Деньги и слёзы
Инар медленно поправлялся. Все его мелкие многочисленные переломы и швы давно зажили. Врачи следили за его состоянием ежеминутно. Тысячи мелких датчиков бесперебойно передавали многочисленные данные о его состоянии в кабинет заведующего клиникой, а оттуда – в кабинет самому Доктору, который исправно каждый день являлся в бункер Генерала и проводил там ровно три часа к ряду в поисках новых данных по вопросу все той же доставшей его амнезии у людей разного возраста.
Прозрачный скафандр, покрывающий тело Инара, был снят. И теперь он заново пытался шевелить руками и ногами и поворачивать голову то в одну, то в другую сторону. Третий месяц подходил к концу и его все больше и больше беспокоило его будущее. Но сильнее всего тревожила мысль – что стало с домом и садом? Попросить узнать об этом Доктора было не вежливо. Но другого выхода не было. потому что, как только он стал поправляться, ему было запрещено разговаривать не только с больными, но и с медперсоналом. Какая-то тайна стояла за историей его личности. А случай с открыткой и катастрофа, погубившая не одну сотню ни в чем неповинных людей, вызывали тревогу не только у посвященного в его дела заведующего клиникой, но и у самого Доктора.
Инар нервничал. Но его плохое настроение ненадолго развеялось, когда сам Генерал центрального управления службы безопасности страны посетил его лично. Он сообщил, что дом Инара опечатан, но ни в ближайшее время, ни в скором будущем рассчитывать на возвращение домой ему не придется. Расследование только началось.
Такой поворот нисколько не обрадовал старика. Длительное пребывание в больнице поможет сэкономить его мизерные средства. Лечение и питание он получал бесплатные, как жертва террористического акта. Но сад, его сад с пятью деревьями! Что будет с ними?
Профессор с недавнего времени вплотную подошел к теории биоритмов и всему, что связано с ними. Влияние их колебаний на состояние экосистемы планеты велико. В основе всех планетных катастроф лежит ряд огромных противоречий между современным состоянием языка и его прошлым, между пониманием, что человек произносит вслух и тем, что хочет произнести. Узкие рамки грамматики не успевают за естественным развитием языка, и тем самым не дают его носителю вылить в свою речь все «невидимые» составляющие слова. Недосказанное, будь то устная или письменная речь, копится в подсознании, а потом огромными всплесками негодования бьёт, словно молния, в окружающую среду и тем самым вызывает целые серии и цепочки катастроф.
Грамматика должна быть пластичной и мобильной. И не мешать носителю языка выражать все виды свои эмоции, невидимые определения и связь с внутренним источником слова. Но с некоторых пор живая сущность почти всех человеческих языков почти полностью оторвалась не только от своих корней и неких внутренних связей с жизнью экосистемы планеты, но и от этого своего естественного источника. Искусственные мутации языков, некогда вызванные некими авантюристами от науки путем внедрения в них общей универсальной искусственной грамматики только усугубили проблему. И человечество стало беспомощным перед силами природы.
Теперь он уже был близок к той точке, в которой соприкасаются все современные науки и его величество неизвестный живой человеческий язык, который давно оторвался от «хозяина» и живёт своей собственной жизнью. Профессор был настолько близок к этой точке, что очень сильно волновался, а удастся ли ему с этим существом провести удачные переговоры и он пойдёт на компромисс и снова станет послушным и добрым. Ведь до него ещё никто из людей не походил к этой проблеме так живо и ощутимо.
Этот невидимый и ранимый субъект носится теперь где-то в огромных надмысленных просторах и спускается вниз лишь изредка, когда начинает чувствовать своего настоящего хозяина. Ярл был именно таким. И он был действительно последним. И вот, Профессору теперь оставалось сделать всего один решающий шаг. Он теперь знал, кем был Ярл.
Если бы он кому-нибудь вслух сказал о том, что грамматика может разрушать язык, его бы посчитали сумасшедшим. В мире, который принял за основу своего существования статичность и непоколебимость, грамматика действительно может упорядочить некое знание о языке. Но мир не статичен! Он постоянно изменяется. А статичная грамматика останавливает развитие языка , загоняет его в рамки искусственно созданных систем и режет по живому. Пытаясь объяснить мир, она изменяет его к худшему. Уже само разделение языка на собственно язык и речь неестественно и опасно. Теория языка создала некий виртуальный, несуществующий в реальном мире объект, совершенно далёкий от самого объекта исследования. Статичное изучение вырывает живой язык из реального момента времени и тот, кто пытается изучить его подобным образом, так никогда и не узнает его.
Знаменитую фразу «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды» Профессор давным-давно перефразировал в свое «Нельзя войти дважды в один и тот же язык». Второй раз это будет уже совсем другой язык.
