4. Королевская семья
Александр Сэтт, старший сын короля и наследник тарлеонского трона, заканчивал ужин в компании своей фаворитки и нескольких придворных, когда ему сообщили, что на аудиенцию просится его сестра, герцогиня Сомерсби. Не скрывая радости принц попросил впустить гостью и сам поднялся, чтобы ее поприветствовать.
Анна вошла улыбаясь. Улыбка была неизменной спутницей этой женщины, славившейся жизнелюбием и непоколебимой уверенностью в себе. На ней было синее платье отороченное горностаем, а волосы украшала бриллиантовая диадема. Александр восхищался сестрой, отдавая день ее вкусу. И все же в глубине души он всегда считал эту страсть к дорогим нарядам немного излишней. Анна выглядела бы королевой даже в простом крестьянском платье.
- Давно ты не жаловала меня своим вниманием, - шутливо пожурил ее принц.
- Ты мог бы и сам выкроить время, чтобы навестить сестру, - смеясь отозвалась герцогиня, усаживаясь за стол и даже не взглянув на Лизу, сидевшую напротив. – Джефри отпустил меня только, когда я согласилась поехать под надзором его людей. Они ждут во дворе.
- Он по прежнему тебе не доверяет, - усмехнулся Александр, дав знак слугам принести еще один прибор.
- О, нет, Александр, как можно, - Анна весело всплеснула руками в преувеличенном возмущении. – Просто он очень беспокоится за меня. Ты же знаешь, как сейчас опасно в Тарлеоне. Под каждым кустом может сидеть злодей, мечтающий меня похитить. А мои слуги – просто ленивые остолопы, которые не в состоянии меня защитить, пока я еду два квартала от нашей резиденции до вашего замка.
И раздраженным жестом она отодвинула принесенное ей блюдо. Александр засмеялся, наблюдая за ее ней. С возрастом в ее грации появилось что-то ленивое и несколько вальяжное. Анна привыкла к обожанию и поклонению, она не знала ни горечи разочарований, ни боли потерь, ни каких-либо других бед. Она всегда получала то, что хотела. Глядя на ее лицо, нежную белую кожу, прекрасные синие глаза, смотревшие спокойным и умным взглядом, на ее высокую гибкую фигуру, трудно было поверить , что этой женщине уже 35 лет и что она мать двух взрослых дочерей.
- Не сердись на него, сестренка, - посоветовал Александр, протягивая ей бокал вина, только что наполненный для нее расторопным лакеем. – Он любит тебя, хоть ты того и не заслуживаешь.
Анна улыбнулась, оценив его шутку и, улыбаясь, сказала:
- Пропади он пропадом со своей любовью. Дьявол, ты не поверишь, но я даже начала скучать по Винтеру.
Александр остановился, поднеся бокал к губам и вновь поставил его на стол.
- Ты шутишь? – спросил он, не скрывая удивления.
К младшему брату они оба испытывали равную неприязнь, причины которой даже не до конца осознавали. Они не любили Винтера, потому что он пришел в эту семью извне и слишком поздно, чтобы стать ее частью. Они так же не любили его за то, что он был другим, не похожим на них. Винтер не унаследовал материнской красоты, которой с избытком были наделены старшие дети Лианы, и которая в чем-то тоже роднила их между собой. Но все же главной причиной этой неприязни было то, что он игнорировал их нелюбовь и жил сам по себе, не обращая на все это внимание.
- Нисколько, - сказала Анна, сделав глоток. Ее позабавило удивление старшего брата. – По крайней мере, когда он торчит в Тарлеоне, он отвлекает Джефри от этой ненужной опеки.
- Ладно, заешь цыпленком свою досаду и улыбнись, как ты всегда улыбаешься, - примирительно сказал принц.
Анна взяла со стола салфетку, но потом отшвырнула ее обратно. Она была в том настроении, когда ей просто нужно было на ком-то отыграться. Ревность мужа, имевшая под собой некоторое основание, казалась ей посягательством на ее свободу. А Анна слишком себя любила, чтобы принимать это как должное.
