Князь- трудяга
Я князь по крови, мне этот титул на фиг нужен.
И.Душечкин
Заскочив после дежурства к Душечкину на утренний кофе, я нашла хозяина дома не то, чтобы не в настроении и не то, чтобы приболевшем, а как-то не по -Душечински подавленным.Значит, что-то случилось. Если не из ряда вон выходящее, то уж во всяком случае- мало приятное.
- Представляешь,УТ-1 пригласил меня на поразвлечься их Евровидением с Веркой С. И Тиной К.Я вырядился в генеральскую форму и поехал. А по дороге чертыхался в адрес устроителей , точнее устроительницы , которая давно ко мне неровно дышит. Но! Пригласить персону и не прислать за персоной машину! Какого хрена тогда приглашать?
А приехав, убедился , что машина это еще цветочки. А ягодки- вот они. Пригласили меня вовсе для того, чтобы я своим генеральским видом украсил … их массовку! Даже не посадили меня за столик!
- И что? Ты весь вечер простоял не «присемши»? –пытаюсь я шутить, но Душечкина несет дальше и он юмора моего не замечает. Но кофе при сих словах варится и разливается в чашки автоматически -красиво, не принимая участия в Душечкинском негодовании.
-Да я и не думал там стоять до конца! Мало того, что не «присемши»,-художник по -детскисадовски перекривил меня, вызвав тщательно скрываемый хохоток.
Ну нельзя же подливать масла в огонь. Он и так сам разгорится. И, действительно, огонь разгорался сам.
-Я еще как князь получил пинком в морду! Певец К., которого я и певцом-то не назову, напялил на себя княжескую ленту и нацепил ордена, да еще не справа, а слева. Я отозвал его в сторонку и очень доходчиво объяснил, что нетитулованный не имеет право носить соответствующие награды, -Душечкинские глаза «изрыгали» столько злости, что мне стало даже не по себе.
Но, если Душечкин говорит, что доходчиво, сие значит, что отчитываемый слышал в свой адрес и ,несомненно, заслуженно не только маты, пардон, но и проскальзывающую литературную речь.
- Я, Князь Сербский Королевства Украины Руси, или Орест-король Украины Руси награждали его? И титул этот дается божьей милостью. А то, как он себя ведет на сцене, разве можно уподобить княжескому воспитанию? А девки, ссыкухи, визжали , глядючи и слушаючи этого псевдокнязя!
- А этот певец после того, как ты его отчихвостил, не лишился голоса?
- А разве у нас это единичный случай, что попирается святое?- Душечкин явно серьезно как князь получил удар, и не в морду. –Да что там- святое. Попирается элементарная нравственность.
-Я, между прочим, стоячи в массовке, набрался такой положительной энергии от присутствующих там пар, что был где-то рад, что я не за столиком. Хотя, что Верка С, Что Тина К., поддержали меня негодующего.
И художник, не переходя ни голосовой тональностью, ни делая вообще какую-то речевую паузу, изрекает :
-Оказывается у Тины- грудь большая, так одна так вывалилась, что не видеть нельзя было , все улыбалась мне. Видно что-нибудь уже себе думала по окончании фуршета.
«Даааа, мужик он и есть мужик» - помыслила я про себя, но вслух сказала совсем другое.
- И ты расстроенный…
-Вечер, конечно, мне испортили,- перебил меня художник, но позитив, что я получил от массовки, пошел мне на пользу. Вернувшись, я рано лег спать, а в четыре был уже на ногах. Нанизывал камешки на люстру.
При этих словах доблестный князь Игорь Юрьевич Душечкин в одно мгновение превращается в дотошного художника, помешавшегося в последнее время на изделиях из драгоценных камней собственного сочинения.
