Предисловие.
Взгляды на природу сновидений сильно изменялись от столетия к столетию и от культуры к культуре. Считают ли люди, что сны - это реальные события, происходящие с душой, лишенной во сне телесной оболочки, либо верят, что сны внушаются Богом или злыми духами; видят в сновидениях выражение иррациональных страстей или, напротив, выражение высочайших помыслов и нравственных сил; одно в этих представлениях не вызывает сомнений: то, что сновидения считаются значимыми и имеющими какой-то смысл. Имеющими смысл, потому что в них содержится какое-то сообщение, которое можно понять, если иметь ключ к разгадке. Значимыми, поскольку нам обычно не снятся какие-то мелочи, даже если их можно передать на языке, скрывающем значимость сообщения, посылаемого снами, за ширмой незначительности.
В последние столетия люди решительно отошли от подобных представлений. Толкование сновидений причислили к области суеверий, и просвещенный, образованный человек, неважно, ученый или нет, не сомневался, что сновидения - это бессмысленное и ничего не значащее проявление деятельности мозга, в лучшем случае - реакция мозга на ощущения тела, испытываемые во сне.
И только Фрейд в начале XX столетия подтвердил правильность прежних представлений о том, что сновидения имеют и смысл, и значение; нам не снится то, что не является существенным отражением нашей внутренней жизни, и все сновидения можно понять, если знать ключ к их разгадке; толкование снов - это via regia (царский путь), главный путь к пониманию подсознательного и пониманию наиболее мощных мотивов как патологического, так и нормального поведения. Фрейд не только определил природу сновидений, он настойчиво и непреклонно вновь и вновь подтверждал одно из старейших представлений: сон есть осуществление иррациональных желаний, подавляемых во время бодрствования.
Учитывая, что нет такого вида деятельности, который не проявлялся бы во сне, я считаю, что единственным определением природы сновидений, которое не искажало и не сужало бы сущности этого явления, может быть лишь определение сна в широком смысле как выражения всякого вида умственной деятельности, происходящей во сне, имеющей определенный смысл и значение.
ЭРИХ ФРОММ. ЗАБЫТЫЙ ЯЗЫК.
ПРИРОДА СНОВИДЕНИЙ.
От автора.
Каждый из рассказов данной книги будет состоять из двух частей: пролога (то есть самого сна) и основного действия, в котором мы будем не столько выявлять природу сна и делать попытки расшифровать его, сколько попытаемся показать, а что произошло бы, если тот или иной сон стал реальностью. Главное - придать каждому сну красивую форму.
11 марта 2005 года
СОН ПЕРВЫЙ
Однажды мне приснилось, что я стою у окна и смотрю на Луну. Это продолжалось довольно долго. Было полнолуние. Со временем мне стало казаться, что я вижу очертания лица на поверхности Луны. Причем, то было женское лицо. И в какой-то момент оно стало настолько реальным, что по спине у меня побежали мурашки. Через несколько секунд я проснулся...
Мертвый лик Луны.
Сны сбываются
1.
Джонатану Нэшу было 75. Он жил на небольшом ранчо в самом сердце Дикого Запада. Он был глубоким, но все еще живым старцем. В свои 75 Нэш исправно справлял малую нужду, не доводя дело до встречи с мокрыми простынями рано утром. Почему рано утром? Потому что в его возрасте люди спят мало: им уже не нужно набираться за ночь сил дабы весь день трудиться и отдаваться эмоциям. Жизнь идет своим чередом, и никакие волнения уже не предусмотрены. Обычный стакан чая в четыре утра, сидение в кресле-качалке на веранде своего полуразвалившегося от старости дома, порция жиденькой пищи, способной самостоятельно, без помощи жевательных движений, добираться до ссыхающегося желудка. Недолгое чтение старых журналов, после чего был слышен немного раздражающий, с хрипотцой, храп. Получасовые или часовые прогулки по ранчо. Ну и некоторые другие дела по хозяйству, выполнявшиеся уже автоматически, а не в хронологическом порядке и не с той подвижностью, которую мы наблюдаем в более юные годы. И, конечно же, нельзя забывать о ежедневной порции никотина в размере одной пачки, употреблявшейся в течение долгих лет и неуменьшающейся, несмотря на давние предостережения медиков. Раз в неделю его навещала любимая и любящая внучка, привозившая продукты, иногда свежие газеты и проводившая со стариком целый день. Уезжая, она никогда нее забывала потрепать его по белоснежной шевелюре, именно шевелюре, которая сохранилась у этого человека до глубокой старости. До боли знакомая фраза: "Дедушка, будь молодцом, крепись, не впадай в маразм. Я приеду в следующую среду", - успокаивала одинокого старика и давала хоть какие-то силы.
В течение 10 лет, с того дня, как умерла его жена, он жил отшельником. На первых порах надоедливые родственники одолевали его своими визитами вежливости. Они скорбели или делали вид, что сочувствуют Джону. Много громких фраз звучало в то время. Ему было невыносимо слушать все эти заранее спланированные разговоры от людей, ни разу не навестивших его больную жену. А теперь они пытались "замолить грехи" и нетерпеливо ждали, что после этой смерти бедного старика хватит удар, и он также отправится к праотцам.
Однажды дошло до того, что, собравшись вместе (в тот день они приехали все, за исключением Нэнси, его внучки), эти кровопийцы пытались заживо похоронить Нэша, решив отправить Джона в дом престарелых. Этого он уже не выдержал. Мало того, что они изгалялись над его усопшей женой, произнося слова сочувствия с ухмылкой в глазах, так еще захотели упечь его в эту поганую стариковскую тюрьму. "А не пойти ли вам всем куда подальше. Никогда я не буду отдыхать в психушке. И лучше вам не напоминать мне об этом и поскорее убраться из моего дома, чтобы никогда сюда не возвращаться. Сучье, вы, отродье", - так заявил им Джон. А крепкие слова он любил и зачастую использовал. "А если вам так не нравиться, то я могу сходить в кладовую, достать оттуда ружье, и после этого вам долго не придется сидеть на ваших гнусных задницах. Ну, как, устраивает такой вариант. Если нет, пошли вон". И это убедительно подействовало. Через пять минут звук удаляющихся автомобилей доставил неописуемую радость старому Нэшу.
