Так что, говоришь – никакой живности в доме не держишь? А в хозяйстве, куры, там, свиньи, корова или коза? Ах, да. Нет у тебя хозяйства. Нет, попугая не покупай. Он, конечно, собеседник. Только, порой, уж больно болтлив, подставит – долго потом помнить будешь. Попугай – он и в Африке попугай. Не советую. Был у меня на севере сосед по подъезду. Он своего приобрёл именно там, в Африке. До сих пор икает, вспомнивши-то.
Он в Африке по контракту работал, сдаётся мне, в Конго. Искали там дружественным африканцам золотишко – приспичило им, видать, за долги расплачиваться. Нашли. Его там даже орденом наградили, дорогим, с бриллиантами. Показывал бумагу. Орден-то наши не выдали, якобы.
Так вот. Прикупил он, по случаю, у одного офицера тамошнего серого попугая «джако». Уж больно понравился – лихо восседал на плече хозяина и что-то выкрикивал по своему, по негритянски, когда тот на джипе по посёлку носился. Прикупил, и вместе с ним, с пекинесом Мао и с женой прикатил на север, где раньше трудился. Прикинь – из Африки, прямо на север, и в такой компании. Пекинес тоже не подарок, злобный, кудлатый, а морда – будто кто в тэрц кирпичом не промазал. Китайской породы животина, что с неё взять. Тут уж, как говорится – на вкус, на цвет…
Сосед в начальстве ходил. Понятное дело – из Африки, да при ордене. Ничего мужик. Была одна слабина – закладывал не по статусу, не всегда к месту, и, чаще, с перебором. Болезнь, видать, такая. А жене, понятное дело, не в кайф это. Тоже с характером. Он с работы, веселый уже, да у всех на виду, гребёт – улыбка во всё лицо, встрече с женой радуется. Только на порог, та тут как тут – а ну дохни. Он ей – х-х-ху, ту сразу на закусь пробивает. Дальнейший диалог известен. Хозяин командует псу – Мао, ищи «ошей», ошейник, значит. Китайская собака лает истошно, ошейник тащит, видать уже приспичило. Попугай на двери сидит, хукает, будто тоже под кайфом, «ошей», кричит, ищи – насобачился под хозяина косить. И весь этот бедлам сопровождается язвительно обидным монологом хозяйки.
Длительное общение с Джакошей, так хозяева окрестили своё африканское приобретение, дало ошеломляющие результаты. Поднаторевший в русском, Джакоша довольно часто разражался длительной тирадой, перемежая русские фразы с изречениями племён чёрной Африки. Судя по интонациям, вариантам тембра и громкости им произносимого, последнее отображало не только семейные коллизии, но и перипетии многотрудной солдатской жизни в африканской армии. Ясно было и без перевода. Заткнуть этот фонтан можно было только накрыв клетку плотным покрывалом. Лишь тогда, отпустив пару междометий, он умолкал.
Случилось так, что в какое-то воскресение, либо в праздник, мой сосед пригласил посидеть-закусить нашего главного начальника с супругой.
Отдельно остановлюсь на взаимоотношениях моего соседа с главным нашим начальником. Собачьи, надо прямо сказать, взаимоотношения. Оба с гонором, себялюбивы до одури, очень падки на лесть, да ещё и завистливы. Смешно было смотреть на их соперничество даже на тряпочном фронте. Сшил себе один роскошное пальто с соболиным шалевым воротом, а у другого соболей нет. Через неделю появляется весь в песцах. И ворот, и вся башка в песце. Два чучела, два посмешища. Беда да и только. Мужики-и-и-и. А уж обгадить один другого, свинью втихаря подложить – ни у одного не заржавеет. Такие вот «друганы» собирались учинить интеллигентный фуршет на две семьи. Мой-то сосед решил сразить начальство заморской невидалью да камнями африканскими из своей коллекции. А вышло из всего вон что.
Сидят за столом. Мужики о делах умничают, дамы светскую беседу изображают. Музычка нежными пассажами атмосфере способствует. Джако открыли – демонстрировать заморское чудо. Тот ведет себя прилично – тихонько музыке подсвистьывает, в беседу не встревает, не врубаясь в тему. Уж и по второй, и по третьей. Оживилась беседа, пиджаки поснимали. Один другого уважают на полную катушку, дело чуть ли не к лобызанию катится. И тут начальницкая жена, сама не ведая того, допускает грубую ошибку, назвав, этак расслабившись, муженька по фамилии. А фамилия у того была не привычная – Баштак. Вот тут-то и началось.
