Я лечу. Мне пришлось стать доктором, чтобы излечить самого себя. Я сам себе пациент, причем самый капризный, неподатливый и самый загадочный.
В комнате у меня ничего нет. белые стены, кровать. Тумбочка. Там всё самое нужное.
Уставший с работы я пришел домой и лег на кровать. Не было ничего удивительней теперь, чем наблюдать за тенями на моей белой стене, которые проходили сквозь окна, переплетаясь с прутьями ветвей, и превосходно гармонировали с тихим шепотом ветра. Эта экспрессивная кинопроекция, олицетворяющая обратную сторону света, которая только могла быть присуща ночному времени суток, сгущалась над моим телом, нависала над ним, и топталось, выделывая всё более изощренные зигзаги над моею уставшей, несчастной тушею. Иногда я входил в контакт с ними протягивая вверх руку. И это инородное тело легко приспосабливалось к беспрерывному вихрю абстрактной, примитивной жизни. Той жизни, которая за белой стеной проецируется в наше сознание. Той жизни, которая нависает над нами, давит, смеётся и нам всего лишь надо протянуть руку. Мы протягиваем. Но лежим всё так же. Ждем. чтобы кто-нибудь ее протянул и нам.
В комнату зашла женщина, я знаю ее очень хорошо, но никогда не был с ней близок. Мне бы очень хотелось узнать ее. Она подошла ко мне и села рядом. От нее исходило такое сияние, что было просто не возможно на нее смотреть, я щурил глаза, прикрывал их руками, но она взяла мою руку и отвела ее от глаз. Она была очень теплой, я бы даже сказал горячей, наверное, я обжегся. Я отдёрнул своя руку и не мог отвести свой взгляд от нее. Я смотрел так пристально, так внимательно, я чувствовал, что могу увидеть больше. Мои глаза начали привыкать, и я постепенно открывал их, все шире и шире, пока глаза мои не вышли из орбит и я увидел ее. Увидел настоящую. В тот момент было очень светло. Вся комната была залита светом, когда я увидел наши сплетенные силуэты четким контуром проецирующиеся на белой стене.
Все было слишком хорошо и теперь должно быть как всегда. Была все еще ночь, когда она схватила меня за руку, и мы бежали.
Мы шли по лесу, и пришли к роднику. Она набрала в ладони воду и медленно приподняла к своим губам. Ее шея склонилась, и она омыла чистой родниковой водой своё лицо. Омыло бескрайней прохладой. Теперь она поднесла свои ладони к моему лицу. Я закрыл глаза и принял на веру всё что мне приготовила судьба. Мы сели взявшись за руки у краёв, одинокие.
И только теперь мы заговорили
- Мы спасаем друг друга. Надеюсь ты понимаешь это. Мы нужны дуг другу. Это беспричинно, беспочвенно. Проще говоря глупо, смешно. Мы могли бы быть кем угодно, совершенно другими людьми. Мы могли бы быть не людьми. Мы могли бы не быть. Но, то, что поднимает тебя, то останется тобой и мной. Нами. В этом мире каждый я и ты. В нем меняются только лица, а люди остаются.
- Когда ты уйдешь, твоё лицо сотрётся с моих рук. И тогда исчезнет моя плоть.
Трудно сказать, когда я заболел по-настоящему. Может быть сегодня.
Мы вернулись в мою комнату, заколотили окно и сломали все стены.