На Кубани вишни цветут, и изумрудные зеленя ухо-
дят за Дон, к воронежским полям и далее – к срединной
России. А там – только начали вспашку. И овсом только
что отсеялись. Вот-вот начнётся сев яровых.
Преет земля, струится марево над полями, и уходит
весна за северный горизонт. Раздольна матушка-Россия.
Синева, зелень, матовое тепло мая...
И в Крутоярово посевная страда. В этом году рано
подали голос лягушки и раньше оделась листом берёза.
А значит, и раньше вышли мужики на вспашку.
Погореловы в мокрых от пота рубашках от зари в
поле. Пашет в основном Гаврила. Пантелей же перехва-
тывает соху, когда нужно отдышаться Гавриле. А Дань-
ка – присматривается, учится. Хотя и ему дали провести
борозду у самой межи.
– Умирать собрался, а земельку паши, – наставляет
Пантелей внука Даньку. Внук тянет борозду, а дед шагает
рядом. – Не вспашешь – не посеешь, не посеешь – не пож-
нёшь. И всё надо делать вовремя.
Данька спотыкается, выпускает из рук соху.
– Отдохни, – говорит Пантелей. – Не по Сеньке шапка.
– Нет, деда! – упрямится Данька. – Это камень. –
Данька действительно отбрасывает булыжник на межу.
Руки его дрожат, он часто и глубоко дышит.
– Давай, деда!
Пантелею нравится упрямство внука, но к сохе он его
не пускает:
– Пупок надорвёшь. А с грыжей какой ты пахарь!
Так, обрубок. Успеешь ещё.
И только конь Орлик пашет почти без остановок. Зато
кормят и холят его немеряно: он – главный сейчас, не дай
Бог, заболеет.
Майские дни стоят плотно один к другому, как час-
токол. На едином вдохе гонит себя крестьянин по май-
ским дням, загоняя до обморока и потери сознания.
И вспашки, и сев, и посадки – друг за другом и разом.
А дополнительных рук на май не выдаётся…
С особым тщанием и волнением к севу готовился Ва-
нятка, младший из Погореловых. На «сороки» ему попал-
ся «счастливый» жаворонок, а значит, начинает сев он.
А потому спал – не спал, поднялся вместе с отцом до зари.
Видел, как отец с дедом Пантелеем грузили на телегу м е ш-
ки с зерном, как из одного мешка отец вытащил красное
пасхальное яйцо, положенное туда в Светлое воскресенье.
Он знал об этом обычае, но не видел ещё. А когда отец, ху-
дой и чёрный от солнца и непосильной работы, забубнил,
глядя на зарю, молитву, Ванятка напугался.
– Господи! Исцели раба божия Гаврилу от девяти на-
пастей: чтоб его не ломало, не томило, не вязало, не слепи-
ло и с ног не валило, и в Мать Сыру Землю не сводило!
Гаврила повернулся и увидел Ванятку. Потрепал за
вихры:
– Ничего! Живы будем – не помрём!
Сеять начали сразу после Егория-вешнего, после
мая. Е щ ё накануне Пантелей прикладывал ладонь к
вспаханному полю: не студно ли под бороньбой? Да ладонь
Пантелея, что кора сосновая: не чует дыхания земли. Тог-
да Пантелей сел на пашню, чтобы плотью быть ближе к
родимой. Посидел. Подумал. И решил:
– Пора!
Если не помешают дожди или холода, сев решили за-
кончить к Николе-вешнему, к 22 мая.
Поле – мужская воля, а огород – бабий доход.
Аграфена и Даша и занимались огородом. Конечно,
капусту сажать – не поле пахать. Но и посадки надо делать
с умом. Без капусты и пустые щ и пусты. И тоже – всё вов-
ремя делать надо. На Ирину-рассадницу, 18 мая, сажай
капусту, а на Иова-огуречника, 19 мая – огурцы и горох,
21 мая, на Ивана-пшеничника, сей пшеницу. Но весна
прикатила раньше, земля созрела и попросила семени…
К повседневным заботам добавились весенние.
На Егора-вешнего, рано утром, зажёг Гаврила страст-
ную (освящённую в Чистый четверг перед Пасхой) свечу,
поставил её перед иконами. Аграфена застелила стол чис-
той скатертью, поставила на стол хлеб и соль. Гаврила вы-
гнал во двор всю свою живность (кроме птицы), вошёл в
избу, взял страстную свечу, а Аграфена хлеб с солонкой.
Во дворе подошли к каждой животине.
– Святой Егорий-батюшка, сдаём на руки тебе свою
скотинку, – произносил Гаврила.
– Сохрани её от зверя лютого и человека лихого, – до-
бавляла Аграфена.
Заиграл рожок пастуха. Аграфена освящённой в цер-
кви вербой выгнала свою кормилицу-корову с телятами
через распахнутые ворота на улицу. Стадо согнали к цер-
кви, где батюшка освятил стадо водою, прочёл молитву.
Затем бурёнушек хозяйки передали пастуху с подпаска-
ми. Разумеется, коров и до Егория подкармливали све-
жей травкой, каждая хозяйка свою! А теперь – стадом.
Все вместе до глубокой осени.
С этого дня Аграфена стала в полдень ходить к реке, что-
бы подоить свою корову: всё стадо пригоняли на водопой.
Дарья с Ваняткой отправились в поле к пахарям-сея-
телям. Несли молоко, хлеб, соль, берёзовый сок, сало.
На Николу-вешнего, 22 мая, по обычаю отправили
Даньку с Орликом в ночное. Днём лошадь ест мало: жара,
работа, насекомые. Ночью по прохладе и наедается конь,
восстанавливает силы. Сев Погореловы закончили, а по-
тому с лёгкой душой отпустили Даньку со взрослыми пар-
нями – пятнадцатый год парню, пусть привыкает.
40 дней, с Пасхи до Вознесения, ходил Христос по
грешной земле, а потому зеленела и благоухала земля.
40 дней были открыты врата рая, и грешники могли ви-
деться с праведниками в райских кущах. А 28 мая Хрис-
тос вознёсся на небеса.
По этому случаю испекла Аграфена Погорелова «ле-
сенки» из ржаного теста, каждому члену семьи по одной,
приготовила зелёные щ и с крапивой, лебедой и щавелем,
поставила на стол молоко, изжарила яичницу: садись, му-
жики, – пир!
Подошёл конец мая, а крестьянин и не заметил этого.
Только спина и руки будут помнить май ещё остро и долго.