- Я не голодна, - заявила герцогиня. На глаза ей попалась Лиза, и леди Сомерсби не раздумывая выместила свое раздражение на ней. – Попроси ее уйти отсюда. Я что, должна сидеть за одним столом с твоей шлюхой?
Девушка резко поднялась на ноги, но не посмела демонстрировать свою неприязнь открыто. Но когда она посмотрела на Александра, ее светлые глаза горели огнем бешенства. С трудом сдержавшись, она обратилась к нему:
- Ваше Высочество!
Лиза была полна достоинства. Арманская кровь наделила ее решительным нравом, а годы, проведенные в борделе умением обходится с высокородными мужчинами. Ее тонкая, бледная красота таяла при сравнении с герцогиней Сомерсби, но девушка знала себе цену, и поддержи принц ее в этот момент, она сумела бы поставить на место зазнавшуюся принцессу. Но Александр не стал сориться с сестрой, и примирительно кивнул арманке.
- Ступай, Лиза. Я скоро к тебе присоединюсь.
Лиза не сказала больше ни слова, и быстро ушла, высоко держа голову. Анна насмешливо проводила ее взглядом, а потом пожала плечами.
- Раньше вкус у тебя был лучше, - заметила она.
- Не придирайся, - отмахнулся ее брат. – Лиза красавица. И настоящая женщина, не то что эти кривляки, что ходят за тобой при дворе.
Насчет кривляк герцогиня возражать не стала, но и признавать его правоту то же не собиралась.
- Платье на ней сидит, как на корове седло, - не отступала она. – Видно, что она слишком долго носила мужскую одежду.
- Поверь мне, в постели это не имеет никакого значения, - засмеялся Александр.
Леди Сомерсби не оценила шутку. Она не была безгрешна, но ее, как и многих других при дворе, раздражало отсутствие такта и понятий приличия, которыми прямо таки насквозь было пронизано поведение Александра.
- Прежде чем достаться тебе, она успела обслужить половину Тарлеона. А сейчас ты, как ни бывало, держишь ее в своих покоях, пока принцесса Палирии, вместе с твоими дочерьми, ночует в королевском крыле.
- Ты что, приехала сюда, чтобы изобразить из себя нашу мать?
- Наша мать умная женщина, и тебе бы стоило иногда ее слушать, - заметила Анна.
- Хорошо, если так. Только пока что Лиза мне нравится, мне хорошо с ней и я не собираюсь с ней расставаться. Если она мне надоест, я найду себе другую.
- В этом я и не сомневаюсь.
- Так в чем же дело?
- Ты появляешься при дворе под руку со шлюхой, принародно унижая этим свою жену. Ты берешь ее в театр, на прогулки, даже на охоту. Ты понимаешь, что это не нравится не только Маргарите. Все вокруг говорят о твоем распутстве. Это плохо кончится.
- Чего это ты вдруг так завелась, - удивился принц, нахмурившись. – Не первый раз и не первый год об этом говорят. Какое мне дело? И с каких пор ты стала такой моралисткой, не с тех ли, когда твой муж перестал тебе доверять?
Анна усмехнулась. Скажи ей это кто-нибудь другой, она могла бы всерьез рассердиться. Но с Александром они привыкли прощать друг другу маленькие колкости. К тому же после его слов веселое настроение опять вернулось к ней.
- Тебе нужно быть осторожнее. Такое поведение не может позволить себе наследник престола.
- Анна, - вздохнул Александр и засмеялся. – Когда я стану королем, я попрошу Джефри отпустить тебя ненадолго погулять.
Герцогиня махнула рукой.
- Я уже стара для таких вещей, - заявила она с достоинством. – Признаюсь, я далеко не ангел, и в моем прошлом были вещи, которыми не стоит гордиться. Но я уже решила, что для меня нет никого дороже Джефри и наших девочек. Если бы он в это поверил и перестал пускать за мной своих шпионов, наш брак превратился бы в идиллию.
- Как трогательно, - засмеялся принц.
Они подняли бокалы и выпили за радость встреч.
- Я приехала поговорить с тобой о другом, - призналась Анна после минуты молчания.
Принц поднял на нее взгляд и вопросительно посмотрел по сторонам. Герцогиня утвердительно кивнула и добавила:
- У этого менестреля прекрасный голос. Попроси его спеть нам.
