Отношения с Володей длились около полугода, я не считала их романом, настолько
несбыточными казались мне мечты относительно этого человека, поэтому очень удивилась,
когда однажды летом он пришёл и сказал, что в гости к нему приехала и хочет со мной
познакомиться его мама. Ещё более я изумилась, когда она подарила мне что-то из
косметики, а я по просьбе гостьи провела её по скромным магазинам уральского городка.
Она показалась мне женщиной строгой и к ласке не склонной. После этих неожиданностей я
позволила себе несколько дальше продвинуться в фантазии, представив себя женой Володи,
при этом его мама станет мне свекровью, про суровость которой к снохе мне столько
порассказала мачеха! Но я решила: она имела горький опыт таких взаимоотношений среди
людей простых и грубых. А моя предполагаемая свекровь – человек образованный, и это,
мнилось мне, в корне меняет дело, да и жить вместе с ней, случись такая возможность, я
не намерена.
Когда я стала женой Володи, свекровь рассказала мне историю своей поездки на
Урал: сын написал ей про появившуюся у него девушку и про халат, который она ему сшила,
и она приехала, чтобы рассмотреть каждый шов на этом изделии и составить мнение о
портнихе. Володя, конечно, писал не только об этом, позже я прочитала его письма,
свекровь разрешила: в них сын пытался доказать маме правоту своего выбора. У неё же
было много претензий ко мне, ещё ни разу меня не видя, она уже хотела разорвать
намечавшийся союз, и этот злосчастный халат стал последней каплей - она решила съездить
на Урал, посмотреть сшитое мною изделие и убедить сына в своей правоте. Видимо, моё шитьё
ей понравилось, раз она решила со мной познакомиться лично!
История повторилась много лет спустя: я была в разводе, бывший супруг
женился вторично, дочь ходила в гости к папе, она и стала свидетелем сцены, которую
рассказала мне. Новая жена тоже шила, и свекровь, как когда-то, тщательно рассмотрев
сшитое ею изделие, сказала:
- Я знаю только одну женщину, которая действительно хорошо шьёт - это моя первая сноха.
Эти её слова оказались едва ли не единственными добрыми, сказанными в мой
адрес, а уязвлена была уже не я!