Глава 5.
Марина ждала, и, взяв букет, грустно улыбнулась и чмокнула в щеку.
…
Мы сидели на кухне, пили кофе с мороженым, ели клубнику со сливками…
А ему казалось, что он переживает как бы медовый месяц, ибо всегда – может, только пока? она была привлекательна и неожиданна, хотя он еще ни разу не был по-настоящему близок с ней, однако откуда же она могла знать об этом? Она, его жён2, была одета так, как будто они собирались в театр, или, как минимум, в гости – элегантное бирюзовое платье с коротким рукавчиком и перламутровыми пуговицами, с полукруглым вырезом, гарнитуром в тон ему – также бирюзовым, в тоненькой золотой оправе. Это создавало впечатление удивительной гармонии и необыкновенно шло ей, в разрез всем канонам, по которым сей цвет брюнеткам противопоказан. И посему Семен не смог скрыть искреннего восхищения. “Ну, ты даешь, Мариша! – (он впервые назвал ее так), того и гляди, тебя похитят добры молодцы или инопланетяне!” Но та была на редкость серьезна. И произнесла роковую фразу.
…
Но Марина дала ему время на размышление, ведь не допрос. Подошла к бару, достала бутылку “Наполеона”, – открой, мол, две маленькие рюмочки с золотыми ободками, блюдечко с заранее нарезанным лимоном, открытую коробку “Грильяжа”. Семен послушно отвинтил пробку, наполнил рюмки, памятуя, что завтра ему за руль, а Марина поедет на дачу, …
На столе появилась маленькая пепельница и пачку сигарет, Семен едва успел поднести зажигалку… Серьезно, значит, подобного греха ранее за Мариной не наблюдалось.
Они выпили по рюмочке, Марина смотрела сквозь него, ждала и не торопила.
– Семен, – повторила Марина, – я буду тебя так называть. Пока. Ты не возражаешь?
Что ему оставалось, как в ответ не достать сигарету, и, получив молчаливое согласие, закурить.
– Итак, Семен. Я знаю, что ты – это не ты!
– Ну, а кто же тогда? – слабо пытался он сопротивляться.
– Нет, может быть, тебя и взаправду зовут Семеном, чего на свете не бывает, но ты не СЕМЕН, и знаешь это.
– Ты не тот, да, я в этом уверена.
– Люди меняются, и я тоже не исключение, – это была пока только оборона, но еще не попытка бегства.
– Так радикально – никогда. Да, ты, безусловно, похож на него, я бы даже сказала, как две капли воды. Но не ОН. Почему вы с ним поменялись и держите меня за полную идиотку? За что! Да, я чувствую, что ты пытаешься, но меня не провести. И мне, вообще-то, все равно, что ты спал с этой девчонкой, которую и сам-то увидел в первый раз. И можешь не оправдываться. Но ты не СЕМЕН.
Она могла бы сказать еще, что он давно не был так внимателен к ней, так нежен и предупредителен, так ласков и ненастойчив в постели. Что вновь заставил ее испытать неповторимые ощущения, которыми она была обделена долгое время, что, впервые за последнее время он приходил в нормальном состоянии, и от него не пахло козлом, что … она много еще могла бы сказать, но это оставалось ее внутренним миром, полным противоречий и сдержанности..
…
А Семен – он должен был молчать, и только слушать, потому, что он, потеряв вдруг все, осознал, что, однако, не все потеряно, и переносил на нее – сначала в качестве долга, а потом – уже вполне естественно, что должен был делать по отношению к Маше….
Потерянной для него навсегда, ибо, если бы даже он сумел найти ее, он не посмел бы вмешаться в ее жизнь. И, слава богу, ничего не было сказано. Желающие могли бы объяснить слабостью и похотливостью Семена, и поставить ему в вину произошедшее – но, что было, то было, и осталось фактом. Это рефреном проходило через все ее фразы, сказанные, и не сказанные, и она как-то сжалась, поникла. Он и не мог оправдываться, и объяснять что-либо. С одной стороны, он, действительно не был 2Семеном, но самим-то собой был! Семеном, то есть, именно Семеном Петровичем Котовым, и два паспорта свидетельствовали об этом. Но как он мог ей это объяснить? Рассказать, что произошло в действительности? А Марина продолжала
– Ты даже не сможешь сказать, как познакомился со мной, как… как мы в первый раз. И даже купил себе новое белье и носки. И зубную щетку. Тебя же раньше нельзя было заставить. Последнее было совсем ненужной, но тоже деталью. И тот пасьянс, над разгадкой которого непрерывно думал Семен неотрывно, занимаясь ли делами, думая об оставшихся в ином измерении, вечерних бесполезных посиделках в “Сайгоне”, вдруг непостижимым образом сложился – или ему так показалось? Возможно, вот она, та точка, в которой произошло изменение его реальности, и не только его и Марины, и многих. Или только его? Это был тот вариант, да, слепого случая, попавшего под ногу камешка, опоздавшего троллейбуса и выехавшей из парка Анюты. Да, так могло быть. Имена и случаи стали значащими, и он попал не в то ответвление – не сейчас, а тогда, почти тридцать лет назад, а сейчас вернулся через время. Он мог попасть и еще куда-нибудь, куда его мог направить рок, его собственный выбор или бездействие. По крайней мере, извлеченное из памяти воспоминание, тот вариант реализации был вполне правдоподобен.
– Могу, – уверенно и уже не безнадежно ответил Семен, – слушай.
