Глава 1
«Странное, подавленное состояние неопределённости... Какой путь выбрать? А есть ли выбор? Может, путь изначально один-единственный, а всё остальное мы себе только придумываем?»
Молодой барин решал для себя задачи вселенского масштаба. Лето благоухало вовсю. Солнце припекало, деревья стояли не шелохнувшись, цветы разливали свой аромат по воздуху. Молодой барин ехал в богатой повозке со своими слугами по империи. Неделю назад он покинул Псковскую губернию после ссоры с отцом. По дороге к обозу приблудился Ванька-монах. Никому он не мешал, мяса не ел и никто не обращал на него особого внимания.
Слуги радовались путешествию и прекрасной природе, только молодой барин был хмур и задумчив. Отец нашёл ему невесту и заставлял жениться, брак был очень выгодным. Но молодой честолюбивый барин Анатолий Иванович наотрез отказал батюшке. Отец прибег к угрозам и договорился аж до лишения наследства. Тогда Анатолий предложил отцу условие: если он за три месяца не найдёт себе невесты сам, то женится на угоду отцу.
На самом деле Анатолий и не думал искать себе жены. Он отправился в Запорожье к тётке, надеясь переждать здесь гнева отца, а по возвращении можно будет и договориться.
В один из дней проезжали они густую рощу. Вдруг раздался резкий свист и из кустов выскочили грабители.
— Мишка, вперёд! — рявкнул Анатолий, и возница, со всей силы дёрнув за поводья, крикнул:
— Н-но! Нн-но, родимые!
Повозка рванула вперёд, позади раздались выстрелы и крики. Грабители были пешие и не надеялись догнать повозку, как вдруг колесо налетело на камень и повозка опрокинулась.
Обрадованные бандиты с победными криками ринулись вдогонку. Барин вытащил пистолет и выстрелил, попав кому-то в бок. Перезаряжать было некогда. Он увидел, что Ванька-монах лежит со свёрнутой шеей возле повозки. Не мешкая ни секунды, Анатолий скинул сюртук и штаны, быстро натянул бедные обновки монаха и приказал не сопротивляться.
Радостные бандиты окружили их.
— Кто такие? Откуда и куда?
— Не твоё дело, собака! — крикнул пьяный Мишка и пырнул ножиком одного из грабителей.
— Бей их! — крикнул кто-то и в ход пошли ножи и сабли.
К Анатолию подбежал громила с дубинкой и замахнулся. Он почувствовал сильную боль в плече и рухнул без чувств.
Когда барин пришёл в себя, то увидел, что все его слуги были уже зарезаны, а обоз разграблен.
— Что, живой? — услышал он.
— Сейчас я его...
— Постой, он монах вроде!
— И что?
— Поднимите-ка его! — раздался грозный голос. Сознание полностью вернулось к Анатолию, но виски сильно пульсировали.
— Ты кто такой? — спросил тот самый, с грозным голосом. Видимо, это был самый главный, так как он был одет богаче всех.
— Я монах... Иваном зовут, Ванькой...
— А эти кто? — спросил главарь, указывая на окровавленные трупы.
— Русские люди... Молодой барин,— отвечал Анатолий,— ехал не то к тёте, не то к дяде в гости... Я особо не справлялся...
— Москали проклятые! — сказал один из головорезов, пнув ногой безжизненное тело Михаила.
— А чего ж это ты с ними, а? — продолжал главный.
— В монастырь путь держу, а они по пути мне попались, ну я к ним и прилип...
— Богатый был барин,— сказал вожак, держа в руке кошель Анатолия. Затем он подошёл к одному из сундуков и вытащил бутыль с вином. Поднёс горлышко к носу, вдохнул, потом отхлебнул и протянул Анатолию:
— На, пей!
— Что ты, что ты, отец родной, писание не велит!
— Гм, тогда помолись за меня!
Анатолий взглянул на мёртвых.
— Не могу!
Поймав его взгляд, главарь спросил:
— Отчего же?
— Злые русские крест выкрали!
— На всё-то у тебя ответ готов, уж не обманываешь ли ты меня?
— Господи сохрани! — Анатолий перекрестился.
Главарь задумался... Потом произнёс:
— Нравишься ты мне, Ванька! Со мной пойдёшь!
— Как с тобой? Куда? А монастырь?
— В деревню мою, служить у меня будешь, дворовым...
