Pro-Офис или челюсти самки богомола

Костенко Алексей
Глава 1.

         Вот и закончилась государева служба. Двадцать лет игры в козаки-разбойники. Под колесами спецмашин тысячи километров автомобильных и грунтовых дорог. За стеклом отмелькали сотни городишек, районных центров, областных столиц.  Десятки оперативных мероприятий и рядовых, и резонансных «на контроле у Самого».   Умоляющие взгляды оперов (поможете или нет?), влажные рукопожатия генералов (надо сделать сынок!). Звонки среди ночей, прокуренные костюмы, одноразовые бритвы и носки, купленные по случаю на незнакомом базарчике. Пронизывающие сквозняки в подворотнях, пекельная жара тонированных микроавтобусиков.  Все позади. Рапорт подписан. Ты пенсионер.
          «Уходили» со службы гадко и мерзко. Телефоны разом онемели. Внезапные проверки. Пересчет наличия спецтехники и имущества. Дурацкие запросы: где, когда, с кем, почему, кто отдал приказ. Твои сослуживцы и друзья медленными шажками отступают от тебя, пряча глаза в пол. И вот ты уже один. За спиной нет плеча товарища, а только кукиши тех, кто вчера протягивал скрутившие их руки для приветствия.
Ты оглянулся. Сзади никого. Впереди никого.  Глубокий выдох как перед нырком. Резкий вдох. Нить разорвана. Жалости к прошлому нет, как нет и самого прошлого. Чувствую себя только что отформатированным винчестером.

Проснулся мобильник. Номер незнакомый.
- Привет старина!  Поздравляю с пенсией. Скучаешь? Приезжай, надо поработать. Требуются твои мозги. Жду.
         Это он. ДРУГ. Тот, который не прятал руки. Дурацки улыбаюсь – я снова в обойме.

       ДРУГ. Болтаем в его берлоге. Вспоминаем ближайших врагов и злейших друзей. С ним спокойно. Жду самого главного.
- Старина, для тебя есть работа. Дело для тебя новое и не касается прошлого, но полученная закалка пригодится. Отправляйся в Офис, сначала к руководу. Резюме надеюсь с собой?
     Киваю головой. Резюме. Краткие мазки жизненного пути. Какое у меня там резюме. Родился, крестился, служил и дослужился. Разговор закончен. Принимаю к исполнению.
     Офис оказался серьезной государственной конторой. Меня уже ждут. В приемной не задерживаюсь. Руковод оказалась довольно интересной женщиной, но решительной. Это сразу почувствовалось по контексту беседы.
   - Это можете? Здесь справитесь? Тут непочатый край работы! Надо разгрести завалы ваших предшественников. Жду результата. Оформляйтесь.
       На удивление в кадрах нужные бумаги оформили практически мгновенно. Иду на скромную должность, хотя в «направлении» значилось нечто более весомое.
        Мой будущий «бывший директор» встречает меня надменно. Бедолага не догадывается о предстоящих метаморфозах.
- Здравствуйте, что вы умеете? Не против во вторую смену поработать?
- Здравствуйте, предоставьте мне следующую документацию: должностные обязанности, штатное расписание, функционал, планы работы и отчеты о выполненной работе, финансовую отчетность и техническую документацию на ВСЕ.

        Смотрю ему в переносицу. Его взгляд тускнеет. По лицу разливается румянец и тут же сменяется синеющей бледностью. Вся фигура плавно вплывает  в габариты офисного кресла. Он все понял. Мне его не жаль.
 
