Глава вторая. Опасная дистанция.
В общем и целом, авианосная ударная группировка – грозная сила. По своей военной сути – это небольшая плавучая армия, способная в одиночку захватить какое-нибудь не сильно большое государство, причем в самые кратчайшие сроки. В политическом же плане это мощнейший рычаг воздействия. Одно только приближение эскадры к берегу неугодной Америке державы могло перевести переговоры в совершенно другое русло. Но, к сожалению, на этот раз главный козырь американских внешнеполитических отношений не помог. Правительство Германии решило разыграть свою партию, даже не смотря на присутствие в Северном море столь мощного и грозного соглядатая.
Ранним утром одиннадцатого августа почти два десятка огромных, доверху забитых оружием, кораблей, выстроенных в строгом порядке, величественно разрезали своими форштевнями мутные воды Северного моря. Тот, кто не видел вживую авианесущую ударную группировку американского флота – многое потерял. А тот, кто видел – не забудет это зрелище, пожалуй, никогда. Одним такая картина вселяла уверенность и гордость за свою страну, у других – вызывала уважение, ну а третьи в ужасе молились Аллаху, чтобы вся эта мощь держалась подальше от их берегов.
Первой шла громадина крейсера «Нормандия», которая, помимо двух крупнокалиберных артиллерийских установок и кучи зенитных автоматов, несла на своем борту сто двадцать два контейнера под крылатые ракеты различных типов. Позади нее, справа и слева, были два эсминца, «Росс» и «Уинстон Черчилль». Они были не намного меньше, и несли «всего» по девяносто шесть ячеек с ракетами. Сердцем ордера, вокруг которого и собирались корабли, был авианосец «Дуайт Эйзенхауэр», у которого на борту размещалось полное авиакрыло – несколько десятков истребителей, полтора десятка вертолетов, пяток противолодочных «Викингов» и парочка «Хокаев» радиолокационной разведки. Слева и справа от «Эйзенхауэра» шли два других эсминца – «Лабун» и «Оскар Остин». В этот раз, видимо перестраховки ради, помимо авианосца, эсминцев и крейсеров управляемого ракетного оружия в состав эскадры входили два универсальных десантных корабля, «Иво Дзима» и «Уосп», каждый из которых нес на своих палубах почти две тысячи солдат, около тридцати вертолетов и больше полусотни единиц боевой техники различной степени бронирования. Оба десантных корабля шли позади авианосца, справа и слева от его кильватерного следа. Замыкали ордер фрегат «Кауфманн» и однотипный «Нормандии» крейсер «Велла Гульф». Посреди ордера кораблей так же виднелось несколько быстроходных судов обеспечения, а в воздухе барражировала выстроенная клином шестерка «Хорнетов».
Но не все было открыто глазу. Под водой, на глубине ста пятидесяти футов, находились несколько подводных лодок. Обычно в сопровождении авианосной группировки выходили две-три лодки «истребителя» класса «Лос-Анджелес». На сей раз, помимо обычного сопровождения, под эскадрой шла и «Сивулф» коммандера Генри Джевонса. Такие, вот, мирные учения.
Коммандер был доволен. На лодке все шло своим чередом, никаких происшествий. К тому же сегодня у него по плану было весьма и весьма забавное, как ему казалось, развлечение. По докладам сверху Генри знал, что русская эскадра находится в сорока милях севернее. Пять минут назад он отдал приказ штурману рассчитать курс на сближение с ней. На бесшумном ходу в двадцать узлов они должны будут выйти на контркурс русского авианосца менее чем через два часа. Нет, Генри не собирался никого атаковать, да и причинять какой-либо материальный вред. Он всего лишь хотел, повинуясь приказу командования, немного «пошалить». Это было не так-то просто, «Иваны» умели вести себя достойно в сложных ситуациях, и коммандер об этом прекрасно знал. Испугать моряков русского флота – дело сложное, а вот разозлить – запросто. Но если затея Джевонса выгорит, то русским акустикам предстоит грандиозный разнос от начальства! К тому же коммандер хотел отомстить за поруганную много лет назад честь противолодочных сил НАТО.
