слёзы падали ему на сердце расплавленным свинцом, и хотелось вернуться, обхватить покрепче, прижать к себе, утешить… Но Санзо упорно гнал себя подальше от этой девчонки.
– И угораздило же влюбиться именно в неё! – проворчал он себе под нос, убедившись, что Оби уже не может его услышать. Но даже сейчас словно кто-то другой говорил за него, ведь на самом-то деле он понимал, что Оби нравится ему именно такой, какая есть, и даже эта её девчоночья любовь не заставит Санзо относиться к ней иначе… Уже не заставит.
6
Шёл он долго, поскольку упрямства ему было не занимать, и наконец, почти к рассвету, без сил свалился под каким-то деревом. Совершенно зря не проверив, что за дерево-то, а ведь если под таким спать дольше шести часов – уже и не проснёшься…
Это до него дошло, но поздно. Уже когда он с трудом открыл глаза, попытался встать – и не смог, и на грудь ему и в волосы падали ядовито-розовые цветы, являя собой, должно быть, жуткое зрелище, а Санзо даже руку поднять не мог, чтобы стряхнуть их…
И когда розовое мельтешение уже почти скрыло всё, когда сил на сопротивление уже не было – он вдруг услышал, как кто-то отчаянно пробивается через сплетение веток. Знакомые шаги, знакомое присутствие. Но даже для того, чтобы удивиться, уже не было сил…
А Оби и сама не знала, как почувствовала, что с ним беда, и зачем сюда бросилась – хотя да, не оставлять же его было тут умирать…
Метнулась через чащу напролом, как будто её что-то тянуло за руку – не иначе, сама Великая Сила – и, похоже, успела в самый последний момент.
– Оби, ты?.. – Санзо заморгал, и откуда-то даже взялись силы привстать. – Оби… Я сволочь, я знаю…
– Молчи, молчи! – она упала рядом с ним на колени, схватила его за руку… Ее ладонь показалась просто обжигающе горячей, от неё по всему телу Санзо побежали волны живительного тепла.
И лицо у него стало такое, будто она его ласкала, и он тихо ахнул, а потом ещё приподнялся и оперся на её плечо – к счастью, не на то, которое только недавно зажило. А дальше они уже даже смогли вместе пойти, обнимая друг друга, и Санзо всё искал середину между тем, чтобы обнять её покрепче, и тем, чтобы опираться всё-таки на собственные ноги, а не на хрупкую девушку. Оживал он быстро, по мере удаления от ядовитого дерева и даже невзирая на то, что там и сям в его волосах запутались розовые цветочки…
– Нет, и как только тебя угораздило? – повторяла она. – Ты представляешь, если бы… – она запнулась, – я не успела?!
И, внезапно всхлипнув, она прижалась к нему, почти зарывшись лицом в его волосы.
– Кеноби, не плачь, не надо, я того не стою… – ему было так сладко и так тревожно… – И не дыши этими проклятыми цветами, а то тоже отравишься! – он обнимал её в ответ, и брал за подбородок, чтобы отвернуть её лицо от цветов, и уже как-то само получилось, что губы их встретились.
Кеноби вздрогнула, но отстраняться не стала. У обоих дрожали губы, ещё жив был страх после всего пережитого, но тем сильнее была внезапно нахлынувшая нежность…
И длилось это долго, и было гораздо более осознанно, чем в прошлый раз, хоть и сводило с ума. Санзо изучал, исследовал… и одновременно ласкал, и в голове его вертелись слова, которые он вряд ли когда-нибудь произнёс бы вслух, но сейчас он знал: девушка слышит их сердцем.
«Оби… Спасение моё… Ты мой единственный свет… Ты центр моего мира сейчас…»
Да, он знал, что она всё же слышит, чувствует это. Будь иначе – она бы ни за что не позволила ему к себе прикоснуться. И тем более не позволила бы себе довериться ему.
Наконец он её отпустил, потому что голова совсем уж кружилась и сложно было устоять на ногах. Поглядел ей в глаза сумасшедшим взглядом… Слов не было, и что будет дальше – он бы тоже загадывать не рискнул. Может, стоило опять извиниться?
Но прежде чем он успел это сделать, она заговорила первой.
– Корью… ах, нет, Санзо, я всё понимаю, ты чуть не умер, ты не в себе, и твои чувства делают тебе честь… Но вспомни всё-таки: я – джедай, а ты так и вовсе принял монашеский обет. Нам нельзя… нельзя привязываться, в первую очередь.
– Я знаю, Оби, знаю. Меня учили так же. Только вот хреновый из меня монах, извини за выражение… – он сложил руки в молитвенном жесте и с абсолютно отрешённым видом незаметно прикоснулся к ней в Силе. Легко пробежался по ниточкам шрамов на плече… и всё оборвалось, остался только невинный взгляд – мол, я-то тут при чём?
Оби лишь вздохнула. В конце концов, иногда и она сама – не идеальный джедай…
Мгновением позже Санзо ощутил ответное прикосновение в Силе.