— Так я и по хозяйству ничего не умею, ремеслу никакому не обучался...
— Не велика наука воды натаскать, дров наколоть, да скотину накормить, а там, глядишь, и крест тебе серебряный выправим...
— Не скотник я, монах...— сказал в отчаянии Анатолий, он надеялся, что разбойники отпустят его восвояси.
— Грамоте-то обучен? — перебил его главарь.
— Немного...
— Заодно и письма мне писать будешь. За службу верную не обижу тебя, иль ты чем-то недоволен?
Анатолий решил не спорить.
— Доволен, благодетель! Благодарствую, что приютил бедного инока.
— Смотри, монах,— грозно промолвил главарь,— если вздумаешь убежать, поймаю и высеку!
Анатолий и не думал о побеге. Да и куда ему было бежать? Окрестностей он не знал, был у тётки в детстве и совсем не помнил дорог. Дорогу знал лишь старый Михаил...
— Чёрт бы тебя побрал...— процедил сквозь зубы Анатолий.
— Ты чего чертыхаешься? — спросил стоявший за спиной разбойник. Анатолий не заметил его.
— Да о кресте всё сокрушаюсь, он был дорог мне как память, от прадеда сохранился... Видимо, эти нехристи пропили его...
Отряд тронулся в путь, а убитые остались гнить под солнцем.
Глава 2
Шли двое суток. Наконец, вдали показалась деревня. Она буквально утопала в зелени. Солнце изливало свою благодать на эти края. Старинные, а порою даже убогие дома были в деревне. А вот дом главаря отличался роскошью. Ставни были выкрашены, забор недавно выстроен.
Бандиты расходились по своим хатам, показывая на радость жёнам и детишкам свою добычу. Наконец, Анатолий остался наедине с вожаком и они зашли во двор.
— Маришка! Маришка! — окликнул он кого-то, но ответа не последовало,— Доченька, встречай отца!
С заднего двора выбежала девушка лет семнадцати и кинулась на шею главарю.
— Тата, наконец-то, приехал!
Главарь вынул из за пазухи золотую заколку и вручил дочери.
— Ай, спасибо, тата! Красота-то какая!
Потом она взглянула на Анатолия и осторожно спросила:
— Гость, что ли?
— Это Ванька, монах. По дому будет помогать до поры, да храмоте тебя учить.
— Грамоте? — засопротивлялся Анатолий,— да я ж не шибко...
— Цыц! Чему научен, тому и научишь, а потом и отпущу тебя, да не с пустыми руками, чтобы ты в свой монастырь не с камнями пришёл, а с монетами.
— Сколько же мне ждать? — неуверенно спросил Анатолий.
— Ну для начала крест тебе выправим, я скажу кузнецу. К тому же, я давно мечтаю церковь построить... На старость лет грехи хочу замолить... Года три потребуется, я подсчитал, а там, может, и ты останешься. Жену мы тебе подыщем...
— Я не могу так долго...
— Твоё дело молитвы читать, а время для Господа значения не имеет!
Анатолий понял, что спорить бессмысленно. Но он уже не думал о сроках... Когда он увидел Маришку, то сердце его ёкнуло. Поистине, он не видывал девушки более красивой, чем она. Отец у неё страшный бородатый разбойник, а она имела внешность ангела с библейских иллюстраций.
— Хорошо, отец родной,— промолвил Анатолий,— буду тебе служить три года, коли не обидишь. А потом уйду.
— Решишь сам, а, покамест, ступай в сарай. Приготовь себе там жилище. Временно будешь жить там.
Вечерело... Анатолий очень устал. Он сделал лежанку из сена и прилёг. Сено кололо спину, он никогда раньше не спал в таких условиях, но от усталости быстро задремал.
Маришка принесла ему кувшин молока и свежеиспечённый хлеб. Анатолию показалось, что он тоже заинтересовал её. «Неудивительно,— думал он,— в деревне жизнь скучная, однообразная, а здесь незнакомец!»
Бросив прощальный взгляд на Анатолия, Маришка скрылась в темноте двора. Анатолий закрыл глаза и крепко уснул.
Когда он утром проснулся, то снова увидел приветливое лицо Маришки. Анатолий улыбнулся.
— Вставай, Ванька. Тата тебя кличет.
Анатолий нехотя встал, зевнул, протёр глаза и спросил:
— А где у вас умывальник?
— На заднем дворе, пойдём...