И в течение этих 10 лет он с нетерпением ждал той долгожданной среды, когда приезжала его внучка. Только с ней он мог поговорить о своих стариковских проблемах, и она всегда выслушивала, не проявляя ни капли нетерпения. Только с ней он мог вспомнить свою любимую жену, которая провела с Нэнси почти все ее детство. И, наконец, только в ней он ощущал жизнь, ту самую настоящую жизнь, которой и сам жил когда-то. А жизнь его была не то чтобы бурная, но нельзя сказать, что и скучная. Вероятно, глядя на нее, он узнавал себя. Он всегда желал остаться молодым, красивым, сильным и ему это удавалось в разговорах с внучкой. Эта милая, голубоглазая, светловолосая, стройная девушка, немного походившая на мальчишку, но с явно выраженной женственностью, напоминала ему его жену - Глорию... Сколько было прожито солнечных сказочных дней вместе. Вернуть бы все, да видно не получится. Жизнь - единственная вещь, которая тяжким бременем накладывает на человека отпечаток смерти. Как сказал великий: "Для чего мы живем? Для того чтобы умереть". И этот конец ждет всех. Кто и для чего придумал все это - неизвестно. Но, наверное, так правильно, так и нужно было сделать. Выше головы не прыгнешь. И тот, кто все это создал не смог прыгнуть. А куда уж нам сотворить большее.
2.
"Эй, Джон, старый пердун. Пора вставать. Тем более что уже пора помочиться, время четыре утра", - так рассуждал сам с собой проснувшийся Джонатан Нэш. Он с трудом поднялся с кровати. Бедные старые кости так и трещали от утренней прохлады. Надев старые брюки, майку и тапочки он стал передвигать свои больные ноги к входной двери. Когда он вышел, его всего передернуло. На улице стоял собачий холод. Он хотел вернуться в дом, но мочевой пузырь давал о себе знать все острее, и ему необходимо было облегчиться. Светало. Воздух был наполнен утренней свежестью. Джон вдохнул полной грудью, и все внутренности обожгло. Сделав свои дела в туалете, он вернулся в дом. Что-то ему показалось неуютным, как будто во всех комнатах сделали перестановку. Ощущение поганое, особенно в такие годы. Забываешь, где что находится. Немного придя в себя, Джон направился в кухню. Поставил чайник на плиту и с удовольствием сел в кресло, стоявшее у окна. Ноги болели. Он смотрел в окно. Взгляд был каким-то бесцветным, бесчувственным и глупым. Он смотрел в одну точку и ни о чем не думал. Так часто случается, даже не со стариками. Он смотрел вперед. Безграничное пространство открывалось его взору. Небо и земля сплетались у горизонта и образовывали некий край, некий тупик, до которого, к сожалению, не добраться. Кажется, рукой подать. Взять в одну руку небо, в другую землю, отделить их друг от друга, и ты уже в другом, неизведанном, притягивающем и пугающем мире, где ты - одинокий странник, пилигрим, не знающий, как попал в это пространство... На плите засвистел чайник. Джон очухался, встал, выключил чайник, бросил в бокал пакетик чая и залил кипятком. Еще несколько секунд и наступит блаженство. Чашка горячего чая в это прохладное утро чарует, согревает, дает новые импульсы жизни. Душевненько. Приятно сидеть утром у окна, смотреть вдаль и пить чай. Солнце с неумолимостью набирало обороты. Вот уже совсем стало светло. С чаем было покончено. Настал черед сигарете. Это еще приятнее. Сидеть, курить и ни о чем не думать. Или думать о вечном. Зачем старику вечность? Она его ждет после. А сейчас? А сейчас он просто курит.
Пришло время завтрака. В это утро ему захотелось съесть сэндвич. Оказалось, что такое лакомство у него есть. Иногда приятно съесть огромный сэндвич, запивая пивом. Пиво тоже нашлось. Здорово. Теперь день будет тянуться невероятно долго. Ведь уже совсем светло. Этот постоянный свет давит. Если бы еще что-то делать, то это ничего. Времени не замечаешь. А старому Нэшу это в тягость. Он сел в свое любимое кресло-качалку на веранде, закурил сигарету и стал читать какую-то старую газету. Он читал еще об одном случае из хроники об НЛО. Бедные люди. Навыдумывают себе летающие тарелки и рассказывают об этом на каждом углу. Джон никогда не верил этому. А раз мы сами не видели ни одного живого существа с другой планеты иной цивилизации внеземной, конечно же, то мы этим басням не верим. И зачем, вообще, об этом пишут. Только зря время тратят и свое, и читателей. Он переметнулся на светскую хронику, потом на политику и, как обычно бывает, на последней странице прочел спортивное обозрение двухгодичной давности. Глаза устали. Немного кружилась голова. Джон посмотрел на свои наручные часы и обнаружил к своему удивлению, раздражению и всем прочим отрицательным эмоциям, что прошел всего час с тех пор, как он начал читать. Ему казалось, что уже далеко за полдень. Но он ошибся. Что же такого сделать? Встав с кресла, он немного поскрипел своими костями и вышел во двор. Солнце палило. Было душно и жарко. Он решил пройтись по своему ранчо. Иди Джон, любуйся природой. Она прекрасна в своей наготе. У нее множество лиц, она многогранна. Никогда не пытайся играть с ней без правил. Обанкротит. Иди и наслаждайся. После получаса ходьбы ноги заболели. Надо было возвращаться. А что делать там, дома? Снова сидеть в кресле. Не стоит. Лучше полежать на диване и посмотреть телевизор. Войдя в комнату, он снова почувствовал что-то неладное. Опять что-то изменилось. К чему бы это? Может быть, с ним скоро что-нибудь случится? Да что с ним может произойти в его 75? Да еще в такой глуши. Ах! Точно! Послезавтра будет среда и встреча с внучкой. Как же он ее любит. Души в ней не чает. Она такая красивая и молодая, полная сил. Чудо, а не девочка. Прелестница. Настоящая женщина. Сильная, уверенная в себе, оригинальная и, черт возьми, сексуальная. Джон улыбнулся. Скорей бы минули эти два дня, и свершилось очередное чудо. Поболтать с ней, просто услышать ее голос - этот звонкий, задорный и веселый голос. Увидеть ее улыбающееся лицо и самому улыбнуться. Очиститься, обновить душу, принять ее энергию и отдать взамен свою любовь и тепло этому нежному созданию. Как она там живет, одна в огромном городе. Слава богу, у нее есть молодой человек, который сможет о ней позаботиться. Старик просто расцвел, он сбросил с себя эту удушающую обстановку и нажатием кнопки пульта включил телевизор. Все одно и то же: обычное старое ковбойское кино с Джоном Уэйном, какая-то немыслимая и никому ненужная реклама полиэтиленовых пакетов, предназначенных непонятно для чего. Потом еще один фильм, но уже современный, под который старый Нэш немного вздремнул и всхрапнул.