Александр оглянулся в сторону юноши, стоявшего на небольшом возвышении с лютней в руках. Тот не заставил себя ждать и немедленно запел: «Она была чиста, как небесная высь …»
- Громче, - приказала Анна.
Менестрель в испуге запнулся, но тут же опомнился и затянул вновь, уже во весь голос.
- Теперь я тебя не услышу, - заметил Александр, обращаясь к сестре.
- Отлично, - завила леди Сомерсби и неохотно объяснила причину такой любви к музыке и пению. – К сожалению шпионы есть не только у моего мужа и их интересует не только моя верность.
Александр перестал улыбаться. Его насторожил ее тон.
- Что-то случилось? – спросил он.
- Не знаю. Может быть.
Она наклонилась вперед и заговорила в пол голоса, так что слышать ее мог только Александр.
- Сегодня к Джефри приходил Бадер, они заперлись в кабинете и долго говорили. Мне удалось подслушать часть их разговора, не спрашивай как. Я не уверена, что поняла то, что услышала. Но если мои опасения подтвердятся, это может означать только одно – тебе угрожает опасность.
Александр только тихо вздохнул, глядя в ее глаза и пытаясь в них прочитать степень угрозы. Но Анна не торопилась выкладывать все сразу. Она вновь выпрямилась, взяла бокал и пригубила еще вина, что не добавило спокойствия Александру. Теперь старший брат наклонился к ней.
- Опасность? – переспросил он, облокотившись локтями о стол. – О чем ты говоришь?
- Об опасности, - улыбаясь прошептала Анна.
- Вэй добрее тебя, дьяволова кукла. Говори! – взорвался он.
Анна перестала улыбаться. Теперь они почти касались друг друга лбами, и их золотистые локоны – темные Анны и светлые Александра сливались друг с другом.
- Запомни, - говорила герцогиня. – Независимо от того, насколько верно то, что я услышала, Джефри в это не замешан. Он просто платит за информацию, и все. Он осторожный человек и не любит ввязываться в то, что его не касается.
- Во что ввязываться?
- Ты должен поклясться, что никогда не причинишь вреда моему мужу.
- Я? Я этого не сделал бы никогда, хотя бы потому, что он твой муж.
- Поклянись, - настойчиво повторила Анна. – Или я не скажу тебе ни слова.
- Хорошо, я клянусь, - быстро согласился принц. – Говори, что ты услышала.
Анна кивнула, медленно с расстановкой, не отрываясь от него взглядом, ответила:
- Наш отец и наша мать хотят лишить тебя права наследовать престол Тарлеона.
Сказав, она снова выпрямилась и допила оставшееся в бокале вино. Александр последовал ее примеру. Он ни сразу осознал то, что услышал. Слова сестры доходили до него медленно, и по мере того, как это происходило, он наливался краской, так что его красивое лицо приняло багровый оттенок.
- Нет, - сказал он резко, стукнув бокалом по столу.
- Тише, - зашипела на него Анна, хотя их голоса и тонули в эхе, отражавшем прекрасный голос юноши с лютней. – Я предупреждала тебя.
- Ты ни чем не лучше меня, чтобы судить, - так же резко отозвался принц.
- Замолчи или я уйду. Ты меня знаешь.
Александр опустил голову, негромко прошептав:
- Прости.
Но Анна не услышала его слов.
- Что именно ты поняла из их разговора? – спросил он шепотом.
- Бадер говорил о Кайле, - ответила герцогиня. – О том, что отец обвинил его в некомпетентности, в том, что он так и не смог отыскать ее. Бадер сказал - в этом не было его вины, когда она сбежала, он сделал все что мог, и что только дьявол теперь знает где «эта дрянная шлюха». Так он и сказал.
- Мерзкий шептун очень щепетилен в своем деле, - зло усмехнулся Александр. – В тот день, когда он перестанет выполнять свои обязанности, отец избавится от него. Уж больно много знает этот шпион. Только при чем здесь я до Кайлы?
Анна позволила себе насмешливую улыбку. Отношения Александра Сэтта и Кайлы Мирт были отдельной темой для разговоров, и она не стала ее касаться.