Умыв лицо холодной колодезной водой, Анатолий поднялся на веранду, из которой выходила какая-то старуха со словами:
— Спасибо, Архип! Век тебя и твою милость не забуду!
— Ступай! — прозвучало в ответ. Это был вожак.
— Значит, тебя Архипом звать? — спросил Анатолий.
— Проходи, Ванька! — сказал он и опорожнил стакан,— Присаживайся!
Архип сидел за столом и держался за голову одной рукой. Подле него стояли кувшин с вином и кружка.
Он немного помолчал, затем окликнул дочь.
— Маришка, сваргань чего-нибудь ему, чай, голодный...
Анатолий действительно проголодался. Маришка ушла.
— Единственная отдушина и радость моя после покойной Лизаветы. Был ещё сын Юрок, да москали казнили. Ты сам-то какого роду?
Архип хмуро посмотрел на Анатолия.
— А я по чём знаю?.. Сирота я, ласки родительской не знавал, потому и слуга Божий...— Анатолий перекрестился.
Архип отхлебнул вина и продолжал:
— Что же ты у Всевышнего за меня слово не замолвил, неужели без креста нельзя?
— Никак нельзя, отец родной, грех это, ежели за грешную душу без распятия молиться...
— Я ли грешник?
— Все мы грешные, отец родной, и я не меньше твоего, иначе не ходил бы в иноках, а был бы дьяком.
На веранду зашла дочь Архипа и разложила на столе закуску.
— Откушай со мной.— сказал Архип.
Анатолий жадно набросился на пищу, глотал не жуя творог, зелёный лук и хлеб.
Архип засмеялся.
— Ишь какой голодный!
Маришка принесла варёного мяса. Анатолий хотел было протянуть руку к сочным дымящимся кусочкам, но вовремя опомнился.
— Что же ты мяса не ешь? — спросил Архип.
— Пост, батюшка, нынче пост,— разочарованно вздохнув, ответил Анатолий.
Дни проходили в выполнении маленьких поручений. Анатолий старался подавлять в себе этикет, привычки, поведение. Старался приспособить свою речь под местный говор и вёл себя более чем скромно, дабы не привлекать лишнего внимания к своей персоне.
В один из вечеров Архип сказал ему:
— Час или два в день учи-ка Маришку храмоте.
Целый день Анатолий томился и ждал вечера, когда он сможет увидеть Маришку, поговорить с ней, побыть наедине. Он привык к лёгкому кокетству со стороны дам, к французской речи, к деликатным манерам... С Маришкой же он чувствовал себя по-иному — намного легче, непринуждённей, но если бы она знала, кто он такой!
Как бы она повела себя?
Глава 3
Как-то днём Анатолий пошёл полюбоваться лесом, окрестностями. В одном из дворов он увидел жуткую картину — мужик нещадно избивал женщину. Удары сыпались без разбора — руками и ногами по лицу, по телу. Один из ударов попал в шею и, задыхаясь, женщина упала на землю. Она плакала и сквозь разбитые губы пыталась кричать, держась одной рукою за горло, другой отбиваясь от ударов. Глаза её заплыли от синяков, из разбитого носа капала на платье и землю кровь. Мужик был сильно пьян и только бормотал:
— Сука... сука...
Анатолий заметил, что баба была брюхата. Он буквально вскипел от ярости и кинулся на помощь, даже не заметив, что остальные очевидцы смотрят и не вмешиваются.
Анатолий повалил мужика на землю. Тот сначала ничего не понял, но когда увидел, к т о ему помешал, то заревел от гнева. Это был здоровый, крепкий мужик. Он схватил одной рукой Анатолия и отшвырнул от себя, как игрушку. Затем медленно поднялся, взял с земли топор и двинулся на Анатолия. Неожиданно из толпы зевак выбежала Маришка и встала между ними:
— Не смей! — крикнула она.
Но мужик уже ничего не слышал. Он небрежно оттолкнул её и занёс руку с топором над Анатолием...
Раздался выстрел. Мужик застонал и медленно опустился на землю. Маришка с невозмутимым лицом держала в руке пистолет, из дула которого поднимался вверх дымок.
Толпа зашумела, появился Архип.
— Что случилось? — грозно спросил он Анатолия.
— Он избивал эту женщину,— дрожащим голосом объяснил Анатолий,— я заступился...