        Прошла неделя. Я назначен на должность директора Департамента. Бывший директор в тот же день мгновенно ушел по собственному. Изучаю обстановку и участок деятельности – провожу рекогносцировку.
         В прошлой жизни коллектив был исключительно мужской. Как в анекдоте – коллектив у нас мужской, свадьбы бывают редко…  Новый офис просто до крыши насыщен женщинами. Непривычно и я даже немного робею. С дядьками проще – открестишь его по матушке и работа закипит споро и весело. С дамами даже не знаю как и вести себя.
        Так, старина, соберись, мы на вражеской территории, язык и обычаи не знакомы. Туземцы хитры и коварны, хотя попадаются даже экземпляры ого-го-го! Смирнаааа! Адюльтер на работе приравнивается к измене Родины  в военное время!
         Иду на первое аппаратное совещание. Что такое аппаратное совещание для бюрократа? Это все равно, что священный обряд обрезания у иудеев. Готовят долго, режут быстро, а после две недели сцышь сквозь слезы.
         Представьте большой стол, как беговая дорожка на стадионе. Во главе ОНА – Вождь, Руковод, почти Божество. По сторонам директора, начальники управлений, советники. Правила как на оккупированной территории. Доклад нечеткий – обрезание, не ответил на второстепенный вопрос – обрезание, какой-то мудак поднял проблему к которой ты хоть косвенно имеешь отношение – обрезание, просрочил контроль – обрезание, и так до бесконечности.  Тяжела она шапка бюрократа.            
           Свершилось то, о чем настойчиво предупреждали вожди мирового пролетариата. На меня запала одна из руководительниц управлений. Такая бойкая бабенка, толстозадая,  с комплекцией молодящегося гиппопотама и такой же напористостью. Зовут это гиппопо Эвелина. Про себя я тут же окрестил ее «бабкой Параской».  Эта «дева» может тараторить нескончаемо, причем ход мыслей прогнозу не поддается – как взрыв на макаронной фабрике. Я начал подозревать ее неравнодушие после того, как участились ее непредсказуемые набеги в мой кабинет под разными поводами. Например:
- Я где-то забыла свой мобильный телефон, но знаю что он у вас -
- Я у вас оставила ключи от сейфа, вы их к себе в брюкие не лОжили, можно я проверю –
- Михал Иваныч (это я, забыл представиться), я имею поручения наивысшего руководства подготовить вместе с вами один интереснейший документ, ЛИЧНО, -
- Не будете ли вы любезны поправить мне застежку на юбке???

          Последнее наконец-то навело меня на мысли о какой-то легкой странности в поведении «бабки Параски». Я даже задумался. Нет. Не может быть. Да ну, померещилось. Свят-свят. Но частота внезапных атак усилилась. Теперь я подвергался нападению в коридорах, лестничных маршах, на проходной. Исключение составлял туалет. Только там можно было спокойно постоять, не опасаясь быть придавленным могучей грудью Эвелины. 
         Мои  подозрения еще более усилились после того как «дева» стала укорачивать длину юбок, увеличивать глубину декольте, и, самое ужасное, применять химическое оружие ближнего радиуса действия.  Я не знаю реальных достижений отечественной и химической промышленности, но судя по аромату духов «бабки Параски»,  для уничтожения короладского жука продают совсем безобидные реагенты.
           Прежняя жизнь научила меня выдержке и спокойствию в любых ситуациях, а девиз «Тарапытса нэ нада» не раз выручал из невероятных историй. В это раз, кажется девиз, мне навредил.  Чтобы покончить разом со всеми этими приключениями я собрался духом, вошел (САМ!!!!) в кабинет Эвелины. Ее биомасса всколыхнулась мне навстречу. Глаза раскрылись как у буренки из Масленкино.
- Михаил…. Иванович…..Вы…. ко мне….сейчас…. я….. я слушаю вас….-
       Коротенько, секунд так на сорок, рассказал Эвелине куда ей необходимо отправится, что с собой в дорогу взять и как быстренько и надежно заблудиться, чтобы не пересекать в дальнейшем мой жизненный путь. И поскольку я, как старый солдат, не знавший слов любви, воспринимаю любой предмет, возникший передо мной на моем жизненном пути, как потенциальную угрозу, то могу не только пнуть ботинком в пуп, но и настучать в бубен или разбить табло. Причем, не взирая на расовую и половую принадлежность угрозы.  Мило улыбнувшись, оставил «бабку Параску» дешифровывать и анализировать  полученное сообщение.
           Самый лучший враг или  злейший друг – ненужное зачеркнуть.

Глава 2.