Объятый все теми же солнечными лучами, он проснулся и решил отобедать. Устроил себе просто роскошное пиршество. Тарелка вермишелевого супа с бульонным кубиком "Магги" и большим количеством лука. На второе сегодня подавалась гречневая каша с маслом. Стакан чая и пара привлекательных, поджаристых, хрустящих хлебцев. А на десерт несколько таблеток от боли в суставах. Превосходно. Фантазия автора просто безгранична. На часах два после полудня. Это уже неплохо. На улице подул сильный ветер. Выходить не было смысла. Перекати-поле неслись с неимоверной скоростью по раскаленной земле. Придется снова смотреть телевизор. На этот раз была самая худшая развлекательная программа "Угадай три слова, на каждое по три попытки. Угадаешь, приз твой, не угадаешь, получишь смачный пинок под зад. И катись обратно в свою Алабаму". Джон саркастически улыбнулся. Ему до безумия нравились эти тупые люди, которые с жадными глазами забирали приз или, поджав уши, уходили под неистовый хохот зрителей в зале. Забавно. Советую, посмотрите как-нибудь, и вы насмеетесь на всю оставшуюся жизнь. Передача закончилась. Что же делать дальше? Потребовалась еще одна сигарета. В телевизоре какой-то мафиози купался в деньгах, а бедный сыщик вылезал, как обычно, из кучи дерьма, но, достав важную и уничтожающую улику. Какая-то безумная дама вопила на всю улицу, что ее только что изнасиловали инопланетяне. В новостях президент Клинтон публично отказывался от своих любовных похождений. Мол, не было такого вовсе. И эта Моника - жадная, лживая сука, которая бесится с жиру. Наверное, есть из-за чего. В России курс рубля совершенно упал. Рубль опал. Кризис.
Чего только не делается в мире: там война, там кризис, там на деревья бирки вешают. У одних голод, у других от ожирения мозги пухнут. В какое время мы живем, люди. Ото всего этого Джону захотелось в туалет. Это же невозможно, сами себя уничтожаем. Облегчение наступило нескоро, видимо, запор. А может быть запор в мозгах? Нет, слава богу. Джону не до этого. У него только в кишках. Скоро уже ужинать. Ужин - это счастье, ужин - это почти конец дня. Это похоже на ожидание смерти. "Да пошли вы все к чертям собачьим. Это значит, что сегодняшний день заканчивается, и уже только через день приедет Нэнси. И тогда, дай бог, чтобы день тянулся как можно дольше", - сказал Джон и успокоился. Сел в кресло-качалку, закурил сигарету и посмотрел на вечернее небо...
3.
Смеркалось. Джон сидел в своем любимом кресле на веранде дома. Он смотрел вперед, в эту глубокую, темную, безграничную даль. Его завораживал вид тускнеющего света, плавно переходящего в черную темноту ночи. Он любил смотреть на звезды. Эти пилигримы, вечные странники, блуждающие по необъятным просторам вселенной, казались ему страдающими тяжкой болезнью путниками. И в то же время он завидовал звездам, которые могли так свободно передвигаться по широко раскинувшимся полям галактики. Его всегда привлекала эта бездна. Он всю жизнь мечтал узнать, что же там такое? Что скрывает за собой эта Пустота, в которую мы с остервенением, возбуждением впиваемся взглядом и не можем оторваться. Чем она нас чарует? Чем дурманит? Джон хотел обозреть необозримое, объять необъятное. Понять то, что скрыто от нашего понимания. Он страдал оттого, что ему этого не дано, что он так и останется в неведении, так и умрет, не поняв своим умом тайны Вселенной.
Между часто натыканными звездами виднелся огромный шар, излучающий неяркий свет. То была Луна. Она была еще не совсем полной, еще пара штрихов, еще пару дней цветения и она гордо и полно вступит во владение ночного неба. Она закончит свой рост и на несколько дней станет самым прекрасным существом во всей Вселенной. Джон очень часто, да почти всегда, смотрел на Луну с замиранием в сердце. Особенно его привлекала полная Луна. Приятные воспоминания накатывали в такие дни. Он вспоминал свою молодость, свою юную подругу, впоследствии ставшую его женой. Вспоминал теплые летние ночи, когда они с Глорией гуляли по паркам родного городка. Он вспоминал испепеляющие, страстные взгляды, объятия, поцелуи. И невольной свидетельницей этого счастья оказывалась Луна, дарующая им немного тусклого, интимного, эротического света. Луна не злоупотребляла своим величием в такие ночи. Она заботилась, оберегала нежные сердца влюбленных. Она давала им простор, не ограничивая их ни в чем. Может быть, она любила их? Скорее всего - да! Ночь, темнота, Луна - всегда любят влюбленных. Джон не раз благодарил Луну за прекрасно проведенное время. И она отвечала ему еще большей любовью.
И сейчас она казалась Джону такой же прекрасной и волнующей, будоражащей и немного зловещей. В этот вечер Джон очень долго наблюдал за восходом Луны и грациозными движениями, которые она исполняла во все это время.