Ярл в отличие от Профессора не скакал по верхам. Он прошел все фундаментальные филологические науки с азов до самых вершин, знал лично многих ученых в этой сфере. И Профессору было непонятно, почему Ярл так и остался в кандидатах наук. Какая-то недоступная для него тайна стояла за жизнью Ярла.
Тропочка мысленных следов вела дальше и дальше. Корпорация жевательных резинок вывела Свирла Буэ совершенно в неожиданное место.
Контора по вторичному использованию тел процветала на черном рынке и приносила просто космические доходы ее хозяину. Проданные за баснословные деньги тела трудились как наёмные рабы в глубинных шахтах по добыче голубой магмы, из которой делали самые дорогие алмазы с вкраплениями золота и платины. Обычные рабы давно бы задохнулись от едких испарений. А этим было всё равно. Это были не люди. Души их давно ушли в мир иной. Встроенные в их мозги микроэлементы имитировали человеческую личность. Они могли говорить простейшие фразы, думать на уровне животного. А главное – они совершенно не нуждались в еде. Те же микроэлементы перерабатывали насыщенный ядовитыми парами воздух, создавали для них иллюзию вечной сытости и пополняли их сердечные генераторы новыми запасами энергии. Срок вторичного использования тел был неограничен. По крайней мере, самого старого из них использовали вот уже двести лет – и хоть бы что.
Буэ мысленно связался с Профессором и предложил ему навестить фамильный цилиндр. У него не оставалось никаких сомнений, что вместе с вещами «ушло» и само тело Ярла.
Человек в малиновой жилетке появился в жизни Миглена так же внезапно, как и исчез. Компьютеры успели засечь человека, выбегающего на площадь. Затем тот же человек метнулся обратно в здание. Прогремел взрыв. После взрыва его больше не видел никто.
Миглену было по-человечески жалко его. Потерять такое место!
Прошло полтора месяца и вдруг совершенно неожиданно пустующий кабинет и должность предложили Миглену. Поставка комплектующих для какой-то фирмы по производству жевательной резинки.
Оказывается шеф этой фирмы давно к нему приглядывался. У Миглена была одна особенность, которая тому очень понравилась: он осваивал любые новшества в технике почти мгновенно. А новинки в системе лифтов появлялись очень часто. Пока модернизировали один - остальные девять потихоньку функционировали. И складывалось впечатление, что в здании не десять, а девять лифтов. Способности Миглена теперь оказались очень кстати. Миглен был неописуемо рад. Но коммерция! Он никогда не занимался коммерцией. Работа с техникой – еще куда ни шло. А с людьми? Он даже пары слов не мог связать. И Миглен решил отказаться.
- Вот это качество и выдало Вас. Значит Вы именно тот человек, которого я ищу – сказал представитель фирмы – Значит Вы умеете трезво смотреть на жизнь и хорошо знаете свои возможности. Завтра же я жду Вас на новом месте. И никаких возражений! Навыки, которых, как вам кажется, у вас нет, вы освоите мгновенно.
И Миглен перешёл на новое место работы.
Генерал не имел мысленного опыта общения между людьми. Он был обычным человеком. И если некоторые «мыслители» часто принимали его за своего, то подобные вещи объяснялись его врождённой природной интуицией и сердечной чуткостью. Он вот уже месяц, как серьёзно переживал за старика, оказавшегося из-за кучи нелепых случайностей на больничной койке.
Пик душевной боли Инара достиг своей цели. Лод по приказу Генерала навёл мысленный преобразователь на домик и двор старика и передал изображение на монитор Генерала.
Тот часами был готов рассматривать маленькие деревья в саду и уходить своими мыслями далеко-далеко от своего кабинета. Вышло так, что положение дел на планете зашло в такой тупик, что непроизвольно он действительно оказался самой стабильной инстанцией, которая ещё хоть как-то держалась на плаву в готовом сорваться в пропасть мире.
Финансовые, рыночные и экономические проблемы планеты завязались в один огромный узел, и однажды всё встало. Любой, кто пытался вытащить из узла проблем хотя бы одну руку, тянул за собой всех остальных. Генерал оказался единственным, сведущим в этом деле и совершенно свободным от каких-либо обязательств в этой сфере.
Рынок перенасытился товаром. Движение экономики застыло и грозило остановить любое производство. Запас природных ресурсов иссяк окончательно. Дневное Светило начало медленно гаснуть. Золото, на которое в прежние времена делали основную ставку, полностью обесценилось. Самое выгодное дело, в которое ещё можно было вложить средства, были продукты питания. Но и они не решали проблему целиком.
Генерал, что называется, чесал затылок. И подолгу рассматривал деревья в саду Инара.