И едва не задохнулся от затопивших его ощущений… хотя Оби всего лишь легонько провела невидимой ладонью по его груди. Но это было абсолютно неожиданно. И сводило с ума…
– Кеноби, что ж ты делаешь, ох… Я же сейчас сгребу тебя в охапку и понесу туда к нам, не боишься?..
– Вот ещё! – крайне знакомо фыркнула она. – Я и сама дойду!
И зашагала вперёд с крайне решительным видом, снова становясь собой.
Санзо тихонько выругался. Хотя, может быть, и не стоило. По крайней мере, они помирились и всё пойдёт как раньше… А то, что было… уже хватит вспоминать до конца жизни!
И он пошёл за Кеноби – чуть отставая, потому что всё ещё пошатывало.
Впрочем, она то и дело замедляла шаг, а затем оглянулась на него – и он увидел, что она широко улыбается… кажется, просто от того, что он рядом.
И Генджо Санзо от души улыбнулся в ответ – а ведь уже сколько лет небеса не видели его улыбки! И после этого уже совсем естественно было догнать, взять по-детски за руку и пойти рядом.
И показалось вдруг, что самого главного, цели всей этой миссии на выживание – он уже достиг. А может, так оно и было?
Во всяком случае, хорошего настроения хватило до самой ночи. Хотя для Санзо ночь началась рано – ему всё-таки требовалось отлежаться после отравления. И Оби настаивала, чтобы он ложился на её место, на уютное… А он отказывался.
Тогда она просто-напросто улеглась на его собственное место – и сдвинуть её оттуда даже Великая Сила не смогла бы. Санзо пришлось покориться – и, не успев вдоволь поворчать по этому поводу, он провалился в сон, напоследок ощутив тепло руки Кеноби – вполне реальное.
Они так и держались за руки до утра. И эта ночь выдалась абсолютно мирной, спокойной и сладкой, из тех, что врачует душевные раны и дарует покой…
И следующие несколько дней и ночей были просто замечательными, невзирая на все неудобства лесной жизни… Но однажды этот покой был нарушен.
7
Ночью Оби проснулась, тяжело дыша и чувствуя, как горят щеки. И было отчего!
ТАКИХ снов она в жизни ещё не видела – и хорошо хоть вовремя поняла, что это всего лишь сон. Обычно в грёзах рядом с ней бывала Тоша, и всё было невинно и чуть-чуть, самую малость запретно, а сейчас… Сила Великая, как же она хотела, чтобы там, во сне, этот мальчишка позволил себе больше, чем когда-либо позволял наяву! И всё-таки в самый последний момент испугалась – и открыла глаза.
Как стыдно-то, Сила Великая! И как хорошо, что Санзо спит! Хотя… ох, они же ведь так сильно друг на друга настроены, а она сейчас просто излучала грешное желание! Ох, если… Может, просто встать и уйти?
Но уходить в ночь неизвестно куда было попросту глупо. Оби принялась повторять про себя джедайские мантры, силясь выгнать из памяти запретные видения…
Получалось плохо. У неё просто не было опыта борьбы с таким… она была поражена, что ей вообще могло такое привидеться…
А тут ещё Санзо зашевелился во сне, поворачиваясь в её сторону и шаря рядом с собой рукой. Кеноби прислушалась – он говорил во сне.
– Знаешь, Оби… Если я тебя обесчещу – я на тебе женюсь. Обещаю.
Все мантры высыпались из памяти в мгновение ока. А ещё говорят, что с ума поодиночке сходят!
Санзо почти поймал её руку – Кеноби не успела толком отодвинуться, лишь чуть отпрянула, и вышло только хуже. Горячая мальчишеская рука легла ей на колено, прикосновение обожгло сквозь ткань.
Парень вздрогнул и открыл глаза, но руку не убрал. Они оба замерли на какое-то время, чувствуя неотвратимое общее поле, накрывшее обоих…
Потом Санзо всё-таки попытался взять себя в руки. Сел, скрестил руки на груди:
– Лучше сразу пристрели, сейчас дам из чего. Это сильнее меня… особенно когда ты сама…
– Я сама – что? – выдохнула Оби, не узнавая собственного голоса.
– Хочешь, чтобы это случилось. Я ведь чувствую – хочешь, и не меньше, чем я…
И ведь выбрал же момент, когда отрицать глупо! Он был прав, сейчас она действительно отчаянно этого хотела, но…
– Но… Мы же не можем!
– Не можем и не должны, – Санзо согласно наклонил голову. – Потому и говорю – лучше застрели меня, – он потянулся отдать ей револьвер, а сам в этот момент видел её всю сквозь одежду, видел и чувствовал, и всю её нежно-горячо укрывал Силой, и хорошо бы она тоже чувствовала, как будто уже лежит в его объятиях. Обнажённая. За такое мгновение уже не жаль умереть…
Внезапно она ударила его по руке – и пистолет полетел на землю.