Джон закурил, и маленький огонек от зажженной сигареты казался ему той же самой Луной, только в миниатюрном виде. Он затягивался и смотрел на кончик сигареты, пока она не истлела, и огонек не задремал. Вот так вот и Луна: сначала нарождается, а потом гаснет, засыпает. Джон вновь кинул свой усталый взгляд на ночное небо и, конечно же, на Луну. Но, что это? Откуда появились эти очертания на кажущейся мертвой поверхности Луны. Очень тускло, почти контурно на Луне появилась какая-то фигура, отдаленно напоминающая женскую. Но она была так размыта, так неразличима, что ее очень трудно было заметить невооруженным глазом. Нет, не подумайте, что у Джона был какой-то необыкновенный дар видеть вещи в перспективе. Да к тому же он был уже подслеповат. Но что-то дернулось у него в мозгу. Он закрыл глаза, потряс головой, ущипнул себя. Немного вскрикнув от боли, он понял, что не спит. Наверное, наваждение какое-то. Он еще раз посмотрел на Луну. И что же? Очертания фигуры проглядывались уже более отчетливо. Джону стало больно смотреть на это светило. Он бросил взгляд в сторону и, чтобы отвлечься, закурил. Но его неминуемо тянуло взглянуть туда еще раз. Этот образ притягивал, не давал ни на чем сосредоточить внимание. Джону показалось, что если он посмотрит еще раз, то ослепнет или умрет. Он был немного расстроен таким поворотом событий, даже испуган. Хотя, чего ему бояться. Он всего лишь смотрел на Луну, а на Луне, как известно, в определенные моменты можно разглядеть очертания лица. Это кратеры Луны, которые образуют некое подобие человеческого лица. Это очень забавная, интересная и красивая штука. Так что Джону нечего было бояться. Но что-то его смущало. Какое-то нехорошее предчувствие бродило у него в голове. Без сигареты здесь не разобраться. Он снова закурил. Из-за выпускаемого им дыма ничего не было видно. И это нравилось Джону. Как будто какой-то туман заволок все вокруг, и нельзя двинуться с места. Боишься попасть в ловушку, неудачно ступить и провалиться в тартарары. И здесь же чувствовался покой, веяло усыпляющим, мерным дыханием спокойствия.
Прошло уже минут десять, но Джон еще ни разу не обратил свой взор Луне. Ему безумно хотелось, но он боялся. В какой-то момент он превозмог себя, вырвался из этого тумана, и Луна предстала перед ним во всем своем блеск. Светлая, круглая, красивая, радостная, освежающая и все с теми же непонятными очертаниями женского тела. А почему именно женского? Но Луна ведь женского рода. Отсюда и видение женщины. Джон больше не мог смотреть на это: он нервничал и радовался, боялся и не скрывал своего восхищения, улыбался и ...
Было уже поздно. Джон поднялся и пошел в дом. Выкурив еще одну сигарету, он лег в постель и заснул. Джонатан Нэш еще не знал, что Луна очень скоро станет Полной, и наступит Полнолуние!
4.
На следующий день Джон проснулся необыкновенно поздно. Он как будто забыл все, что произошло прошлым вечером. Никаких воспоминаний. Все улетучилось, ушло. День прошел в тех же заботах, что и предыдущий. Только голова немного разболелась. По этому поводу Джон решил немного расслабиться и выпил полстакана виски, хранившегося еще со времен их совместной жизни с Глорией. После ее смерти, он напился только однажды. Хотя ему и было в то время уже 65, но то одиночество, которое на него напало, ту трагедию, что ему пришлось пережить он смог заглушить только при помощи полбутылки виски. Потом, конечно, он проклял все на свете, так как чувствовал себя просто ужасно. А сейчас небольшая доза алкоголя всего-навсего успокоила старого Нэша. Он забылся. Сидел в кресле и просто спал. Он не видел никаких снов, никаких видений и тем более кошмаров. Он спокойно спал, как только могут спать старые люди. Это продолжалось довольно-таки долго. К четырем часам вечера он все же проснулся и поел. Поспав и поев, почувствовал себя намного лучше. Голова была здоровая и ясная. Захотелось пройтись. Гулял он сегодня довольно долго, около полутора часов. Ноги не болели совершенно, и сам он весь был такой бодренький, каким давно уже не бывал. Джон неспеша шел по ранчо, прислушиваясь к чуть слышным завываниям ветра, и безбожно курил. Никотин никак не влиял на его организм. Он просто привык держать во рту сигарету и вдыхать едкий табачный дым. Посмотрев на небо, увидел еле проглядывающееся очертание Луны. Но нисколько не удивился, ничего ему не вспомнилось. Он шагал и шагал по раскаленной от дневного солнца земле.
Часам к восьми вечера, когда уже основательно стемнело, Джон уселся на веранде и задумался. О чем он думал? Скорее всего, о предстоящей встрече с внучкой. О чем он будет говорить с ней завтра? Что она ему расскажет? Его это очень интересовало. А ведь у него ничего такого не произошло за последнюю неделю. Что же он будет рассказывать? Да, наверное, как всегда, о чем-нибудь поговорит, что-нибудь вспомнит.
Небо уже окутала ночь, а Джон все размышлял да размышлял. Но вот перед его взором вновь возникла Луна. Она уже немного пополнела, и стало ясно, что завтра будет Полнолуние. И опять это образ, опять те же, уже знакомые, очертания женской фигуры. Она уже почти полностью обрисовалась, и было в этом что-то символическое, чего ранее Джон не замечал. А может, этого и не было раньше, может быть, это впервые приключилось. Или он этого просто не замечал? А теперь он понял, что вместе с рождением Луны рождается и этот образ. Они появляются параллельно и, даже может быть, зависят друг от друга. И Джон радовался этому необъяснимому явлению. Будет что рассказать внучке. А если все это только галлюцинация, если всего этого на самом деле нет? Но Джон сразу отбросил эту мысль. Он стал убеждать себя, что все происходящее реально и происходит именно с ним, а не с каким-нибудь фермером из Техаса, который, увидев это видение, сразу бы растрезвонил на весь мир историю об инопланетянах. Фу, какая пошлость!
Сегодня Джон неотрывно смотрел на Луну. Вчерашнего ощущения страха не было. Луна ему нравилась, а еще больше радовала глаз та женщина. С небольшой каплей смущения Джон представил себе, что между ним и этой женщиной (теперь она казалась ему уже полностью живым, реальным, осязаемым существом) возникла какая-то связь. Они любовники! Джон испугался и обрадовался этой мысли. И что-то в нем всколыхнулось, что-то проснулось в его старческом теле, какая-то живая струна, какой-то ледяной ручеек, обжигающий изнутри. А снаружи он весь прямо-таки пылал. И было из-за чего.