Дело в том, что в середине девяностых произошел курьезный случай. Шли обычные совместные учения военно-морских сил НАТО, главной задачей которых был поиск и уничтожение субмарины вероятного противника. Все шло как по маслу – эскадра сначала отбила условное нападение, а потом и вовсе условно потопила лодку противника. Командование уже размышляло, кого и как наградить, как прямо посредине ордера ударной авианосной группировки всплыла русская субмарина, которая все это время наблюдала за ходом учений и тактично не давала знать о своем присутствии. Британцы говорили, что это была одна из новейших русских субмарин, «Акула», но Генри, внимательно рассматривая фотографии, пришел к выводу, что это была «Виктор-три», первые лодки этой серии появились еще в семидесятых. Всплыть субмарину заставила необходимость – у одного из матросов случился приступ острого аппендицита, необходимо было срочно оперировать, иначе последствия были бы самыми плачевными. Потому-то русский командир и решил обратиться к британским морякам. Конечно, заболевшему матросу оказали всю необходимую медицинскую помощь. Но голов после того случая полетело безумное количество, а над командиром эскадры еще долго подшучивали в штабе. Генри решил повторить этот маневр. Ему это было сделать гораздо проще, его «Сивулф» был значительно новее и совершеннее русской субмарины. Обнаружить «Сивулф», без преувеличений - лодку двадцать первого века, задача очень непростая.
Джевонс назубок знал состав эскадры, к которой приближался, данные передали с «Эйзенхауэра» еще вчера. Флагманом шел тяжелый атомный крейсер «Петр Великий», класса «Киров», самый большой в мире неавианесущий ударный корабль - более двадцати пяти тысяч тонн полного водоизмещения. За серыми листами металла скрывалось более двухсот пятидесяти ракет различных классов, включая двадцать тяжелых крылатых ракет «Гранит», каждая из которых может потопить крупный корабль, а если повезет – то и авианосец. Так же русский левиафан обладает двумя крупнокалиберными скорострельными орудиями, кучей шестиствольных зенитных пушек, торпедными аппаратами, реактивными бомбометами и собственной авиацией – тремя противолодочными вертолетами. Генри по праву считал крейсера этого типа грозными противниками. Ходили слухи, что в русском флоте есть неофициальная директива – костьми лечь, но вывести на морские просторы этих монстров. Ведь каждый из них мог выступать в качестве одиночного рейдера на морских коммуникациях противника. И справиться с ним можно только совместными усилиями целой эскадры. В общем – достойный продолжатель немецкого «Бисмарка», за которым, в свое время, гонялась половина британского флота.
Самым большим кораблем русской эскадры был их авианосец, «Адмирал Кузнецов». Правда, по всем документам он проходил как авианесущий крейсер. С одной стороны это было сделано для того, чтобы корабль мог проходить через пролив Дарданеллы, так как еще с тридцать шестого года прошлого века именно авианосцам это запрещено. С другой стороны корабли класса «Кремль» действительно имели несколько отличий от классических авианосцев. Дело даже не в трамплине, который используется русскими летчиками для старта с авианосца вместо паровых катапульт – такая система применяется, к примеру, и на британских «Инвинсиблах», и на испанском «Принсипе де Аустриас», и на итальянском «Гарибальди». Правда, на всех них служат самолеты с укороченным взлетом, для них трамплин выполняет лишь вспомогательную функцию, а на русском крейсере несут службу полноценные самолеты, разработанные для обычных аэродромов, они лишь слегка модернизированы. Главное же отличие «Адмирала Кузнецова» - его оружие, которым он напичкан от души. Помимо самолетов и вертолетов, под полетной палубой расположены двенадцать пусковых шахт все тех же противокорабельных ракет «Гранит», а для противодействия воздушным целям конструкторы снабдили авианесущий крейсер целой кучей зенитных ракет. «Кузнецов» вполне мог постоять за себя и без кораблей охранения, в то время как американские авианосцы практически не имели вооружения на борту. Считалось, что главное оружие авианосца – его самолеты. Но когда Генри слышал подобную фразу, он всегда усмехался и спрашивал собеседника – а зачем тогда так много кораблей охранения?
Главными же противниками Джевонса в предстоящей «прогулке» были два фрегата класса «Удалой», которые русские именовали большими противолодочными кораблями. На счастье командира «Сивулфа», это были «Адмирал Левченко» и «Североморск», а не «Адмирал Чабаненко», который строился уже по значительно усовершенствованному проекту. Но и эти корабли стоило уважать. Уже хотя бы за то, что помимо ракет, зенитных установок, артиллерийских комплексов, вертолетов, обычных торпедных аппаратов и реактивных бомбометов на них установлены комплексы противолодочных ракет «Сайлекс». В боевой обстановке «Сивулф» могла бы спасти только его бесшумность – если уж русские его обнаружат, то поражение будет неизбежным. Коммандер в который раз порадовался, что выполняет задание в мирное время.
Несколько малых ракетных кораблей, судно обеспечения и парочка тральщиков были значительно меньшей помехой для задуманного Генри плана, а потому он их даже не принимал в расчет, помня только об их месте в ордере – столкнуться на полном ходу с русским кораблем не входило в планы коммандера.
Старший помощник прервал размышления коммандера.
