Очерк, повествующий о преподавателях и сотрудниках Советской Высшей Школы, претерпевших жизненный перелом при переходе России из Социализма в Капитализм.
Филатов
После окончания службы в Советской Армии рядовой запаса Володька Филатов вернулся в родной город и поступил да дневную форму обучения в Технологический институт. Это было в средине семидесятых годов прошлого столетия. За время учебы показал себя. Был твердым хорошистом , да и пятерочки вытягивал, частенько. Ответственный. После армии уже, что вы хотите? Зоркие преподавательские глаза всегда отмечают таких студентов, но в советские времена отмечали не просто так, а для того, чтобы серьезно привлечь их к научно-исследовательской работе. Хорошо при этом было всем, как сейчас говорят: « по любому».
Действительно, привлеченный студент занимался одной тематикой на протяжении нескольких лет, а полученные данные использовал в курсовых заданиях и, в конечном итоге, в дипломном проекте. Он выступал на различных студенческих научных конференциях, даже с выездом в другие города. А там и экскурсии и развлечения - разве плохо?! Конечно, после лекций приходилось работать на кафедре. Но это несколько часов и то не каждый день и не бесплатно, заметьте! Платили рублей сорок в месяц, что хватало на рациональное питание, или, например, можно было сходить в ресторан, если по среднему (по-студенчески), разков десять. А что? Молодые же! Причем денежки платили официально - каждый работающий студент зачислялся лаборантом на полставки, с обязательной записью в трудовой книжке. Стаж шел! Да, и сама работа была интересной - каждый раз что-то новое. Наука – сродни поэзии!
Володьку, после третьего курса, и «прибрал» к себе по описанной выше схеме доцент Кудрявцев. Володя не чурался подсобить доценту и по домашним делам: помочь по строительству дачи, перевезти мебель на новую квартиру... После окончания обучения, как ценного кадра, по протекции Кудрявцева, его оставили на кафедре. А оставляли на кафедре Технология металлов в исключительных случаях! Это было престижно. Работа молодого специалиста оказалась связанной с выполнением научных изысканий по повышению, как тогда говорили, качества литых изделий. Этот термин фигурировал повсюду и, по большому счету, включал в себя все. Ну, не мелочились в те времена. « Брать – так брать!»
Упомянутое повышение качества литья выполнялось Владимиром опять же под руководством Кудрявцева в рамках хозяйственного договора на одном из оборонных заводов, коими город был буквально напичкан. И выглядело это примерно так: забежит молодой специалист пару раз в недельку на завод, в чем-то «поковыряется» и в институт для обсуждения с шефом., отношения с которым у нашего героя стали почти родными. Доцент, чувствуя от исполнителя усердие ( с нарочитым подчеркиванием беспредельной преданности) , не оставался в долгу . «Лев пьяниц не любил, но уважал подхалимаж» Параллельно с работой по хоздоговору Филатова зачислили на четверть ставки ассистента и присовокупили к учебному процессу, а уже через год ( после окончания учебы) в одном московской институте для него было выделено местечко в аспирантуре, что по тем временам дорогого стоило. Другие подобного годами добивались и многие напрасно.
Но, как часто бывает, « не в коня пошел корм» ... Что легко дается – не ценится. Казалось, что Филатову эта аспирантура не очень и нужна. Попытался он, было, спустя рукава, сдать кандидатский минимум по иностранному языку - не получилось. Требования были еще те! Да и сдавать приходилось на стороне: в той же Москве. Там Кудрявцев, напрямую, помочь уже не смог.
Зато, видно было, какое удовольствие доставляет нашему герою процесс преподавания. Вот тут он раскрылся во всей полноте, хотя и был невысоким и в то время щуплым. От природы поставленный голос Филатова буквально звенел во всей аудитории, завораживая студентов своей уверенностью. За недостатком опыта, молодой ассистент порой допускал, как говориться, отсебятину – «туфту». Но, студенты-то откуда знают, что и как? Все проходило хорошо.
Страсть в педагогике проявлялась у Володи во всем. Другие кафедральные сотрудники летом – в отпуске работали на шабашках, строя, к примеру, коровник в каком-нибудь отдаленном колхозе, а Филатов уезжал в пионерский лагерь воспитателем и самозабвенно возился с юными октябрятами и пионерами. Призвание, однако, с.