Джон видел прекрасную, стройную, темноволосую женщину. Ее белое развевающееся платье окутывало и как бы закрывало от посторонних взглядов поверхность Луны. Красивые вьющиеся локоны грациозно ниспадали на обнаженные плечи. М во всем ее облике чувствовалось что-то теплое, приятное, возбуждающее и притягивающее. Глаза казались бездонными колодцами, уходящими далеко и глубоко за пределы этого мира, за пределы человеческого сознания. В них чувствовалось начало конца, необъятное пространство бытия, запредельная мировая сущность величия. Это была ни королева, ни нимфа, ни, тем более, современная топ-модель. Это было Совершенство, умопомрачительное создание творца. Это был далекий, недосягаемый предел для простого смертного. Этого нельзя было понять, объяснить, доказать и придать надлежащую форму. Это было Нечто. Джон с каждой минутой все больше и больше наслаждался видимым. А это Нечто (хотя, лучше было бы сказать - эта Женщина) не давало ему ни на минуту расслабиться. Он находился в постоянном напряжении. А что будет дальше? Что за этим сокрыто? Джону хотелось приблизиться к ней, дотронуться до нее, почувствовать своим телом, что это перед ним. Но, увы, к сожалению, это было невозможно. И ему оставалось только восторженно, любовно, экстатически наблюдать все это с земли, с этого обиталища бедного, неумелого, непонимающего и не имеющего права ни на что большее, запредельное, человека. Это продолжалось около получаса, а потом резко исчезло. Но Джон еще пару минут тупо смотрел в небо и наслаждался. Очнувшись, он сказал себе, что это все бред и пошел спать. Но уснул он не сразу, в его глаза очень настойчиво пробивалось это Нечто.
5.
Как и полагается, в среду Джон встал раньше обычного. Кроме того, вчерашние впечатления теплились в его сознании. И ему стало еще лучше, ведь вчера он видел Совершенство, красоту и молодость, а сегодня ему удастся просто поговорить с реальным воплощением это го Совершенства, то есть, с внучкой.
Джон тщательно умылся, побрился. На завтрак съел омлет из двух яиц и выпил стакан чая с гренками. Оставалось совсем немного, и он чуть-чуть разнервничался. Спасла сигарета и свежий воздух.
В десять часов послышался шум приближающегося автомобиля. У Джона учащенно забилось сердце. Машина остановилась прямо во дворе, и с радостным криком "Привет", оттуда выскочила молодая девушка. Это на самом деле была красавица. Стройная, светловолосая, с голубыми глазами, в обтягивающих джинсах и светлой, плотно прилегающей к телу, майке, она стояла и радостно улыбалась ему. Обнявшись и поцеловавшись, они вошли в дом.
- Ну что, милая, давай пить чай. Сейчас я его поставлю, а пока он вскипает, ты мне что-нибудь расскажешь о своей жизни, о том, что с тобой произошло на этой неделе, - Джон тараторил как маленькая несмышленая девочка. Но это было от переполнявших его сердце чувств.
- У меня все очень хорошо, милый дедушка, - раздался звонкий, мягкий и красивый голос. - Я тоже целую неделю ждала нашей с тобой встречи. Ты не представляешь, как мне тебя не хватает.
- А ты переезжай ко мне. Пенсии моей хватит. И заживем с тобой, как два отшельника. И никого нам не надо.
- Мой дорогой и добрый дедушка! Как бы я хотела сделать это. И сделала бы, если б мы жили с тобой в веке этак девятнадцатом. А сейчас нельзя. Ты же знаешь современных молодых людей. Им, извини меня, на ранчо не место. Они любят свободу, любят ходить в бары, на вечеринки. Ты же у меня не отнимешь это?
- О чем ты говоришь, любимая, ты моя, внучка. Я же понимаю. Ах, если бы сейчас твоя бабушка была со мной. Все было бы иначе. И не было бы мне так одиноко.
- Ты, пожалуйста, не раскисай. Ведь сегодня среда, и мы будем общаться с тобой целый день. А теперь давай пить чай, а то он сейчас выкипит. Пора бы тебе уже купить электрический.
- А зачем он мне нужен, родная. Я уже не в том возрасте, чтобы куда-то торопиться. Я ведь никуда не спешу.
- А вот когда-нибудь уснешь, правда, не дай бог, и все у тебя выкипит. А тут нажал кнопку и готово, хоть на неделю уезжай. Выключиться автоматически.
С этими словами она подбежала к плите, выключила газ и начала чаевничать. Достала из сумки пачку печенья, которое Джон очень любил, кусок ветчины, несколько хлебцев, пачку масла и стала наливать чай. Джону поскорее хотелось покончить с чаем и выйти на веранду, на свежий воздух, сесть в кресла, закурить сигарету и разговаривать. На улице это как-то легче дается, ничто не мешает, дышится свободно.
- А ты знаешь, дедушка. У меня есть для тебя хорошая новость. Правда, она касается меня, но я знаю, что ты будешь рад услышать это.
- Рассказывай поскорее, мне не терпится услышать.
- Вообще-то, у меня две новости. И обе они хорошие. Во-первых, я устроилась на работу. Это было нелегко, но у меня все-таки получилось. Я буду работать в крупной фирме и получать хорошие деньги. Я просто счастлива.
- А знаешь, как я рад. Желаю тебе удачи. Будь трудолюбива и выполняй свою работу хорошо. Не подведи меня. Я горжусь тобой. А какая же вторая новость?
- Ну, а во-вторых, ты помнишь Джека, мы приезжали с ним весной. Ну так вот, Джек сделал мне предложение, и через месяц мы поженимся. У нас будет собственный дом и крепкая, счастливая семья. Джек работает у своего отца и получает хорошие деньги. Так что мы не пропадем.
- Это самая прекрасная новость, которую я слышал за последнее время. Я просто счастлив за тебя, дорогая внучка. Теперь я могу спокойно уйти на покой, ведь я знаю, что у тебя все хорошо. Ты устроила свою жизнь так, как хотела. Вот только бы дожить и увидеть вашего первенца. Я надеюсь, вы долго ждать не будете, и уже следующим летом привезете ко мне моего правнука. Я теперь каждый день буду думать об этом.
- Дедушка, не торопи события. Хотя, я думаю, мы не заставим себя долго ждать. А те мысли, насчет уйти на покой, выбрось, пожалуйста, из головы. Тебе еще жить и жить. Лет до ста, минимум.
- Спасибо, дорогая. Но зачем же так долго. Что я буду делать один. Ты не представляешь себе, как это угнетает: каждый день одно и тоже, каждый день ходить из угла в угол и ничего не делать. А все те дела, которые я пытаюсь делать, мне уже порядком надоели. Да и кости уже не той свежести, постоянно болят. Однако, что это я расплакался. Надо же радоваться твоему счастью. Так давай радоваться. По этому случаю можно немножко выпить. Дочка, сходи, пожалуйста, в дом и принеси бутылку виски и два стакана. Сейчас мы с тобой устроим праздник. И я тебе тоже кое-что расскажу.
