"Эту весну мы запомним надолго, весну революций, внезапных смертей, птичьего мора, любительского кино и, главное, утраты всяких сомнений насчёт назначения человеческой жизни". (Кейн)
Человек привык преувеличивать степень своей защищённости, эту привычку поддерживает в нём весь раздёрганный и ненадёжный мир. Поддерживает телевизионными кошмарами, кухонными разговорами, которые так или иначе напоминают: «смерть случилась не с тобой, в этот раз опять не с тобой». Мир раздаёт обещания всякому испуганному существу: «ты случайность, а значит — это ты исключение из правил, которое я берегу». Страх, панический страх современного человека, это, на деле, уверенность в непогрешимости. Это инструмент короткого, вымороченного бессмертия: «не сегодня, не сегодня, только не сегодня!»
Если Сёва и не любил город Ч., то именно в такие дни, когда ночной холод не давал окончательно растаять грязным клочьям снега. Город Ч. весь был словно окутан зловонием скопившихся за зиму собачьих испражнений. У бордюров, намытые ручьями, лежали горы окурков и бумажек. Дворники безрадостно копошились то тут, то там, но весенняя слякоть, весенняя разбитость не поддавались их усилиям.
Самой гадкой частью весеннего Ч. был проулок меж двух глухих стен, через который Сёва срезал дорогу до работы. Всегда сумрачный, неосвещённый, этот проулок весной словно накапливал в себе весь оставшийся зимний холод.
— Странно, — думал Сёва. — Где-то на юге уже жара и уставшие люди бьют омоновцев по голове, отбирают у них оружие, выступают по телевизору. От них убегает президент и его членистоногие сторонники, все утирают пот, махают флагами. А здесь, у нас, всё словно ослепло, как будто грязь и слякоть сковали нас — мы движемся, словно только что очнувшиеся от зимней спячки змеи. Стоит кому-то большому захотеть, и он давит нас каблуком.
Слева стена была выкрашена в буро-зелёный цвет, а с правой стены осыпалась облицовка и наружу торчала арматура, кое-где опутанная стекловатой. Сёва спешил проскочить неприятное место, живо скрежетал подошвами по битому стеклу, остаткам наста, чмокал лужами. Осталось всего несколько шагов до выхода на людный тротуар, но не всякий раз обыденность побеждает хаос.
Сёва услышал отвратительный, похожий на несколько усиленный звук сдавливаемого огурца, шум. Этот шум вместе с неожиданным запахом гнилого мяса заставил бы всякого только ускорить шаги, но Сёва замер на месте, обернулся и сразу увидел тень у дальнего конца стены. Тень шевелилась, тень двигалась и копошилась у стены, рядом с фанерным корпусом сломанного телевизора и другим мусором.
Сёва качнулся, ощупал правый бок и, странно раскачиваясь, медленно пошёл к тени, не отрывая от неё глаз. Возле стены, шевеля лапками и дёргая брюшком, лежало на спине огромное насекомое. Какие-то ошмётки одежды виднелись на его блестящем теле. Голова насекомого была вымазана в бледной творожистой массе, словно таракана тошнило. Сёва задрал голову и увидел неровно висящий на стене клок утеплителя.
— Вот откуда ты сорвался, сволочь, — сказал насекомому Сёва. — Ну что ж…
Левой рукой Сёва достал из-за пазухи связанные в увесистую палицу отрезки железа и несколько раз ударил насекомое этим незамысловатым оружием. Боднув воздух клешнями, монстр издал уродливый писк.
— Вот и хорошо, — сказал Сёва. — Теперь тебе будет не до ползанья по стенам.
Он бросил свою палицу на землю, сплюнул и, отвернувшись, побрёл по проулку.
Вечером Сёва откровенничал со случайным собеседником в заводском буфете.
— И ведь наглеют, ничего уже не боятся. Раньше их хотя бы милиция пугала, а теперь…
— Да что ты привязался к ним, вреда-то от них никакого.
— Может и нет от них вреда, но нечего им делать здесь, в городе Ч., пусть строят свои города, если так приспичило. А я тут родился и не позволю, чтобы какой-то червяк сидел за партой рядом с моим сыном.
— Но их же пока не берут в школы… Да и сына у тебя нет.
— Помни моё слово: скоро появится какой-нибудь умник, какой-нибудь либерал, который предложит дать насекомым образование и работу. И что, думаешь, наше правительство будет против? Местный мулла уже принял одного таракана в мусульмане, когда тот смог произнести нужные слова обращения.
Собеседник Сёвы удивлённо шевельнул усами и даже отшатнулся:
— Ты веришь этим анекдотам из блогов?
— А ты что, веришь официальным подкастам? Если что-то сегодня случилось не с тобой, это не значит, что завтра не случится.
— Не в том дело, Сёва, — я вложу в уста случайного собеседника свою собственную драгоценную мысль. — Глухая стена — это сплошная стена без окон и дверей; две такие стены образуют тёмный слепой проулок.