- Бадер сказал фразу, которая меня насторожила, - объяснила леди Сомерсби, не отвлекаясь на едкие замечания. – Он сказал, что положение Винтера в роли мужа, потерявшего свою жену, да к тому же в таких обстоятельствах, мешают королю немедленно принять решение и объявить его своим наследником вместо Александра, который, по мнению короля, не способен… цитирую: «…не только управлять таким великим государством как Тарлеон, но и держать в узде свое естество». Достаточно?
- Да, пожалуй, - согласился принц, но тут же вновь обернулся к сестре. – Но хотя Бадер и знатный соглядатай, читать мысли отца все же не умеет. Откуда ему знать…
- Все верно, - немедленно согласилась Анна. – Бадер старый паникер и, возможно, нам нечего бояться. Однако тебе нужно быть осторожнее. Даже если Бадер все это выдумал лишь для того, чтобы выманить у Джефри несколько золотых, в его словах есть логика. Отец начинает относиться к тебе с каждым годом все хуже и хуже, чего нельзя сказать про его отношение к Винтеру.
- Малыш весь изогнулся, чтобы угодить отцу, - подтвердил Александр, кивая в знак согласия. – Он только этим и занят.
- Малыш себя еще покажет, помяни мое слово, - заметила Анна. – Он забрал у нас добрую половину прибыли от морской торговли, а Джефри считает - это была выгодная сделка. Он так заморочил голову моему мужу, что тот уже перестал думать своим умом. Он все время советуется с Винтером прежде чем что-то решить. Это невыносимо. Я говорю ему - пожалей свою репутацию, старый кретин. Тебе уже за 40, а ты бегаешь за советами к мальчишке. Все бесполезно. Винтер его как будто околдовал. А ведь речь идет всего на всего о наших уделах. Представь, как у малыша загорятся глаза, когда на карту будет поставлена корона Тарлеона.
- Он не узнает, - решительно заявил Александр.
- Ты шутишь, - засмеялась герцогиня. – Если Джефри что-то знает, наш брат будет осведомлен первым.
- Тогда поговори с Джефри.
- Не впутывай Джефри, - неожиданно холодно заявила Анна. – Ты поклялся.
- Я и не собираюсь. Но Джефри послушает тебя…
- Он никогда меня не слушает.
- Он любит тебя.
- Да, но не слушает. Он не знает, что я за ним наблюдаю. Он считает меня глупой куклой, помешанной на нарядах и светских раутах. И пусть он так думает. Меня это устраивает.
- Но не могу же я все оставить.
- Верно. Только ты не правильно на все смотришь. Не мне нужно говорить с мужем, а тебе с отцом. Тебе нужно изменить образ жизни, выгнать из своих покоев всех шлюх, проведать Маргариту, а если можно, то даже сделать ей еще одного ребенка.
- Брр… - засмеялся принц. – Помилосердствуй сестренка. Только не это.
- Александр, - вздохнула Анна устало. – Пора начинать думать не только о сиюминутных желаниях. Как ты не понимаешь! Может быть Маргарита и не красива, но она твоя законная жена, и только она сможет подарить тебе наследника. У нас с тобой только дочери, а у Винтера сын. Если Маргарита родит тебе мальчика, отец 45 раз подумает, прежде чем сделать то, что решил.
- Ты слишком расчетлива, сестренка.
- Просто я не хочу жить при короле Винтере. Только и всего, - ответила самая красивая женщина Тарлеона.
Железная логика Анны и ее бесцеремонная прямота восхищали Александра, лишенного этих качеств. Она не боялась показаться скверной, она вообще мало чего боялась.
- У меня есть одна идея, - сказал он, хитро улыбнувшись.
***
- Сомерсби, - звучно произнес Винтер.
Ему нравилось называть сестру по титулу супруга, потому что слово было звучное и выговаривалось на одном дыхании, а еще в этом была своя доля неучтивости, которую он мог себе позволить, зная, что Анне не нравилось такое обращение.
