Умерла бабушка…
Тихо покинула мирскую суету. Быть может, мучаясь сама, но, не доставив хлопот и беспокойства другим. Просто ушла. Забрав с собой частички наших душ, наших сердец, нашей любви. Много раз я потом вспоминала чьи-то слова, вероятно, услышанные когда-то, а может и увиденные на чьём-то надгробии во время похорон : «Как много нашего ушло с тобой. Как много твоего осталось с нами…».
Похороны помню плохо. Что-то делали, с кем-то говорили. Как в тумане. Наверное, с этой смертью должен был измениться мир… А он не изменился. Но, именно тогда, я ощутила, что детство в последний раз помахало мне на прощание своей нежной румяной ладошкой.
Начало сентября. Терпкие осенние дни. Последний всплеск разноцветных астр и пышных георгин. Только, почему-то, все цветы тогда мне казались ярко-алыми…
Вы верите, что души усопших могут каким-то таинственным образом влиять на нашу дальнейшую жизнь, или что-то предвидеть в ней, или оберегать от чего-то? А я верю.
Не прошло и сорока дней после бабушкиной смерти. Наступил противный дождливо- холодный октябрь.
И вот тогда, неожиданно, в нашей семье, вдруг, произошло пополнение.
Я говорю «наша семья». Позвольте представить всех её членов. Мы с мужем, двое замечательно-взрослых детей ( сын и дочь), кошка Клякса ( имя красноречиво подчёркивает окрас её шерсти), кот Василий ( ну, -это исконно русское имя для простого обаятельного кота), и … самый надёжный друг и товарищ – неунывающий большой рыжий пёс Чак. Настолько неунывающий, что, когда он бежит по улице, осознавая своё счастье от временно предоставленной свободы, то можно увидеть, как его добрая собачья морда расплывается в улыбке.
Вот с такой очаровательной улыбкой во весь рот, во время проливного дождя, Чак привёл к дому компаньонку. Он весь вымок с ног до головы, а также, изрядно испачкался в грязи, но не испытывал никакого неудобства по этому поводу. Даже, если учесть, что та, которая пришла с ним, была просто принцессой! Ну, обормот! Конечно, потом, я поговорила с ним по душам, пожурила, поругала за опрометчивость. Можно, ведь, было и ровню себе подыскать. Такую же душевную дворнягу, крепкую и милую.
Что поделать, теперь мы обрели собаку, породы которой сразу определить не смогли, но явно понимали, что барышня она, и что этой барышне не пристало в такую погоду обитать на улице.
Поскольку в нашем доме никогда не держали собак ( а это обычный бревенчатый дом на пять окошек ), то и речи не заводили о том, чтобы поселить её в нём. Хотя, по всему было видно, что собака-то домашняя ( вернее, квартирная ). Гладкошерстная, чёрного окраса, с белым галстучком на груди. Чистая. Ухоженная. Добропорядочная. Выдержанная и т.д., и т.п. Столько собачьих качеств мне ещё никогда не приходилось подбирать. Одним словом – породистая. Молодая совсем, но большущая, подстать нашему Чаку. А, с возрастом, видимо, станет ещё больше.
Решили пойти на компромисс и разрешить нашей стройной длинноногой принцессе ночевать на веранде. Чтобы было теплее, уложили её на старенький диван и накрыли одеялом.
На следующий день, первым делом, пришлось покупать новую миску, корм, и делать попытку распознать неизвестную породу гостьи. А та, тем временем, всё же, исследовала наше жилище. Началось исследование с обнюхивания кошачьей столовой и знакомством с самими представителями кошачьих, проживающих здесь на всех правах. Знакомство прошло тихо-мирно: без лая, без беготни, без драки. И Клякса, и Василий своевременно ретировались, а принцесса величественно их проигнорировала. Вопрос дружбы-вражды был решён. Полная дипломатия.
Оказалось, что наша гостья, просто-напросто,- стаффордширский терьер. Вот это да-а!.. Ну, что ж! Подали объявления в различные газеты, чтобы найти хозяев. Как-то не верилось, что собаку могли бросить. Наверняка, загулялась и потерялась. А потом купилась на обаяние нашего Чака.
В соответствии с названием её породы, мы дали ей имя Стефани. Она на него не откликалась, поскольку, конечно же, была приучена к другому. Но мы называли её, между собой, именно так.
