Когда Сергей вернулся в прокуратуру, вечерняя сходка была в самом разгаре.
Щукин, заслушав доклад Чернова, прокручивал ситуацию с разных сторон.
- Значит, никаких зацепок в области нет?
- Выходит, что так, – уверено кивнул заместитель убойного отдела. – Есть, правда, пара предположений, но к делу, как говориться, их пока не пришьешь.
- Ну, - кивнул следователь. – Продолжайте, потом разберемся, что и куда подшивать будем.
- Возможно, Уваров стал жертвой черных риэлторов. Кинули его на квартиру, он возмущаться стал. Вот, неприятности на свою голову и заработал.
- Это версия нас мало интересует, – поморщился Щукин. - К нашему эпизоду она никакого отношения не имеет.
Чернов согласно кивнул.
- Я тоже так думаю. Если оно так, пусть местные с этим и разбираются.
- А вторая? – напомнил ему важняк.
- Что вторая? – не понял Чернов.
- Вы сказали, что есть две версии.
- А, - махнул рукой убойщик. – Вторая, еще менее перспективная, чем первая. Дела прошлых лет.
- В каком смысле?
- В прямом! Этот наркоман, в девяностых, в одну из влиятельных криминальных группировок входил. Насолил кому-то, вот ему и отомстили. Только вряд ли это.
- Почему?
- Зачем было столько лет ждать? Хотели бы убить, убили бы раньше. Не велика эта сошка при жизни была, чтобы ответку получить боялись.
- А кто у него старшим был?
- Бригадиром что ли?
Щукин немного поморщился. Похоже, как у человека старой формации, слово «бригадир» у него ассоциировалось с трудовым коллективом, а не с организовано-преступной группировкой.
- Пускай так, если так они себя называют.
- По данным УБОП, он под Аверьяном ходил. Если полностью, то под Аверяновым Михаилом Юрьевичем, тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения. Впоследствии, тот стал серьезным и уважаемым бизнесменом. Имел сеть дорогих ресторанов и ряд магазинов торгующих офисной и бытовой техникой.
- Что значит имел? Он что, весь свой бизнес свернул или разорился?
- Нет. С бизнесом все нормально. Им сейчас его компаньоны управляют. А вот сам Михаил Юрьевич отдал концы. Три месяца назад, застрелили у подъезда собственного дома. Киллера и винтовку не нашли.
- И вы так спокойно это мне говорите?
- А что нам еще остается делать? – пожал плечами Чернов.
- Как что? – удивился Щукин. – Пол года назад убивают Уварова, через три месяца его бывшего бригадира. И вы в этом не видите никакой связи?
- Да какая здесь может быть связь? Простое совпадение, да и только. Подчерк преступлений разный, мотивы тоже. Наркомана, скорее всего, реэлторы завалили, его шефа могли конкуренты или компаньоны заказать, чтоб бизнес себе прибрать. Что же касается прокурорского, то тут, вообще, версий много.
- Так-то оно, конечно, так… - согласился следователь . – Только, отбрасывать предположение, что все эти убийства как-то между собой связаны еще рано. Надо поковыряться в этом направление. Вдруг, и впрямь выяснится, что всех их что-то объединяет.
- Как скажите, - безразлично кивнул Чернов. – Но возможно, мы попросту потратим время.
Дальше наступила очередь Снигирева.
- Ну, молодой человек, - сняв очки чтобы протереть стекла, произнес следователь. – Что наработали, сегодня, вы?
- Вот, - Сергей положил на стол телефон, часы и бумажник покойного. – Все сделал, как вы и сказали. Человека звонившего по «02» нашел, телефон и остальные вещи, тоже. В принципе, это было несложно. Все оказалось в одних руках.
Сергей достал из папки исписанный лист и протянул его Щукину.
- Можете, сами его объяснения почитать.
Быстро прочитав текст, важняк отложил лист в сторону и потянулся к вещам.
- А в бумажнике что?
- Деньги и несколько банковских карточек.
Открыв портмоне, следователь пересчитал деньги.
- Не слабо, - присвистнул он. – Двадцать три тысячи… Не каждый сотрудник прокуратуры такую сумму с собой носит. Тем более, что до следующей получки всего неделя осталась.
- Может, занял у кого? – предположил Чернов.
- Может, и занял, - пожал плечами Щукин. – А может, и нет? Вы вот что, - обратился он к Снегиреву. – Возьмите карточки, и выясните, сколько на их счетах находится средств. Сдается мне, что Лев Борисович жил, далеко, не на одну зарплату…
После совещания к нему подошла Быстрицкая.