Женщина лежала без движения. Архип кивнул головой одному из своих людей и тот перевернул бабу лицом к небу. Глаза у неё заплыли и изо рта шла кровь.
— Окочурилась...— произнёс кто-то.
Архип взглянул на дочь.
— Ну?
— Этот хлопец ударил меня!
Люди в толпе закивали головами.
— Ладно, пусть их похоронят... Ты иди за мной,— сказал он Анатолию.
Когда они пришли во двор, Архип крикнул:
— Дурень! Никогда не лезь, когда мужик со своей бабой разбирается! Дурья башка! Ещё легко отделался, а то баба за своего мужика могла бы тебя заколоть!
Затем он обратился к Маришке.
— А ты что там делала?
— Было шумно,— ответила она,— собрался народ и мне стало интересно.
Архип недовольно покачал головой:
— Не к добру всё это...— сказал он и вошёл в дом.
Анатолий и Маришка остались одни. Она была взволнована, сквозь лёгкую накидку высоко поднималась грудь; капельки пота стекали по вискам и шее. У неё были длинные, пышные, прямые волосы тёмно-русого цвета. Она не заплетала их и они красиво облекали её гибкий стан. Огромные карие глаза её с пушистыми ресницами смотрели нежно на Анатолия.
— Монах, батька велел чтобы ты меня грамоте обучал!
— Велел...
— Завтра и начнём!
Началось обучение. Анатолий как можно проще излагал грамматику, с терпением поправлял ошибки в правописании. Маришка всё схватывала на лету и была добросовестной и увлечённой ученицей. Она понемногу проникалась симпатией к этому обаятельному молодому монаху. Они сблизились, часто беседовали на отвлечённые темы и Маришка поражалась, откуда у инока столько знаний. Анатолий рассказывал ей о других странах, о людях, живущих там и об их обычаях, об истории и культуре. Она как зачарованная смотрела на него. Рассказывала о своей деревне и окрестностях, о праздниках. Пела песни.
Прошло две недели, а строительство церкви так и не начиналось. Архип всё время отсутствовал — то гостил у брата в соседней деревне, то разбойничал. Анатолий не знал, чем себя занять, кроме обучения Маришки.
Как-то вечером он задумчиво сидел один у костра, подальше от села, и смотрел на звёздное небо. Ему вспоминалась прежняя его жизнь: светское общество, балы, танцы, игривое шампанское, кареты, мимолётные поцелуи... Всё это вмиг исчезло. Он вспоминал родителей и корил себя за то, что не послушался отца...
Вдруг зашевелились кусты и из темноты появилась Маришка. Она увидела грустное лицо Анатолия и, не сказав ни слова, села рядом. Вполголоса она начала петь:
Не покинь меня, нежность глубокая,
Не покинь меня, чувство хорошее.
Возвращайся ко мне, ясноокая,
Моя радость...
— Не грусти, Ванюша!
Она нежно посмотрела на него. Ему так хотелось услышать своё собственное имя из её уст!
— Здесь звёзды не такие, как у нас на севере...— сказал он,— Кажется, что протянешь руку и сгребёшь их всех в кучу!
Анатолий поймал её нежный взгляд. Он осторожно взял её за руку и наклонился, чтобы поцеловать. Она закрыла глаза, но едва он коснулся её уст, где-то недалеко раздался смех и топот ног. Две тёмные фигуры удалялись в сторону села.
Маришка аккуратно освободилась от его объятий и спокойно произнесла:
— Мне нужно идти...
Через мгновение она растворилась в темноте.
Всю ночь Анатолий не мог уснуть. Он не боялся за свою участь, он боялся за Маришку. «Архипу наверняка уже нашептали, что его дочь снюхалась с бедным иноком.» — думал Анатолий.
Утром он вышел во двор. Архип был один и опирался на дубину, которой он ловко орудовал на большой дороге. Он тяжело вздохнул, а потом сказал:
— Что это ты с дочкой моей часто возишься?
Не сдерживая злого раздражения, Анатолий ответил:
— Обучаю «храмОте», да слову Божию...
Архип прищурился:
— Ой ли?
— Да всякие сказки, что нам дьяк в келье рассказывал, дабы мы в силу Божию над всякой нечистью поверили, сказываю...
— Так ты, наверно, сказочник?
— Тебе виднее кто я, потому как у тебя живу.
Архип грозно взглянул на него:
— Запомни, ты гость на этой земле, а я хозяин!