– Не хочу. Я уже не маленькая девочка, чтобы… Ты, конечно, можешь наплести, что угодно, и я даже смогу сделать вид, что поверила, но женщину не обманешь. Даже меня, а я хочу обмануться. Но, – она горько посмотрела на Семена, – я все-таки женщина, врач, и, к тому же, кандидат медицинских наук. Вот видишь, ты даже этого не знаешь. – Она словно читала по лицу Семена. – Дай твою руку. Вот, посмотри, – она потрогала своей тонкой рукой маленький шрам, оставшийся у него на указательном пальце – когда-то серьезно зацепило, а потом зажило, и он об этом и не помнил, – и нет следа от травмы, когда ты, извини, сиганул на даче через забор. В принципе, сейчас мне хорошо, я вполне могла не заморачиваться, только есть одно но.
– Ответь, куда Вы дели Семена, я повторяю, и с какой целью. И, вообще, что Вам от меня надо? Женщина начала нервничать, затерла сигарету, закурила новую, и…. Последовавшее за этим, повергло Семена в настоящий шок, – но я люблю тебя, и мне совершенно не хочется, чтобы ты… нет, ты не обязан спать со мной, и можешь быть свободен, и никаких обязательств…
Он почувствовал, каким трудом далось ей это признание, и слова, которые произносятся в гораздо более юном возрасте, и обращаются отнюдь не к утомленному жизнью и далеко не молодому мужчине. Марина как-то сгорбилась, волосы закрыли ее лицо, но Семен явно представил, что творится в ее душе. Он хотел тупо сказать, что, да, он тоже ее любит, и зачем ей в чем-то сомневаться, и что все будет хорошо, как у этих янки – ты в порядке?, – но это было бы неправдой, а правда – есть концентрированное выражение реальности, той реальности и замкнутого в данный миг мира. В котором находились только они – он и его…. Жена? Жён2?
– Да никуда никого не дели, будем надеяться, что с ним все в порядке, возможно, он когда-то вернется, но тогда исчезну я. Марина подняла голову и внимательно посмотрела на него…. Хотя была вероятность, что в свое время все могло повернуться по-другому, и не было бы этого разговора.
– Ты о чем?
– Ведь ты врач, и сначала должна выслушать, а уж потом звонить в психушку, согласна?
Она кивнула.
– Видишь….
И я начал. Повторюсь в очередной раз – терять мне нечего. В любом случае, ….
...
… мне казалось, что вот, сейчас приедет Маша, и …
– А тут появляюсь я, не ждал? А, ты все время надеялся, что жена за тебя все решит, и пользовался ею, во всех смыслах, …
– Не так, меня уже просветили, что должна приехать некая Марина Ароновна, и все разрешится само собой. Только вот какая загвоздка – меня ж признали и невестка, и соседка, сосед остался тот же, разве что жена другая, и меня признала. Сейчас мы с тобой уже познакомились, и могу говорить, а та в состоянии слушать. А представь, что, если бы я тогда сказал? Ты бы уж точно почла меня за сумасшедшего, в лучшем случае…. Или посчитала, что я выбрал весьма оригинальный способ для расставания, так? Нет, подожди. Я уже был в курсе, что Ваши с 2Семеном отношения…
– Как ты сказал, 2Семеном?
– Ну да, чтобы отличать…. И машинально пошел открыть калитку, но та успела исчезнуть за ночь…. Пришлось перепрыгнуть, ….
– И показать мне свое геройство? А ты не в курсе, что Семен, мой, там ногу и ободрал, по молодости. А у тебя не было и следов травмы….
– Откуда? Так вот, и начало складываться….
– К тому же и от Татьяны не знал отказа, и, наверное, продолжаешь.
– В СПбленске, как вы его называете, мы должны были встретиться, но никаких концов.
– А ты хорошо устроился, никаких обязательств, и жену забыл…
– Нет, не забыл, еще там, в деревне, я пытался дозвониться, в понедельник поехал на нашу старую квартиру, но…. И код другой, и жильцы, а соседи меня не признали. Ни в телефонном справочнике, ни в Интернете следов нет.
– Значит, плохо искал, – голос отчужденный….
– По своей фамилии – нет, девичья, редкая, Ребежко, но она ее наверняка сменила. На предыдущей работе обо мне вообще не слышали, друзья…. Я надеялся, что хоть кто-то, но, увы. Значит, когда-то переместилось. Только один человек. Про девушку Лену он предпочел не упоминать, мало ли что…. Но, если что-то связывала, напомнит сама, будьте уверены.
– А если найдешь?
– Не думаю, чтобы она меня узнала. И, надеюсь, более счастлива, нежели со мной….
– Как ты гладко все врешь, – Марина, казалось, не верила ни единому его слову, – просто замочили Семена, но с какой целью?
– Я же говорил….
– А тебя плохо подготовили, и легенда…. На доверчивых читательниц комиксов и fantasy…. А ты представляешь, что тебе придется знакомиться с родственниками, моими, представить своих, да, с твоей стороны есть тетя, ты о ней и не вспомнил, старенькая, в деревне. И мной пользуешься, всем, чужой работой, как тебя не разоблачили, и, небось, Аньку… не сходя с рабочего места. Нет, хорошо устроился, – Марина в гневе была еще прекраснее, – получил наследство, занял чужое место….