Нэнси мило улыбнулась и пошла в дом. Джон закурил. Волна какого-то счастья накатила в эти минуты. Его внучка выходит замуж. Это же прекрасно. А как это было у них с Глорией. Они стояли в парке, при Луне, и о чем-то болтали. Так, всякие пустяки. И вдруг его как будто озарило, он как бы проснулся и увидел свою подругу в ином, более восхитительном свете. Чувства захлестнули его душу. И, стоя под деревом, он неосознанно, прямо посреди какого-то разговора, предложил Глории выйти за него замуж. Они оба были поражены, оба были в смятении. А через несколько минут немого диалога, осознав все происходящее, Глория с задорным блеском в глазах сказала: «да». Это было счастье…
Нэнси вернулась с бутылкой виски и разлила остатки этого крепкого напитка в два стакана.
- Что же ты хотел мне рассказать, дедуля? – спросила Нэнси, пригубив немного виски.
- Да ничего такого особенного, что могло бы заинтересовать тебя. Но все это очень странно. У меня такого еще никогда не было. – Джон говорил очень спокойно, не чувствовалось никакого волнения. – Ты же помнишь мою давнюю привычку по вечерам садиться в любимое кресло и смотреть на небо?
- Ну, еще бы. Я никогда этого не забуду. Помню, когда я была еще маленьким ребенком, мы садились вот так все вместе: ты, Глория и я. И ты рассказывал нам удивительные истории о звездах, о планетах, о небе и о всех необъятных просторах космоса. Но твоя любимая тема, твой любимый рассказ был о Луне.
- Вот об этом-то я и хотел рассказать. Буквально пару дней назад я вот так же сидел, курил и смотрел на небо. И ты знаешь, произошло то, чему никто не поверил бы, даже я сам, если бы это случилось не со мной. У меня было очень странное, непонятное настроение. С одной стороны, мне все до смерти надоело: все эти старые сплетни в газетах, телевизионные программы, наводящие такую тоску, от которой хочется в туалет. Ни о чем не хотелось думать. С другой стороны, я был очарован вечерним небом, я вспоминал все свои размышления о бескрайних небесных просторах. И был счастлив. Вдруг что-то изменилось. Я посмотрел на Луну, на эту волшебницу Космоса. И что же я там увидел? Я узрел очертание женской фигуры. Сначала подумал, что это галлюцинация. Ущипнул себя, но я не спал. Это была самая настоящая реальность. И вот тут-то мне стало страшно. Я убежал в дом и наутро, казалось, все забыл. Вечером я уже отчетливо созерцал это совершенство. Да, это было самое настоящее совершенство, это была богиня, это было прекрасное, удивительное, возбуждающее Нечто. Я хотел дотронуться до этого существа, но чувствовал, что это бесполезно и лишь тупо смотрел в небо. Давно я не испытывал таких волшебных мгновений. Это было счастье. Наверное, это было предзнаменование. Ведь сегодня приехала ты и рассказала такие чудесные новости, что я готов прыгать от счастья, - чувствовалось, что Джон уже захмелел и находится в самых нежных чувствах.
- Все это очень странно, дедушка. Никогда бы не подумала, что такое может произойти. Ты не волнуйся, я-то тебе верю. Но все равно, это очень странно.
- Да, да, ты права. Я никогда не лгу. И сейчас говорю чистейшую правду. Я сам не понимаю, что же мне теперь делать. Как же я буду с этим жить, если это продолжится. Я, наверное, с ума сойду. Мне впервые за многие годы захотелось женщину.
- О, это уже очень серьезно. Я думаю, тебе нужно немного повременить с вечерними посиделками и пару вечеров провести в доме. А в субботу мы с Джеком к тебе приедем и еще раз все очень тщательно проанализируем.
- Но как же я смогу сидеть дома, Нэнси? Это же опять два дня беспросветной скуки, от которой хочется уйти в небытие, хочется умереть. Только в эти два вечера я снова почувствовал себя молодым. Но, если ты думаешь, что так будет лучше, я, конечно, проведу ближайшие вечера дома. Но только не сегодня. Бог троицу любит. Знаешь такую поговорку. И к тому же у меня сегодня просто прекрасное настроение. Я увидел тебя, поговорил, и мне стало лучше.
- Я бы посоветовала этого не делать, но тебя ведь не переубедить.
- Да, я непреклонен в своем решении. Только не понимаю одного. Зачем вы с Джеком будете нарушать свой распорядок дня для того, чтобы приехать ко мне в субботу. Ведь вы можете приехать, как обычно, в следующую среду. Вам незачем тратить на меня время. К тому же у вас скоро свадьба.
- Ты что же, не хочешь увидеть меня лишний раз у себя дома. Заодно познакомишься с Джеком поближе. Он очень хороший человек. Тебе он понравится.
- Я в этом не сомневаюсь. Но ты меня, наверное, неправильно поняла. Я не хочу лишний раз беспокоить вас. Ничего страшного не случилось. А свадьба – это такое событие. Нужно сосредоточиться только на этом. А целый день проводить со мной – терять столь драгоценное время.
- Дедушка, у меня потом может не быть времени приехать. Ты прав, свадьба – это очень важное событие, и к нему нужно тщательно подготовиться. Ой, уже шесть часов. Мне пора возвращаться домой, а то Джек будет волноваться.
- Да, да, конечно. Тебе уже пора. Как я рад, что ты сегодня была у меня. Я просто счастлив.
- Я тоже очень рада. Мне необходимо было с кем-то поговорить о своем счастье. А ты единственный человек, с которым я могу поговорить по душам. Так что, будь молодцом, крепись, не впадай в маразм. Мы приедем уже в субботу.
От этих словах Джону стало еще радостнее. Нэнси не забыла свое наставление. А это было очень важно для старика.
Нэнси поцеловала его в лоб, потрепала по шевелюре и умчалась на своем автомобиле вдаль. Джону стало немного грустно. Но что поделать. Жизнь так устроена, что на смену счастью, радости приходит грусть. И никому этого не избежать. А уж старому Нэшу и подавно. Он зашел в дом и стал готовить себе ужин. Вечер неумолимо наступал на пятки солнечному дню. Скоро придет ночь. Эта бескрайняя пустота красоты и величия. Что несет это ночь, да и ночи вообще, никому неизвестно. Поживем – увидим.