— Господь Бог надо мной хозяин, да и над тобой тоже!
Архип нахмурился при этих словах. Кажется, он действительно на старость лет решил грехи свои замолить. Но всё же он решил схитрить:
— Что может твой Бог? Я могу велеть казнить тебя прямо сейчас!
— И на это Его воля!
Архип плюнул на землю.
— Иди, дурак, и не попадайся мне сегодня на глаза... Пришибу насмерть!
Немного успокоившись, вышел Анатолий за ворота со смиренным видом.
Глава 4
Шли недели... Архип увёз Маришку в соседнее село. Анатолий выполнял мелкие поручения, возился с деревенской детворой и снискал доброе уважение местных баб. Мужики же почти не обращали на него внимания. Но был один парень, который смотрел на Анатолия люто и с ненавистью. Это был Никита, брат убитого Маришкой мужика. В гибели брата он винил монаха, и ждал удобного случая, чтобы отомстить. В его голове уже созрел коварный план мести.
Анатолий часто гулял за селом, в безлюдных местах, погружённый в воспоминания и размышления. Он постоянно думал о Маришке. Любовь к этой простой, деревенской девушке овладела его сердцем. Он стал рассеян и всё время обдумывал момент встречи с возлюбленной.
Как-то Анатолий зашёл дальше, чем обычно. Его окружали огромные сосны, которые закрывали небо. Даже птицы перестали петь. Анатолий услышал хруст ломаемых веток за спиной и обернулся. Перед ним стоял Никита.
— Что, монах, небось не хочется помирать? — пробормотал он, приближаясь. В его руке был топор.
— Мой брат в могиле, а ты по земле ходишь,— продолжал Никита,— не справедливо так...
— Не справедливо убивать безоружного,— сказал Анатолий, пятясь назад.
Но Никита уже не слышал его слов. Ярость охватила его, он замахнулся и ударил.
Анатолий увернулся, кувыркнувшись под правую руку убийцы. Он схватил толстую ветку с земли и со всей силы ударил Никиту по спине. Но ветка оказалась трухлявой и от удара рассыпалась на мелкие кусочки. Это ещё больше обозлило Никиту, который явно не ожидал какого-либо сопротивления со стороны монаха. С диким рёвом он бросился на Анатолия и повалил его на землю. Он схватил его за шею и начал душить.
Силы Анатолия иссякали, он не мог разомкнуть крепких рук парня. Он глядел на перекошенное яростью лицо, суженные глаза и звериный оскал нависшие над ним.
Правой рукой Анатолий нащупал камень и изо всех сил ударил Никиту в висок. Парень закричал, схватился за рассечённую голову и начал искать топор.
Получив глоток свежего воздуха, Анатолий вскочил на ноги.
— Убью!!! — услышал он, обернулся и еле успел отскочить от летящего в него топора.
Кровь из раны залила Никите глаза и он на мгновение остановился, вытирая лицо рукавом. Улучив момент, Анатолий со всей силы ударил его кулаком прямо в лоб. Парень отшатнулся, но не упал. Тогда Анатолий обхватил его правой рукой за шею, повалил на колени и начал душить. Никита захрипел:
— Что ты делаешь, монах!..
В шее у него что-то хрустнуло и безжизненное тело опустилось на землю.
Анатолий встал, почти обессилев, и произнёс:
— Я не монах...
Кое-как прикрыв труп Никиты ветками и листвой, Анатолий побрёл домой, стараясь никому не попадаться на глаза. Он умыл лицо в речке и незаметно пробрался в свой сарай. Благо, что во дворе никого не было. Анатолий взял в руки обломок зеркала. На шее были видны синяки и следы от пальцев. Правая рука опухла и сильно болела. Обессиленный он прилёг и сразу уснул.
Анатолий проснулся когда на дворе уже стемнело. В горле пересохло и ему пришлось выйти, чтобы утолить жажду. Все дворовые уже спали.
Когда он вернулся и зажёг свечу, то увидел, что его рука опухла ещё больше и посинела. Осторожно ощупав кисть и убедившись, что перелома нет, Анатолий улегся на свою лежанку.
«Бежать,— думалось ему,— но куда? Догонят — убьют...»
Хотя едва ли из-за его бегства будет большой переполох. Он и выжил-то благодаря благосклонности Архипа, но Архип на него уже осерчал. Была ещё одна причина, по которой ему не хотелось убегать. Маришка...