Прошло десять лет . Многие его товарищи защитили кандидатские диссертации, а Филатов все пребывал вечным аспирантом. Но, с другой стороны, он был уже преподавателем, зачисленным в штат института на полную ставку, а вновь испеченные кандидаты наук перебивались на положении совместителей . Стоит задуматься, неправда ли?
Наступила окончательная фаза Перестройки, и граждане Советского Союза в девяносто первом году, стали свидетелями не обещанного Социализма с человеческим лицом, а развала СССР на составные части. В России полным ходом пошли капиталистические преобразования, без всяких там «совковых» церемоний с людишками. Почти сразу в институте были прикрыты все научно-исследовательские темы, поскольку промышленным предприятиям (основным заказчикам) прекратили выделять под это финансирование. В вузе имелся и свой научный фонд от министерства, но его на всех желающих было маловато, мягко говоря.
И посыпался, еще недавно столь мощный, научно-исследовательский сектор. Многие сотрудники уволились и переквалифицировались в, так называемые, челноки - стали заниматься деятельностью, которую совсем еще недавно презрительно называли спекуляцией. Наш Филатов тоже пострадал, лишившись ощутимой дополнительной прибавки к зарплате. Пришлось и ему, разок в недельку, ездить в Москву на оптовый рынок за товаром, а затем, в свободное время, продавать привезенное на местном базаре. Многие торговцы «раскрутились» – вот уже и на машинках стали разъезжать! Но Володя не преуспел – сидел на двух стульях – не смог оставить любимую преподавательскую работу.
Да, прекратило государство нянчится с Высшей Школой. Но, при этом стало легче защищать ученые степени. Этим сразу воспользовался доцент Кудрявцев, а затем и еще несколько товарищей с других кафедр. В институте появилось достаточное количество докторов наук, чтобы открыть свою аспирантуру, с соответствующими научными советами. Шансы Филатова защитить кандидатскую степень резко увеличились. Все было, как говорится , « на мази» ..
И тут – « как гром среди ясного неба» В девяносто четвертом, спустя всего пару лет после защиты докторской, умер профессор Кудрявцев, занимавший в институте уже должность проректора на науке. И ректором бы стал - «Как пить дать». А произошло следующее. Поехал бедолага – проректор в соседний город, договариваться со спонсором о публикации новой научной монографии. Выпили, как водится , - не гнушался этим профессор. Может, и переборщил, но с кем не бывает? Довез его шофер обратно на служебной машине до подъезда, проводил до лифта. Проректор попрощался, вошел в кабинку и нажал на кнопку . Двери лифта сомкнулись. До своего этажа живым он уже не доехал... Вот ведь как: в полном творческом расцвете, чуть за пятьдесят и все… Жалко.
На Владимира больно было смотреть. Переживал он искренне, часто повторяя :- Как я теперь? Однако, все утряслось. На кафедре единодушно решили, что творческое наследие профессора Кудрявцева не должно просто так пропасть. Привести в порядок все бумаги покойного вызвался доцент Барановский. Спустя несколько месяцев, присутствие Филатова рядом с Барановским уже воспринималось весьма органично. Неравноценная замена, конечно, но, по крайней мере, Володя не остался в одиночестве – «один в поле не воин». К тому же: « все течет, все изменяется», увы…
Барановский оперативно издал ту самую последнюю монографию Кудрявцева, включив себя в соавторы. Логично – его труд, пусть и оформительский, там присутствовал. И ему сразу стало до докторской недалеко – монография же есть. Попутно Барановский и Володю вывел на защиту кандидатской, став его вторым научным руководителем и получив себе в зачет важную галочку . Знающий порядки Высшей Школы человек понимает, как это значимо. Умеют же люди совмещать личное и общественное - чтоб всем хорошо! Но первым руководителем в автореферате все же фигурировал незабвенный профессор Кудрявцев, в черной рамочке. Царство ему Небесное.