Вот такой реакции Санзо пожалуй что и не ожидал… даже если надеялся:
– Неужто не убьёшь?
– И не мечтай! – отрезала она.
– Ладно, можешь убить потом… – он рывком притянул её к себе на колени и больше не был намерен отпускать.
Действительно, за такое и умереть было не жаль. К тому же Оби и не думала вырываться.
Сначала расслабилась, отдаваясь во власть новых ощущений, а после так же крепко обвила Санзо руками, прижимая его голову к своей груди…
Его губы обожгли через ткань, под напором торопливых рук скоро уступившую место трепещущей в нетерпении плоти. Он как будто хотел согреть её всю своими ласками, не давая ей ни на секунду почувствовать ночную прохладу…
И больше того – ни на миг не давая опомниться, засомневаться, испугаться, благо на его стороне была Сила, и с её помощью он прокладывал дорогу для всё более смелых ласк во плоти. Если на то пошло – он ведь и сам в глубине души боялся и потому не позволял себе останавливаться…
А Оби… Кажется, она слишком долго ждала, слишком долго томилась – даже не осознавая этого – чтобы испугаться или остановиться сейчас…
До первой в своей жизни настоящей вершины блаженства она дошла даже раньше, чем осталась полностью обнажённой. Её тело сделало всё за неё, и она даже не поняла, что произошло – только, не помня себя, услышала со стороны собственный полустон-полукрик… И уже после почувствовала губы, руки, тяжесть мальчишеского тела – и приняла этого бесстыдника Корью в себя, не ощутив ни боли, ни страха, ни сожаления. Только продолжение сказочного полёта…
…Санзо мог гордиться собой до небес – первый опыт не только не разочаровал обоих, но даже совсем наоборот! А он-то боялся, что сделает девушке слишком больно или вообще не справится… И он даже не знал, благодарить ли за подаренное блаженство Великую Силу или само связавшее их двоих чувство.
Он посмотрел на Оби. Та лежала с закрытыми глазами, словно стараясь удержать недавние ощущения, не дать им отступить и смениться осознанием того, что же, собственно, произошло.
Наверно, сейчас лучше всего для неё было уснуть в его объятиях – и это Санзо был готов ей обеспечить. Укрыть, согреть и устроить поудобнее…
А потом уснуть самому, и на этот раз без сновидений – всё, что могло ему сниться, уже перешло в реальность, обернулось явью. И не только для него.
8
Следующее утро началось с улыбок и поцелуя… Но уже в следующее мгновение Санзо начал бояться, что Кеноби его оттолкнёт и проклянёт, или, хуже того, расплачется…
Потому что лицо Оби вдруг стало таким, точно она не была уверена, что всё произошедшее ей не приснилось – и одновременно боялась, что это окажется явью…
– Кеноби, – Санзо неловко погладил её по голове, – всё хорошо. Я тебя не брошу. Это не разврат, это по любви. И я готов отвечать за содеянное. Перед кем бы то ни было… – да, перед кем угодно… а вот перед ней самой?..
И что она скажет на это? Санзо, волнуясь, ждал, а Кеноби всё молчала…
Но не пыталась встать и одеться… и даже отодвинуться. Только глаза её больше не сияли.
– То, что мы натворили, Корью, – непростительно, – наконец произнесла она. – Только моя вина не меньше твоей. И теперь всё равно уже назад ничего не вернёшь. Остаётся как-то с этим жить…
– Ну ты так говоришь, – Санзо чуть-чуть усмехнулся, – как будто неизлечимо больна и уже заново себя похоронила. Прорвёмся! Мне думается, твой учитель нас поймёт… и мой бы тоже понял. И плевать на остальных, главное – верь мне. Я тебя люблю. И никогда не оставлю.
Она молчала, но взгляд ее оставался всё тем же – погасшим. О Сила Великая, неужели она за всё время здесь так и не научилась доверять ему?!
– Оби… Девочка моя бесценная! Знаешь, что скажу? Когда мастер Джинн отправлял нас сюда – думаю, он прекрасно понимал, чем это может кончиться. А значит – ничего плохого в этом не видел.
– У тебя очень извращённая логика, Генджо Санзо. Ты ещё скажи, что сможешь продолжать носить это имя после случившегося… И вообще отвернись, я оденусь…
– Пожалуйста, – ну пусть стесняется, есть у неё такое право, есть… А о том, быть или не быть Санзо, ему сейчас и думать не хотелось. На это ему мог ответить только учитель, а ему бы самому сейчас Кеноби успокоить…
Санзо честно отвернулся и тоже принялся собирать свою одежду.
И если он признавался себе, что невозможность оставаться Санзо его не слишком расстроит, то Кеноби… Он хорошо знал, как она гордилась тем, что вступила в Орден. И потерять это ради него?