Последующие дни Анатолий поднимал воротник повыше, накидывал на голову капюшон и делал вид, что усердно молится. В деревню он не выходил и никаких новостей не знал. Понемногу опухоль на руке спала и синяки на шее посветлели.
Неожиданно приехал Архип. Анатолий не выходил из своего сарая, ожидая, что его вызовут. Но никто не приходил. Лишь утром мальчишка Павлик передал ему, что «Архип желает его к себе...»
Анатолий собрался духом и вышел из сарая. Яркое солнце припекало. Взойдя на веранду он увидел Архипа. В комнате промелькнула Маришка. Анатолий слегка улыбнулся, но Архип заметил его жест.
— Чему скалишься?
— Тебя, благодетель, видеть рад.
— Что ты делал в моё отсутствие? Чем ты занимался?
— Молился, батюшка, да по хозяйству помогал.
— Дворовые говорят, что не шибко помогал, что запрёшься в своей конуре и не выходишь днями.
Крупные капли пота выступили у Анатолия на лбу.
— Учение постигаю, батюшка, да за благоденствие сего места молюсь.
— А ходил ли ты куда-нибудь?
— Да так, пару раз прогулялся вдоль деревни, на окрестности глядел, да только на дворе мне лучше. Более никуда не ходил.
— Знаешь ли ты, что Никиту Беляковского в лесу мёртвым нашли?
— Не слыхивал! — удивлённо и искренне воскликнул Анатолий.
Архип смутился искренностью монаха, хмыкнул и продолжил:
— Видимо, напился пьяный и в лес зачем-то ушёл... Заснул там, что ли... Его искали три дня, а когда нашли, то его уж звери лесные обглодали. Ну да ладно, я не об этом хотел поговорить с тобой. Люди у нас в селе тёмные, разбойничье племя. Священников у нас давно не водилось. Был один, лет десять назад, упал спьяну в колодец и утонул. Мужики баб берут без всяких бумаг и церковных обрядов. Неверно так. Подыскал я своей Маришке жениха, и хочу обвенчать их по закону Божию. Так вот, ты, Ванька, их и обвенчаешь. Жених с семейством приедет на следующей неделе. Что скажешь?
Анатолий побледнел.
— Что это с тобой?
— Так я это,— запинаясь отвечал Анатолий,— никогда... никогда никого не венчал... Да и не умею я...
— Ничего, ты человек Божий, небось много раз видел как венчают. Скажешь нужные слова, вот и всё! Очень я для своей дочурки Божьего благословения хочу.
Анатолий понимал,что нужно соглашаться, иначе его разоблачат.
— Как скажешь, отец родной, будет по-твоему.
— Молодец, Ванька! Ты позавтракай и иди приготовляйся, слова обрядные повспоминай... Иди, потом мне всё расскажешь!
Анатолий кивнул головой и вышел. Он заперся в сарае. Чувство ревности не давало ему покоя. Неужели Маришка любит своего жениха? Неужели она добровольно согласилась? Девушку, которую он полюбил всем сердцем, он же должен обвенчать! Нет, не бывать такому!
Разгорячённый, он ходил из угла в угол. Сердце его бешено колотилось, виски пульсировали, и вдруг он услышал голос Маришки, она пела во дворе:
Ой не цвела б ты, малинушка!
Ой не цвела б ты, родимая!
Ой не тревожила б грудь мою,
Грудь девичью!
С этой минуты Анатолий думал только о побеге. Ему казалось, что Маришка неравнодушна к нему. Конечно! Он заберёт её с собой! К тому же она знает окрестности. Но как ей сказать правду, что он не монах, а барин. Как примут её его родители, и как она сама сможет щеголять в дорогих платьях, а не в простой крестьянской одежде?.. Наплевать! Наплевать на весь свет! «Она будет моей, будет моей женой! — думал Анатолий,— Я люблю её и не могу без неё жить!»
Мысль о том, что они будут вместе дурманила, пьянила его... Он решился на отчаянный поступок...
Глава 5
Уже было далеко за полночь, когда Анатолий осторожно вышел во двор. Луну скрыли облака, было тихо, свет в доме не горел. Анатолий подкрался к двери и через мгновение очутился внутри дома.