- Сэр, может быть, вы поделитесь с экипажем своим замыслом?
- Да, Ральф. Ты прав. Ребята имеют право знать, на что мы идем.
По громкой связи Генри буквально в двух словах обрисовал свой план экипажу лодки. Особо он подчеркнул тот риск, на который все они сейчас шли.
- Если есть те, кто не готов рискнуть своей шкурой ради приказа командования – пусть выкажется сейчас. И мы тут же ляжем на обратный курс.
По капитанскому мостику прошел вздох облегчения. Конечно, желающих отказаться все равно бы не нашлось, никто не хотел выглядеть трусом в глазах своего командира, однако сам факт того, что Джевонс дает выбор был лестен экипажу. И Генри это понимал. Невозможно управлять таким грозным оружием, если в коллективе есть противоречия. Матросы должны беззаветно верить своему командиру, а командир должен быть полностью уверен в своем экипаже. «Сивулф» в этом плане был образцом для подражания. Один только эмоциональный Ральф, который по своей природе не умел держать язык за зубами, беззлобно пробурчал себе под нос:
- Твою ж мать, подставлять свою задницу под русские торпеды. Только Генри мог до такого додуматься!
Сказал он это несколько громче, чем хотелось, на что тут же среагировал сам Генри:
- Что за разговоры, лейтенант-коммандер!
Как и предполагалось, лодка Джевонса обнаружила эскадру в положенное время и в предполагаемом месте. Штурманом на "Си Вулфе" служил старый моряк, лейтенант-командер Морган Лавджой, начинавший свою карьеру моряка в середине девяностых на многоцелевой лодке типа "Лос Анджелес", пока ту не списали. После этого Моргана перевели на "Си Вулф".
Лейтенант-коммандер Лавджой был неплохим штурманом, но имел довольно тяжёлый характер, был замкнут и не особо разговорчив, обычно он ограничивался тем, что отвечал на вопросы или делал доклад и сразу умолкал. Конечно, это не всем нравилось, но Генри считал, что в боевой обстановке это очень хорошее качество. Вот и в этот раз Морган подошел к командиру и скупо проговорил:
- В нескольких милях по курсу эскадры есть расселина, глубина – до шестисот футов.
- Конкретнее? Где именно?
Штурман молча указал на карте расположение этой расселины. Генри оценил план своего штурмана по достоинству. Ордер эскадры шел сложным противолодочным зигзагом, рассчитать угол атаки и торпедировать такую мишень с ходу – дело крайне сложное. Но такая задача и не стояла перед Джевонсом. А потому получалось так, что «Сивулф» пройдет на пару миль вперед и затаится прямо на пути русских кораблей, в небольшой расселине на глубине триста футов. Словно мурена, дождавшись, когда эскадра подойдет поближе, пропустив основные вымпелы, «Сивулф» сможет выскочить прямо за кормой авианесущего крейсера, укусить побольнее самолюбие русских и снова скрыться в глубине. Это будет неожиданно еще и потому, что никто не ожидает атаки с такой дистанции, ибо она равносильна самоубийству, лодку заденет взрывной волной от собственной торпеды.
- Благодарю, мистер Лавджой. Рассчитайте курс.
Штурман еще раз сверился с картой и внес необходимые поправки в курс лодки. Ральф тем временем скептически посмотрел на своего командира и решился спросить давно мучавший его вопрос.
- А если, ну хотя бы гипотетически, они нас обнаружат раньше?
- Маловероятно, их авианосец шумит как беременная корова. А даже если и обнаружат – нам же лучше, не придется всплывать. Наше дело маленькое, показаться у них на виду и свалить по-тихому.
-Но ведь тогда они не смогут нас точно идентифицировать, а ведь, как я понял, это наша главная задача.
- Ральф, друг мой, - в этот раз уже на лице коммандера блуждала скептическая ухмылка. – Говорил я тебе, не стоит спать на лекциях. Ты искренне полагаешь, что у русских нет разведки? Конечно, у них нет нашего акустического портрета, но все равно они поймут, кто шныряет под их днищем. Сопоставить практически бесшумную лодку и пустующий причал «Сивулфа» сможет и ребенок!
Джевонс объявил боевую тревогу и принялся выжидать. В тот момент, когда корма «Адмирала Кузнецова» прошла над рубкой лодки, коммандер отдал приказ.
- Продуть балласт! Подъем на перископную. Курс два-три-пять, принять скорость эскадры!
В реакторном отсеке знали свое дело, мощность атомного котла резко выросла и лодка стремительно набрала ход, достигнув необходимых тринадцати узлов за считанные секунды и абсолютно бесшумно. Все это было возможно не в последнюю очередь благодаря новаторской системе водометного движителя, который пришел на смену старому доброму винту.