Теперь, проживая у нас, она дарила нам радость, а мы, смею надеяться, дарили заботу и радость ей.
Стефани, словно, была приставлена к нам своеобразным охранником. Успевала присматривать за всеми.
Неотступно следовала за мужем, если тот вдруг решил выйти за территорию дома и прогуляться до соседей, и абсолютно не обращала внимания на проходивших мимо людей, пробегавших собак. Играла в мяч с компанией мальчишек, в числе которых был и наш сын. Сторожила нас с дочкой, когда мы копались в своих цветочных клумбах, пытаясь прибрать их и приготовить к длинной зиме: сидела рядом, не двигаясь с места, и иногда величаво гавкала на подлетавших воробьёв.
- Может, ты – наш Ангел-Хранитель?,- спрашивала я её… И почему-то вспоминала бабушку…
Вечерами, когда совсем холодало, мы растапливали в доме камин. Стефани располагалась напротив, растянувшись во весь рост и заняв почти всё свободное место. Она грелась и загадочно смотрела на огонь. А я гладила её по спине и обещала, что мы обязательно найдём её хозяев. Думаю, она верила мне.
А как Стефани радовалась, когда, после долгого рабочего дня все обитатели, наконец-то, возвращались домой! Она начинала приносить всем по очереди домашнюю обувь, размахивая во все стороны хвостом. Если чьих-то тапочек не оказывалось на месте, то просто хватала в зубы какую-нибудь первую попавшуюся вещь и радостно отдавала нам в руки. А мы, не скрывая, балдели от столь радушного приёма в собственном доме.
Единственный, кто был обделён вниманием нашей гостьи, это рыжий красавец Чак. Стефани могла подойти и поесть из его миски, прорычав при этом что-то, видимо настолько обидное, что Чак сразу оставлял все попытки к заигрыванию. Он лежал, грустил, вздыхал и, наверное, вспоминал мои слова про ровню и обормота.
Однажды, придя домой, я застала вот такую картину. Чак беспокойно, но тихо поскуливал. Милый чумазый сын сидел на пороге в обнимку с довольной царственно-величавой Стефани. А неподалёку живописно смотрелись развалины нашего дровенника, в котором на зиму запасалось не менее шести внушительных поленниц колотых дров. Теперь всё это имущество было перемешано в одну большую кучу посреди двора, радуя глаз своим великолепием.
Как потом выяснилось, сын, желая растопить камин, отправился за дровами. Стефани следовала за ним, вернее, на сей раз, впереди него. А при входе в дровенник уселась, загородив собой дорогу внутрь. Кое-как, применив какие-то там уловки и хитрости, сыну удалось проникнуть и даже, почти, набрать охапку берёзовых поленьев. Но Стефани не сдавалась. Изловчившись, она схватила парня сзади за штаны и потащила наружу. Тот неловко обернулся, чуть не упал, выронил дрова и подался в сторону, куда его тянула Стефани. А та не успокоилась, пока они вместе не выбрались из дровенника. Пытаясь узнать, что собаке от него надо, сын затеял с ней разговор, и в это время все поленницы благополучно рухнули на землю, а на них ( что, уж, совсем странно ) свалились деревянные стены и треснувшая пополам крыша.
В итоге, Чак и сын встречали меня с работы в недоумённом трансе, а Стефани с философской физиономией смотрела мне в глаза…
Хозяева нашлись так же неожиданно, как и появилась сама Стефани. Позвонили по телефону. Пришли и увели её…
Нет. Не так. Она сама убежала с ними, безмерно обрадовавшись встрече, и подавая им в руки тапочки нашего сына.
Это были пожилой мужчина ( вероятно, дедушка ) и мальчишка лет семи-восьми, которому, как оказалось, собаку полгода назад подарили на день рождения.
Расставание произошло настолько стремительно, что я даже не успела поинтересоваться, каково же, на самом деле, имя нашей красавицы. Она так и осталась для нас «Стефани».
-Спасибо тебе за всё! - мысленно сказала я, глядя в след удаляющейся счастливой троице, и опять вспомнила бабушку. Её звали Леонилла, и завтра ровно сорок дней с её смерти.
Леонилла и Стефани. Два необычных имени. Две странствующих души. Два маленьких Ангела-Хранителя.