В местах болотистых под Вязьмой
Знакомый фермер показал,
Когда мы шли дорогой грязной
В лесу, три холмика, сказал:
Могилы лётчиков – не наших,
Немецких, сбитых в октябре.
Здесь знаки офицеров старших
Нашли в прогнившей кобуре.
Жетоны все в посольство сдали,
Хоть были кровные враги,
Что б адреса их отыскали,
И там земле предать смогли.
Но был звонок: Теперь мы в дружбе,
И не приятны для живых
Воспоминания о службе
В люфтваффе бывших их родных.
А я смотрел на те могилы
И думал, кто вас звал сюда?
Своей земли вам не хватило?
Какая гнала вас беда
Сюда, на земли, где в бурьяне,
На протяжении веков,
Не покорённые славяне
Хоронят всех своих врагов?
Ведь ваши матери терзались
За судьбы сыновей своих.
С молитвой к богу обращались,
Чтобы вернул домой живых.
А вы, с надменною усмешкой
Сверхчеловеков на земле,
Летали без особой спешки,
Неся смерть людям на крыле.
Вы с развлечением бомбили
Бегущих женщин и детей,
И на десерт поджечь любили
Крест полевых госпиталей.
И ваши души не болели,
Там фюрер все грехи возьмёт.
А здесь под самолётом цели!
И бил по детям пулемёт.
Не знают матери доныне,
Хоть много лет уже прошло,
Где в сорок первом на чужбине
Упокоенье вас нашло.
Но вот опять во многих странах
Ночные факелы горят,
И на нацистских ветеранах
Награды вермахта пестрят.
Ну что же надо сделать в мире
Чтоб помнили о той войне,
Что б не стыдились за могилы
Своих солдат в чужой стране?