Жил-был в лесу леший. Странный такой: людей не пугал и в чащу не заводил, не буянил перед зимней спячкой и зверья зря не гонял, как другие. В карты и то не играл! Одним словом, средь прочей нечисти - кругом отрицательный субъект.
И надумал он как-то к людям податься. Уж и Яга его увещевала, и хор лягушек для заговора пригласили, и даже Лихом пригрозить хотели, а он ни в какую! Взял и удрал.
Добрался он затемно до ближайшей деревни. Подходит к крайнему дому, а там, на крылечке, почтальон сидит, прихлебывает что-то.
- Ты что ль, Петрович? - почтальон его спрашивает.
- Да нет, - отвечает ему леший. - Пахомом меня звать.
- А... Ну присаживайся, коль не торопишься. Только зря ты по таким сумеркам гулять вздумал. У нас теперь вокруг деревни все окопы да рытвины. Упадешь еще, покалечишься...
- А что ж так? - спрашивает его леший.
- Да вот... - вздохнул почтальон. - Золотой город у нас на поле построить хотят, а нас, значит, фьюить!
- Чего? - не понял леший.
- Фьюить! На Камчатку, видать, жить поедем. Или еще куда... Тундры, не знаешь, в каком сейчас состоянии? Целину осваивал, а тундру нет.
Озадачился леший.
- А вы что ж? В том городе жить не будете?
- Да куда нам! Садов вот жалко еще. Яблоневый да вишневый - ба-а-а-а-а-льшие были. Порубили все уж. А за третьим домом - вон техника стоит. Копать да строить приехали. Нам недолго тут осталось.
- Ты, дед, не переживай! К утру все в порядке будет!
- Хе-хе-хе! Вот дурак! Э-э-э-эй, Пахом, ты где?
А лешего уж и след простыл.
Приехали с утра рабочие и глазам своим не поверили.
Стоит деревня - вокруг нее сады раскинулись - вишневые, яблочные, грушевые - на расстояние, какое только глаз человеческий охватить может. Блестят новенькими крышами дома, а по улочкам жители довольные снуют туда-сюда, туда-сюда. А ни подойти, ни подъехать ближе к тем садам - нельзя ни в какую, словно рука невидимая отбрасывает. И табличка, значит, появилась: "Пахомова деревня. Въезд только с добрыми намерениями".
Говорят, немногие теперь туда попадают.