На мостике повисла напряженная тишина. Рулевой внимательно следил за показаниями приборов – главной его задачей было не допустить столкновения. Управление лодкой на таких скоростях и таком расстоянии от другого корабля – дело непростое. Это абсолютно не похоже на вождение легкового автомобиля с круиз-контролем по загородной трассе. Скорее это отдаленно напоминает работу водителя дальнобойщика, который в час-пик в центре Нью-Йорка проехал свой поворот и отчаянно пытается развернуть многотонную восемнадцати колесную фуру прямо посреди узенькой улочки.
- Коммандер, сэр, мы вышли на перископную глубину, - прозвучал, наконец, доклад. Ральф облегченно выдохнул, встал со своего кресла и направился к перископу. Щелкнув тумблером и дождавшись, когда обрезиненный окуляр опустится на уровень глаз, командир «Сивулфа» констатировал:
- Точно в яблочко! «Кузнецов» на два часа от нас, расстоянии шесть кабельтовых.
- Отлично, - генри довольно потер руки. Продолжаем всплытие до полуподводного положения, пусть увидят наш бортовой номер.
Повинуясь желанию своего командира, лодка сбросила еще немного балласта и подвсплыла так, что из воды торчала только рубка с белыми цифрами бортового номера – двадцать один. Воображение коммандера мигом нарисовала картину происходящего наверху. По водной глади разнеслись отчаянные крики ревуна, предупреждая о возможном столкновении лодки и авианосца. На всех кораблях играли колокола громкого боя, оповещая о тревоге и срывая всех свободных матросов и офицеров на места согласно боевому расписанию. На крейсерах и фрегатах срочно готовились к взлету противолодочные вертолеты с комплектом необходимого поискового оборудования. Сами же фрегаты заложили резкую циркуляцию и встали на боевой курс, на атаку лодки, одновременно готовя все средства обороны к бою. Джевонс решил убедиться в панике русских лично и подошел к перископу. Ральф молча уступил место.
- Ну вот, вторая часть марлезонского балета, как говорят русские, - удовлетворенно произнес Генри.
Несколько секунд командир полюбовался на широкую корму русского авианосца. «Да, - подумал он. - По такой трудно промазать в случае чего!». Потом сделал полный оборот перископа, охватив весь горизонт. Со стремительно приближавшихся фрегатов уже были подняты четыре вертолета, по два с корабля, в них без труда узнавались кургузые «Хеликсы» - их необычную, соосную, схему винтов, которую так любил конструктор Камов, трудно было спутать с чем-то еще. В каждой паре один вертолет выполнял поисковую функцию, второй поражал обнаруженную субмарину. Дальше ждать не просто не имело смысла, но и становилось опасно. Черт их знает, этих русских, а вдруг и правда шарахнут чем-нибудь?
Коммандер, ехидно улыбаясь, попросил радиста:
- Мистер Роттэмс, передайте на открытой волне – «Просим прощения, ошиблись дверью!».
Радист хохотнул и принялся за работу. Генри, тем временем, начал осуществлять вторую по важности и первую по насущной необходимости часть задуманного плана, а именно – сматываться отсюда к чертовой матери!
- Экипаж, срочное погружение, - отдал приказ Джевонс. - Разворот на курс сто двадцать, скорость тактическая. Глубина триста! Уходим от преследования, джентльмены, выпустить имитатор. Наш маневр в полной мере удался, и мне очень не хочется попасть в лапы к разъяренному медведю, так что уж постарайтесь, хорошо?
В этот момент лодка полностью погрузилась в воду и принялась настолько ожесточенно ввинчиваться в морскую пучину, что Генри пришлось покрепче вцепиться в подлокотники своего кресла. Рулевой, повинуясь командам Лавджоя и Джевонса, выписывал немыслимые фортели, чтобы надежно избавится от «хвоста». И только спустя час бешеного родео коммандер дал экипажу возможность расслабиться. Конечно, он с самого начала практически не сомневался, что русские не смогут верно определить направление, в котором будет уходить его лодка, но лишняя тренировка экипажу не помешала бы в любом случае.
- Господа! – обратился он к команде по внутренней связи. – Вы сегодня прекрасно поработали, русские явно наложили в штаны от нашей дерзости. Благодарю вас за отлично проделанную работу! Дядя Сэм не останется перед вами в долгу!
- Кэп, куда мы теперь? – обратился к нему Ральф.
- А это зависит от того, какую радиограмму мы получим на вечернем сеансе связи. Но, думаю, пока что все равно придется вернуться в состав нашей эскадры. Мистер Лавджой, будьте любезны, проложите курс.