Он бы мог сказать – да освобожу в любой момент, но уже был связан и с работой, и с новыми обязательствами. То, что у него получалось – он понял, было именно чувством обретенной свободы, сзади – ничего, пустота…. И Марина не знала, что их обстоятельства семейные складывались не лучшим образом, что он…. И правильнее всего пропустить сказанное женщиной мимо ушей, и продолжить рассказ.
– А потом – случайно или нет, но я работал именно в этой области, и никто не усомнился, вот в чем загадка. Кроме Федора, но он тоже оттуда, … и дома….
– Ну, какой же идиот откажется от красивой женщины! – Марина знала себе цену, и не вспомнила, что их отношения с 2Семеном фактически давно прекратились, и она не жили вместе, а проживали на одной территории, автоматически и по лени – даже для развода нужно предпринять какие-то действия. Ей мешала гордость, а 2Семену (она впервые назвала его так про себя), все было по барабану. Не все, но она, семья, жилье, наконец. И этот придурок заморочил голову – мол, все сделаем…. Нет, надо было0таки развестись, однозначно….
– Ты ж поняла, что я нормальный? Хотя б потому, что не отказался.
– Сволочь. Ты думаешь, такая халява продлится вечно? Да я…. И ты будешь продолжать трахаться с Анькой, и с секретаршей, и по-прежнему приходить пьяным, что, не помнишь? И говорить, что…. А я должна терпеть? – Марина говорила то, что давно собиралась сказать 2Семену, он понимал, но как мог помнить? Значит, в ее сознании…. Образы сливаются?
А зачем разбираться? В кухне было накурено, он распахнул окно настежь…
Марина пошла в туалет, и он воспользовался паузой, чтобы привести мысли в порядок. Сварить кофе? Но его уже тошнит, пить больше тоже нельзя, завтра…. Он усмехнулся про себя – туманны перспективы и на сегодняшнюю ночь. Поставил чайник, у Марины большой запас зеленого….
– Ну, допустим, я тебе поверила. А как же остальные?
– Думаешь, им очень интересно? Своих забот хватает? Лучше скажи, что за обстановка в стране и что, наконец, такое с Гренландией? И почему город называется СПбимленском?
А Марина выглядела решительной…. И разгневанной….
– Нет, скажите, самозванец врывается в мою квартиру, занимает место моего законного мужа, куда Вы его дели? И пользуется всем, в том числе….
Семен сообразил, что говорить – “но по взаимному согласию”, не стоит, может привести к непредсказуемому взрыву…. Совершенно несвоевременно.
– И даже если я… ты все равно останешься таким же, а не белым и пушистым, как прикидываешься. Марина закурила и почти сражу же раздавила сигарету в пепельнице. Если ты – его клон, или не знаю, как назвать, то и характеры и действия одинаковые. Не отпирайся, я почти все могу предвидеть.
Ему было нечего ответить, все правильно. Но до определенного момента. Так он считал, и не осознавал, на самом деле, или искренне заблуждался.
– Нет, ты сможешь всем втереть очки, мой бывший, извини, мы все равно собрались разводиться, ты в курсе, так что твое присутствие почти законно, я не изменяю, если ты хочешь знать. А, - она протянула букву, звук…. Выметайся немедленно. Нет, поставь кофе, я должна подумать.
Предположим, он сейчас уйдет. Можно поехать за город, где-то переночевать в машине, или на даче – по всему он имеет право, пусть и в измененном виде, но она перешла с ним. А машину потом вернет, устроится на работу, в СПбимленске с этим проблемы нет, инженеры всегда требуются, – разве что придется приватизировать диплом 2Семена и трудовую книжку, ну, заедет в фирму за документами. Немного позаимствует из запасов, на первое время. Пока – почти никаких обязательств, без него справятся, их “Супермум” – ЗАО, наверняка у Марины есть часть акций, исчезновение мужа как-нибудь объяснит, мол, подал на развод и уехал. Выходит, все просто. Собираться ему не надо, все на нем, разве что костюм и в том, в чем приехал с дачи. А там – видно будет. Татьяна – девушка бойкая, еще раз-два сходит, и все, она не пропадет. И будет искать Машу, но лишь чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Совесть, значит, успокоить, – Семен усмехнулся про себя, – а как же, есть такая странная особенность мыслящих и почти разумных, копаться в себе и придумывать ненужные проблемы.
Кофе – от него тошнило, ужасающие дозы, минус алкоголь, действовали не возбуждающе и не поднимали тонус. Сердце немного стянуло, пришлось незаметно выдохнуть. И с пульсом не все в порядке. Все, допьем кофе и поеду на дачу. А проснусь – и все вернется на круги своя. Приедет Маша, он будет каяться…. Нет, не будет. Обманывать ее и себя. Кофейник забурлил, Семен нацедил две чашечки кофе, поставил одну перед Мариной, вторую – себе, налил два бокала ледяного нарзана.
– Спасибо, я все поняла, Марина была настроена решительно, – ты, как и мой Семен, почти бывший, – он заметил, что она акцентировала бывший, – такой же, нашел доверчивую женщину, и решил, что здесь все можно? Начать с чистого листа, пристроенным – ему и работа, и постель, и все….. Все знаешь.
Семен хотел было вставить, “К сожалению, знание не всегда есть знание, и, возможно, знание именно и заключается в незнании. А реальность – в ощущениях нереальности и реальности ощущений”, но решил промолчать, женщине, он понял, необходимо выговориться, и он многое может услышать, если подавит самолюбие и не сорвется прямо сейчас. А такое желание было, то, что предстояло, вряд ли могло приятно пощекотать его самолюбие.