Раньше надо было думать, одёрнул он себя. Если любишь её – убеди, найди слова…
– Оби, послушай… Давай дождёмся мастера Джинна. Может быть, он тебе скажет, что ты сможешь остаться в Ордене? Я вот почти уверен, что ему тебя осуждать не за что… Он хочет, чтобы ты жила, а не замыкалась в догмах. А если мы будем вместе – это значит, что с нами будет живая Сила, ты же сама это почувствовала! Мы станем сильнее, Оби, мы станем первыми в истории, кто совместит…
На этом красноречие иссякло, хотя Санзо ждал, что она раньше его перебьёт.
– Оби… Ну скажи ты что-нибудь… – почти взмолился он.
– Как у тебя всё легко и просто, – наконец-то улыбнулась она. – Но в одном ты прав, надо дождаться учителя. Без него мне просто ничего в голову не приходит.
– Не буду подкалывать, пойму, мне без учителя тоже плохо. Так плохо, что только с тобой я наконец почувствовал, что живу… И поэтому, и не только поэтому я буду тебя защищать. Всегда. Если позволишь. А там – пусть те, кто мудрее, скажут своё слово, и, если что, если ты будешь думать, что я поломал тебе жизнь, – можешь всё-таки меня убить.
Так и хотелось ответить: «Ладно, учту» – но про себя Оби отлично понимала, что не сможет убить его, даже если окажется, что он действительно сломал ей жизнь. То, что было – не забыть, не вычеркнуть из памяти, и этот парень отныне тоже так надежно вписался в её бытие, что и не вырвешь…
Судя по всему, Санзо это отлично знал, несмотря на все свои сомнения и страхи, несмотря на её молчание – чем дальше, тем лучше у него получалось понимать её без слов. Больше он к ней не приставал – ни словом, ни делом, ни мыслью, и так они дотянули до вечера. Вроде и поврозь, но всё-таки вместе.
Ждать Квай-Гона им оставалось ещё пять дней.
И за это время мысли и чувства, как им полагалось, пришли в порядок, вот только совсем не в такой, какой предписывался джедайским уставом.
Потому что всё-таки чем дальше – тем сильнее они двое прикипали друг к другу, и держались за руки, и засыпали обнявшись, и не сказать, чтобы Санзо сильно домогался, но Оби всё равно уступала, пусть и с очаровательным выражением на лице «ах, что же ты делаешь, как можно?..» и до самого конца стараясь сдерживать свою страсть…
Зато когда она всё же отпускала ее на волю… Тогда ей казалось, что сам мир Великой Силы содрогался и, наверное, Квай-Гон просто не мог не почувствовать, что происходит с его ученицей.
От таких мыслей становилось очень стыдно, особенно если ещё со стороны себя представишь… И Оби прятала лицо на груди Санзо, а тот как мог её успокаивал:
– Да ладно, что он, молодым не был? Подсматривать постесняется, а осуждать не станет… Не переживай!
Хотя его самого тоже не могло не волновать предстоящее объяснение.
В конце концов, не за этим же Квай-Гон их сюда отправлял…
* * *
А время летело как-то слишком быстро, ночи были короче дней… И вот уже настал день, когда Квай-Гон должен был вернуться за ними.
Санзо и Кеноби ждали мастера с самого утра – по возможности аккуратно одетые и причёсанные, волнуясь, как перед экзаменом… чтоб не сказать – перед казнью. И даже за руки не держались.
Хотя Квай-Гону хватило одного взгляда, чтобы понять почти всё, что между ними произошло за эти три недели. И даже немножко позавидовать молодёжи, хоть, конечно, за грехопадение гладить по головке не стоило. Корью внутренне так и светился от гордости и не боялся взять на себя ответственность. А Оби… перейдя черту и приобщившись вечных тайн, она очень повзрослела и похорошела. Свезёт же кому-то… хотя почему «кому-то», вот этому, с позволения сказать, Санзо Хоши уже и свезло!
Парень не стал ждать, пока его спросят или обвинят. Шагнул вперёд, склонил голову:
– Мастер Джинн, я готов понести любое наказание. А если лучшим выходом будет жениться, чтобы спасти её честь, – то на это я готов тоже.
Квай-Гон посмотрел на Оби, словно спрашивая без слов – а ты что скажешь?
А у неё земля качалась под ногами, ведь она, получается, подвела своего наставника… Но тот, как ни странно, смотрел на неё не с угрозой или гневом.
– Учитель, я очень виновата, я… не справилась с собой.
– Ничего, это не самое страшное, – Квай-Гон слегка ей улыбнулся. – Это тоже было зачем-то надо… вам обоим. Самое главное – понять сейчас, что же тебе – и тебе тоже, Корью – нужно на самом деле. Хотите ли вы остаться вместе и уйти в мир или…
– Я хочу, – сразу откликнулся Санзо. – А Кеноби, боюсь, без Ордена не проживёт. И я считаю, что её нужно простить и не устраивать скандала. Но решение за ней.