Анна Сомерсби была его родной сестрой, но это действовало лишь на том уровне, что не смотря на всю ее прославленную красоту он не воспринимал ее как женщину. Винтер давно забыл бы, что тогда у Белого замка Анна назвала его оборванцем, если бы она не перестала называть его так и дальше, если бы она не называла его дикарем и уродцем, чужаком и подкидышем в период, когда Винтер пытался привыкнуть к жизни в Тарлеоне, когда ему так важно было понимание родных.
Ни отец, король Виктор, ни брат Александр, ни Анна не были тогда рады появлению в их семье еще одного, к тому уже взрослого и изрядно одичавшего ребенка. Все они отнеслись к нему с холодком. Но если Александр как наследник престола, а тем более отец-король, имели над ним власть, то Анна была ему просто старшей сестрой, и ей-то Винтер мог платить той же монетой.
Анна вышла ему навстречу, ее платье из золотой парчи почти сливалось с волосами. Даже если бы в этом зале находилась сразу тысяча женщин, все взоры все равно были бы обращены к ней. И она прекрасно это знала.
- Уже вернулся, Винтер, - поприветствовала она брата. – Всего 4 дня на родине, а тебя уже не узнать.
В ответ Винтер тоже улыбнулся.
- За это время я начал забывать, как смотрится такое большое скопление бриллиантов. Глядя на тебя можно ослепнуть.
Только после своих слов Винтер осознал, что сам при этом выглядит не самым лучшим образом. С дороги он еще не успел переодеться и привести себя в порядок. Его сапоги были заляпаны грязью, в движениях сказывалась усталость от долгой дороги, а длинные волосы постоянно падали на лицо, и ему приходилось руками отодвигать их назад.
Анна заметила все это очень быстро.
- Почему ты думаешь, что король захочет тебя видеть в таком виде? – спросила она.
Винтер не стал отвечать ей.
- Что ты здесь делаешь, да еще в такое раннее время? – спросил он в свою очередь. В действительности, приемный кабинет короля был не самым привычным местом для Анны. – Ты что, заблудилась во дворце?
Анна недовольно поморщилась. Глядя в одно из зеркал, украшавших панели приемной, она поправила рукой свои красно-рыжие волосы и, убедившись, что выглядит ослепительно, снова повернулась к брату.
- Ты неотесанный, грубый мужлан, - заявила она. – Ты похож на обычную деревенщину, кем в сущности и являешься. Я пришла сюда вместе с Джефри. Если бы ты был хорошо воспитан, ты задал бы вопрос прежде чем делать замечания. Следи за своими манерами, а то твоя любовница сбежит от тебя так же быстро, как сбежала твоя жена.
Винтер не показал своего удивления. Слова Анны могли быть лишь бесхитростной ловушкой, такие уловки сестры он знал еще с детства.
- Любовница? – повторил он смеясь. – По-моему, ты не только заблудилась во дворце, но и запуталась в братьях. Где Джефри?
- Его остановил наш кузен Гарский, но ты можешь не волноваться, Винтер, он скоро будет здесь. Ему следовало жениться на тебе, уверенна, вы были бы счастливы.
- Да уж, с такими женами…
- Очень грубо, - поморщилась Анна.
- Прости, милая. На твоем месте я не шутил бы на эти темы. Да и ревность в твоем голосе звучит как-то забавно. В то время, пока ты беспокоишься о том, чтобы оставаться самой красивой женщиной и не растранжирить свой штат, скажем мягко, поклонников, людей заботит такая маленькая проблема как война с арманами.
Анна презрительно пожала плечами.
- Чепуха. Неужели легионы Тарлеона не справятся с кучкой варваров?
Возможно, она действительно так думала. Возможно, на сей счет у нее было свое мнение. Винтер никогда не знал, когда Анна говорит то, что думает. Единственное, что он знал, так это то, что она далеко не так глупа как хочет казаться.
Чтобы не спорить с ней, Винтер просто пожал плечами.
На этот раз Анна не обманула его. Через пару минут в приемный зал вместе с Энтони Гарским в приемную вошел супруг самой красивой женщины Джефри Сомерсби, граф Хот.