– Ну, что ты молчишь! Я тебе говорю, а…. Как об стенку горох.
Гм, если она так, значит, разговор еще не закончен, и женщина ничего не решила.
– Кофе крепкий, я отвыкла, …
– Запей водой, как на востоке, и аромат останется, и ощущения другие.
– Ты опять уходишь в сторону, ну, говори же!
Лучше сказать честно, но ведь она не поверит, приняв за очередную уловку.
– Ты во всем права, да, действительно, я не был образцом, переживал кризис, во многом надуманный, не ладилось, все валилось из рук.
– Ага, выгнали с работы за пьянство, или еще не выгнали, невнимательность к жене, а тут, – она повторилась, – все на халяву.
– Не совсем так. Я не был последним человеком, да, всего лишь бригадир регулировщиков, с высшим и неплохим образованием, с нормальной зарплатой, квартирой, машиной, … Да, чувство неудовлетворенности. Разве это плохо? И ты…
– Что, решил все исправить? Паинька мол, куда ж лучше…. И я – в качестве подопытного кролика?
Стрелка часов перевалила за полночь, а разговор не заканчивался.
…
– У меня любовник, козел, чтобы знал – муж твоей Аньки, назло тебе. Не тебе, Семену, я его брошу, бросила, тоже пользуется. Все вы одинаковые.
Все. Когда женщина переходит к обобщениям, держись. А потом заплачет и надо успокаивать. Ему не хотелось. Пусть она была права, на халяву, все обустроено, он вжился в мир, и терять? Особым благородством Семен не отличался, но и откровенным мерзавцем не был.
– Ну, скажи, если бы мы просто встретились, была вероятность, у меня, у нас, был бы шанс?
Зря он это сказал, не придержать язык.
– Все, я устала, и пошла спать. А ты…. Я к тебе не приду. Или приду.
Глава 6.
Наша колонна, состоящая, впрочем, всего их двух машин, благополучно миновал пост ГАИ (или ГИБДД?), и свернул влево, на Средне-Выборгское шоссе. Мне почему-то казалось, что мы поедем в сторону Молодежного, к Приморску, хотя никто даже не намекал на это. К моему счастью, жара немного спала, в “Фиате” работал кондиционер. Во главе колонны – похожий на “Газель” микроавтобус со стилизованной буквой “T” на капоте, там, под брезентом, находилось некоторое таинственное изделие. Машину вел Федор, похоже, из наших шеф как-то намекнул, сам шеф и два регулировщика.
А что ж под брезентом? Ясно, не превозносимый и пресловутый Х40, с которым я уже имела счастье познакомиться. Сидящий рядом со мной на заднем сиденье Виктор ничего не комментировал, как ни пыталась я его разговорить, отделывался милыми шуточками, – мол, приедем, и сама увидишь. Я и так узнала слишком много, И не расставалась с маленьким, но достаточно мощным по своим возможностям “Notebook”-ом, который мне вручил шеф. Неизвестно, за какие заслуги – наверное, авансом. И я просиживала за ним, начинила программами, поставили несколько специальный графических и математических приложений. Ну, и кое в чем помогли ребята, а мне пришлось извлечь свои знания из стека памяти.
Так вот, я получила его в среду, а во вторник работала на своей персоналке в приемной, пока, говорят, мне не выделят отдельного кабинета, как примадонне. Вот расхвасталась! А вначале-то чуть не сбежала, только чудо меня остановило. Да и не мудрено – Она все напирала и напирала, и я боялась сорваться, тем более, после такого начала. Наверное, я очень вредная и гордая (хм, теперь-то что говорить!), куда деваться, и не удрала после жуткой сцены в кабинете, а решила переломить себя, и узнать, что из этого всего выйдет. В крайнем случае, ну чем я рисковала? Теперь то и вовсе, прошло…. Но об этом попозже. И завертело, и завихрило. Мне дали программу на пробу, я быстро справилась, и мне поверили.
На следующий день мне принесли серьезные схемы, мне пришлось напрячься до предела – не курсовик, а такой сложности, вроде и просто, а подобраться – никак. В некоторых вопросах я просто плавала. Однако ребята проявили завидное терпение, и даже обрадовались, когда я стала задавать конкретные, а не в воздух, вопросы. Времени было в обрез, все пахали, как рабы на галерах, по словам нынешнего председателя МОК, мне предстояло усовершенствовать и запрограммировать еще не до конца разработанный алгоритм управления. Возможно, придется адаптировать на месте….
А сегодня, похоже, будут какие-то испытания, и я, совершенно внезапно для себя, оказалась в числе посвященных. Правда, я очень старалась, и мне хотелось показать, что я не просто девчонка для развлечений – уж такое мнение сложилось о Ней в нашей конторе. Впрочем, если следовать обычной логике, какое-то время это должно было меня устраивать. Когда никто от тебя ничего путного не ожидает, извините за тавтологию и намек. Я же подобный вариант не рассматривала.