В полумраке он медленно двигался в сторону комнаты Маришки. Из соседней комнаты доносился храп Архипа. Когда какая-нибудь половица скрипела, то Анатолий застывал, и продолжал движение только несколько минут спустя. От волнения у него вспотела спина. Наконец, он пробрался в комнату.
Маришка лежала на постели, укрытая лёгким одеялом. Анатолий опустился на колени и нежно взял её за руку.
— Маришка...— шепнул он.
Девушка открыла глаза. От удивления она не произнесла ни звука.
— Не бойся, это я... Я пришёл за тобой.
Маришка приподнялась.
— За мной?
— Да, за тобой... Я не могу венчать тебя, я... я люблю тебя... Нам нужно бежать... тебе и мне...
— Но как же отец?..
— Я думаю он поймёт спустя время, и простит нас.
— Вряд ли... Но куда ты хочешь бежать?
— Послушай... Я не монах...
— Я знаю,— перебила она его,— я догадывалась. У тебя слишком изнеженные руки и лицо.
— Меня даже не Ванькой зовут... Мне пришлось притворяться монахом, чтоб твой отец не убил меня.
— Как же тебя зовут?
— Анатолий... У меня большой хороший дом... Убежим вместе.
— За нами будут гнаться.
— Я подумал об этом. Если мы убежим завтра ночью, то у нас будет много времени в запасе.
— На лошадях не получится, слишком шумно... Но я знаю одну тропу, Ваня... Анатолий...
— Послушай, с тех пор, когда я увидел тебя в первый раз, то только о тебе и думаю...
— Ты красивый...— сказала она и нежно провела рукой по его лицу. Он наклонился и губы их сомкнулись в страстном поцелуе.
Анатолий также осторожно вернулся в свой сарай, лёг на лежанку и уснул.
День прошёл незаметно. Анатолий тайком приготовил дорожную котомку, положил туда сухари и овощи. Маришку он увидел только в полдень. Она подкинула ему в сарай свёрток и скрылась. В кульке было варёное мясо. Оно тоже последовало в котомку.
Наступил вечер. В селе стихло. Тишину нарушали лишь жужжащие насекомые. Анатолий вышел из сарая, тихонько пробрался к воротам и вышел на дорогу. Возле яблони он увидел тень.
— Маришка...— окликнул он.
— Я здесь...
Она была одета в мужскую накидку, волосы убрала под платок. Он обнял её и крепко поцеловал.
— Пойдём быстрее,— сказала она,— мне всё равно не будет счастья с женихом, которого мне выбрал отец.
Пригибаясь, они пошли в сторону леса. В темноте Анатолий еле поспевал за шустрой Маришкой. Его лицо то и дело хлестали ветки, он спотыкался и ворчал. Маришка торопила его.
— У нас мало времени, нужно успеть в Еловцы, за ними мы резко повернём направо... Думаю так нас не найдут. Дойдём до города и ты скажешь, куда нужно ехать. Деньги я взяла из тайника отца! — говорила она на ходу.
— Ты умница,— только и мог сказать задыхающийся Анатолий.
Они долго шли через поля, через овраги. Иногда Маришка останавливалась и смотрела на небо, на звёзды.
Под утро они остановились на поляне перекусить и передохнуть. Холодная вода из речки взбодрила их и они двинулись дальше. Около полудня они обошли стороною какое-то село и пошли в сторону севера. Ближе к вечеру они уже еле волочили ноги.
— Всё, привал...— выдохнул Анатолий и рухнул в высокую траву. Маришка последовала его примеру и вскоре уснула. Проснулись уже ранним утром, подкрепили силы запасами еды и снова двинулись дальше.
К полудню следующего дня они вышли к городу.
— Здесь, на центральной площади, есть извозчики, которые за хорошие деньги могут увезти вёрст за семьдесят,— полушёпотом говорила Маришка Анатолию, когда они вошли в город. Народа на улице было не очень много. Ветхие строения были построены абы как. Прохожие не отличались богатыми нарядами и хорошими манерами. На одной из улиц Маришка резко дёрнула Анатолия за рукав и потянула в сторону.
— Что случилось?
— Люди моего отца...— прошептала она.
Они быстро побежали по узкой улочке в сторону леса. Когда опасность миновала, Маришка остановилась и упала обессиленная в траву. На её глазах появились слёзы.
— Всё, поздно! Они уже ищут нас в городе! Они опередили нас!
Анатолий опустил голову и задумался.
— Значит так,— сказала Маришка,— вечером я пойду в город, куплю что-нибудь съестного и попробую угнать пару лошадей.
