Один
«Я хочу подчинить себе жизнь и смерть»
Теодор Банди
У кошки девять жизней. И девять смертей. У котов одна жизнь и одна смерть. Кота зовут Мяут. Имя, знакомое многим людям, сталкивавшимся с таким понятием, как Покемоны. Сам Мяут не имеет никакого отношения к покемонам, ведь его так назвали хозяева. Просто где-то услышали это слово, и назвали. Но не коту решать, как его зовут. Хотя нет, коту. Но Мяут – это всего лишь кличка, погоняло, придуманное сердобольными хозяевами. Откуда взяться у них сердобольности, когда они собственники. Только собственник мог умышленно ходить по «птичьему» рынку и искать котов в «добрые руки». Халява, любимое слово миллионов.
Кота зовут Роберт. Хотя хозяева зовут его Мяут. Зовут и не понимают, что кот их эксплуатирует. Он приходит домой пожрать, погреться, и чтоб его поласкали и погладили. Но у него есть настоящая семья. Жена Моника, и шесть детей: Санни, абсолютно белая кошка (вся пошла в мать); Клауд, серый как туча (и как отец); Ант, коричневый засранец, как и его брат-близнец Эрс; Скоинт, пятнистый (черно-бело-рыжый) котенок, абсолютная противоположность абсолютно черной Дирти. И у всех девять жизней. И девять смертей. Скажем так, среднестатистическая семья. Роберт – обыкновенный кассир в магазине, Моника – домохозяйка, а дети… они дети. Каждому из них по одному месяцу, а если «по-человечески», то пять лет. Чужие дети растут быстро, а свои еще быстрее, поэтому через девять месяцев они пойдут в школу. В МОУ СОШ под номером одиннадцать. Средней паршивости школа номер одиннадцать. Паршивей только мусороперерабатывающий завод около их дома. Буквально в пятнадцати минутах ходьбы. И не удивляйтесь, если у Моники будет выкидыш. Пока что этот кошмар обошел их семью стороной. Но кошмаров еще много. Как на пример этот…
Сейчас вы увидите жизнь кошек и котов изнутри. Жизнь изнутри без купюр и цензуры. Жизнь кошек изнутри снаружи вашего дома. Жизнь изнутри снаружи.
Два
Тепло одеяла согревает волосатое тело Роберта. Волосатое не как у грузчика, а как у кота. Хотя почему «как»? Прямо под ухом старый будильник громко тикает, секунду за секундой…
Пять…
Четыре…
Три…
Два…
Один…
Звон будильника разносит сладкие сны на куски. Роберт приоткрывает глаза, заносит свою волосатую руку и с силой давит на кнопку. Рукой, волосатой не как у вора – карманника, а как у кота. Хотя почему «как»? Моника недовольно мурчит себе под нос. И так каждое утро.
Каждое утро уже на протяжении года. Сегодня к нам приедут мои родители, говорит Моника.
- За что?
Что значит «за что?». Ты надо мной издеваешься?
- И что ты хочешь, чтоб я ответил?
Почему ты так плохо относишься к моим родителям?
- Угадай.
Хватит так со мной разговаривать!
- А как с тобой надо?
Нормально!
- Конкретизируй.
Не строй из себя придурка!
- Я и не строю. Я просто делаю вид.
Заткнись уже!
- Не кричи. Дети спят.
Ещё б ты мне указывал, что мне надо делать!
- Я сказал: не кричи.
А ты не повышай голос!
- А с тобой по-другому невозможно разговаривать.
Да ты сам меня провоцируешь!
- Сама виновата, что вышла за меня замуж. Могла и «нет» сказать.
Какой ты умный! Мог и не делать мне предложение!
- А ты могла меня не соблазнять тогда.
Это когда ж я тебя соблазняла?
- А ты будто не помнишь.
Нет, не помню.
- Ну, тогда я тебе напомню.
Ноль
Большое красное солнце опускалось за линию горизонта всё ниже и ниже. Приятный летний ветер бил Роберту в лицо. Глаза его всё время были повернуты в сторону Моники. Он даже не смотрел куда идет. Он вошел в некий транс, прострацию, и ноги двигались сами по себе.
Роберт и Моника двигались в сторону огромных зарослей, образовавших домик. Сам домик находился в частном секторе, в котором жили хозяева Роберта. Нажравшись у них дома от пуза, он пошел на свидание со своей новоиспеченной девушкой. И вот они уже отправляются в кусты. Но никто из них об этом не знает.
Медленным шагом, войдя в прохладу кустов, Роберт и Моника направились к двум небольшим росткам валерьяны.