Я даже построила несколько графиков, весьма занимательных, и пожалела, что иногда манкировала спецкурсом по робототехнике – сдать на пятерку не составляло труда, но сейчас я поняла, что это не одно и то же. Когда я шла с новеньким компьютером – так, маленький дипломатик, но ценой около $4000, мне стало немного не по себе – еще бы, он стоил поболее, чем приличная подержанная десятка, но зато имел жидкокристаллический экран, несколько входов USB, WiFi, встроенные device. Мне предстояло съездить на дачу, деревню, так как я не предупредила маму, и вернуться рано утром, в боевой форме. Конечно, было несколько смешно ехать в моем рабочем прикиде, и посему я буквально на ходу, чтобы не опоздать на электричку в шесть двадцать, купила легкие джинсы и тапочки, ибо благодаря обстоятельствам не была ограничена в средствах. Но об этом я расскажу потом, только замечу, что в этот раз мой личный процессор дал совершено непонятный сбой, и я сразу не смогла осознать…
Короче, с довольно-таки скромным пакетом – я купила только немного буженины и сервелата, я вошла в вагон, устроилась в уголке и достала свой драгоценный Notebook. И просто запускала приложения вендов, и любовалась возникающими картинками. Миниатюрная мышка не понадобилась, я легко управлялась с Touch Pad, курсор бегал, оставляя след на великолепном, безо всяких посторонних бликов, экране. Я радовалась, как ребенок. Конечно, можно было оставить компьютер на работе, но мне хотелось немного похвастаться, и, в общем-то, я все же достаточно юная девушка, и не могла считать маленькую слабость пороком. Я смогла сменить туфли на тапочки, а парадная блузка и весьма пикантная юбка были на мне, и не была защищена от любопытных взглядов… Ну, коленки прикрывал Notebook. Я не обращала внимания не нескромные взгляды, погрузилась в виртуальный мир, и даже немного возгордилась. Но аванс придется отрабатывать.
А ехали мы по шоссе, все в горку, и в горку. Павел отчаянно молчал, и только глядел на пробегающие мимо перелески, полянки, маленькие деревушки с непонятными автобусными остановками, пустые и безлюдные, хотя, судя по возделанным полям (вот, и я говорю высоким слогом), народ здесь-таки присутствовал. Сверху открывался великолепный вид – зеленое пространство, сочное, и желанное. Иногда я видела блестки далеких озер, Карельский перешеек ни с чем сравнить нельзя. Мне раньше не приходилось здесь бывать, нашей вотчиной было московское направление, а спортивный лагерь – под Лугой. Правда, мы ездили и в Сосново, и в Приозерск, но это было так давно. И посему я искренне любовалась открывающимся видом, забыв о предстоящих испытаниях. И неизбежном разборе полетов.
Вдруг прорезался невозмутимый Павел:
– Лена, посмотри направо, видишь? – Это было излишне, ибо и так я не отрывалась от окна. Видишь, Горьковское?
Для меня это понятие было не то, чтобы внове, но я послушно кивнула, увидев с пригорка бесконечную гладь озера с какой-то вышкой и трубой на противоположной стороне.
– Правда, красота?
Я была полностью солидарна с ним, ибо плавающее в дымке озеро, среди обступающих его лесов и впрямь было великолепным. Даже дальний лес бесконечно отражался в нем, привлекая и завораживая, и потому я не сдержалась:
– Вот бы остановиться там и искупаться, правда, Павлик?
– В чем сложность? Мы туда и едем.
– Вот здорово! И у нас будет время?
Он удивился:
– Ты что, шефа не знаешь? Конечно, как дела закончим, так сразу. А потом помрачнел. Я почувствовала, что он хотел сказать: “Будто ты не знаешь, что будет потом – привал, пикник, все примут на грудь, а шеф тебя …” но я же не могла сказать, что шеф – не тот, с которым они были знакомы раньше, а совсем другой человек.
– Вот здорово! Жаль, я не взяла купальник…
– А что, тебя это остановит?
– Нет, конечно, – соврала я, но все-таки неудобно. А ты сам бывал здесь?
– Да, но только осенью, за грибами ездили. А ты что, не помнишь?
Только этого не хватало, вот у нее и слава, я даже покраснела. Возможно, что, что полагалось помнить мне, то есть, Ей, но и мне тоже, было не совсем, так сказать, правильным, но я знала также, что и шеф – тот, кого я знала, тоже не мог этого знать, что было существенным именно для меня, и потому дипломатично промолчала, а потом, выждав некоторое время, спросила:
– Павлик, а мы действительно сюда едем?
– А куда же? Горки как раз неподалеку, там все и будет происходить. Если получится, конечно.
– А куда деться! Лена, ты попробуй провести замеры, программа готова?
– Да, конечно, – это было единственным, что я успела сделать – для обработки сигналов от аппарата, которого я до того и не видела, по-моему, даже через спутник, я разработала программу отображения его движения, и управления в интерактивном режиме. Все это выглядело достаточно примитивно, но я уже представляла, как можно сделать лучше, используя возможности графического интерфейса. Конечно, коды сигналов и обеспечение интерфейса – это было от Павла, но и я сделала что-то полезное, и теперь волновалась. Ведь только вчера перенесла программы на свой драгоценный, и хотела только одного – чтобы после моих действий агрегат совсем не умер или не перевернулся.
– Хорошо бы сравнить с нашей версией, но она, понимаешь, только на уровне управления.
– Посмотрим, я ведь до сих пор (но от каких, собственно?) не видела. И меня ведь только фрагменты, в интерактивном режиме, а задумки, конечно есть, но, понимаешь, у меня совсем не было времени.
– Не беспокойся, у нас тоже примитив, поработаем вместе над алгоритмом. Да, кстати, тебя шеф еще не освободил – я имею в виду от секретарских обязанностей?
