3. Девушка с улицы Семи дорог
Она поселилась на одной из безлюдных улочек Тарлеона, за Охотным рядом на краю улицы Семи дорог . Она редко покидала свое укромное убежище, и в ее доме почти никогда не бывало гостей, кроме одного визитера, который наведывался с удивительной регулярностью. Зато соседи хорошо знали ее расторопную и крикливую служанку Алису, которая каждое утро выходила с корзиной в руках и направлялась на рынок за свежими продуктами. Но и Алиса не была расположена делиться тем, кто ее госпожа и почему она все время живет одна, и уж тем более совершенно замолкала, когда ее расспрашивали, кем является тот высокий господин в темном плаще, который постоянно навещает неизвестную.
Таинственная леди была маленького роста и прятала лицо за капюшоном плаща, но те, кто видел ее во время коротких визитов в храм богини Анаизы, говорили, что женщина эта была так как же красива, как загадочна и недоступна.
Всякая недосказанность вызывает вопросы, не получив ответы на которые люди дают выход своей фантазии. О женщине, живущей на краю Семи дорог, придумывались самые невероятные небылицы, основательность которых проверить не решался никто. Внушительная охрана у дверей сего скромного жилища не оставляла сомнений, что посторонним лучше держаться подальше от этого места.
В тот день кто-либо из наиболее любопытных соседей загадочной затворницы могли получить новую пищу для своей фантазии, если бы увидели, как к дому подъехал картеж с гербами Тарлеона, и человек, одетый как герольд велел именем королевы Лианы пропустить его внутрь.
Вежливо поклонившись, посланник королевы оставил насмерть перепуганную девушку в одиночестве и направился к выходу. Джейн не двигалась с места. Чувство пронизывающего холода овладело ее телом, сжало сердце.
Алиса, вошедшая в комнату, с удивлением обнаружила свою госпожу, дрожавшую от ужаса.
- Что, что случилось? – спросила она, бросившись к ней на встречу.
- Зачем? – всхлипнула Джейн, не поднимая головы. – Зачем они меня нашли?
Алиса усмехнулась, подбоченясь. В глубине души ее несколько раздражала излишняя чувствительность и пугливость хозяйки, но показывать свои истинные чувства она не считала нужным. Постоянные слезы и переживания Джейн она относила к избалованности кисейной барышни, а ее неуверенность в себе – к издержкам чересчур строгого воспитания. Сама же Алиса частенько вздыхала, представляя себе, как здорово бы она сама сумела воспользоваться таким положением, будь она на месте Джейн и подари ей боги такую же красоту.
Джейн медленно подошла к дивану и села, глядя в одну точку. Ее дрожащие руки впились в подлокотники.
- Зачем он приходил? – снова спросила она хриплым голосом.
- Разве не честь быть приглашенной ко двору самой королевой? – спросила Алиса удивленно. – Любая дворянка посчитала бы этот визит подарком судьбы. Его высочество сам должен был сделать это уже давно, вместо того, чтобы держать вас здесь.
– Винтер говорил, что прячет меня от своей семьи для моей же безопасности, - безрадостно возразила ее хозяйка. - А теперь, когда он в Синем лесу, его мать приглашает меня ко двору. И это тогда, когда никто не должен был знать о нас…
При последней фразе Джейн осеклась. До сих пор, даже в разговоре с Алисой, ее смущала непристойность своего положения, и она избегала слов, которые могли бы его характеризовать. Винтера умиляла эта ее черта, иногда он посмеивался над ней, иногда нарочно дразнил. В такие минуты он мог быть груб и начинал пугать ее, хотя даже тогда она не переставала испытывать к нему эту измучившую ее страсть.
- Если бы королева желала вам зла, она не стала бы звать вас к себе, - веско заметила Алиса, взяв ее за руку. – Возможно она захотела познакомиться поближе с будущей невесткой.
Алиса была высокой, сильной, ловкой девушкой, воспитанной в жестких условиях крестьянского быта. Работая горничной в доме Труорси, она научилась делать все: готовить, шить, стирать и ухаживать за хозяйкой. С детства она была приставлена к Джейн, которую по своему даже любила, хотя в глубине души считала слишком уж инфантильной и слабой. Она была единственным «приданным» бедной дворянки, полученным лишь потому, что Джейн не хотела с ней расставаться. Но и Алиса не понимала ее до конца и была совершенно уверенна, что вместе с герцогом Рони к Джейн пришло счастье, открыв ей путь к богатству и власти. Она не знала, что такое любить человека, от которого полностью зависишь и который играет с тобой, словно с куклой.