      Жизнь в Офисе завертела и закружила меня. Предшественник оставил столько запутанных ситуаций, невыполненных поручений, откровенных нарушений и даже, несколько моментов, тянущих,  эдак лет на 5-8 строго режима. Техническое подразделение – это очень нужный и сложный элемент каждой уважающей себя современной организации. Это, перефразируя  «Кроликов», не только ценные сервера и компьютеры, но и море незаметной полезной работы, результатом которой есть спокойная возможность любого жителя  офиса полазить незаметно по порносайтам и успеть написать ответ в нужную инстанцию.
       Два месяца ушло на гашение приграничных  конфликтов. Кому-то  запятую в отчетном окне нужно быстренько переставить (неделя бешенного рытья программера в программных кодах), а тому малюсенькую программку написать для учета хрена и редьки, этому  Эксель непонятный какой-то не открывает отчетную форму (десять дней пашни на Вижуал-Фокс-Про), то пароль не вводится (вчера пользователь гудел на дне рожденья) и т.д.  Одновременно провел десятки боев с бек-офисами. Выяснить состояние и наличие техники удалось только после того, как заставил прислать отчет визированный директором бек-офиса, заместителем по хозчасти и главбухом, причем с мокрой печатью и матерным обещанием приехать и все по данному списку проверить. Таким же образом выбил информацию о расходах на связь и интернет.  Очень интересная картина, должен вам доложить. К примеру, бек-офис имеет в подчинении 15 контор. Связь с 10-ю стоит к примеру, 500 рубасов, а 5-ть платят 200, причем одному и тому же оператору.  Во общем, только на услугах наэкономил приличную сумму. Наша Вождь удовлетворенно кивнула головой. Божество с плебеями не глаголит по пустякам.

Пару раз приезжали американцы с надзорно-экскурсионной функцией.   Наш офис с ними сотрудничает по международной программе. Эвелина на этих мероприятиях блистала. Как говорится: «аудитория у ваших ног, наслаждайтесь». Пара переводчиков меняла друг друга каждые 5-7 минут. Через три часа они бросили мне записку: «если не выключите эту радиоточку, начнем переводить с ругательствами». Международный конфликт нам ни к чему, поэтому организовал «бабке Параске» звоночек из первой приемной. Вы бы видели, как она выпорхнула из-за стола! С грацией Майи Плиседской, заломив руки в экстазе – Бегу!!! Бегуууу!!!- Конкордом умчалась с заседания.  Стон пронесся по залу. Американцы и мы разом кончили (конечно заседать) и наперегонки бросились к выходу. Должен заметить, что привлечение «бабки Параски» принесло неожиданный результат. Когда пришло время подписывать договор на приличную сумму, то наши американские друзья решили внимательно изучить документ. Однако когда Вождь, предложила пригласить Эвелину для разъяснений, то главарь заокеанской делегации странно дернулся, резко выхватил паркер (прям как ковбой свой кольт) и буквально процарапал подписью бумагу. 
            Деньга к деньге и корову можно купить.
 

         Прямолинейность и неприятие интриганства, наверное, плохая черта. Ну если это душе противно! Ультиматум Эвелине имел обратную реакцию. Да, мы мужики, в женских душах как чернокожие шахтеры в недрах кимберлитовой трубки.
Посыпались на меня бумаги от управления Эвелины как шрапнель. Надо отдать ей должное. Есть индивидуумы, которые из одного мыльного пузыря мгновенно раздувают целую мыльную оперу. Вообщем, битва из личных коридорных преследований трансформировалась в, как говорил один знаменитый армянин, в «испитиваю ошень сыльную лычную неприязнь, да».
            На каждом совещании  после слов Босса – вопросы есть? – экзольтировання дамочка включала микрофон и глаголила: - А вот Михал Иваныч мне не дал (многозначительное ударение на слове «дал» и пауза)  материалы по моему запросу….         
             Потихоньку общество начинало сначала прятать улыбки, а потом просто молча ухахатываться. Мне стало не до смеха. Босс – человек занятой неимоверно – все эти «не дал» начала рассматривать как саботаж, что, естественно, повлекло вереницу обрезаний. Это уж слишком! Даже для такого толстокожего как я.  Наношу превентивный ядерный удар. До ламапады. В данной ситуации жизни пигмеев и гиббонов не имеют значения.  Первый заход – к кадровику, второй – профсоюзной лидерше, третий – курирующему заму.
           Тихонько насвистывая «когда усталая подлодка из глубины идет домой» со зверским аппетитом иду в буфет: – Человек! Полведра водки и шоколадку «Аленушка»! 