- Твоё здоровье.- сказал Роберт, набрал полный рот травы, и одним движеньем нижней челюсти отделил её от основного куста.
Аналогично, сказала Моника, и поступила аналогично.
Буквально через двадцать минут Моника подняла хвост, расслабила сфинктер, и «плюнула» феромоном в лицо Роберту.
Буквально через пять минут Роберт вошел в Монику.
- Выходи за меня.- сказал он с придыханьем, пьяный от валерьяны и возбужденья.
- Да! Да! Да!- Моника кричала всё громче и громче, чаще и чаще, пока не кончила одновременно с Робертом.
Три
- А теперь у нас шесть детей и семья, которая рушится в этой кровати, в которой мы с тобой испытали несчетное количество оргазмов.- добавил Роберт.
Если бы ты с уважением относился к моим родителям, ничего бы не рушилось.
- Я всегда жду взаимности. Но твои родители никогда со мной ею не делятся.
Это уже другой вопрос. Ты её пока что не заслужил.
- Ах, я еще кому-то служить должен! Я, знаешь ли, не прислуга.
Ноль
Куплет первый:
Я смотрю в окно, у моего окна
Стандартный формат
И ты не права, если думаешь,
Что я этому рад
Прости меня, я больше не кричу,
Не пою, я молчу, и даже не шепчу.
Я слушаю шорох моих ресниц
Моргания
И берегу голос, охрипший
От молчания
Припев:
Я просто тихий НЕокеан
Просто тихий НЕокеан
Просто тихий НЕокеан
Просто тихий НЕокеан
Куплет второй:
Я смотрю в окно, а за моим окном
Сплошное дерьмо
И ты не права, если думаешь,
Что мне всё равно
Прости меня, я больше не кричу,
Не пою, я молчу, и даже не шепчу.
Я слушаю шорох моих ресниц
Моргания
И берегу голос, охрипший
От молчания
Припев:
Я просто тихий НЕокеан
Просто тихий НЕокеан
Просто тихий НЕокеан
Просто тихий НЕокеан
Гр. «Мертвые дельфины»
Песня «Я тихий НЕокеан»
Четыре
*
Пять
Кассовый аппарат дубасит по мозгам своим противным пищанием. Дубасит и дубасит.
И каждый день одно и тоже: «Китекет», хлеб, молоко. Одно и тоже, больше ничего спросом не пользуется. Разве что кто-нибудь купит рыбий корм для своих сельхозживот-
ных.
Покупают только то, что нужно. А почему нельзя купить ничего чисто для себя? Потому что собственники.
На всём экономят. На всём. Даже на одежде. Испокон веков все коты ходят голыми. Для чего? Зачем? Не понятно.
Может быть каких-нибудь мажоров или жирножопов одевают свои хозяева, но это handmade, а нормальную одежду купить нереально.
Я просто выхватываю из под кассы автомат и расстреливаю всю эту ****ую очередь и этих ебаных кассиров к чертовой матери.
Амок.
А потом я застрелюсь.
Мне бы так хотелось.
Но всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Очереди нет. Никто не мешает. Нет покупателей. Да мне насрать, что этот магазин вообще не окупает аренды. Я меркантилен и эгоистичен. Я коктейль Молотова.
Я просто выхватываю из под кассы автомат и расстреливаю всю эту ****ую очередь и этих ебаных кассиров к чертовой матери.
Я напалм.
А потом я застрелюсь.
Амок.
Шесть
Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Родители Моники не ужинают сегодня вечером с нами. Представьте себе.
Её старая вонючая мать облазит. Надеюсь, она скоро сдохнет.
Еще один лишний вечер, чтобы забыться.
Еще один лишний вечер, чтобы забыться.
Еще один лишний вечер, чтобы забыться.
Я могу посрать, поспать, посмотреть телек, пожрать.
Счастье номер один.
А еще я могу послать все в жопу и уйти.
Как Ларри. Как Тоби. Как Эл.
Стать бездомным. Это очень круто. Ты ведь не бомж. Бомжи ошиваются вокруг оптовых рынков. У них от валяния в грязи слиплась шерсть. У них расцарапана рожа. У них расцарапана спина. У них плешь на жопе. У них нет уха. У них нет ничего в их сраной душе. У них нет ничего.
А у меня есть хозяева. Я могу в жопу уйти от своей семейки сраных клоунов, подставить их. Свою жену и шесть детей. Суки бы охренели наверно от моей наглости.
Тихо выйдя из дома, я направляюсь в сторону рынка. Обосритесь, ****о****и.