Александр ГЕРАСИМОВ
НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ЧИНОВНИК
(панфлет для вечернего чаю с профитролями)
Чиновники — народ особенный. Добившись места, нипочем с него не слезет, хоть в него из пушки стреляй! А и то — с какой, скажем, стати. Он, может быть, всю жизнь свою к месту приуготавливался. Ловчил, подличал, на локтях мозоли набил, расталкивая остальных прочих. У него, может быть, эрекция на вид вышестоящего начальника годами вырабатывалась. Вроде нюха охотничьей собаки. Он так ловко научен по головам ходить, что на асфальте ровном просто-таки падает. Брусчатка или там, булыжная мостовая — еще ничего, а как голый асфальт, так просто беда. Хоть караул кричи! На паркете или же на ковре — дело другое. По такой поверхности скользить очень хорошо можно. Вроде, как на коньках.
Леонид Васильевич Вовсисветов с детства терпеть не мог пресмыкаться и унижать других людей. Локти он, как учила его маменька, держал прижатыми к бокам, а не раскладывал их за обеденным столом во все стороны, ножик умел брать в правую руку, а вилку в левую, сморкался в платок, носки ботинок при ходьбе старался ставить поврозь, не сквернословил и вообще, что называется, был довольно прилично воспитан. Так что, как его угораздило получить место, один только Бог весть. Да не просто место, а основательное. Не то, что бы он не хотел быть человеком значительным, таким, от которого зависят судьбы многих людей. Напротив — он к этому стремился и, как говорится, алкал такой, приносящей пользу обществу деятельности, всей душой. Только специально для того ничего не совершал. Вроде, написания доноса на кого-нибудь, или откапывания компрометирующих значительное лицо сведений и их использование в качестве инструмента шантажа. Ничего подобного он не сотворял. Просто, окончивши школу на «четыре» и «пять» с легкостью необыкновенной поступил в готовящий государственных чиновников институт, прилежно и со всем возможным тщанием учился и вышел с отличием, совсем, так сказать, готовый к приличной должности. И вполне закономерно ее достал. Выделили ему отдельный кабинет, поставили двух или, кажется, трех помощников, дали секретаря, девушку миловидной наружности и примерного поведения, чтобы она, значит, исполняла его распоряжения, подавала чай и записывала, что ему нужно будет сделать потом. В общем, всё чин по чину.
Стал Леонид Васильевич трудиться во благо общества. Взяток не брал, судил по-справедливости, подчиненных ему людей не бранил, но и не распускал, начальству не кланялся, был принципиален и аккуратен.
И что же вы думаете? Застрелили его из духового ружья аккурат на третий год исправления им своей должности. Почему так нескоро, спросите вы? Да пёс его знает, почему! Должно быть разнюхивали все это время, кто его опекает. Ведь если человек никому не кланяется, не подлец, не вор и не извращенец, а сидит высоко, то за ним у нас всегда стоит такой столп, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Вот такая история. Да-а-а…