            Должен сказать, что моя жизнь в офисе не ограничивалась лишь одними битвами с Эвелиной.  Понемногу коллектив привык ко мне, да и я нашел общий язык со многими руководителями.  Например, начальник безопасников – Александр Степанович – горячо поддержал меня при отражении агрессии. «Стаканыч», такая дружеская кликуха ему явно нравилась, постоянно рвался в посредники между мной и Эвелиной. Эта инициатива была понятна. Его жутко тянуло на пышные формы, что, в прочем он и не скрывал, антиплатонически потирая руки. 
          Последствия ядерного удара, нанесенного мной в предыдущей главе, оказались весьма ощутимыми.  Ряд заместителей и руководителей явно почуяли возможность пустить кровь. Тем более Эвелине, которая как на грех, бегает уже который месяц по офису и козыряет всем своей «короткой ногой с Боссом».  Кому понравится такая выскочка? 
           Внезапно я оказался не одиноким воином посреди голой Таврической степи,  а  почувствовал, как за спиной заскрипели лафеты осадных орудий, зазвенели, пуская искры на точильных кругах лезвия пик и сабель, туго забубнила тетива натянутых в разминке луков. Бюрократическая рать учуяла опасность и готовится к битве, коварной и беспощадной. Стать свидетелем такой битвы, да и еще принять в ней участие в качестве авангарда -  редчайший случай.
               Алегер ком алагер, аллес бе райт дорогие мои камрады.

Глава 3.

              Мотаясь по коридорам нашей конторы я иногда замечал один загадочный женский силуэт, причем он постоянно ускользал как только я делал движение на встречу или вдогонку. Точеная фигурка, невысокий рост, какой-то особенный звук каблучков и аромат духов, свежий и дразнящий утренним разнотравьем. Ее кабинет я нашел по запаху. Двери без таблички. Секунда колебаний. Распахиваю дверь без стука и с разбегу ныряю в огромные зеленые глаза. Когда кончился в легких воздух, мозг подал аварийный сигнал, включил резервное питание для органов речи.
 
– Добрый день! Простите за беспокойство, плановый осмотр компьютерной техники и других «гаджетов» – как можно ровнее выдавил я из себя.
– Гад…? Кого….? У меня никаких гадов нет! – ее смех заставил меня задрожать как камертон.         
            Я уже любил эти тонкие удивленные брови, морщинки у краешек глаз, улыбку и немножко припухлые губы, ложбинку в которой удобно улегся золотой кулончик (счастливый мерзавчик), тонкие подвижные пальчики, томительную желанность лини бедра. ЖЕНЩИНА.
        Я стал бывать в ее кабинете чаще, чем это позволяла производственная необходимость. Со временем Зоя тоже стала ко мне наведываться. Мы пили кофе, грызли сушки, сплетничали и шушукались, улыбаясь как дауны.  Встречаясь в коридорах офиса чинно кивали друг-друг головами, мол здрассссь вам, и незаметно касались друг друга пальцами. По вечерам я подвозил Зою домой. Она жила в пригороде. Домик в пару этажей, бассейн, газоны, туи. Меня это не интересовало. Мы прощались у калитки, заглядывая друг другу в глаза, целовались как школьники. Она уходила как бригантина уходит от причала, с тоской и нежеланием расставаться. Ее рука выскальзывала из моих ладоней, и я еще долго вдыхал любимый аромат.
            ЗОЯ – Змея Особо Ядовитая – так поразить любовным ядом может лишь одна на миллионы.   

