Средних лет мужчина ходит по жилой комнате взад и вперед, то взбрасывая руки к потолку, то держа кулак у лица. Его губы быстро шевелятся и, если смотреть на него через стекловолокно, может показаться, что он о чем-то рассказывает, но нет. Из его рта не доносилось ни звука. Напротив, в кресле сидит женщина, которая предположительно моложе его на пару лет. Красивая, по-настоящему красивая и даже красное от напряжения лицо и заплаканные глаза, которые уже пустили ручей туши по щекам - ничуть ее не портят. Она зажимает уши руками, расставив локти на ширину спинки кресла, и синхронно топает обеими ножками с плотно сжатыми коленями. От этих ударов каблуками по паркету раздается неприятный звук, напоминающий тикание старых часов и особенную мерзость этому звуку придает окружающая тишина и не разбавленный ничем он с каждой секундой сокращает число нервных клеток обоих персонажей.
- Так больше не может продолжаться, Лиза…
- Определенно. – Она перестала дергаться и посмотрела в пол.
- Ты же просто конченая истеричка… - его шаги участились.
- Несомненно.
- Ты не адекватна и больна и вряд ли кто-то или что-то кроме клиники вообще сможет тебе помочь!
- Пожалуй, ты прав, Том.
- Перестань вести себя так, как будто ничего не происходит!!! Меня это раздражает, я уже видеть тебя не могу! – после этих слов он схватил стеклянную пепельницу со стола, в которой еще дымилась сигарета, и стреском разбил ее об пол.
Лиза заплакала. Тихо и очень искренне. На лбу Тома видимо началось какое-то невротическое действо, так как очки стали быстро приподниматься. Он смотрел на нее и больше всего на свете хотел обхватить ее руками, прижать к себе и сказать, что «все будет хорошо», как он всегда это делал, но почему-то именно сейчас он не мог этого сделать. Только не сейчас.
Оставив ее на полу, он решительно направился в прихожую и стал трясущимися руками доставать из кармана пальто какую-то бумажку. В определенный момент его пальцы нащупали грубую, как пергамент, материю. Том вытащил бумажку и подставил ее к свету, который отчаянно бил через дверной глазок.
- Доктор Ш.… Черт… - бумажка лежала во внутреннем кармане и,очевидно, вымокла, пока Том шел домой от стоянки. Разборчиво на визитке было только слово "Доктор" и адрес больницы. Он сунул бумажку в задний карман и бросил в проход громкое хриплое – «Одевайся!»
Ни ответа, ни каких-то признаков движения из комнаты не доносилось. Том уже прыгал в одном ботинке, отчаянно пытаясь сунуть пятку другой ноги во второй, но она никак не помещалась. Тогда он сбросил ботинок, который покорно сделал сальто-мортале по направлению к кухне и Том хромыми шагами пересек коридор,войдя в комнату. Лиза лежала на полу, а над ней склонился дедушка в больничном халате. Том оцепенел, но здравого смысла не потерял. Как человек с исключительным техническим складом ума, он сразу стал прикидывать, каким образом дедок мог попасть на пятый этаж, кроме как через входную дверь.
- Как вы сюда попали? – тихо и спокойно спросил Том.
- Она меня попросила. – Сказал дед, показывая пальцем на трупом лежащую девушку.
- Она? Что… что за абсурд? – Том стал заводиться. Причем первопричиной тому было отсутствие каких-либо объяснений происходящему.
Старик встал, подошел к Тому и посмотрел прямо в глаза.
- Уже лучше – сказал он. – Думаю, месяц побудет у нас, не более. Хроническое переутомление и прямо вытекающие неврозы. Курс лекарств, покой и Вам бы лучше повременить с посещениями.
- Что вы ему даете? – спросила Лиза. Каким-то образом она оказалась на ногах рядом с доктором, и ракурс был такой, словно Том лежал, а не стоял, как ему казалось.
- По большей части это антидепрессанты. Ничего серьезного. А теперь, я думаю, Вам пора. Я позвоню, когда можно будет придти.
Том отключился. Столько мыслей не посещало его голову,наверное, со времен подготовки к экзаменам в Университете. Открыв глаза, он почувствовал, что недурно выспался. Ему очень захотелось покурить, выпитьчего-нибудь крепенького и сытно поесть.
- Так, так, так! – послышалось со стороны. Это был доктор. Он сидел на стуле прямо напротив кушетки Тома. – Кто это у нас пришел в себя! Ну что? Как себя ощущаете, Томас? Хотите чего-нибудь?
Тома почему-то сковывала какая-то внутренняя усталость, которая не позволяла губам шевелиться также активно как раньше. Думать тоже было проблематично и поэтому, особенно не мучая себя, он произнес первое, что пришлоему в голову. – «Позовите Лизу»
- Лизу, говорите? Вашу жену? Одну минуту, я сейчас же ей позвоню! – и старичок довольно быстро для своих лет ринулся в темноту больничного лабиринта.
- Лизу Хокинс. Мою жену… - произнес Томас Хокинс тихо и очень искренне и, закрыв глаза, расплылся в счастливой улыбке.
Antonio Dylan
22 апреля 2010г.