– Вряд ли это сейчас возможно. Похоже, в фирме происходит нечто серьезное в фирме. Но я девушка свободная, времени и после работы девать некуда, час в электричке, если еду к маме. Так что вы напрягайтесь с алгоритмом. Да и постараюсь.
С ребятами было легко общаться, хотя мы познакомились совсем недавно, вернее, я с ними, а они – с моей новой ипостасью. Сказать по правде, я здорово волновалась – я была убеждена в работоспособности реализованного мною алгоритма, но времени-то сколько было? Да и в реальной обстановке. Может, придется все делать на ходу. А вдруг не получится? Стоп, девушка! Это только начало. А еще предстоит совсем непонятный вечер, если, конечно, доберусь до дома и не опозорюсь сегодня. И мы свернули направо, как раз к озеру, на дорогу, соединяющую шоссе со станцией “Горьковская”. Это прокомментировал Павел. А потом опять вправо, уже на проселочную дорогу, неровную, видно, по ней нечасто ездили. И так ехали минут пять, пока не выехали к озеру, прекрасному в своей тишине и волшебности. Я очень люблю лето, когда все цветет, тепло, не надо утепляться и идти на разнообразные ухищрения, чтобы…. А мы выехали так, что опять справа оказалась скала, а перед нами – желтый песочек дикого пляжа со старым одиноким костром.
Передовая машина уже остановилась, мужчины вышли, и закурили, глядя на прозрачные воды. Я тоже с удовольствием шагнула на травку, потом сняла босоножки, и потопала по песочку. Он приятно щекотал уставшие в машине ноги, и мне – вот ужас – совсем не хотелось заниматься работой. По моей предыдущей жизни у меня ведь были каникулы! Но кто об этом знал?
Шеф улыбался – я это скорее почувствовала, и стоял, глядя, как Наполеон на Москву, на бесконечно голубое озеро, как будто хотел его покорить. После недолгого перекура мужчины не без труда извлекли из машины аппарат, другого названия и не подберу. Уж больно хитро у них придумано называть – изделие номер….. Но не Х40.
А вдруг испытания пройдут неудачно и я окажусь виновницей? И у меня ничего не получится? Такой мандраж я испытывала только перед ответственными стартами – но только перед выстрелом – я занималась легкой атлетикой и в свое время неплохо бегала на 200 и 400 метров. Нет, чтобы пойти в художественную гимнастику! Но мои, правда, теперешние, сто семьдесят два были тому препятствием.
С агрегата сняли брезент, аккуратно сложили в машину, и вдруг, такой нелепый на вид – как я поняла, еще без кожуха, он каким-то чудом пополз по зеленой травке, оставляя после себя ровные следы. Павел открыл свой, но более простой Notebook, на который закачали и мою программу, стал нажимать на стрелки – влево, вправо, и махина поворачивалась, а на черно-белом экране отображался ее путь. И я взаправду покраснела, хорошо, что этого никто не видел,– оказывается, у них была уже своя система управления, а я-то думала! Мало того, когда штуковина заползла за скалу, Павел продолжал управлять ею, сохраняя полную невозмутимость. Скромные ребята, но такие, что мне, даже с моими абсолютными пятерками престижного университета, до них было о-го-го. Им было где-то около тридцати, и, похоже, с образованием более чем в порядке, наверное, и учились там же, только лет на десять раньше. Но никто не задавался. И даже несуразный агрегат – видно, над ним еще не поработал дизайнер, казался мне прекрасным, пусть двигался несколько тяжеловато, но все-таки двигался! И когда послушно выполз из-за скалы, радости присутствующих не было предела.
Пожалуй, только Семен Петрович опять сдерживал свои эмоции, а Федор действие заснимал на кинокамеру. Потом, как я и предполагала, приступили к разбору полетов, нет – поползов? Смешно, да? Уселись прямо на бревнышки, и спокойно, безо всякого надрыва начали обсуждение. Мне было трудно передать все полностью, но осталось ощущение деловитости, и какой-то сдержанной уверенности, что сразу подкупало. Как ни странно, с резюме выступил не шеф, а Федор. Я смогла понять, что главной его заботой была не столько система управления – он отметил, что над ней, конечно, надо поработать, а ходовая часть – то есть повышение проходимости. То есть, постоянные натурные испытания на полигоне, преодоление препятствий, и то, о чем я имела весьма приблизительные понятия. И параллельно – кроме интерактивных методов, использование карт местности и микропроцессоров и встроенной памяти для их хранения. Для этого он предложил организовать полигон, загородную базу, со строгим допуском и с максимальной секретностью. Ну, проблемы – купить на частное имя большую территорию, огромные финансовые вложения, сохранить инкогнито….
Присутствующие слушали его чрезвычайно внимательно, даже не делая замечаний. И я подумала, что мнение его непререкаемо, и все горели желанием сделать общее дело. И я подумала – а, может, Федор не простой бригадир, а тоже? Ведь о главном инженере – а он, вроде, проектировал Х40, никто не вспомнил. Но спросить не могла, разве что у шефа. И так за делом, мне показалось, что обо мне совсем забыли. Было немного обидно, но, видно, не доросла пока.
А пока что аппарат – я его назвала так, стоял неподвижно, забытый всеми, как и я, и смотрел на нас грустными глазами, как будто ожидал своей участи. И я сидела тихо-тихо – ведь мой номер – шестнадцатый. Но дошла очередь и до меня. Федор, обращаясь к Виктору, спросил:
– Виктор, как там модемный радиоканал, работает?