       Странное состояние влюбленности у взрослых людей. Оба знаю чего хотят и оба этого жутко боятся. Может, сказывается опыт прошлой жизни, может чувство неизвестности, может просто неверие в реальность такого негаданно нежданно выпавшего счастья. На близости я не настаивал. Это желание должно застигнуть обеих влюбленных врасплох, как летняя гроза у реки – и в воду мокро и под дождем сухим не останешься – тогда с разбегу и с головой!
          Однажды вечером, когда природа особенно вдохновляет, стоя у калитки Зоя не выпустила моей руки. Чуть сжав пальцы, взглянула на меня. В ее глазах отразилось не пламя заката, а бушующий вихрь желания. Мы молча прошли в ее крепость. Дверь захлопнулась. Наверное, мы со стороны выглядели как два сражающихся не на жизнь, а насмерть лютых врага.  В разные стороны отстреливали пиджак, блузка, галстук. К потолку взвились один за другим мои туфли, ее босоножки и с глухим стуком упали где-то за горизонтом сознания. Говорят про такое – дикая страсть. Чепуха. Это как падение в прохладное озеро с растрескавшимися губами и высохшим горлом после недели в безводной пустыне. Это как тяжесть навалившейся на тебя туши медведя, обмякшей от одного удара ножа, после жестокой и кровавой схватки. Это как ветер бьющий в лицо и выдувающий из тебя дух.
       Битва окончена. Два воина лежат на широкой кровати, раскинув руки. В постепенно проявляющихся очертаниях я вижу силуэт - ее грудь и острый шпиль соска. Солнце, в окне, опускаясь в закатной дуге медленно прячется за милым силуэтом, как за священной горой Фудзи. Смешная и трогательная картина.
     Мы не отрывались друг от друга все выходные. После очередного слияния,  счастливые мчались голышом на кухню. Я давил апельсиновый сок, колол лед каким-то раритетным четырехгранным кинжалом, рвал сыр на кусочки. Она с неловкостью открывала «Завтрак туриста», мелко рубила зелень для него и колотила в огромном стакане томатный сок с сахаром. Восполнение энергии и белка – наипервейшая задача для каждого опытного воина. Целовались набитыми едой ртами. Кусочки пищи падали на наши выпуклости и впуклости. Мы хохотали как на сеансах Чарли Чаплина. В душевой с серьезной тщательностью мы терли друг другу спинки и еще кое что. После я бережно нес ее завернутую в махровую простыню и похожую на лялю в кроватку. Снова и снова две луны освещали нас неземным светом.
          В раю нет часов. На земле – каждая секунда на учете в бухгалтерии Провидения. Заканчивалось и наше время. Завтра понедельник. Зоя приняла решение появиться в офисе независимо друг от друга. С грустью подчиняюсь. Стою как манекен, почти не шевелясь. Зоя придумала игру. Сама решила меня одеть, правда, мне пришлось минут сорок простоять в неглиже посреди холла. Вещи-то наши разметало взрывом еще вечером в пятницу. Зоя с хохотом и радостным визгом находит очередной предмет. Подбежит и примерит, причем все подряд. Конечно, я протестую как могу, и отвергаю с гневом  предложение пойти на работу в ее трусиках или комбинации. Наконец Зоя, не отрывая в поцелуе губ, повязывает на моей шее измазанный помадой галстук.
– Ну иди же, шальной, иди, так надо – и снова ее ладонь бригантиной ускользает из моих рук. У калитки оборачиваюсь. Она в окне, приложила руки к груди. В мозгу внезапно вспыхнул иной образ.
          Моя Мадонна.


     – Доброе утро Михаил Иваныч! – это Эвелина попыталась испортить настроение.
     –  Для кого доброе, а для кого и последнее – процитировал я ей любимую поговорку
парижского палача, не подозревая о ее жутком смысле.
        День уже как-то не заладился. Набирал пару раз Зоин рабочий номер – длинные гудки. Потом навалились поручения, задания, какие-то неисправности характерные только для понедельника. Несколько раз пролетал мимо ее двери, но войти действительно не хватало времени. Ближе к обеду страсти улеглись.  Часть жителей офиса поплелась поправлять свое здоровье в буфет горячим борщиком (помогает конкретно!), часть потащилась в палатку за волшебными пузырьками зеленого цвета, дамочки сконцентрировались в курилке на совещание по теме «кто, с кем и сколько раз».
        Захватив свежие пирожные я, чуть не вприпрыжку, отправился к Зое. Возле ее двери стояло двое незнакомых молодых парней. По классически постриженному затылку и аккуратных баках я понял, что это явно «внутренние органы».
– Наша безопасность, МВД, СБУ, или прокуратура? – подумал я и весело спросил – Как дела коллеги?
         Старший, хмуро посмотрел на меня, кивнул в мою сторону младшему  и хлопнул ладонью по двери. Там где только что были его пальцы осталась тонкая бумажка с двумя жутко фиолетовыми печатями.
– Скажите, а вы были знакомы с покойной? – вежливо спросил младший, глядя мне прямо в глаза.
– С какой покойной? – прошептал я враз пересохшими губами.
– С Зоей Владимировной Карповой, разумеется – басовито прогудел старший.
– С Зоей Кар… – пирожные медленно кувыркаясь шлепнулись на пол, кондиционеры почему-то погнали горячий воздух, освещение стало стремительно гаснуть.
– Надо позвать завхоза – это последняя запомнившаяся мысль.