Джакошу будто кто пинком подбросил. Заверещал, как резаный, начальницкую фамилию, и давай её рифмовать во всеуслышанье. Да так разошёлся, до неприличия, до истерики. Я не буду повторять Джакошины откровения, только огрёб начальник по полной программе в русском изложении, а уж африканский вариант не поддавался переводу вообще. Общество обалдело. Оцепенело, сидело молча, в штаны, пардон, наклавши, вписываясь в ситуацию, и мучительно ища из неё выход. Подняться и заткнуть Джакошу, накрыть «Цицерона» покрывалом, у хозяев не было ни смелости, ни сил. Гости – не дураки ж, заложил Джако хозяев, раскрыл тайны хозяйского двора. Такой вот получился фуршет. Смылись гости по-английски, без «посошка» и дружеских объятий, а как хорошо всё начиналось.
Век бы Джако не видать свободы, не допусти хозяин грубой промашки. Выпустил птицу, клетку почистить, да форточку не озаботился закрыть. Вот и выпорхнул африканский попугай с победным криком в суровое северное небо. Не ведал, что творит, бедняга.
А было в ту пору короткое северное лето. Поселковые, после трудового дня повыходили на берег моря, гуляли по отливу, дышали тёплым морским воздухом, восхищались вечерним закатом. Многочисленные чайки, привыкшие к людям, перелетая от лужи к луже, кормились не успевшей удрать с отливом мелкой рыбёшкой. Беседовали люди, перекликались чайки, и ничто не нарушало тёплого вечернего покоя.
Покой резко нарушил тревожный крик чаек, взлетевших вдруг, словно по команде. Сначала люди не поняли этой чаячьей полундры. Те носились вдоль берега, то сбиваясь в стаи, то рассыпаясь в стороны, громко крича и выделывая фигуры высшего пилотажа. Только присмотревшись, гуляющие увидели, что чаек буквально хулигански гоняет какая-то неведомая птица серой окраски. Летала она стремительно, легко догоняя медлительных чаек, атакуя их и вытворяя в воздухе дикие пируэты. И всё бы ничего, но изумлённым поселковым на головы, из-под небес сыпался то отборный русский мат, то неразборчивая иноземная тарабарщина. То хулиганил в небе Джако. Он упивался свободой, ощутив себя снова птицей, ощутив радость полёта. Переполох у чаек закончился не скоро. А Джако исчез мгновенно, как и появился. Голод не тётка, да и похолодало к ночи. Вот и юркнул он в первую попавшуюся открытую форточку. Не дурак попугай. Скоро его вернули хозяину и он радостно хукал и заставлял Мао искать «ошей».
Жизнь продолжалась. Хозяин не оставил дурной привычки. Джако приветствовал хозяина хозяйкиным голосом – опять надрался, скотина, нервно хукал, отрывая мощным клювом очередную щепу от многострадальной двери. Он научился свистеть «подмосковные вечера», копируя соседа, чем сбивал с толку доверчивых соседок. А когда он лаял под Мао и тот выходил из себя, видно было, что он просто издевается над пекинесом. Весёлый был попугай.
Только вот отчубучил он штуку невообразимую. Однажды, возясь на кухне, соседка услыхала из комнаты громкий зов хозяина – иди сюда скорее, Джако снёсся. У соседки шок – допился голубчик. А супруг всё блажит из комнаты – снёсся Джако, и всё тут. Ну закатывает она рукава и к нему, с нравоучением. Глядит – он у клетки, пальцем тычет, глаза круглые и улыбается, будто с работы вернулся виноватый. Глядь, а Джакоша вниз головой о чём-то тихо с собой рассуждает, скорее по-африкански. И видон у него, ну как и у хозяина, удивлённый и расстроенный. А под ним, на полу клетки – яичко. Маленькое такое, как куропачье, и не золотое. Тут уж и хозяйка, айда в прострацию. То на одного посмотрит, то на другого. Попугой-то вроде не пьющий – такое удумать. Твоя работа? – спрашивает у супружника. Видать, тоже от неожиданности немного того. Тот сконфузился от такого вопроса. – Дура что-ли? Дескать, откуда ему взять. Вытащили из клетки яичко. Такого в магазине не купишь, даже на предмет хулиганства, на почве пьянства. Сидят все втроём, раздумывают. Джакоша молчит, подавленный и виноватый, или теперь уж виноватая. Видать и сам недоумевает. Решили – от одиночества всё. Пусть остаётся всё как было – привычно.
Так что, если созреешь до какой-то живности в доме, может и до попугая, побеседуй с птицей, определись. Не дай Бог, иностранным владеет. Про половую принадлежность выспроси, чтоб потом обойтись без мозоли в голове. Оно тебе надо?