Она вошла в послеродовую палату.
Ей было 21 и у нее родилась девочка ночью, хорошая, здоровая, большая девочка. Но она и сама выглядела, как девочка.
Она была очень радостная и уставшая. Только что ей передали записку от мужа с всего одним словом - спасибо. И много восклицательных знаков. Она улыбалась.
Палата была на восемь кроватей, одна, ее, оставалась свободной.
- Смотри-ка еще одна несовершеннолетняя! - к ней вразвалочку, как из "Джентельменов удачи" подошла женщина неопределенного возраста, сверкая золотым зубом. Только майки не хватало. У нее возникла мысль - зечка!
Таких она видела на практике на стройке, когда с универа их послали малярить и штукатурить. Для разряда. Зечки клеили обои. И сидели в обед на полу отдельно, кругом. Пили чай, заваренный до состояния чифира. Сплевывали на пол.
- Эй, ты там в углу! - прокричала золотозубая куда-то в стенку - К тебе тут ровесница пришла! В одном детском саде наверно были. Обсудите, как от детей будете отказываться....
- Как вы смеете! - только и смогла она произнести. - Кто вам дал право? Я позову сейчас врача. - вокруг только ухмылялись.
Слово "врач" подействовало. Страшная тетя удалилась в свой угол. Как потом оказалось, она не была зечкой, а была матерью вот уже четвертого ребенка и работала на железной дороге. Собиралась "идти потом за пятым", как сама всем говорила. Ну чтобы героиню дали. Мать....
Рядом на кровати сидела ее "ровесница" - девочка из детдома, которой вот только исполнилось 16, как она узнала потом. Но выглядела старше ее. Это была уже женщина, нормально сложившаяся женщина. Возраст выдавала только несуразная прическа. Как-то косо обстриженная. Детдомовская.
Принесли детей кормить. Она впервые увидела лицо дочери. Толстое и довольное. Смотрела и не верила, что это сокровище теперь ее.
Рядом послышались всхлипывания. Девочка-женщина, ее звали Надя, кормила своего ребенка и беззвучно плакала.
- У тебя кто? Мальчик? - спросила она Надю.
- Мальчик...
- Какой красивый.
- Правда? - глаза Нади блеснули радостью.
- Конечно, смотри как на тебя похож.
- А я что, красивая?
- Конечно красивая. Вот увидишь все будет хорошо. Лишь бы молоко было.
На следующий день к Наде пришел отец мальчика, видимо с родителями. Парень был такой высокий и большой, что возвышался в середине окна их первого этажа. И удивленно смотрел на сына. Они и забрали Надю с сыном из роддома. С цветами.
Перед уходом они обнялись и Надя долго махала ей в окно рукой.
Оказалось, с Надей никто в палате не разговаривал. Как с прокаженной. Из восьми женщин. Благополучных, замужних, совершеннолетних женщин. Матерей.
До конца выписки и с ней не разговаривали. Как будто она от Нади чем-то заразилась.
Но ей было плевать. Весь ее мир был теперь в этой запеленутой дочериной мордочке.
И поскольку на нее однажды, брызгая слюной, орала огромная краснолицая медсестра, с закатанными как у мясника рукавами:
- Сопля-соплей, а туда же..... Шалавы малолетние.... Поубивала бы.
И ее больничные тапки летели вдоль всего коридора.....