И сорок зим, как сорок лет пройдут,
Оставив на челе глубокие траншеи.
Надменной юности наряды упадут
Лохмотьями, что суеты ливреи.
И спросят вдруг тебя: - Где вся краса,
И где богатства сладострастных дней?
Ответом будет седина в власах
И бездна горя в тьме ввалившихся очей.
Насколько было б правильней, когда б
Ты руки, возложа на головы детей,
Промолвил бы: - Вот жизнь и красота моя,
Богатство, отпущение страстей.
Тогда застывшая вдруг закипела б кровь,
Когда б себя увидел молодым в них вновь.
William Shakespeare
Sonnet 2
When forty winters shall besiege thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty's field,
Thy youth's proud livery so gazed on now
Will be a tottered weed of small worth held:
Then being asked where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days,
To say within thine own deep-sunken eyes
Were an all-eating shame, and thriftless praise.
How much more praise deserved thy beauty's use,
If thou couldst answer, 'This fair child" of mine
Shall sum my count, and make my old excuse',
Proving his beauty by succession thine.
This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel'st it соld.