        Дубы не рубят их сокрушают.

Глава 4.
             Сознание вернулось, но восприятие окружающего мира нет. Вокруг мелькали лица сотрудников и сотрудниц, молодцов с бритыми затылками, нашего фельдшера и еще каких-то незнакомых мне людей. Я уже говорил, что жизнь научила меня самообладанию в сложных ситуациях, но видимо устроила еще и переэкзаменовку. Вдруг гул голосов стих, все отступили к стенам коридора. Я стоял в конце живой стены, а на встречу, стой стороны, шла она – наш Босс. Наши взгляды встретились. Она подошла, как положено не ближе двух шагов.
– Всем работать. Михаил пойдемте со мной. Остальные… – тут она повернула легонько голову в сторону «внутренних органов» – … прошу подождать в приемной.
            В кабинете Босса было видно, что в нем работает женщина. Вазочки с конфетками, умиротворенные репродукции, комфортная мебель, приятный аромат модных духов. Разговор сам собой начался и струился так, будто бы болтают две старинных подруги. Я рассказал ей о проделках Эвелины и о моих оборонительных мероприятиях. Она искренне смеялась, с удовольствием переспрашивая о маленьких пикантных подробностях этой войны. Иногда нашу беседу прерывал звонок мобильного.
– Нет. Не сейчас. Я сама – строго отвечала она – ну-ну, Михаил продолжайте.
Вдруг я почувствовал, что  наша беседа подошла к самому главному.
– Михаил, я немножко наслышана о ваших дружественных отношениях  с Зоей. Она погибла. Вам нужно рассказать о ней и о вас следователю. Идемте. Я вас провожу.
Она умничка. Мы вышли из кабинета и пошли переговариваясь в вполголоса к выходу из здания. Стриженые парни двинулись следом. В окнах колыхались занавески. Тут и там сверкали глаза Бандер-Логов.  За углом здания стояла тонированная "мазда" с синими номерами. Мы подошли к ней.
– Михаил, я очень надеюсь на вашу порядочность и весь ваш опыт (с ударением на слове «опыт»), «МЫ» будем о вас помнить – сказала Босс почти шепотом – До свидания, Михаил.
Я сел на заднее сиденье милицейской машины. Слева тучный полковник, криво улыбнулся и звякнул наручниками. Ну что ж, экипаж к погружению готов.
…Когда усталая подлодка из глубины идет домой….

     Неделя протяженностью в один день. Теория относительности явно недоработана.  Из офиса меня привезли прямо в столичный главк, что само по себе говорило о серьезности ситуации. Следователь, седоватый подполковник, с колодочками  медалей на мундире от бывшей страны и от настоящей, видимо уже изучил мою биографию и как коллега к коллеге явно испытывал небольшое чувство корпоративной солидарности. После формальностей был поставлен главный прямой вопрос и получен главный мой ответ – нет, я не мог этого сделать.
–  Михаил Иванович, давайте посмотрим фактам и вместе разберем ситуацию и ход событий. Вы не против? – слегка нагнув голову сказал подполковник.
–  Все что смогу – сказал я – мой статус?
–  Пока свидетель – ответил следователь – но, это положение уже практически невозможно сохранить – и подвинул на край стола скоросшиватель листов на 25-30. 
    Это были фотографии с НЕЙ, той, которая уже никогда не коснется моих губ своей теплой рукой.  Я заставил себя пересмотреть папку несколько раз, медленно и внимательно.  Зоя погибла в спальне. Она лежала в бирюзовой комбинации, раскинув неестественно руки и ноги в стороны, как человек Да Винчи. В груди торчал загнанный по самую рукоятку  тот самый раритетный четырехгранный кинжал, которым я вчера колол лед для апельсинового фреша.  Постель была слегка смята и, что сразу бросилось в глаза, вокруг тела ни единой капли крови. Я сказал про это следователю.
– Удар был страшной силы – сказал он – пробил тело насквозь и почти весь ортопедический матрац, кровь вся и ушла в него. 
– Что-то пропало? – спросил я.
– Вот про это я и хотел с вами подробно поговорить – подполковник устало спрятал скоросшиватель. Задержал палец на клавише записи казенного диктофона и приподняв слегка левую бровь сказал – поехали?
Мне оставалось только кивнуть в ответ.
             Писать – не переписывать.