Оби растерянно посмотрела на них. Санзо, как всегда, всё понял – она хотела остаться с ним, но… в то же время не представляла себе, как будет жить вне Ордена. Можно ли совместить это? От такого проступка, какой совершила она, в Ордене просто так отмахнуться не смогут…
Самое противное, подумал Тридцать Первый, что вина её в их глазах – не в потере невинности, а в том, что привязалась, влюбилась…
Квай-Гон, судя по всему, считывал обоих. Показалось – или подмигнул:
– Может, дети мои, если мы никому не скажем – то никто и не узнает? Если ты, Оби, сможешь скрыть от всех, что у тебя есть… – она тут же начала краснеть, – самый дорогой тебе человек… и докажешь всему миру, что это не мешает тебе быть защитницей добра и справедливости, значит, ты и вправду так талантлива, как я привык о тебе думать. Дерзнёшь?
Санзо подумалось, что для Кеноби это может быть слишком – она ведь не терпела вранья, а любой неверный шаг покрыл бы её позором на всю оставшуюся жизнь. А с другой стороны – в этом их уставе вранья и лицемерия хватает, а Оби открыто против системы не пойдёт… Бедная. Лучше бы она решилась на бегство с ним…
К его удивлению, Оби подняла голову и тихо, но твёрдо сказала:
– Да. Если только вы поможете мне, учитель…
– Обязательно помогу, – ободряюще сказал мастер Джинн, – ты ведь пока постоянно со мной, и если нам кто-то встретится – я помогу тебе закрыться. А вот твой, молодой человек, статус вообще весьма шаток. Ты же, по сути, падаван, оставшийся без мастера, хоть Комьё Санзо и не состоял в Ордене. Я бы взял тебя под крыло, но, боюсь, если вас увидят вместе… Как сам-то думаешь – ты ещё Санзо Хоши или уже нет?
– Вообще я с самого начала думал и сейчас тем более думаю, что совершенно для этого не подхожу. Но учитель считал иначе. Достучаться бы до Комьё-сама в Силе и узнать, что он об этом думает… Но пока мне кажется, что если Оби будет вести двойную жизнь – то надо и мне. А то подозрительно выйдет…
– Согласен, – кивнул Квай-Гон. – И насколько я понимаю, как у вас там всё организовано – быть Санзо прежде всего означает нести ответственность. За себя и за других. И выводить к жизни, побеждая смерть и уныние. А этому ты научился. Остальное всё уже не так важно. И да, ты ведь странствуешь по Галактике с какими-то своими целями, и, может, хоть какое-то время тебе будет с нами по пути…
– Спасибо, мастер Джинн, – Санзо снова, с почтением, склонил голову.
9
Квай-Гон сдержал своё слово – по возвращении Оби жила так, словно ничего не случилось, лишь изредка чувствуя поддержку учителя – словно тёплое покрывало, скрывающее ненужные мысли и воспоминания от посторонних…
И по ней самой никто бы ничего не сказал – она была, как всегда, невозмутима, правильна и старалась вдвое больше обычного. А что скучала, ждала новой встречи – так всё было совсем не так, как с Тошей. Не угнетало, а окрыляло предчувствием, предвкушением…
Наречённому её было посложнее. Он хотел бы быть рядом с Кеноби каждую минуту – а приходилось мотаться по монастырям своего Ордена и, снова облачившись в священные одежды, выполнять свои обязанности Санзо. Присутствовать на богослужениях, читать проповеди (которые в его исполнении сводились к «Не страдай фигнёй, иди и живи свою жизнь сам! И скажи миру – не дождётесь!») и частенько отправлять в небытие всяких заслуживающих того существ. Последнее у него получалось лучше всего – жизнь научила, но и остальное, от чего он раньше бежал, тоже спорилось. И кошмары ему больше не снились – ну, может, раз или два. А так – ночами он мысленно был с Оби, ласкал её и надеялся, что она это почувствует…
Однако, оба прекрасно понимали, что вечно так продолжаться не может. Надо было двигаться дальше, но что такое это «дальше»… Нет, они прекрасно это знали – и одновременно ждали и боялись этого…
И когда они увиделись снова – вернее, Санзо отыскал Квай-Гона и Оби, то учитель отпустил девушку с возлюбленным на сутки, только наказал не натворить глупостей и не засветиться, и они рванули в какую-то гостиницу на окраине… Оби, конечно, было очень неловко, пока за ними не закрылась дверь, Санзо, кажется, всё равно – он, по крайней мере, заявился сюда не в полном облачении, а в штанах и в майке.
И, горячими руками раздевая Оби и всеми силами стараясь не спешить, он шептал ей:
– Слушай, ну нельзя же так, мне льстит, что твоя грудь всё ещё перетянута полосой от моего облачения, но ведь испортишь так красоту! Ты когда-нибудь вообще лифчик надевала? Ты не обижайся, просто так хочется когда-нибудь увидеть тебя в красивом… Может, хоть если решим тайно пожениться?..