Четыре года назад граф Хот и герцог Рони, которому тогда было всего 19 лет, столкнулись в серьезной судебной тяжбе за право торговли и выхода в Синее море. Герцогства Хот и Рони находились рядом и имели одинаково удобные гавани, что приводило к жесткой конкуренции между ними, длившейся долгие годы. Однако принц Винтер сумел не только договориться со своим шурином, постоянно настраиваемым против его женой, он сумел переманить Джефри Сомерсби на свою сторону и сделать его своим союзником, даже другом. С годами их дружба окрепла, которой не смогли помешать ни Анна, ни 15 лет разницы в возрасте, ни другие конфликты.
Сейчас герцогу Хот было 38 лет. В его рыжих волосах появилась седина. Он стриг их коротко, тем самым открывая могучую бычью шею. Черты лица у него были крупные и грубоватые. Он очень любил свою супругу Анну. Эта любовь была его самой большой слабостью, он ничего не мог с ней поделать. Холодность жены только подогревала эту страсть, а попытки забыться с другими женщинами ни к чему ни привели. Со временем Джефри просто смирился и научился управлять своими чувствами. Он любил ее, подчас не мог помешать ей делать то, что ей хочется, но никогда не позволял вмешиваться в свои дела.
Увидев Джефри, принц искренне обрадовался.
- Рад тебя видеть, Винтер, - поприветствовал его герцог. Он сказал несколько слов герцогу Гарскому, тот кивнул и удалился, предварительно поздоровавшись с Винтером. Винтер и Джефри подошли к амбразуре окна, так, чтобы их никто не слышал.
- У тебя не лучший вид. Дорога не слишком тебя утомила? – спросил Сомерсби, окинув Винтера внимательным взглядом.
- Оставь это, Джефри, - махнул рукой Винтер. – Я выслушал уже все эти претензии от твоей жены.
Немного помолчав, он добавил.
- Я видел их вождя.
Видя, что Джефри ждет продолжения, Винтер вкратце пересказал ему встречу у Долины Безмолвия, разговор с Торнайдом и Карой. Дойдя до переговоров, он запнулся.
- Он сказал, что не будет говорить ни с кем, кроме короля.
Джефри бросил на него быстрый взгляд, удивленно ухмыльнувшись.
- Значит для этого голодранца принц Тарлеона не очень важная птица, - сказал он.
Винтер усмехнулся.
- Этот мерзавец понимает, что обстоятельства сейчас на его стороне. Отец никогда не поедет в Синий лес. И, признаюсь тебе как другу, я теряюсь в догадках, чего он на самом деле добивается.
Джефри Сомерсби не стал теряться в догадках и сказал четко:
- Войны, Винтер, войны. Ты же говорил, что арманы способны только с оружием в руках бороться за свою свободу.
Винтер покачал головой.
- Нет.
Он не спал несколько ночей, обдумывая сложившуюся ситуацию, совершенно новую для него. Он чувствовал, что Торнайд приводит в действие какой-то свой хитрый план, смысл которого не понимал, и это пугало его. Винтер многого не понимал. И больше всего его волновало то, что Торнайд был так похож на Кайлу.
- Джефри, - начал он не особенно уверенно. – Мне кажется, что за этим восстанием кто-то стоит. Кто-то очень влиятельный и могущественный, возможно, это Берта Мирт.
Герцог Сомерсби рассмеялся, услышав имя королевы Атании.
- То, что ты зол на свою супругу, не повод обвинять в кознях ее мать, - заметил он как можно мягче, чтобы не вызвать вспышки бешенства у своего юного друга.
Но Винтер и не думал злиться. Его мысли сейчас были заняты другим.
- Джефри, я знаю, что 6 лет назад ты по просьбе моего отца участвовал переговорах с Атанией.
- По поводу твоей женитьбы?
- Да.
Джефри, явно не понимая своего собеседника только развел руками.
- Винтер, сейчас не самый подходящий момент выговаривать мне за неудачный выбор.
Принц даже рассмеялся в ответ.
- Упаси меня Боги, Джефри. Выбор был замечательный. Я сам очень любил Кайлу, пока не узнал, что она… Речь не об этом.
- Ну так о чем? – спросил Джефри, немного успокоившись.