Ситуация прямо скажем тупиковая. Везде мои отпечатки пальцев, мои «образцы тканей» и самое убийственное – на ноже, тоже «отчетливый потожировой след указательного и большого пальца правой руки». Конечно, если взять за рукоять такой тесак и махать  им с верху в низ, то самые отчетливые следы будут именно в его верхней части. Эти отпечатки перевешивают все мыслимые и немыслимые улики. Как говорится – помни о мельнике!
       Единственная соломинка – отсутствие мотива и корыстной выгоды. Вот это нужно еще найти и доказать.  Я никогда не интересовался, чем в нашем офисе занималась Зоя, какие ее функции и обязанности. Ну не спрашивал я об этом ее и все! Если у тебя симпатия к женщине, то неужели ты будешь ей задавать вопросы вроде того: «сколько квитанций она оформила или статистику финансовых поступлений?» Ты просто испытываешь щенячью радость от того, что просто стоишь рядом с НЕЙ, можешь смотреть в ЕЕ глаза, слышать ЕЕ голос, ощущать тепло и вдыхать аромат ЕЕ тела. Что еще нужно влюбленному человеку?
       Следователь сочувственно кивал головой. На столе как-то по бюрократически бездушно зазвонил телефон. Следователь, ответив несколько раз «да» и «слушаюсь» молча потянулся в глубинку стола за бланком. Аккуратно заполнив поля, также молча, протянул его мне и ткнул ручкой в точку подписи – «Подписка о не выезде». 
         Вспомнился старый анекдот.  Мужчина набирает «02»:
- Скажите, а когда у вас прием посетителей?
- С девяти до восемнадцати – отвечает дежурный.
- А выдача?

      Вычищенный, выбритый, отутюженный открываю массивные «сталинские» двери офиса. Достаю пластиковый пропуск. Работает. Дежурный на вахте приветствует кивком головы. Иду по коридорам в свой кабинет. Сотрудники, идущие на встречных курсах, отводят взгляд, а наиболее смелые цедят скупое «здрасьььь», похожее  больше на шипение чем на приветствие. Кабинет не опечатан. Странно. Невооруженным взглядом видны следы пребывания посетителей. Системный блок не на привычном месте, стойка с компакт-дисками раскурочена, документация и архив свалены на кушетку. Единственное что не тронули – пол-литровую банку с гороховым супом, который уже основательно освоен представителями микрофауны, про что свидетельствует новый цвет и прилично вздутая пластиковая крышка.  Уважаемые граждане если вам необходимо перевезти брильянты через границу – наварите густого горохового супа! 
   Затренькал «меридиан». На табло – первая приемная. 
– Зайдите к руководителю – бесцветный голос секретарши напомнил о должностных обязанностях.  Вхожу в приемную и барышня сразу же протягивает мне папку на подпись. Заявление на трехнедельный отпуск. Ставлю свою корючку и мое заявление тут же упорхнуло в кабинет Босса.
 – Руководитель просит зайти – равнодушно сообщила секретарша, почти что как «скорый поезд прибывает….»
         В кабинете вождя ничего не изменилось. Может только марка конфет в вазочках. Босс все так же выглядит эффектно, но похудела прилично, под глазами красные черточки, в уголках губ усталость.
– Михаил Иванович, офис рад вашему возвращению. Есть мнение, что вам потребуется короткий отдых. Без возражений! Думаю что вы сможете РАЗОБРАТЬСЯ в недавних событиях. За справками к Владимиру Павловичу – моему референту. Желаю удачи – Она протянула мое заявление и неожиданно пожала руку.  Думаю что такое рукопожатие имеет статус государственной награды, например медали.
        А вот когда я служил под знаменами герцога Кумберлендского…..


              (продолжение следует)