Оби тихонько засмеялась:
– У тебя фантазии одна горячей другой…
– Почему же – фантазии? – возмутился Санзо. – Я тебя честь по чести зову замуж! Думаю, мастер Джинн не откажет нам и сочетает… Выходи за меня! – договаривал он, уже опускаясь на колени и нежно касаясь губами её груди…
По её телу прошла дрожь… Интересно, он знает, что когда делает вот так – она готова согласиться на что угодно?
Если и не знал – то догадывался, хоть и ласкал её так потому что самому это очень нравилось… И нескоро, но поднял на неё глаза, улыбнулся по-своему, по-санзовски – краешками губ, в сине-сиреневом взгляде читалось: я тебя, Кеноби, насквозь вижу, но хочу услышать от тебя самой…
– Да… – выдохнула она наконец.
– Что «да»? – коварно спросил он, не прекращая ласкать ее.
– Я за тебя выйду, Корью, бесстыдник… ах, ну что же ты делаешь?.. Попробовал бы сам… что-то сказать… когда тебя…
– Ловлю на слове. Два раза! И поскольку ты сейчас упадёшь – предлагаю переместиться в горизонтальную плоскость… Держись за меня!
Наконец-то он держал её на руках, и наконец-то она дала ему слово! Теперь только бы утром всё не изменилось…
Но нет, может, женщины и способны забывать то, что сказали в порыве страсти, но такое обещание – никогда… Это он понял наутро, едва только взглянув Оби в глаза.
– Ну что, радость моя, может, за сегодня и управимся? – как же ему нравилось смотреть в её смущённое лицо в ореоле растрепавшихся волос! – Сейчас перекусим – да и махнём на рынок, подберём тебе наряд… Ладно?
– Что, и наряд мне сам выбирать будешь? – полусонно улыбнулась она.
– Ну, ты же позволишь? Я так хочу любоваться на тебя… И сегодня… И всю жизнь!
– Ну рискни, – сказала строго, но глаза сияли. – Только окончательный выбор я оставляю за собой. А то знаю я тебя…
* * *
Как на любом захолустном базаре, на этом можно было найти всё, что угодно. Даже жаль, что Санзо и Оби было некогда как следует глазеть по сторонам – впрочем, их больше заботило, как бы не потерять друг друга в толпе. Парень крепко держал свою наречённую за руку – так, словно уже вёл к венцу, и пусть все смотрят, пусть завидуют, всё равно их тут никто не знает…
«Модную лавку» они чуть не проскочили, но всё же наконец вошли внутрь. Оби растерянно оглядывалась – ей негде было научиться по-девчоночьи, с восторженным писком рыться в нарядах. А может, просто склад характера не подходил…
Пожалуй, ее надо было чуть-чуть подтолкнуть.
– Как тебе вот это? – Санзо указал на платье ярко-жёлтого цвета.
– С ума сошёл! – шёпотом возмутилась Оби. – Чтобы я такое надела!
Подействовало! Оби принялась с решительным видом обозревать наряды, явно собираясь спастись от жёлтой угрозы.
Торговец был нечеловеческой расы и в процесс не вмешивался – но поглядывал на молодую парочку с явной симпатией.
Девушку, конечно, привычно тянуло к чему потемнее и поскромнее, но понимала ведь, что это будет торжественный день и так нельзя. На минуту даже возмутилась мысленно, что у неё нет морального права на белое платье и фату… Ладно, надо что-нибудь синее, зелёное… вот это?
– Слушай, а правда! – Санзо проследил её взгляд. Ткань переливалась, как море, из светло-зелёного в светло-голубой, бросала, казалось, отблески на потолок и на лицо наречённой. – Прямо под цвет твоих глаз!
– По мне так плечи слишком открыты…
– Ничего, тебе можно! Стыдно, кому показать нечего!
10
И вот зря он это сказал. Потому что пока они прикидывали-прикладывали платье и собирались идти примерять – на Кеноби налетел вихрь, скудно одетый, пахнущий сладкими духами:
– Оби! Кисонька! Какими судьбами, и вдруг в таком наряде… Ой! – Тоша Городецкая отступила на шаг. Сильная рука Санзо словно отрезала её от Оби и от платья.
Выражение лица Тридцать Первого не предвещало ничего хорошего. Но Тоша теряться не собиралась:
– Ой, и ты здесь, Корью, или как тебя теперь? Или ты уже сложил с себя монашеский сан? Так, секундочку, вы что же – ВМЕСТЕ?!
Лицо Оби вспыхнуло, как факел, слова потерялись где-то на полпути к губам.
– Нет, тебе показалось, мы в разных концах Галактики, – язвительность в голосе Санзо просто зашкаливала.
Тоша поджала губки, аккуратно накрашенные блестящей розовой помадой. Ничуть не изменились, оба. Но в голове не укладывалось очевидное: они – любовники. Возлюбленные. Жених и невеста… И почему-то это скрывают. А она – ни при чём.