6.
Джон сел в кресло-качалку и закурил. У него было прекрасное настроение. Он вспоминал каждую минуту этого, уже уходящего дня. Нэнси, как она очаровательно мила. Она выходит замуж и скоро станет совсем взрослой. Как быстро летит время. Кажется, еще так недавно они с Глорией нянчились с этим маленьким и красивым ребенком. Сколько было хлопот, переживаний, и в то же время радости. И вот уже она, Нэнси, сама скоро будет возиться с собственными детьми. Наша жизнь как песочные часы. Крупинка за крупинкой утекает в прошлое, и вот уже образуется довольно большой сгусток этих крупинок, выливающихся в годы нашей жизни. Незаметно, незаметно, а жизнь проходит. Мы гонимся за ней и не успеваем вовремя попасть туда, куда хотим. Это вызывает чувство смятения, непонятности. Хотя, так оно и должно быть.
Джон был полностью счастлив. Он был счастлив за всех людей, которых любил: жену, внучку и даже за самого себя. Теперь уже можно, теперь уже пора. Пора насладиться вечностью, небесными просторами. Срок пришел, печать поставлена. Свобода. Хочется уйти в Ничто. Забыться.
Джон был в предвкушении сегодняшней ночи. Чего он ждал от нее? Что хотел почувствовать? Он и сам этого не знал. Но уверенность в том, что ночью произойдет что-то прекрасное, не покидала его. Страха не было. Было приятное жжение внутри. Во всем теле. Во всех…
Луна поднималась, наливалась тусклым сиянием; успокаивала. Приводила в возбуждение. Открывала границы неизведанного мира. Забывала о себе, думала о других. Становилась полной. Полнолуние. Полнолуние, когда оборотни вылезают из своих нор в поисках жертв, когда вампиры обнажают клыки и ненасытно пьют кровь простых смертных, дабы пополнить свои жизненные силы. Не только это, но и многое другое приходит в Полнолуние. Например, Смерть…
Джон дивился самому себе. Неуж-то это происходит с ним. Кто бы мог поверить. Наконец-то это случилось. Он поймет хотя бы одну тайну Мироздания. Он чувствовал, что должно произойти что-то из ряда вон выходящее. Но пока не знал, что именно. Он хотел, чтобы это было прекрасно, чтобы это была та самая женщина, которую он уже не раз видел. Но где-то далеко, в самом отдаленном уголке его подсознания сверкали молнии, небо раскалывалось пополам, чувствовался страх, ужас, безумие, танцующих на нервных окончаниях призраков, готовых растерзать, скрутить, разорвать и уничтожить человеческую плоть, сожрать последние кусочки живого тела. Но это было еще слишком далеко, а на поверхности…
…а на поверхности Луны происходили оживленные передвижения чего-то куда-то. Джон смотрел и не верил своим глазам. Это было точно сон. Нет, это не сон, это реальность. Но как же так, такого не может быть. Луна шевелилась. Как будто множество живых организмов вылезло наружу и устроило шабаш.
Женщина. Опять та самая женщина. Она уже не была в тумане. Джон видел ее так же отчетливо, как мог видеть свою правую руку. А женщина улыбалась. Черт возьми, только этого не хватала. Теперь она проявляет эмоции. Это уже чересчур. Сейчас она улыбается, через минуту заплачет, а через час начнет говорить. В следующее мгновение все содержимое его желудка оказалось на земле. Его стошнило, его стошнило впервые за последние 20-30 лет. Ужас. Во рту пересохло. Ощущение помойки становилось все более ощутимым. Он хотел сходить и прополоскать горло, но ноги не слушались.
А в небе витал непонятный, дурманящий запах. Небо было в движении. И это движение было похоже на рой пчел, собравшихся вместе, чтобы обсудить дальнейшие свои планы. Все кружилось. Звезды прыгали с места на место, разбивая привычные глазу созвездия на нечто более абстрактное. А Луна? На нее вообще нельзя было смотреть без содрогания. Она вся металась, корчилась от боли, разрывалась на мелкие части, а потом снова обретала былую форму. Женщины не было видно из-за тумана, застилавшего ее образ. И это придавало еще больше таинственности. Так продолжалось в течение пятнадцати минут, в продолжение которых Джон забыл самого себя, его взгляд был прикован только к Луне. Казалось, что он еще больше поседел за это время и состарился на несколько лет. Но это только казалось. Наоборот, он чувствовал себя как никогда раньше. Необычайный прилив энергии пронзал все его тело. Он был возбужден до предела, хотел вырваться из своего трухлявого тела, обрести форму красавца тореадора и броситься в эту темную даль, в эту красоту ночи. Пробраться к Луне и принести ей счастье, которое она заслуживала и так страстно желала. А Джон желал большего. Он хотел слиться с ней в одном порыве и навсегда остаться там, где эта сила, эта вечность, это блаженство и страсть. И ему это почти удалось чуть позже. А сейчас все прояснилось: небо стало тихим, спокойным и таким же чистым, каким было всегда, Луна приобрела тот же цвет, свет и образ. И Она также была там, еще более притягивающая.
Джон вспомнил, что только что сблевал себе под ноги и не смог этого вынести. Он решил убрать и умыться, так как не хотел смотреть на красоту в таком виде и такой обстановке. Он скрылся в дверях дома. Взял половую тряпку, вытер вонявшее пятно. Затем умылся, почистил зубы и оделся в более подходящую для такого случая одежду. Чистая рубашка, черные брюки, кожаные ботинки и зачесанные назад волосы придавали большую солидность 75-летнему Джонатану Нэшу. Он достал из загашника кубинскую сигару – вечер предвещал быть долгим – налил в стакан остатки виски и вышел на улицу. Там все было по-прежнему. Он уселся и глубоко затянулся. Женщина тоже как бы прихорашивалась. Ее руки сновали по всему телу, поправляя черное развевающееся платье. Губы были алого цвета, глаз, веки и брови были ровно подведены, на щеках горел румянец. На белоснежных запястьях золотые браслеты, шею облегало превосходное бриллиантовое ожерелье. На ногах туфли с остроконечными шпильками. Казалось, она собиралась на бал, где ее должны были, бесспорно, признать королевой Вселенной. Таковой она уже была. А может, это уловка, и как только часы пробьют полночь, она превратится в маленькую замухрышку и убежит ожидать своего принца. Все может быть.