Джейн подняла на нее глаза. Ее губы искривила насмешливая ухмылка.
- Невесткой? – переспросила она. – Ты забываешь, я никогда не стану ее невесткой. Одним лишь богам известно, где сейчас может быть его жена, но все в Тарлеоне знают, что он женат.
- Женат не шлюхе… - добавила Алиса.
- Это не нашего ума дело.
- Неужели? Все при дворе знают, что Кайла Мирт сбежала. Половина Тарлеона верит в то, что ее уже нет в живых. Одно известно точно, что она и его высочество давно не живут вместе. Уж вам то это известно больше чем другим. Так чего же вам стыдиться, ответьте?
Но Джейн не ответила. Алиса говорила складно, и Джейн не всегда могла ответить ей так же. Возможно и впрямь, приглашение королевы было доброй вестью, но нехорошие предчувствия не оставляли леди Труорси.
- Если Ее Величество прислала ко мне гонца, значит ей известно, кто я, - сказала Джейн. – Винтер этого не хотел. Он часто повторял о том, что никто в его семье не должен знать, что у него есть…
Джейн вновь не договорила фразу. Впрочем, Винтер был менее застенчив и слово «любовница» произносил почти с удовольствием.
- Ему следовало лучше вас прятать, госпожа, - заметила Алиса. – Вы не виноваты, что соглядатаи в Тарлеоне честно отрабатывают свой хлеб.
- Ты знаешь, что он скажет.
- Что же?
- Он скажет, что виноват лишь в том, что поддался на мои уговоры и взял меня с собой. И тут же отправит обратно в Рони.
История их отношений не отличалась особой романтикой. Джейн была зла на свою семью и не страшилась вслух говорить о том, что ее просто продали. Винтер был щедр, он подарил семье Труорси в обмен на Джейн целую деревню, в то время как они охотно отдали бы ее и за гораздо меньшее вознаграждение.
Джейн погладила рукой подлокотник дивана, вновь уходя в свои невеселые мысли. Когда он находился рядом, она могла быть счастливой. Герцог Рони принимал ее любовь с благодарностью доброго хозяина, он был нежен и ласков с ней. Они могли часами лежать у разожженного камина, Винтер играл ее волосами, а Джейн улыбалась, слушая его рассказы о придворных нравах и королевской семье. Он брал ее властно и жестко, как нравилось ему, Джейн тихо постанывала в такт его движениям, подчиняясь его власти и силе, с благодарностью отвечала на его поцелуи и выполняла все его желания. Поначалу эта жесткость пугала ее, но потом Джейн начала получать удовольствие от его грубых ласк, и постепенно стала нуждаться в них, ждать их, мечтать о них. Она была счастлива даже несмотря на то, что чувствовала себя в его руках всего лишь послушной, красивой рабыней. Но когда он уходил, и она оставалась одна, ей становилось страшно и одиноко. В глубине души Джейн понимала, что для него она просто отдушина в том мире, от которого он устал, что ему вовсе не нужна ее любовь, и эта любовь только мешает ему, становится обузой, излишне обременяющей принца. Все что ему нужно от нее, это ее тело, которое итак всегда было в его распоряжении. Он мог беспрепятственно оставить ее в любой момент, найти себе другое развлечение, отправить в Рони или еще того хуже, домой в Труорси. И Джейн знала, что если это случится, ей останется одно, подчиниться.
- Ты бы хотела вернуться в Рони? – спросила Джейн Алису, когда вечером сидела возле камина и задумчиво наблюдала как догорают угли.
Алиса принесла хозяйке стакан горячего вина и обжаренное мясо и картошку.
- Не знаю, - ответила девушка рассеянно. – Там было скучно.
- А здесь? – спросила Джейн, показывая рукой на свою комнату.
Алиса пожала плечами.
Королева Тарлеона оглядела Джейн с головы до ног, от чего та залилась краской. Лиана ни чем не выразила своего мнения. Красота девушки была бесспорна. Даже маленький рост и просторное платье не могли срыть прекрасного сложения, а скромная прическа – заплетенные в косу блестящие черные кудри, очарование ее молодого лица.