-Деньги. – думал он. – Все эти современные проблемы, которые не решить никому, были заложены ещё в очень далёком прошлом когда одному энтузиасту от науки пришла идея создания Основной матричной системы Галактики, державшейся на двух матрицах. Первая Гигантская Матрица была заложена в некое устройство, излучающее волновые импульсы, и размещена очень и очень глубоко в подмагматическом слое Планеты. Вторая, микроскопическая, была мобильной и незаметно внедрялась в живого носителя в область затылка незаметно для него самого. Обе матрицы создавали некое энергетическое поле, внутри которого были возможны любые чудеса и науки, и техники и человеческого сознания.
Но энергетические ресурсы планеты таяли на глазах и в одно мгновение это искусственное поле могло исчезнуть и, большинство технических наворотов грозило исчезнуть раз и навсегда.
Облажать перед толпой дилетантов не хотел ни один из его знакомых.
Была нужна идея. И при чём очень срочно.
Но однажды Генерал почувствовал за этим «сооружением» нечто совсем иное.
С некоторых пор матрица, которую периодически «прикрепляли» к разным людям, стала создавать вокруг этой личности некое почти ощутимое облако. Некоторые могли видеть его в виде свечения, потому что обе матрица были не только связаны в некогда электронно-лучевой, но и в один и тот же живой процесс.
За многие тысячи лет взаимодействия с живым человеком виртуальный мир идей ожил, впитал огромное количество энергии, и если первый «технический» полностью исчерпает себя, то живой просто и естественно заменит его.
Матрицы, и та, и другая, была созданы по образу и подобию того самого первого изобретателя, который думал, что решил проблему планеты раз и навсегда. Ставка была сделана именно на его личность.
А личность эта очень любила деньги. И не просто деньги. Этот человек любил очень хороши деньги. И вывел пять основных качеств хороших денег.
Искать в справочниках, что это были за качества, Генерал не стал.
Мысль об этом человеке всплыла сама собой.
А значит, и решение проблемы придёт само собой.
Миглен устал от суеты. Раньше ему казалось, что обладание большими деньгами – это нескончаемое счастье. Но счастье быстро кончилось. А нескончаемыми стали желания его жены. Попасть в высшие слои общества – вот теперь главная ее цель. Но как этого достичь, если нет ни знакомств, ни связей? Все его новые знакомые в фирме по поставке комплектующих были предельно вежливы и деликатны. Но не более. На близкое знакомство рассчитывать не приходилось.
Жена Миглена буквально рвала на себе волосы. Считая себя самым несчастным человеком на свете, она по утрам подолгу валялась в постели вся в слезах. И Миглен завтракал один. Благо, что в их новой трехуровневой квартире было дотаточно места, чтобы уединиться и спокойно прожевать свой бутерброд, не выслушивая никаких истерик. Младшая была отдана на обучение в престижный колледж в соседнюю страну. а старшая после скоропалительного замужества полностью разочаровалась в своем муже и уже собиралась с ним разводиться.
Днем Миглен отдыхал на работе от проблем своей семьи, а вечером, втянув голову в плечи, распахивал дверь своей большой квартиры в ожидании нового скандала. Если раньше все свои «дела» они с женой решали в одной комнате, то теперь бегали по всем двенадцати, включая кухню и санузлы и им как ни странно не хватало места.
Иногда Миглен после работы бродил по улицам столицы мира, совершенно не желая идти домой. Однажды он забрел в небольшую забегаловку на окраине парка развлечений и увидел человека, которого явно знал, но кто он, вспомнить никак не мог. После той встречи Миглен совсем потерял покой. На человека в малиновой жилетке он совершенно не был похож. Даже если бы того загримировали, он все равно бы узнал его. А этот человек явно был из его прошлого.
Профессор тайно проник в фамильный цилиндр Ярлов и вскрыл гроб. Ярла в нём не было. От страха и растерянности у него стучали зубы. Что это? Его выкрали? Или … он сбежал? Вспомнилась Радостная Церемония и свежий сияющий вид Смайлса в гробу. И его тёплый лоб. Вполне возможно. Он стал вскрывать другие гробы. Но и там никого не было. Даже умершей в молодом возрасте жены Ярла.
Ласса Норса снова стали преследовать странные сны. Но на этот раз в них появилась девушка. Это была его судьба. Та самая девчонка, которую он искал всю свою жизнь. Он целовал ее неистово и упоительно. Но лишь открывал глаза – она исчезала. Наваждение повторялось из ночи в ночь. Ее губы, лицо, прикосновение ее ладоней, долгие страстные поцелуи – и больше ничего. А потом весь день до самой ночи – долгая тупая боль, словно душа выворачивалась наизнанку. А ночью все повторялось снова.
Однажды Ласс отравился на «свой» остров и нашел её там. Спящую и беспомощную. И сразу все понял. Это были не сны. Это была живая реальность.