Живые - о живом. На защиту Филатова «пахал» весь вспомогательный учебный персонал кафедры, чему в немалой степени способствовало личное участие все того же доцента Барановского, который считался негласным заместителем заведующего. Кто плакаты рисовал, кто печатал тексты, кто ездил за необходимыми отзывами сторонних организаций. Сам бы Владимир, наверняка, не сделал бы этого, даже при такой благоприятной ситуации, - защите в стенах альма-матер. Он все со студентами возился. И еще: к этому времени Филатов, уже окончательно оставив базарную торговлю , переключился на художественное литье. Студенческие группы во время лабораторных занятий сеяли смесь, изготавливали формы, плавили и заливали металл, обрабатывали отливки... Владимир мечтал организовать отдельную лабораторию – жить-то как-то надо было?!
Несмотря на загруженность, Филатову пришлось, таки, выкроить время в своем плотном графике и защитится. Мероприятие прошло штатно: так пощупали немножко, да и одобрили. Друзья и товарищи, сразу после действа, скромно выпили в одной из учебных аудиторий по стаканчику водочки, да и разошлись. Все понимали: где деньги взять на более весомое увеселение? Время-то было какое? Россия, охваченная дикой стадией капитализации, обеспечивала преподавателей ниже прожиточного уровня. Хотя, тем не менее, в связи с большими послаблениями, кандидаты, да и доктора , супротив всякой логике, плодились в весьма больших количествах. Слаб человек – тщеславен.
После защиты к имени Владимир коллеги все чаще стали добавлять отчество Анатольевич. Но ему хотелось и материального подкрепления. Вся надежда была на лабораторию по художественному литью, которую новоиспеченный кандидат уже сумел узаконить и стал ее официальным начальником. Но дело продвигалось плохо – не было специалистов. Да-да, именно, специалистов. Сам Филатов не имел склонности к подобному мастерству, хотя и пытался - много работал, даже иногда своими руками - не получалось. От выгодного (бесплатного) привлечения студентов к процессу проку было мало – только материалы изводили, благо последние остались от советских еще времен.
Но, «хотеть – значит мочь» - мудра немецкая пословица. После нескольких безуспешных лет нашелся все же паренек – студент . Он, буквально, только что не ночевал в лаборатории! И сумел отработать приемлемый технологический вариант. Стали получаться продаваемые изделия. Надо отдать должное Владимиру Анатольевичу, который, образно говоря, пылинки сдувал с талантливого студента. Хотя, последний , на самом деле, имел вид трубочиста - литье, знаете ли .
Филатов предоставил мастеровому студенту все условия и после окончания вуза оставил при кафедре, что освободило молодца от службы в армии ( такие были законы). И, потихонечку, лаборатория заработала, а там и штатом обросла. И почти, как в сказке: стали жить, да отливать, и добра наживать.
Ректорат использовал их изделия в качестве презентов нужным министерским чиновникам. Владимир Анатольевич появился на доске почета, как один из «наших маяков». Видно было, что он в достатке – сразу изрядно потолстел и , что называется, «забронзовел,». И не мудрено – бронза основной материал в художественном литье. Нашему герою и раньше-то уверенности было не занимать, теперь же это обрело нарочито демонстративный вид, вроде того: - Ты с кем это разговариваешь?! А с другой стороны – все законно. Сделал же! Как угодно можно крутить и завистливо критиковать. Факт – на лицо. Его лаборатория стала основным стержнем кафедры.
Но, все же удивительно. Кто бы мог подумать, что именно Филатов так развернется? В советские времена он бы так и прозябал на должности рядового преподавателя без степени, а тут - первая скрипка. И все заслужено. И это еще не конец - у Владимира Анатольевича уже докторская на подходе. Его по-прежнему курирует Барановский, который в настоящее время занимает высокий пост первого проректора института. Теперь и Филатова старается подтянуть. Жаль, правда, что свой докторский совет закрыли - в Москву нужно ехать. «Что за дела?». Где-то там наверху, решили, верно: слишком много наплодилось докторов, которым повышенные оклады нужно выплачивать. Но профессор Барановский усиленно пытается вернуть статус-кво. «Просящему дается». Так или иначе, вскоре Владимир Анатольевич Филатов прибавит к прочим своим регалиям почетную ученую степень доктора технических наук. По нынешним меркам он ее вполне заслуживает. А что? Докторов - хоть пруд пруди... Чем он хуже?