- Как тебя зовут? – спросила королева.
- Джейн Труорси, Ваше Величество, - тихо ответила маленькая леди.
- Откуда ты родом? – продолжала расспрашивать Лиана.
- Из предместий Рони, там живет моя семья.
- Вот как. Стало быть ты знатного рода.
- Не такого знатного, чтобы быть удостоенной такой чести, как Ваше приглашение, - скромно сказала Джейн.
Королева позволила себе улыбнуться. Она не могла удержаться, чтобы не сравнить свою гостью с Кайлой. Та всегда держалась уверенно, почти вызывающе. Эта же, похоже, боялась собственной тени.
- Мой сын - хороший человек, не так ли? – спросила Лиана, отказавшись от недомолвок.
Ее вопрос еще больше вогнал девушку в краску. Но ответила она все так же отстраненно.
- Несомненно, Ваше Величество.
- Это он подарил тебе это платье?
Джейн растерянным взором окинула свой туалет и подняла на королеву свои прекрасные черные глаза.
- Все, что я имею, мне подарил ваш сын, - сказала она удивительно твердо.
Королева кивнула головой.
- У тебя будет много таких платьев и еще более красивых, - заявила она поднимаясь со своего места. – Следуй за мной, я познакомлю тебя с придворными нравами.
Королева шла быстро. Джейн едва поспевала за ней. Они вышли из покоев Лианы в приемный зал. Придворные разом склонились в низком поклоне. Джейн почувствовала прикованные к себе взгляды. Люди смотрели на нее с любопытством и недоумением. Новое лицо рядом с королевой не могло остаться незамеченным.
Королева с минуту размышляла, разглядывая многочисленные лица, решая к кому подойти и, наконец, направилась к молодой белокурой женщине, стоявшей немного в стороне от других в компании юного пажа. Джейн, стараясь не выглядеть слишком любопытной, исподволь рассматривала девушку. Та была красива и изящна, у нее было тонкое треугольное лицо с высокими скулами, длинная шея и ослепительно белые волосы. Джейн никогда не видела таких светлых, точно снег, волос. Эти волосы и задумчивое выражение придавали лицу девушку странную нереальность, она казалась чужой в этом дворце. Джейн сама испытывала в душе нечто похожее, она почувствовала симпатию к этой девушке.
- Лиза, - обратилась к ней Лиана.
Та поклонилась и опустила глаза.
- Да, Ваше Величество, - откликнулась она. Она говорила с едва уловимым, не знакомым для Джейн, акцентом.
- Разве вы не последуете вслед за мужем в поместье, баронесса?
Джейн, стоявшая рядом, почувствовала напряжение между женщинами. Баронесса преодолела смущение и ответила почти вызывающе:
- Его высочество настояли, чтобы я осталась при дворе.
- Не сомневаюсь, - презрительно ответила королева.
Она кивнула головой в сторону Джейн и представила ее блондинке:
- Джейн Труорси, моя новая фрейлина, - потом сделала жест в сторону Лизы и добавила. – Лиза Потори, баронесса.
Джейн, которую слова королевы о ее новой должности, заставили вздрогнуть, тем ни менее заставила себя сделать вежливый реверанс. Лиза ответила, окинув Джейн холодным взглядом.
- Очень приятно видеть вас, леди Труорси, - сказала баронесса Потори. – Простите, но я не узнаю вас. Вы…
- Вы не можете ее узнать, баронесса, - прервала Лизу королева. – Джейн никогда раньше не бывала при дворе. Прошу нас простить.
И не дожидаясь ответа королева развернулась и направилась к выходу из зала. Джейн пошла за ней следом, затылком чувствуя на себе взгляд баронессы.
- Знаешь кто она? – еле слышно спросила ее королева.
- Нет, Ваше Величество.
Королева презрительно улыбнулась.
- Ну что же, значит еще познакомишься. Тебе многое предстоит узнать. Лиза – арманка. Раньше она была шлюхой, теперь жена барона Потори. Бедный барон.
Сказано было сухо и холодно, в голосе королевы чувствовалась неприязнь. Джейн ничего не ответила. Слово «шлюха» смутило ее, напомнив о своем собственном положении, далеком от понятий благопристойности.
