*- Бабушка, мы же устроим утром капель? Увы, мне завтра надо быть уже в Москве.*
Иногда слышу за дверью в коридоре шаги моего дома. Пытаюсь их описать, но не выходит. Ни мамины, ни папины. Навещают, когда почти засну. Начинает казаться, что я дома. До того сильное ощущение, что испуганно открываю глаза. Нет, дома хорошо, очень-очень, но если я окончательно туда перемещусь, то вряд ли успею к завтрашним парам. Но приятно, как приятно, что меня навещают шаги моего дома. Я даже не обижаюсь, что они без гостинцев.
Интересно, кого они оставляют т а м, неужели совершенную тишину.
А у комнаты, в которой я сейчас пишу, - свои звуки. Это сотни капелек стекают по одежде и барабанят по тазу. Знаю: мечтают, что он однажды откроет свое дно, а капельки лужицей поползут в кругокомнатное путешествие, а если повезет, то и в открытый космос, т.е. в коридор попадут. Мечтайте, родные, а мы послушаем ветра в чайниках и щелчки, что докладывают: "чай готов, чудесная Ника, аликолепная Алинка и неподражаемая Валентинка!". Ветра три, в каждом чайнике по братцу. Поют, свистят, шипят, смеются, плачут, а мы радуемся, что они все по отдельности, а то наделали бы бед.
Часы, отсчитывающие секунды до программы "Время" - это дом в старой части города. Такие звуковые секунды всегда вызывали желание завыть по-волчьи, а если не выйдет, то просто по-человечьи. И убежать, пока не взорвалось ничего, пока все хорошо, успеть схватиться за крылья, улетающего Хорошо, и с ним перенестись в чудесные долины, где чудно-чудно и никаких программ "Время". Но часы оттикают свое и все спокойно. Почти. Только смотрит мое отражение из окна с тоской чернее, чем на улице, а занавески бледно-желтые, как цветы увядшие. Да, проснутся утром - верю, но секунда настоящая как стон, вот-вот кажется оборвется, но нет, тянется.
Деревня... Это холодильник, который по ночам неожиданно начинает болтать сам собой, а я думаю: "говори, говори, раз говоришь, значит ещё жив, старичок".
Деревня - это дождь от которого уютно, потому что вода, что за шиворот и трава мокрая по ногам - это там за тонким стеклом. А у нас плюшки бабушкины, картошка с грибами, варенье вишневое, клубника с грядки, книжка теплая и столько взглядами незаметно обнимающих, свои старинные песенки напевающих вещей. У нас, а не у меня - важно.
А ещё деревня - это шум ветра, попавшего в ладошки высоченных деревьев. Такие ветра и ладони лишь в лесу.
Но если я услышу детский крик: "одуванчики!", то окажусь в вагоне поезда, что неторопливо от Киевской до Студенческой. И увижу маленькие солнышки, их ветер ещё не унес на голубое небо, вот они и купаются в молодом-зеленом.
Тсс... Я слышу уютный дождь. Сейчас будет де...