Комментарии сии написаны к трём графическим листам, находящимся ныне во Франции, в частной коллекции.
А "литературные иллюстрации" остались...
Названия миниатюр соответсвуют названиям картин.
НА БОГОМОЛЬЕ
Тихим июньским днём, когда больше думается о Боге и собственной душе, нежели о суете, отправился молодой стрелец Иван в дальний Спасский монастырь на богомолье.
Небольшой был тот монастырь, с деревянным собором во имя Спаса Всемилостивого и маленьким, но уютным больничным Амвросиевским храмом. Защищали обитель низкие стены, сложенные из дикого камня. Славилась обитель чудотворными иконами да мудрыми старцами. Потому шли в оный монастырь и бедные, и богатые пешком – на коне да в колымаге ехать – грехом почиталось.
У Святых врат сидела нищая братия – калеки, юродивые и старики немощные. Подать оным – Богу угодное дело сотворить… Вот и подавала в каждое паломничество семья богатого и знатного боярина Овсянникова.
Здесь-то, у врат и увидал Иван дочь боярскую. Сердце так и захолонуло. С первого взгляда полюбилась ему девица. И красавице Глафире статный и видный молодец приглянулся… Затрепетало в груди сердечко, да только ничего сказать не может – приличие не позволяет, да и отец больно строгий. Прочит он Глашу в жёны старому воеводе Матвею.
Но молодость есть молодость! Заприметив друг друга, молодые люди начали весточками обмениваться, а посыльной их стала старая нянька Глафиры, Авдотья.
ПЕРВЫЙ УДАР КОЛОКОЛА
Тихим прозрачным утром, когда птицы только ещё начинают возиться в гнёздах, скрипнула потайная калитка и из неё выскользнули две тени. Это были Глаша и её нянька Авдотья.
Глаша провожала Авдотью в город, давая последние наказы, о которых нельзя было говорить в доме.
Давно уже предлагал Иван обвенчаться тайно, да всё боялась Глаша – родителей не хотела огорчать да дом родной покидать. А тут делать нечего: отец насильно замуж выдаёт, на мольбы и слёзы её смотреть не желает. Вот и написала девушка ночью письмецо возлюбленному своему: пусть приедет за ней, стрелец храбрый, да увезёт подальше от жениха нелюбого…
Поцеловала Глаша Авдотью на прощание и бегом в дом – чтобы ненароком не заметил кто.
А Авдотья отправилась в город, записку передать и к тайному венчанию всё подготовить.
Из далека донёсся первый удар колокола. И ответили тому колоколу сначала городские, а чуть позже, и посадские колокольни, на разные голоса созывая прихожан на молитву утреннюю…
У КОЛОДЦА
Венчание состоялось в скромной церквушке на Подоле – окраине того самого города, в коем жил Иван. Поселились же молодые в селе Красное. Славилось то село местами своими прекрасными да отдалённостью от городов больших и малых.
Стоял погожий тёплый день и у колодца собрался народ: заехал офеня-коробейник. А товары у офени диковенные – ленты шёлковые, яркие, да украшения серебряные и золотые. Такие, что у девиц да молодок огонёк восхищения в ясных глазах загорелся. Есть что выбрать и мужикам – календари церковные да картинки лубочные, что избы крестьянские весьма украшают, а детей грамоте и праведности учат…
Даже Захар с ближнего хутора прискакал, видать, прослышал от кого.
Подошли к коробейнику и Иван с Глашей. Увидал Иван, как его милая на бусы коралловые глядит, и купил их. Хитро улыбнулся продавец, покупку в ларец укладывая, но не сказал ничего – девки в сей момент серёжки себе выбирали…
Открыла в избе Глаша ларчик, а на дне его, под бусами, письмо лежит. Не простое, - от батюшки её. Пишет боярин, что прощает дочь-ослушницу, а мужа её, Ивана, зятем признаёт. Да пишет ещё, что мать скучает – по ночам слёзы льёт, а оба они благословение родительское шлют.
Иван с Глафирой офеню-коробейника в дом позвали, накормили-приветили.
А на следующий день отправились к родителям на поклон.