Слишком большое количество впечатлений действовало на нее угнетающе. Еще недавно она жаловалась на уединение и скуку, теперь бы Джейн дорого отдала за возможность вернуться назад. Но, похоже, в планы королевы, это не входило.
Она провела Джейн коридорами дворца, не обращая внимание на поклоны придворных. Леди Труорси не успевала рассмотреть ни людей, ни обстановку дворца. Наконец они остановились возле дверей, охраняемых двумя гвардейцами.
- Я хочу познакомить тебя кое с кем, - сказала королева, обращаясь к Джейн.
Джейн не отвечала. Она просто не понимала, чего же именно ждет от нее мать ее любовника и какую цену ей нужно заплатить за оказанную в этот день честь. Лиана не торопилась проходить внутрь. Она задумчиво разглядывала девушку: ее одежду, прическу и убранство. Королева была намного выше и смотрела сверху вниз, но впервые за все время их короткого общения в ее все еще красивом лице появилось мягкость, сочувствие.
- Это покои моего сына Винтера, - сказала она наконец.
Джейн быстро посмотрела на дверь и вновь на королеву.
- Ваше Величество, - сказала она, леденея от страха. – Простите, мне…
- Что?
- Позвольте мне вернуться к себе. Я… - она осеклась. Ее смелость улетучилась очень быстро, и не веря, что мгновение назад она смела перечить королеве, Джейн замолчала.
- Чего ты боишься, дитя? – с удивительной мягкостью в голосе спросила Лиана.
Джейн подняла на нее умоляющий взгляд и ответила дрожащим голосом:
- Я не смею…
- Ты боишься Винтера? – быстро спросила королева. – Он обижал тебя, угрожал?
Джейн быстро замотала головой, предательская слеза сбежала по щеке.
- Нет, никогда. Он …
- Что он?
- Он сейчас далеко, он не знает…
- Что ты здесь? – закончила за нее Лиана. – И что с того? Должно же быть хоть что-то, что Винтер не знает.
Она невольно засмеялась и ласково погладила Джейн по щеке.
- Ты очень красивая девушка и, я думаю, порядочная и добрая. Пусть мой сын научится уважать тебя. Иди за мной. Я каждый день навещаю своего внука и всегда меня сопровождает кто-нибудь из фрейлин…
***
Король Тарлеона Виктор Сэтт, прозванный Каменным Сердцем, сидел в своей светлице за письменным столом, просматривая донесения из провинций о размерах податей. Его лицо, покрытое морщинами и от этого казавшееся еще более худым, было невесело. Неурожаи, охватившие южные земли Тарлеона, привели к обеднению казны. Страшная жара, стоявшая все лето, сожгла посевы. Хлеб дорожал, а цена человеческой жизни неуклонно катилась вниз. Неудачное исчезновение младшей невестки короля испортили отношения с ее матерью, королевой Атании, и теперь Берта Мирт не желала продавать хлеб по сниженной цене, как делала в былые времена. Это был неудачный год для Тарлеона, но и не самый тяжелый. Виктор знал, что найдет выход. Три предыдущих урожая позволил накопить запасы зерна, и голод не должен был угрожать королевству. Резервов хватало по крайней мере до весны.
За время своего правления Виктор сталкивался и с более тяжелыми проблемами, о которых теперь вспоминал с дрожью: пожары в Трилисте, унесшие тысячи жизней, восстания арман и расправы над ними, потрясшие не только обитателей Синего леса, двухлетняя война с Сидионом, эпидемия чумы, вспыхнувшая в самом Тарлеоне, взбунтовавшаяся провинция Яхонт и, наконец, покушение на Виктора, в котором заговорщики использовали колдовство и магию арманских идолов. Все это было в прошлом, но именно сейчас король чувствовал, что силы оставляют его. Ему было уже 60 лет, для него наступил возраст, когда человек все чаще начинает оглядываться назад, задумываясь над своими поступками. Всю жизнь Виктор действовал во благо королевства, но не щадил тех, кто вставал на его пути. А потому, казни и террор, сопровождавшие его правление, запомнились лучше, чем реформы, сделавшие королевство более сильным. Все чаще Виктору снились лица людей, давно ушедших из этого мира. Он помнил их живыми и сильными, прежде чем они были уничтожены по его приказу. Многие из них были достойными людьми…
В светлицу вошла Лиана.