- Я хочу знать все о ее родне. Вождь арман похож на нее. Это сходство удивительно. Я не могу его объяснить. Кроме одного. До того, как наши государства пошли на мировую, скрепив мирный договор нашей с Кайлой женитьбой, Атания и Тарлеон враждовали. Но мой разрыв с их дочерью разорвал эту хрупкую связь. Берта Мирт могла использовать арман из мести за свою дочь, которую считает погибшей.
Джефри Сомерсби огляделся по сторонам, опасаясь, что их могут услышать придворные. Но никого не было.
Улыбнувшись жене и не глядя на Винтера, Джефри спросил его:
- Ты понимаешь, что значит твое обвинение?
Так же, не глядя на Джефри, а глядя на Анну, Винтер ответил:
- Именно по этому я сказал об этом тебе, а не королю. Когда я женился на Кайле, мне было 17 лет. Я никогда не видел ее до свадьбы, и до конца не знал, на ком меня женят. Но когда я увидел ее в белом платье у алтаря, я понял, что передо мной женщина, которая ни на кого не похожа, самое удивительное на свете существо. Но недавно я встретил человека, с которым она очень и очень похожа. Джефри, поверь мне, я не страдаю ни самовнушением, ни галлюцинациями…
Джефри не успел ответить. В это время двери в приемную короля открылись и молодой камергер, поклонившись Винтеру, громко произнес:
- Его высочество герцог Рони…
***
- Рад видеть тебя, сын мой, - сказал король Виктор, оперевшись о спинку сиденья. – Ты плохо выглядишь. Устал?
Винтер кивнул, бросив быстрый взгляд на Этьена Блистара, сидевшего напротив короля. Лонглайвер, видя заминку принца поднялся на ноги и, подойдя к нему, положил руку на его плече.
- Его величество уже все знает, - сказал он.
Винтер взглянул на отца.
Король сцепил пальцы рук и облокотился локтями на свой письменный стол.
Сходство Винтера с отцом бросалось в глаза. Если бы не седина и морщины короля, их можно было бы принять за одного человека. В народе говорили, что именно это сходство и было причиной, почему король простил свою жену после 10-и лет разлуки.
На столе перед Виктором Сэттом стояла шахматная доска. Казалось, что расстановка фигур волнует короля больше, чем присутствие сына.
- Шах, - сказал он наконец и поднял глаза на Винтера. – Что ты думаешь об этом?
- О партии или об арманах?
- О человеке, назвавшемся ураганом . Ты считаешь его колдуном?
Винтер усмехнулся, взглянув на Блистара. Впрочем, говоря с лонглайвером, он всегда знал, что каждое его слово станет известно королю.
- В Синем лесу каждый второй знает первичную магию, а каждый десятый является колдуном. Не думаю, что человек, находящийся ниже третьего уровня смог бы возглавить арманскую армию. Это вполне естественно. Но меня смущает его внешность и то, что он не арман.
Король кивнул, обменявшись с Блистаром все понимающим взглядом. Потом посмотрел на сына.
- Этьен сказал мне о сходстве повстанца с твоей женой… Что ты об этом думаешь?
Винтер ответил не сразу. Вопрос не удивил его, но его смутил сам факт того, что король, его отец, заговорил с ним об этом.
- Боюсь разочаровать вас, Ваше величество, но я не знаю, - сказал он наконец.
- Жаль, что Кайлу не удалось найти, - заметил Виктор. – Не дело, когда принцесса Тарлеона находится непонятно где и никто даже не знает, жива ли она.
- Это упрек? - спросил Винтер.
Король пристально посмотрел ему в глаза. Винтер выдержал этот взгляд, хотя слегка изменился в лице. Он чувствовал, что отец подозревает его и от этой мысли ему было не по себе.
- Я не понимаю, как она могла исчезнуть из ваших покоев, - сказал Виктор.
- Я тоже, - ответил ему сын.
- Помоги тебе Боги, если ты мне лжешь, мой сын, - добавил король, отвернувшись.
Винтер опустил голову. Он сам миллион раз искал объяснения ее странному исчезновению, но не находил. Но никто не верил ему. Даже родной отец. Никто не обвинял его в лицо в убийстве жены, но принц знал, что во всех задворках королевства люди не перестают шептаться об этом.
- Вернемся к повстанцам, - сказал король. – К тому, что сказал этот человек.