— А я?
— А ты останешься здесь...
— Я не могу...
— Послушай, любимый, это слишком опасно, а ты не похож на местных жителей. Одной мне будет легче.
— Нам бы только добраться до моего имения,— зло сказал Анатолий,— а там я сообщу куда следует о преступлениях этой шайки разбойников. Всех сошлют в Сибирь!
— Не надо, Анатолий...— Маришка нежно обняла его,— там, среди них, мой папка... Доберёмся до твоих и забудем о прошлом, а там... А там будет видно!
— Ох и заживём мы с тобой, Маришка!
Он крепко обнял её и нежно-нежно поцеловал...
Глава 6
Начало смеркаться. Маришка скрылась в густых зарослях. Анатолий остался один. Он сел возле дерева и закрыл глаза. Хотелось молиться, но слова не шли ему в голову.
Анатолий услышал шорох и вскочил, но было уже поздно. Трое рослых парней с дубинками и с ножами окружили его.
— Ты кто будешь? — грозно спросил один из них.
Анатолий присмотрелся. Парни не были похожи на людей Архипа, скорее всего это были местные. В таком случае ему нельзя было называться «монахом», ведь его ищут, может даже за вознаграждение.
— Я заблудился...— вырвалось у него.
Внезапно, он почувствовал сильную боль в затылке и упал без чувств. Над ним наклонился парень с дубинкой и сказал:
— Готов, хлопцы! Пошукайте у него в сумке!
В котомке у Анатолия осталась основная часть денег и драгоценностей Маришки. Она не рискнула взять с собой всё сразу, когда отправилась в город.
— Ого! — воскликнул один из грабителей,— Богатый улов! Да кто ж он такой?
— Может, жид?
— Наверное... Потащили его...
Двое парней взяли его под руки и понесли в глухой лес. Они остановились возле склона. Внизу пенилась глубокая чёрная река...
«Странное состояние... Состояние прерванного, недосмотренного сна, когда осознаёшь, что концовку его ты никогда не увидишь.
Неопределённость порождает тоску... и неизбежность...
Зачем эта печаль?»
Анатолий начал стонать.
— В себя приходит... А ну-ка, Петруха!..
Огромный парень замахнулся дубинкой и со всего размаху ударил по голове Анатолия. Раздался глухой звук. Тело незнакомца обмякло. Грабители взяли его за руки и за ноги, и скинули в реку.
Маришка осторожно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, шла по городу. Она зашла в неприметную булочную и купила хлеб.
Хозяйка — старуха лет шестидесяти — равнодушно глядела на неё. В углу игрался мальчишка.
— А что это, бабуля, переполох-то в городе?
— Да ищуть кого-то, беглых каких-то...
Маришка спешно вышла, забыв забрать сдачу. Старуха что-то шепнула мальчишке и тот стремглав выбежал на улицу.
Маришка почувствовала неладное. Она быстро завернула в переулок, но там её уже поджидало несколько теней. Её схватили, заткнули рот кляпом и потащили куда-то.
Беглянку привели в один из домов и кинули на пол. Человек в чёрном плаще отсыпал мальчишке пригоршню монет, потрепал его за вихры и жестом указал на выход.
— Проклятая старуха! — вырвалось у Маришки.
Человек откинул плащ. Это был Архип. Он подошёл к Маришке и наотмашь ударил её по лицу. Она упала на пол, ударилась головой и потеряла сознание.
Очнулась она уже в повозке. Архип со своими разбойниками ехал домой. Анатолия нигде не было видно. Она попыталась встать, но поняла, что связана.
— Развяжите меня!
Архип, сидевший впереди, обернулся и сказал:
— Не брыкайся, больше не сбежишь!
— Где Анатолий? — тревожно спросила она.
— Кто?
— Ванька! — почти в истерике закричала Маришка.
— А бес его знает! Мои люди не нашли его — ни в городе, ни в лесу. Сбежал, наверное, с твоими-то подарочками!
— Я всё равно сбегу!
— Я тебя, сучка, ещё прилюдно высеку, чтоб более воле отца не перечила! Ничего! Перебесишься, дура!
Разбойничий обоз удалялся всё дальше и дальше, пока не скрылся за горизонтом. Лето уже заканчивалось. Пасмурное небо опустилось на Малороссию.
Август 2006–декабрь 2007