Оби из-за плеча Санзо смотрела на подругу детства. Глаза чайного цвета, сейчас почти круглые от изумления. Умело наложенная дорогая косметика, вызывающая одежда. Каштановая чёлка с несколькими тщательно, с переходом прокрашенными в розовый цвет прядками. Нежные губы, целовавшие… скольких?..
…Нет, это не любовь. И никогда не было любовью. Просто такая странная, занёсшая их куда-то и не очень-то настоящая дружба.
– Платье-то брать будете? – осведомился любезный негуманоид.
– Будем-будем, – Санзо полез за деньгами, не глядя протянул крупную купюру. – Городецкая, будь добра, закрой дверь с той стороны. Сдачи не надо! – это уже было сказано торговцу, но прозвучало так, как будто Тоша предлагала себя за деньги.
От такого унижения её личико стало злым:
– А я про вас всем рас-ска-жу!..
Вздёрнув нос, она вихрем вынеслась прочь, с грохотом захлопнув дверь.
– Санзо, – слабым голосом сказала Оби. – Она ведь и правда расскажет, это же… Ой, что будет!..
– Не бойся, далеко не уйдёт, – он распахнул дверь на улицу. Оба увидели удаляющуюся фигурку с открытой спиной. – В конце концов, если она ещё джедай – про неё тоже можно рассказать много чего интересного… – Санзо говорил, а сам уже доставал из-за пазухи свиток. Развернул, повесил на шею, зашептал непонятные слова… а потом выкрикнул так громко как только мог: – Макай Тенджо!!!
Священная сутра сорвалась с его плеч, развернулась в длинную запутанную спираль, засветилась… и опутала Тошу, сбивая её с ног.
Оби и Санзо подбежали к девчонке. Она лежала в пыли и хныкала – и казалась сейчас обиженным ребёнком.
– Корью, идиот… У меня из-за тебя вся косметика размазалась!
– Городецкая, согласись – было бы хуже, если бы я тебя застрелил! А это, может, хоть дурь из тебя повыбьет.
Тоша взглянула на Кеноби.
– Оби, и ты променяла меня на… на… на этого?! Да ты с ума сошла!
– Я как раз наоборот – в разум пришла, – грустно сказала Кеноби. – Почему я должна была всю жизнь хранить тебе верность, если ты вдали от меня кидалась в романы?
– Так это с горя же!
– Ну конечно. Я безотказная, я всегда тебя приму – так ты думала? Моими чувствами можно играть, да? Тем более что со мной ты крутила только потому, что тебе не светило с ним. Это его ты хочешь с малолетства – того, кто стоит рядом со мной. Это его ты ищешь во всех своих любовниках.
– И никогда не получишь, – холодно ввернул Санзо.
У Городецкой яростно блеснули глаза – и Оби поняла, что угадала верно. Всё было так, как и сказал ей Санзо там, в лесу. Всё, что было между ней и подружкой, даже тот поцелуй – предназначалось вовсе не ей. Было одновременно и жаль Тошу, и хотелось оказаться подальше отсюда.
– Пошли, – Санзо взял её за руку.
Только через две улицы Оби тихо спросила возлюбленного:
– Она будет в порядке? И не станет трепать?
– Ничего ей не сделается, – бросил Тридцать Первый. – Она гулящая дурочка, но совсем уж на подлость не пойдёт, всё-таки добрая, да и к тому же ты ведь знаешь, чем я по ней ударил? Это называется «Очищение от зла». Может, правда мозги на место встанут…
– Нет, ну как её мастерица терпит, что она вот так…
– Пару лет назад Городецкая утверждала, что Ади Галлия сначала махнула на неё рукой, а потом начала «развивать в ней дар», чтобы ловить на Тошу всяких тёмных личностей. Но мне в это верится слабо, по-моему, она уже давно сменила сферу деятельности. Фиг с ней, а?
Оби кивнула. На самом деле не хотелось думать о неприятном, ведь она шла рядом с любимым и несла в руках, что ни говори, свадебное платье!
…Они ещё долго бродили по рынку, закупаясь всякими нужными мелочами, почти беззаботно строя планы совместной жизни. И ничего не предчувствовали. Но когда ближе к вечеру пришли к Квай-Гону, собираясь склонить головы и попросить благословения, то застали мастера хмурым и встревоженным.
– Нас вызывают в Совет Ордена. Всех троих, – и всё, ни упрёков, ни расспросов, но от этого было только хуже.
У Оби ёкнуло сердце. Она переглянулась с Санзо и почти сразу угадала, о чём он думает. Он явно жалел, что не применил к Городецкой что-то посерьёзнее…
– Не переживайте, – сказал им мастер Джинн уже по дороге. – На самом деле за ситуацию отвечаю я.