- Ты, - сказал король, откидывая назад свои редкие седеющие волосы. – Почему ты не спишь?
- Ты знаешь, я не могу уснуть без тебя, - ответила Лиана мягко.
Виктор улыбнулся. В который раз он подумал о том, насколько не ошибся, выбрав ее в жены и возблагодарил судьбу. Он с грустью подумал, что его сыновьям не выпало такое же счастье. Его старший сын Александр не любил свою жену, а младший Винтер оказался в позорной роли рогоносца. Их жизни могли быть лучше, если бы династические интересы, заставившие заключить оба этих брака, не отняли у них права самим выбрать себе свою вторую половину. Но дети короля были лишены такой возможности.
- Я сейчас приду, - сказал Виктор Лиане. – Ложись, моя милая.
Королева Тарлеона кивнула, но не ушла. И Виктор знал, о чем она хочет говорить с ним.
- Побеседуй с Винтером, когда он вернется, - предложил король. – Если он и признается, то только тебе.
- А вдруг ты ошибаешься, - возразила Лиана. – Тогда я оскорблю своего сына, незаслуженно обвинив его в преступлении, которое он не совершал.
- Кайла не могла незаметно покинуть дворец, - упрямо заявил Виктор. Обычно он не делал скоропалительных выводов, а потому доверял тем решениям, которые принимал. - Ее не видела охрана, она не проезжала через ворота города. Она была заперта в своей комнате, и вдруг исчезла.
- И поэтому ты решил, что Винтер убил ее, - довольно резко закончила за него королева.
- Ты знаешь другое объяснение? – спросил король.
Лиана пожала плечами, стараясь не смотреть ему в глаза. Она была женой короля и матерью будущего короля. Она привыкла осознавать, что без крови и насилия не творятся великие дела. Что человеческая жизнь может стоить меньше, чем клочок бумаги. И мало вероятно, что среди ее детей, взращенных в такой атмосфере, вырастут гуманисты и человеколюбцы. Но благородство по отношению к женщине, к своей супруге была для нее священным принципом. Она не могла поверить, что Винтер поступил так подло и так жестоко, как бы Кайла не была виновата перед ним.
- Может быть кто-нибудь помог ей сбежать, - предположила она неловко. – Ей открыли дверь, пропустили через черный ход. Может быть, она нашла один из тех потайных аллюров, которые находятся под замком, и о которых не знаем даже мы. Она могла прятаться в Тарлеоне и покинуть город позже. А может быть, она все еще здесь.
- Мне бы хотелось верить в это, как и тебе, - вздохнул король. – Больше года мы ждали, когда она вернется. Но до сих пор ее нет. Она не появилась даже в Атании, на что мы более всего рассчитывали, иначе Берта Мирт перестала бы уже слать нам грозные письма.
- Страх, - тут же предположила королева. – Она боится возвращаться.
Виктор грустно улыбнулся и накрыл ладонью ее руку. Ему было жаль так расстраивать Лиану столь страшным предположением и обвинять в убийстве родного сына. Но логика вещей говорила сама за себя.
- Милая, - начал он мягко. – Я знаю, как ты любишь Винтера. Я тоже хочу ему только добра. Поэтому мы не можем поступить как ты того хочешь, пока не убедимся доподлинно, что он невиновен. Пока Кайла считается живой, никто не обвинит его в убийстве, но если все-таки мелькнет слух, что она мертва… Да помогут нам боги! Все может закончится войной с Атанией. И еще, вспомни вот что. Винтер был против открытого суда над Кайлой. Он сказал тогда: «Только я, как муж и мужчина могу судить ее». Так же он простил того юношу, в объятиях которого мы застали Кайлу. Его отпустили, но не прошло и месяца, как люди выловили его мертвое тело из Артуга. А Кайла бесследно исчезла.
Лиана покачала головой и встала. Что бы он ни говорил, она не могла в это поверить. Винтер не был лишен потомственной жестокости всех Сэттов, недаром говорили, что именно он истинный сын своего отца. Но она воспитывала в нем рыцарское благородство, учила великодушию и всепрощению. Неужели все ее старания пропали даром, и в их семье вырос настоящий изверг.
