Виктор КОНЕЦКИЙ «НЕКОТОРЫМ ОБРАЗОМ ДРАМА» - Л.: Сов. писатель, 1989. – 368 с.
Так получилось, что прозу Конецкого я открыл для себя довольно давно (с конца шестидесятых годов).
«Соленый лёд», «За доброй надеждой», «Начало конца трагедии», рассказы Петра Ниточкина – давным-давно читаны и перечитаны. А вот эта книга попала мне в руки совсем недавно. В ней три части. Первая часть рассказывает о дружбе и переписке Виктора Конецкого с писателем Юрием Казаковым. Во второй части собраны воспоминания о Викторе Некрасове. Множество любопытных фактов из жизни писательской среды времён «развитого социализма». Третья часть – довольно неудачная пьеса, которая и дала название всему сборнику.
В книге (как обычно у Конецкого) целые россыпи интересных историй. Вот одна из них:
«Лариса Рейснер родилась в Люблине – Польша.
И Фёдор Раскольников её бросил. Или это она его бросила в Афганистане?
Вот короткая цитата из её «Автобиоромана»:
«Этот, на коне, готовом сорваться с пьедестала, с копытом, бесстрашно занесенном в пустоте, этот, немолодой, - само мужество, пресыщенное почестями и добычей, сама верность, непреклонная, пока на нее опираются с полным доверием, - его нужно послать не Южный фронт, как он есть, и комиссаром к нему назначить осторожного и лукавого, с желтоватым цветом лица и рясой, застегнутого до подбородка, великолепного Макиавелли.
О, совсем иначе выглядит кондотьер, идущий в бой без шлема, со свистом ветра в продолговатых, женственных ушах… Откинутый лоб – это слабость и порок, сентиментальность и меланхолия, при железной челюсти и налитых губах – партизан, без вчера и без завтра, на всё способный и ничем не ограниченный. У нас он бы пошел на юг, глубоко в тыл Деникину, на Кавказ или в Туркестан, как прежде за Флоренцию против Пизы, за Ломбардию против Тосканы. И повсюду за его дикой конницей, за крадеными драгоценностями, прекрасными женщинами» - на сём, без точки, обрывается «Авирбиороман» замечательной революционерки. Здорово повезло и ей, что умерла вовремя! И что папе с мамой роман не понравился – а потому обогатил и украсил нашу жизнь только в 1982-м году, через много лет после смерти автора».
Вот вторая:
Критика романа Сергея Колбасьева (журнал «Залп», 1931, №2, «Гражданская война в кривом зеркале»):
«Мы знаем цену подобным авантюристам и убеждены, что в трудную для Советов минуту перед сейбертами вновь возникает вопрос, по какую сторону баррикады более целесообразно и выгодно сражаться. Весьма вероятно, что они вновь займутся «перестройкой мировоззрения» и отойдут к классовому врагу. Это типичные кондотьеры, профессиональные вояки, готовые сражаться за любое дело…»
И, чтобы соблюсти традицию, третья:
Тарле заметил, что средневековым эстетическим представлениям ирония была вовсе чужда, ибо она разрушительна и безыдейна с точки зрения догматического и дидактического способа мышления.
«Мух надо убивать, уничтожать. Но Корней Чуковский воспел эту гадость. Он восхваляет эту муху-цокотуху. Вместо того чтобы привить ненависть к этому гнусному и отвратительному насекомому…» - это из «Литературной газеты» в 60-х годах.
Надеюсь, что читатели ещё не раз будут перечитывать прозу Виктора Конецкого.