– Да, вчера проверяли, но только на небольшом расстоянии – нужна антенна для передачи, а спутниковый канал (вот, я не ошибалась!) задействовать пока не хотелось. То есть, возможность есть, но преждевременно.
– Ну, это понятно.
– Мы, на всякий случай, поставили усилитель, чтобы попробовать. Но пока, понимаете, только в зоне прямой видимости.
– Отлично, давайте, попробуем. Елена, ты как? Скажите, все знает! А вдруг я опозорюсь? И вновь странная дрожь пробежала по моему телу, но отступать было некуда.
– Готова, только пока совсем немного успела.
Я встала с бревнышка, отошла шагов на двадцать, включила компьютер и направила антенну на агрегат. На экране появилась скромная картинка, на которой значком ; отметила положения аппарата – так удобнее отслеживать его перемещение и повороты. На этом этапе я использовала только простые клавиши управления, для управления только на плоскости. Да и что я могла? Нажав “F10”, я запустила встроенный модем. В углу замигала красная точка, свидетельствующая о том, что он заработал. Я с напряжением ждала – и вдруг – модем зажужжал, и рядом возникла еще одна точка! Агрегат меня услышал!
Я нажала “F11”. И это было сигналом к включению двигателей. Секунды, прошедшие после этого, показались мне вечностью, как якобы летевшее на голову Ньютону яблоко.
– Ну давай, Кузя, миленький! – сорвалось с моих губ. Почему именно Кузя? – не знаю, но он услышал и повернулся вдоль соединяющей нас невидимой линии.
– И я стала нажимать то одну стрелку, то другую, И, что странно, он меня послушался, и медленно, но уверенно, поворачивался то в одну, то в другую сторону. Я боялась, как бы он не завяз в песке или ямке, и шла за ним, как за собачкой на поводке. А он медленно уполз к воде, но я своевременно нажала на ”¬”, и Кузя послушно повернул влево, подальше от берега и направился за пригорок. Мне казалось, что любая травинка может стать на его пути непреодолимой преградой, и вдруг он сломается. А я гнала его, как детскую игрушку, и, лишь когда он остановился на старом месте, отключила питание и перевела дух.
Подняв глаза, я увидела улыбающиеся физиономии казалось бы, серьезных мужчин. Похоже, их разбирал смех. Я вытерла пот со лба, хотела обидеться, но Семен Петрович встал, подошел ко мне, и ласково, как … положил мне руку на плечо:
– Так, говоришь, Кузя?
Возражений не последовало.
– Итак, проект “Кузя”. Молодец, девочка. Он улыбался – видно, ему было приятно, что он не ошибся во мне. Конечно, то, что мне удалось сделать, было страшным примитивом, но все-таки что-то да получилось.
Всеобщее напряжение спало – наверное, они не могли не болеть за меня. Да и линия связи отработала успешно, и только тут я почувствовала, что меня приняли. Я тоже улыбнулась, и, сама не зная, почему, сказала “Спасибо”.
Бразды правления взял в свои руки шеф.
– Все, на сегодня достаточно. Результат есть, а дальше мы обсудим организационные и финансовые вопросы. Наверное, у передатчика придется сделать усилитель, если мы хотим увеличить расстояние, или…. Но об этом потом. А теперь – отдыхать, и думать, думать. Да, если кто не знает – руководителем проекта будет Федор Николаевич, для всех остальных, пока – подчеркиваю – не оформим все организационно, в лаборатории будет дорабатываться Х40. Пусть будет видимость, что работа идет. А здесь будем форсировать. Все, ребята, отдыхайте. Виктор, Вы с Леной съездите, знаете, зачем, устроим небольшой пикничок, заслужили. Федор, а ты все организуешь, хорошо. А у меня тут есть небольшие дела, думаю, за пару часов управимся.
И, не сказав больше ничего, шеф сел в машину и уехал вместе с Павлом, даже не сказав, куда.
Я, еще возбужденная и не без основания гордая собой, подошла к воде, умылась, прошлась по теплой и ласковой воде, завернула за уголок, а потом, уже посвежевшая и готовая к новым подвигам, уселась на переднее сиденье рядом с уже настроенным по-боевому Виктором. Мы доехали до Горьковской, где был ближайший магазин. Несмотря на бедность ассортимента, все необходимое для посиделок мы приобрели. Благо, не были ограничены в финансовых возможностях, а свеженькие огурчики, зелень и картошку – откуда она в такое время – купили у местных бабушек. Даже – это уж я настояла, – купили две полиэтиленовые скатерки, салфетки, бумажные тарелочки, стаканчики и маленькие пластмассовые вилочки.
И обратно. Виктор по дороге шутил, иногда подтрунивал надо мной, но ни о чем особенно не выспрашивал. Так, совершенно на вольные темы. И я смеялась, часто отвечая невпопад, и совсем не огорчалась тому обстоятельству, благодаря которому оказалась в столь интересной и дружелюбной компании. Хотя, наверное, нас ожидают весьма непростые времена, коль даже шеф соблюдает такую суровую конспирацию. Как мне показалось, допущено было всего несколько человек, и я сомневалась, что даже Анна Павловна в курсе. Однако такие мысли быстро выветрились из моей головы, и я даже почти забыла думать о том, что может произойти вечером – наверное, я не была достаточно жесткой, и теперь придется расхлебывать последствия своего поведения. Ну ладно, это потом, а сейчас…
Мы выгрузились. Кузю уже отправили на свое законное место, и снова укрыли брезентом. Мало ли что везет веселая компания! Костер развели на краю опушки, вскоре он вовсю пылал, неподалеку сложили кучку сушняка, мало того, чтобы огонь по такой суши не разбежался, костер вокруг окопали, чин по чину. И я приступила к своим женским обязанностям – что-то резала, крошила, сервировала. Когда же приехал шеф, уже было все готово – оставалось только сделать шашлыки из каких-то специальных колбасок. Но к этому меня не подпустили, и потому я решила пойти искупаться, никому не говоря об этом, только пожалела, что не взяла купальника и вообще пренебрегла еще одной существенной деталью. А на станции постеснялась купить. Ну ладно, тут никого чужого практически нет, а наши все заняты подготовкой. А я – мало ли куда могла отлучиться по своим девичьим делам.