А посему Душечкин, сменив цвет лица с багрового на розовато-хитрый, нелитературные слова на цензурные, гневно-сжеванную сигарету на спокойно- куримую, хвалебно стал вслух мечтать о том, как он в тринадцатый раз переделает люстру из золотых нитей, горного хрусталя, жемчуга, аметиста, сердолика, лазурита и еще, еще, еще…
- Это будет люстра тысячи камней ,-художник торжественно примеривает взглядом полутораметровое детище, громадно свисающее с потолка. Представляешь, она – и Храм Божий, потому что купол золотой, в петухах. А петух- божья птица; и она несет целебную силу от тысячи камней.
-Интересно, как же ты их пересчитывал? Тыкал пальцем в каждый камешек и писал черточки?
- Нет. Я пересчитывал по периметру каждого кольца. Их сейчас уже 850,- художник явно не замечает моей издевки.
- Смотри , как бы она как царевна в пушкинской сказке, восхищенья не снесла…, и будешь ползать по полу ,пересчитывая камешки уже наоборот.
Душечкин же, продолжая не замечать моей издевки, назидательно - терпеливо убеждает меня, как он будет ее , родимую, укреплять.
А рядышком висит ,обойденное столь лестным вниманием как гостьи, так и хозяина еще одно детище не золотое, но в стиле барокко со свежевыкрашенными алыми плафонами.
- Девчонки в красных юбках и белых колготках,- взгляд художника неохотно, но с не меньшей любовью переместился к другой люстре.- Это и мое барокко, и мое обновление в виде плафонов с веселыми горными хрусталями, и мое же Коко в серединке. Эдакое барокко- Коко!
«Ах! Мой милый люстрщик, »-захотелось пропеть мне на манер песни « Мой милый Августин». Но то ли ленивый пастушок Августин никак не походил на трудягу художника, то ли песня шарманочного образца не из любимых напевов Душечкина, петь мне расхотелось. А потому я как тот попугай, поддакивала Душечкину на все его голосовые перемещения вокруг люстры со включением одного и выключением другого освещения. В целом, даже не включенная люстра смотрелась со слов автора ох—но!!!
И не успокоившись, художник уже металсявзглядом по мастерской в поисках очередной жертвы- некой основы для будущей не менее ох…но! люстры. Взгляд его остановился на медном тазу, так сиротливо приютившемся в темном углу, выполняя собой роль ингридиента в инсталляции с участием картин с плавающими и летающими
глазами. Взгляд Душечкина заблестел за стеклами очков хитро, но в серьезной тональности.
- Вот его то я начищу и начиню драгоценными камнями.
Где-то очень глубоко я чувствовала искусственность всей этой словесной бравады. Душечкин уже с месяц не получает заказов. А , значит, не получает денег. Любой бы на его месте непременно кинулся бы на переделку в четырнадцатый раз люстры, но уже на предмет уменьшения количества камней и их продажу. Это сделал бы любой, но не Душечкин.
- Как можно продавать своего ребенка? - ответил художник на мою жалкую попытку чего-нибудь присоветовать мастеру, находившемуся в состоянии денежной « подвешенности».
- Но ведь ты же продаешь свои работы на заказ?
- Да. Продаю. Но это другие дети. Я их вынашиваю и рожаю как суррогатная мать, зная, что за этого ребенка я получу неплохие деньги. И все. Это другое. Я вложил в эту люстру не только приличное бабло, но и несколько бессонных ночей и ком нервов.
Здесь, конечно, надо бы промолчать. Что я и сделала. А подумать, подумала. Наслаждаться видением злато-каменной , иначе не скажешь, люстрой при облезшем унитазе и выцветших от вечного мытья обоев на кухне , может либо умалишенный, либо святой. А с другой стороны, любоваться новеньким отхожим местом после выполнения собственных нужд может уж точно сумасшедший. Хотя, я тебя не удивлю, сказав, что все держится на блаженных мира сего. Ибо они дарованы нам Богом.
Прости меня, Игорь Юрьевич князь Душечкин,что узнала нечаянно о твоем уходе в даль далекую. Прости,если меня вообще можно простить.
июнь 2007 года