- Такой наглости короли Тарлеона не слышали от арман со времен правления Рутерга Доброго, - заявил Блистар. – Требовать личной аудиенции с королем Тарлеона, грязному повстанцу, колдуну! Тарлеон не должен терпеть подобного. Арманы, кажется, забыли события 25-летней давности, когда Синий лес был черным от сажи костров. Им нужно напомнить их. Нужно собрать войска всех удаленных графств, попросить помощи у Атании и Сидиона, но прекратить какие бы то ни было переговоры.
Его слова понравились королю. Виктор кинул и повернулся к сыну.
Принц вместо ответа указал на шахматную доску, стоявшую на столе.
- Зачем вы играете сами с собой? Чтобы научиться ставить себя на место врага?
- Не важно, Винтер.
- Я из тех, кто при любых обстоятельствах выторговывает мир. Война – слишком дорогая и жестокая штука, чтобы пользоваться ею. И меньше всего мне хотелось бы воевать с арманами. Это гражданская война, мы все немного арманы, я вырос среди них, они честны и бесхитростны. А еще они хорошие воины и не боятся смерти. Но я знаю так же и то, что человеку, назвавшемуся Торнайдом нельзя верить. Он что-то задумал, он держит в рукаве козырный туз.
- Что ты предлагаешь, Винтер? – прервал его размышления король.
- Я прошу об одном. Прежде чем мы пойдем на них войной, позвольте мне снова поехать в Синий лес. Мне нужно понять, кто он и почему он так похож на Кайлу.
Виктор быстро переглянулся с Блистаром. Заметив этот взгляд, Винтер понял, что он означает. Не в его привычках было выяснять отношения с отцом, но в данный момент он не видел другого выхода.
- Ваше величество, скажите, вы не доверяете мне, потому что я долго жил в Синем лесу или потому что у меня пропала жена? – спросил он, поднимаясь на ноги.
Короля его слова задели, но показал он это только едва заметным движением брови. Сын редко позволял себе так разговаривать с ним.
- Хорошо, - медленно сказал король. – Если ты представляешь, какая опасность тебе угрожает, ты можешь ехать. Я доверяю тебе. Я сейчас можешь идти.
Винтер поклонился и вышел, чувствуя, как отец и Блистар смотрят ему вслед. Это его мало беспокоило. Он прекрасно осознавал на какой риск идет, возвращаясь в Синий лес, но пути назад у него уже не было.
Он почувствовал сильную усталость, что было не удивительно – бессонная ночь, дорога, он не спал более суток.
В коридоре приемной к нему сразу же подошел Джефри Сомерсби.
- Куда ты сейчас? – спросил он.
- К себе. Пойдешь со мной?
Джефри отрицательно покачал головой, кивнув головой на Анну.
- Что она здесь делает? – не выдержал Винтер. – С каких пор Анна вообще стала вставать в такую рань.
- Можешь не верить, но она беспокоилась за тебя, - серьезно сказал Джефри. – То, что происходит, волнует всех.
- Охотно верю, - согласился Винтер.
Он вкратце пересказал Джефри весь разговор в кабинете короля. Джефри был удивлен.
- Винтер, ты верно сумасшедший? А если тебя убьют?
Винтер пожал плечами. Нельзя сказать, что он был из тех, кто любил рисковать своей головой. Но что-то, что было сильнее его, гнало Винтера обратно.
- У меня такое чувство, как будто мы стоим на поляне, окруженной волчьими ямами. А наш враг читает наши мысли и знает, где вырыть яму, чтобы мы наступили именно туда.
- Да что с тобой, - воскликнул Джефри, поддавшись раздражению. – Все просто. Арманы восстали, им повезло в нескольких битвах. Их нужно просто разбить. Винтер, мне нужно поговорить с тобой о другом, не менее важном, но не здесь и не сейчас. И сделать это нужно до твоего отъезда.
Винтер посмотрел на своего шурина более внимательно.
- Вот как, - сказал он. – Что ж, завтра в это время я нанесу тебе визит. А сейчас извини. Если я в ближайшее время не лягу спать, то упаду прямо здесь и разобью голову о мраморный пол.