- Сергей, - тихо произнесла она. – Ты прости меня за вчерашнее. Я просто не в духе была. Боялась, что меня от следствия отстранят. Вот, с тобой немного грубо и обошлась.
Он попытался вспомнить тот разговор, но ничего обидного для себя в нем не нашел.
- Тебе, вроде, не за что извиняться. Ну, перенервничала немного, с кем не бывает?
- Тогда, может, подкинешь до дома? А-то на общественном транспорте тащиться лень.
Лена врала. После долго сидения в кабинете и изучения документов, с которыми в последнее время работал Левченко, она с большим удовольствием прошлась бы по городу и подышала, часок-другой, свежим воздухом. Пускай даже, если этот воздух был наполовину насыщен выхлопными парами спешащих куда-то автомобилей. Да и извиняться ей было не за что. Она, действительно, ничем его не обидела. Это всего лишь был повод - подойти и заговорить с ним. Сегодня ночью, лежа в своей постели, она отчетливо поняла, что ей его не хватает. Что это было – сексуальное влечение, легкая влюбленность или что-то намного большее, она еще не разобралась. Закрывала глаза и через мгновенье видела его. Он обнимал своими сильными, мужскими ручищами ее тело, ласкал грудь, а потом быстро и умело овладевал ею. Сон был настолько явным, что она несколько раз просыпалась от собственных стонов. Вставала, выкуривала сигарету, затем снова ложилась и все начиналась сначала. Эротические сны ей снились и раньше. Как-то она вычитала, в книге о женской психологии, что это происходит со всеми женщинами. Снится, что их насилуют или спят с несколькими мужчинами, с коллегами по работе или просто с абстрактными незнакомыми раньше типами. Это нормально! Как высказалась однажды Светка, такое происходит от мужского недоедания. У каждой уважающей себя женщины обязательно должен быть бой-френд, если не для любви, то здоровья ради. У нее ж мужчины не было больше года.
В последний раз, это случилось прошлым летом. Они сидели в кафе на Невском и о чем-то трепались. Светка рассказывала о новой работе, о том с кем из бывших одноклассников и сокурсников встречалась, кто и кем из них стал, потом слушала ее, в общем, обычный дежурный обмен свежими сплетнями.
Когда они уже собирались уходить, к ним за столик подсели двое парней. Молодые, симпатичные ребята явно хотели их склеить. Она было встала и направилась к выходу, но подруга ее остановила.
- Ты чего спешишь что ли? – придержала ее за рукав Светка. – Прикольные пацаны, давай познакомимся.
Лена была не готова к такому поспешному знакомству. Слишком уж все спонтанно как-то получилось. Но с другой стороны, молодые люди ей понравились, особенно светленький, Димой, кажется, зовут.
В результате, после недолгого колебания, она села обратно. Завязался пустой, но веселый разговор, подкрепленный очередной порцией коктейлей и пивом со стороны новоявленных ухажеров. Один из них, что постарше, оказался художником, и пригласил продолжить вечер в его мастерской. Тем более, что идти следовало недалеко, всего пару кварталов вдоль набережной реки Мойки.
Каким он был художником, Лена толком не поняла. Те картины, которые он им демонстрировал, никакого впечатления на нее не произвели. Так, мазня-мазней. Она никогда не разделяла взглядов авангардистов. Взять, к примеру, того же Малевича с его нашумевшим «Квадратом». В чем здесь смысл? Сказать трудно. Любой бездарь таких шедевров сотни наштамповать может. Впрочем, это ее личное, субъективное мнение, не претендующее на оригинальность. Светке же, похоже, работы понравились. Она не уставала хвалить их, чем заслужила искреннюю признательность живописца.
После очередной бутылки вина, художник предложил заняться боди-артом. Лена на отрез отказалась, а Света, напротив, легко обнажила свою грудь. Что там ей нарисовали, она толком не помнила. Чтобы не мешать процессу творчества, они с Дмитрием уединились в соседнюю комнату. Там-то все и произошло…
Поздно вечером, стоя под душем, в своей квартире Лена рыдала навзрыд. Она не могла поверить, что отдалась первому встречному, всего через несколько часов знакомства. Так низко она еще никогда не падала. Воспитанная, на классической литературе и образах светских Тургеневских барышень, которых часто на сцене играла мать, она попросту не знала, что делать дальше. Дима ей, в общем, понравился. Перспективный инженер одного из больших заводов города, был неженат и похоже, всерьез намеривался продолжить с ней отношения. Звонил по нескольку раз в день ей на сотовый, но она не отвечала. А еще через неделю, устав от настойчивых и бесконечных звонков, сменила номер на телефоне. Может быть, если бы их встреча произошла при других обстоятельствах, она не стала бы его избегать. А так, постоянное напоминание, о том инциденте ей было не нужно. И она постаралась скорее о нем забыть.