11
То же самое он повторил и на Совете: мол, когда давал своей ученице и Генджо Санзо миссию на двоих – то просчитывал вероятность такого исхода, при котором они полюбят друг друга. И нет, он не считает, что это неправильно – хоть и сто раз нарушение Кодекса. Для них обоих это был лучший способ выйти из пожизненной депрессии. И если Оби ван Кеноби исключат из Ордена – он, её учитель, уйдёт вместе с ней. И лично соединит руки – её и Корью.
У Оби во время речи учителя изумлённо расширились глаза – он готов покинуть Орден ради заблудшей ученицы?! Кажется, Совет был поражен не меньше – несмотря на определенную экстравагантность Квай-Гона, терять его Ордену не слишком хотелось.
Тем более что мастер Джинн доказал фактами: с тех пор, как Оби влюбилась, она не только ни разу не навредила делу Ордена, но скорее наоборот: любовь подарила ей крылья и мудрость. В отличие, вон, от той же Городецкой, с чьих слов заварилось сегодняшнее разбирательство и чьи душевные недуги вовремя никто не распознал, позволив девочке удариться в разгул… Неужели же это лучше, чем найти избранника?
Поведение Санзо особо не обсуждалось – с ним должен был бы разбираться его Орден. Который, кстати, на Тридцать Первого, в общем-то, и не жаловался. А вот Квай-Гона не красило то, что он фактически толкнул парня на нарушение обета целомудрия, это мастеру Джинну тоже собирались припоминать – впрочем, на фоне вскрывшихся похождений Тоши это уже как-то терялось.
Совет пребывал в растерянности. Даже наказания адекватного никто придумать не мог. И в самый разгар дебатов все вдруг увидели: в зале появилась призрачная фигура. Не голограмма, а именно призрак, парящий в воздухе. Доброе лицо, усталый прищур, длинные волосы, заплетённые в косу, и священные одежды…
– Учитель! – Санзо рухнул на колеи, не замечая собственных слёз.
– Мастер Комьё! – Квай-Гон тоже не ожидал увидеть старого друга, давно погибшего и оплаканного.
– Уважаемые все! – Комьё Санзо обвёл взглядом собравшихся. – Я посвятил этого мальчика в сан, и я считаю, что с обязанностями Санзо он справляется. Очищает землю от зла и помогает людям. А остальное уже не так важно. Если бы он не подходил для этого сана – он не мог бы использовать священную сутру. И его не любил бы народ. Так что его личная жизнь никого не касается. Может, даже идёт на пользу. И я тоже сам готов сочетать их браком перед небесами – Генджо Санзо и Оби.
– Итак, что скажет Совет? – Квай-Гон окинул взглядом магистров, предчувствуя, что после такой развязки особых возражений не последует.
Общий вердикт гласил: в порядке очень большого исключения сыграть свадьбу, иначе может выйти хуже. Но, пожалуй, не так уж мало разумных существ здесь надеялись: может, всё же не исключение, а первая ласточка?..
Чтобы не терять времени и благоприятного момента, свадьбу решили сыграть немедленно. И на фоне всего произошедшего то, что обряд решили совершить сразу два духовных лица, не вызвало ни удивления, ни протестов… особенно от молодых.
Парочка смотрелась, конечно, замечательно – Санзо в чём был, то есть в чём попало, только с кое-как приглаженными волосами, зато Оби в новом платье и с распущенной косой. Повезло, что тогда они подхватились лететь на Совет с тем, что было в руках, и наряд не забыли…
Квай-Гон стоял перед ними, и почему-то его фигура чуть расплывалась перед глазами, как и призрачный силуэт Комьё… Или просто слёзы внезапно навернулись на глаза?
И чуть дрожали руки обоих, когда наставники соединяли их – как будто Оби и Санзо с этой минуты воистину вступали в новую жизнь, и поцелуй их на глазах у всех получился робким и смущённым…
Точно и в самом деле был самым первым поцелуем в их жизни. И только когда их губы разомкнулись, они в полной мере осознали, что произошло – они всё-таки стали мужем и женой! Они добились своего!
– Учитель… Спасибо… спасибо… – выдохнула Оби, сияя от счастья.
– Спасибо, учитель! – Санзо тоже говорил почти шёпотом, до сих пор не веря, что они снова увиделись и что именно Комьё вручил ему на законных основаниях самое большое его сокровище – любимую девушку.
Но Оби стояла рядом с ним, счастливо улыбающаяся, в свадебном платье, так что, наверное, происходящему стоило верить!
Скорее всего, завтра они втроём – мастер Джинн и Санзо с Кеноби – отправятся в новое далёкое странствие. Во исполнение обещания, которое Тридцать Первый когда-то дал учителю, а теперь с новыми силами повторил снова: найти священную сутру, похищенную в день гибели Комьё. Санзо пытался отыскать её вот уже шестой год – но до новой встречи с Квай-Гоном и Оби у него, в общем-то, и воли к жизни хватало только на выживание. Теперь всё будет по-другому… и, может быть, мастер Джинн даже отпустит молодожёнов вдвоём.
Март-апрель 2010