Я завернула за холмик, прямо по следам, оставленным Кузей, выбрала укромное местечко, где не нужно было идти долго по воде, а сразу спуститься и плыть. Раздевшись и сложив свою одежду под кустиком, я минут пять посидела на солнце – он не было слишком жарким, и легкий ветерок приятно обдувал разгоряченное тело. А потом осторожно, неспеша зашла в воду. Так приятно! Вода была чистая и прозрачная, и мимо пролетали стайки мальков, совершенно не пугливых, и разбегались в стороны. И внезапная усталость – наверное, от напряжения, прошла, и я опять была в форме. И радовалась жизни. И не только потому, что было лето, хорошая погода, новые, благорасположенные ко мне люди, но и потому, что и сама смогла сделать хоть маленькое, но полезное дело.
Отряхиваясь, чтобы побыстрее обсохнуть, я выскочила на берег из-за камышей, и чуть не налетела на шефа, сидевшего на том же самом месте, на котором я грелась несколько минут назад. Я немного опешила, укрытая лишь своими длинными распущенными волосами, да и он тоже был удивлен столь неожиданным моим появлением.
– Извини, пожалуйста, я не знал, что ты здесь… – он был смущен, как и когда я так нагло (а что он мог подумать) – представилась ему со своими, так сказать, сливками. Но подвинулся, уступая мне место, а потом снял футболку – да, он сегодня изменил своему стилю, и накинул ее мне на плечи, – садись. Я послушно села рядом, все же немного стесняясь, а он только спросил:
– Ну, как, девочка, не тяжело?
– Что Вы, Семен Петрович, мне, правда интересно, все-таки это моя специальность.
– Да, конечно, с техническими вопросами мы справимся, и ребята головастые. Ты, вроде, контакт с ними нашла. Мне они нравятся. Шеф ни словом не намекал ни на то, что случилось в первый день, ни о нашей мимолетной встречи в электричке. И я не могла не оценить его тактичность. Но заметила, что голос у него грустный, и сам он думает совсем о другом. И, пожалуй, даже не о работе. Куда же он ездил? Меня так и подмывало спросить его, но вопрос последовал от него:
– Как мама? - Он помнил, хотя я об этом тоже не говорила.
– Ничего. Я была у нее вчера. О том, что еще случилось, я предпочла умолчать, хотя, наверное, было самое время спросить совета. Но моя проклятая гордость. Уж лучше бы он. Господи, какая все же дурь у меня в голове! – Понимаете, продолжила я, – если мы – ну, по крайней мере, несколько человек, так загадочно переместились – он качнул головой, – то и обстоятельства стали несколько другими, и я тоже. И мама. Нет, с ней не все в порядке, но она не больна – возможно, это в другом мире. Но я не знаю. И мы были не мы – до того, и я сразу Вас не узнала. Но, я будь не я, может, и не совсем правильно, задала только один вопрос, возможно только из желания самоутвердиться, или по детской глупости, который, однако, должен был снять все остальные:
– А тогда, в электричке. Я понимаю, что мой вопрос не очень корректен, и что сейчас все иначе – я. Вам действительно понравилась? Господи, останови мой язык, но не бросай меня. Я не смогла сдержаться, но в этом вопросе заключалась та точка, которую необходимо было поставить.
Семен Петрович, все поняв, только вздохнул, может, от разочарования, а, может, от давления собственных мыслей:
– Ты, наверное, еще сама не понимаешь, что ты есть. У меня… было, – он замялся, – подавленное состояние, а случайная улыбка. Наверное, достаточно улыбнуться незнакомому человеку, и тогда…. Мир станет иным, пусть не надолго. – И, дав понять, что тема закрыта, продолжил, – да, возможно, переместилось много людей, просто между нами нет связи, и все осознать сразу невозможно. Но уж коль так случилось.
Семен Петрович замолчал, погрузившись в свои мысли.
Мы посидели еще несколько минут. Я подумала, что для него такое перемещение было куда более, более…. И там у него осталось – страшно не только спросить, но и подумать. А он докурил свою сигарету и сказал:
– Ну что ж, пора, нас, наверное, уже заждались.
Он встал, пошел вперед, подождал, пока я переоделась, и мы вернулись к обществу.
Все было готово. От костра шел ароматный запах шашлыка, на импровизированном столике стояли откупоренные бутылки, и трудящиеся уселись на чурбачках и раскладных стульчиках, разливали янтарную жидкость. Мне еще не приходилось быть в такой взрослой компании, правда, и со сверстниками тоже. Все уже успели проголодаться, и с наслаждением поглощали ту вкуснятину, которую нам совместными усилиями удалось приготовить.
…