Атмосфера накалялась. Чувствовалось приятное, волнующее напряжение. Сердце стучало как молоток кузнеца в разгар работы. Джон чувствовал. Джон ждал. Джон надеялся. Джон знал…
И Она тоже все знала…
А тем временем ночная мгла окутала все вокруг. Была тихая летняя ночь. Впереди бескрайне пространство пустыни, позади он еще больше. Ведь оно уже пройдено. А что будет там, в ста милях западнее, кто его знает? Дорога, ведущая к вечности трудна и мимолетна, путь вечности долог и радостен. Так что же выбрать: трудность или вечность? Лучше покой. А что такое покой для Джона Нэша – вечность. Значит, выбор сделан.
Джон был похож на джентльмена из высшего общества. Небольшими глотками отпивал из бокала виски, выпуская клубы табачного дыма. Он сидел в вальяжной позе и наблюдал за самой прекрасной женщиной на свете. Он ждал. И Она ждала. Он хотел, чтобы Она сделала первый шаг ему навстречу, а Она, словно, молодая кокетка ожидала его приглашения. Так в безмолвном ожидании проходили минуты. Джону, наконец, показалось, что они теряют драгоценное время. Он взглянул на часы. Половина двенадцатого ночи. Уже пора. Он встал, поставил бокал на столик, сигару положил в пепельницу. Поправил свое одеяние, высоко поднял голову и протянул руку. Жест, приглашающий даму на танец. Со стороны это выглядело очень странно. Пожилой человек, подтянутый, одетый с иголочки, стоит на веранде своего дома и протягивает руку в небо. По крайне мере, это выглядело смешно. Но Джону было не до смеха. Он был загипнотизирован, и ему все это казалось правдой. Еще час назад он и подумать бы об этом не мог. Как может быть такое, что к тебе с Луны сходит восхитительная женщина. Это невозможно, это фантастично, это нереально.
От Луны, по направлению к земле, опускалась полоска света, медленно превращаясь в шикарную лестницу. Секундой позже, как только лестница достигла земли, на первую ступеньку опустилась самая прекрасная ножка во всей Вселенной, и женщина начала сходить на землю. Джона это настолько поразило, что он чуть не упал, его чуть не хватил удар. Рот был широко открыт, в глазах блестел ужас. А расстояние до земли неумолимо сокращалось. Джон, ничего не понимая, шагал вперед, к этому волшебному месту. Дышать становилось труднее, по коже бегали мурашки: туда-сюда, туда-сюда. Джон хотел заговорить, но язык прилип к небу и изо рта вырывались хрипящие нечленораздельные звуки.
Земля проснулась от прикосновения этих волшебных ножек. Все вокруг осветилось, пришло в движение. Легкое дуновение ветерка заполняло пространство. Воздух стал свежим и чистым. Дышать стало намного легче. Во рту появился вкус фруктов. Губы стали такими же влажными, как и руки. Джон все шел и шел. А женщина стояла как древняя статуя: грациозно и величаво. Приближаясь, Джон почувствовал, какое тепло исходит от этого совершенства. Он обезумел от желания, его начинала бить нервная дрожь. Он не мог больше себя сдерживать, его шаг ускорился. И вот он уже стоит в трех шагах от нее. О, Боже! Лучше бы не видеть это существо, лучше бы умереть на месте, дабы не наблюдать этой неземной красоты, которой ты никогда не сможешь обладать. Эти большие темные глаза – пьянят, эти губы, налитые предвкушением страстного поцелуя – притягивают к себе, эти, теперь кажущиеся позолоченными, руки – открывают объятия, эта совершенная фигура – возбуждает желание обладать, а все вместе – открывает необъятные просторы наслаждения.
Как по мановению волшебной палочки воздух нежно прорезала негромкая спокойная музыка. Она так и звала за собой, звала танцевать. Джон больше не мог ждать. Он протянул руку и с наслаждением увидел, что в ответ опускается белоснежная ручка этого Божества. Их тела сблизились, и вот тут показалось, что Джону конец. Его тело прошибла судорога, сердце едва не выпрыгнуло из груди, голова запрокинулась назад. Он чудом удержался на ногах. Он ощущал ее руки, груди, бедра. Всю, всю, всю. Вся Она его, и он весь ее. Это безумие. Это торжество мечты, это падение всепоглощающего разума. Кружась в этом сказочном ритме, Джон ощущал только ее. Ничего вокруг не было. Он не ощущал даже самого себя: ни своего тела, ни мыслей. Ничего. Только Она. Всегда она. О, боги! Это случилось. И случилось с ним, Джонатаном Нэшем. С эти старым пердуном, встающим в четыре часа утра, чтобы помочиться. Эта волшебная женщина предстала ни перед кем-нибудь, а перед ним. Это счастье! Счастье! Счастье! Множество поколений людей мечтало об этом, но она выбрала Джона.
Губы. Губы готовы к поцелую. Они уже почти соприкоснулись, а в глазах сверкнул огонек. На секунду появилась острая жгучая улыбка. Улыбка Власти. Улыбка того, кто привык подчинять себе людей и богов. Улыбка прекрасной бестии… Слились. Поцелуй был продолжительным, в течение которого все вокруг менялось с удивительной скоростью: молнии и солнечный свет, темные тучи и игривые облака, темная ночь и ясный день, завывания норд-веста и тихий шелест южного ветра, Рай и Ад, Бог и Сатана, Жизнь и… Смерть, ты прекрасна, ты прекрасна в любом обличии. Ты даришь вечность и покой, тебе покоряются все, все живое становится твоими рабами. И даже старый Нэш, увидевший в тебе женщину, Богиню, Совершенство, Нечто покорен тобой. Ты сладка, но не приторна. Тебя всегда в меру. Жизнь тянется долго, Смерть наступает быстро. И в этом никто не виноват, даже старый Джон Нэш.
***
В ту ночь Луна по-прежнему озаряла бескрайние просторы пустоты своим тусклым светом. И каждую ночь, будь то Полнолуние или просто на небе покажется совсем маленький кусочек Луны, меньший ее брат – Месяц, люди всегда будут наслаждаться этой мирной, непознанной, возбуждающей, будоражащей, открывающей беспредельность пространства царицей Ночи. Этот лик Луны всегда будет похож на человеческое лицо, всегда будет открывать нам тайники наших душ.
1998