С Сергеем все было наоборот. Она его хотела, а он по-прежнему на нее никак не реагировал. Оставался таким же бесчувственным и холодным, как и при их первой встрече. Это отталкивало и притягивало одновременно. Точь-в-точь, как в не без известной поговорке: « Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей ». Вот, она на эту удочку и попалась. Мысли о Снегиреве все чаще и чаще посещали ее сознание.
- Ну, так как подбросишь до дома? – напомнила она, ему свой вопрос.
- Пожалуйста, - не стал отказываться он. – Только мне еще в один адрес заехать нужно. Помнишь, номер в распечатке, где трубку сняла женщина. Я его красным кружком обвел.
- Это та, что расплакалась, узнав о смерти Льва Борисовича?
- Она самая. Через час мы договорились с ней встретиться. Мне кажется, она много знает о нем. Гораздо больше, чем его жена.
- Так давай, съездим к ней вместе, – предложила простой выход из ситуации Лена. – Я, в принципе, никуда не спешу.
Сергей, безразлично пожал плечами:
- Если, хочешь, поехали…
Половина отпуска прошла как один день. Друзья купались в реке, ходили в горы, посещали музеи и экскурсии. Особенно интересно было слушать о легендарном Имаме Шамиле воевавшем в девятнадцатом веке против Российской Империи и сумевшем объединить горцев Западного Дагестана и Чечни. В последствии он был пленен, представлен царю и помилован. Но сказания, о его подвигах и битвах переходили из поколения в поколения. Это была поистине славная и героическая страница истории чеченского, дагестанского и русского народов. Не зря многие известные писатели и поэты, того времени, посвятили свои труды Кавказкой войне.
- Да, было время, - завистливо заметил Сашка Звягинцев, выйдя из краеведческого музея. – Нам же, проявить себя негде.
- А оно тебе нужно? – спросил его Аслан. – Живем мирно, чего в этом плохого?
- Это хорошо, конечно. Только, жизнь без приключений и подвигов скучна. Представляете, я на белом коне, с шашкой наголо, во главе отряда гусар… Романтика!!!
- Слышь, гусар, – не удержался от смеха Сергей. – Ты на лошади верхом, хоть, раз скакал?
- Нет, – не стал отпираться Сашка. – Только смысла это не меняет. У наших предков интересная и насыщенная жизнь была. А нам что остается? Тихо и мирно служить, в каком-нибудь удаленном гарнизоне, ходить в наряды и заниматься строевой подготовкой с призывниками?
- Не самое худшее дело, если разобраться. – не согласился с ним Сергей. – Моего отца в Афгане убили. И что? Ты думаешь, мне и матери от того, что он там геройски погиб, легче стало?
- А зачем же ты тогда в военное училище пошел, если воевать не хочешь?
- Потому и пошел… Отомстить хотел, если б случай представился. Но сейчас, думаю, этого делать не стоит. Война и вражда никому добра не приносила.
На этом спор и закончился.
Вечером, сидя в саду, они отмечали отъезд. Утром Сергея и Сашку ждал поезд « Грозный – Москва ». Аслан принес несколько бутылок хорошего домашнего вина, из запасов своего деда, постелил на стол, вместо скатерти, газету и принялся за приготовление шашлыка.
Теплый летний день, не предвещал никакой опасности. Так же светили на небе звезды, стрекотали цикады, а на столе, под бутылками лежала газета. С нее, на еще молодых и жизнерадостных курсантов, смотрел умудренный боевым опытом генерал авиации. Ниже, под фотографией, на весь лист, было напечатано развернутое интервью с председателем « Общественного Конгресса Чеченского Народа» Джохаром Дудаевым.
Что там было написано, Сергей читать не стал. Ему это было не интересно. Семнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто первого года ему казалось, что все в его жизни будет хорошо. Он закончит училище, женится на Оксане, создаст крепкую и счастливую семью…
Лишь края газеты, под небольшими и теплыми порывами ветра, изгибались словно страницы перелистываемой кем-то книги…