- Как эта девушка, не помню ее имя? – спросил король.
- Джейн, - подсказала королева.
- Да, Джейн. Какая она?
- Маленькая, кареглазая, очень красивая, - ответила Лиана устало и равнодушно. – Не похожа на авантюристку. Она испугалась… Только не знаю, чьего гнева она боялась больше: моего или нашего сына.
- Она надеялась, что никто не знает о ней, - согласился Виктор. – Я бы хотел ее увидеть.
Лиана пожала плечами.
- Винтеру это не понравится, - заметила она. – Он прятал ее от всех очень долго не за тем, чтобы мы выводили ее в свет в его отсутствие.
- С ним мы поговорим после, - отрезал король, и в его голосе послышались знакомые каменные нотки.
- Мне это не нравится, - спокойно возразила Лиана, не обижаясь на его холодный тон. – Итак слишком часто стали говорить, что Сэтты пренебрегают благородными дамами и предпочитают простолюдинок.
Это было правдой. Сейчас, когда наследник престола Александр Сэтт фактически отверг свою высокородную супругу и, меняя фавориток, остановил наконец свой выбор на потрепанной жизнью арманке из тарлеонского борделя, все вспомнили, что и сама королева была дочерью служанки. Единокровная сестра Лианы, законная дочь графа Гарского Анабелла Форсайт жаловалась в кулуарах двора, что была отвергнута Виктором Сэттом лишь потому, что в ее родословной не оказалось черных пятен. Да и обиженная на судьбу Маргарита считала, что дурная кровь Сэттов стала причиной ее несчастий. Масло в огонь подлила все та же ставшая притчей во языцех история с Кайлой Мирт. И если Винтер появится при дворе под руку с простой дворянкой из Рони, это будет последней каплей для возмущения Великих Домов.
- Мои сыновья женаты на высокородных дамах, все еще женаты, оба, - сухо возразил король. – Остальное не должно тревожить наших подданных. К тому же никому не обязательно знать, кем является эта… как ее… Джейн. Ты приведешь ее под видом своей компаньонки. Я просто хочу на нее посмотреть.
Новость, принесенная шпионами Бадера, о том, что Винтер Сэтт тайно посещает некую особу, живущую в скромном домике за торговыми рядами, ошеломила короля. Его младший сын имел репутацию человека холодного и равнодушного. Он мило кокетничал с придворными дамами, но ни одна из них так и не сумела завоевать его сердце, даже после исчезновения его жены. Те, кто стремился ограничить амбиции этого не в меру деятельного сына короля, подсылали к нему самых соблазнительных особ, изощренных в делах любви и светского флирта, но все их старания разбивались о каменную стену любезной иронии герцога Рони. Если какой-либо из этих придворных дам и удавалось соблазнить этого «женатого холостяка», как прозвали Винтера при дворе, то не более чем на одну ночь, а потому никто так и не смог заполучить влияние на принца через женщину. По крайней мере так считал король, его отец. Считал до тех пор, пока не узнал о существовании никому не известной любовницы, живущей на содержании у принца и скрытой от двора.
- Как тебе будет угодно, - согласилась королева, которой не хотелось вмешиваться в частную жизнь сына. – Только будь с ней помягче. Она не из тех шлюх, которыми переполнены покои Александра.
- Это хорошо. Но если Винтеру суждено будет вступить в повторный брак, пусть даже не рассчитывает, что на месте его невесты окажется она. Такую роскошь я не смогу ему позволить. Никогда.
Лиана невольно улыбнулась. Да, такую роскошь он смог позволить только себе, да и то лишь потому, что в то время не занимал престол Тарлеона. Королева посмотрела на мужа. Она по-прежнему любила его - его худощавое лицо, изрезанное многочисленными морщинами, редкие поседевшие волосы, взгляд, пронзающий насквозь, его силу и веру в себя. Она любила его за то, что могла быть рядом с ним слабой женщиной и ничего не бояться за его спиной, за то, что все смелые и красивые мужчины мира находились у его ног, подчинялись ему, боялись или верили. Потому что он – король, властитель судеб и дум.
- Сейчас слишком поздно для всех этих измышлений. Тебе нужен отдых, - сказала Лиана.
- Да, пойдем, - согласился Виктор, поднимаясь на ноги.