Аэропорт Тиват-крохопулька. Маленький, одноэтажный, тесный, провинциальный, такие, мне очень нравятся, напоминают аэровокзал Анапы или старый, доолимпийский Адлер.
По прилёту, нас никто не встречает. Я, как «потерянный» автостопщик, обхожу все автобусы на привокзальной площади, спрашиваю у водителей, не нас ли жду в этом автобусе, черногорцы улыбаются мне в ответ, я тоже виновато улыбаюсь, извините.
Возвращаюсь к Светлане и, к сразу застолбившего нас таксисту, братишка, ты, как в воду глядел, опускай стёкла у своего Фольксвагена, раз кондиционера нет, поехали.
Нас не ждали, тоже мне проблема, мыльный пузырь, а не беда. Мы, калачи тёртые, а мне особенно приятно, что Света, не видит в подобных мелочах признаки надвигающей катастрофы, а? Что? Никого нет? Берём частика? Отлично, сейчас докурю, мы ведь не торопимся?
4.Знаете, я люблю, когда впервые прорываешься в новый незнакомый город, едешь по его неизвестным, таким ещё странным улицам, впервые видишь эти дома, переулки, магазины, рестораны, ни черта непонятно, ничего ни ясно, полная неразбериха, вдруг останавливаешься и тебе говорят, мы на месте, ну здравствуй, моё пристанище, как тебя бишь, зовут в этот раз, «Аквариус»?
На узенькой улице, где двум авто никогда не проехать, трёхэтажный особняк-отель, окружённый другими частными гостиницами, домами, адвокатскими канторами, врачебными кабинетами.
На первом этаже «Аквариуса» ресторан, что бы подняться на второй, придёться карабкаться по крутой лестнице, с высокими ступеньками. Где и чем она заканчивается, снизу не видно, лестница, как стена вырастает перед тобой и пугает своей перспективой и неизвестностью.
Так вот, на втором этаже, кроме низкого диванчика, у закручивающегося наверх хода и стола-стойки, над которым пришпандорен телевизор, нет больше ничего, ну кроме сменяемого в течение суток администратора. Он мается, как раз напротив тесного коридорчика, который растянулся вдоль этажа. Выясняется, что первая дверь налево, это наша дверь, то есть наш номер.
Само собой, наш «рум» супер-эконом класса, но балкон президентский. Здесь, мы и живём всю неделю, складывая ноги на перила и задыхаемся благодатью, цветущего под нашей семизвездночной террасой, фруктового дерева.
5. Мы обожаем до посинения и дрожи в коленках море, и ненавидим растекаться по лежакам, задыхаясь от пекла, ворочаться, как отбивные под солнечным огнём. Кажется, если посыпать, схваченные тёмной корочкой окорока зеленью, смазать раскрасневшиеся, подрумянившиеся жировые складочки майонезом и кетчупом, а для эстетического удовольствия, вставить в ротик, краснобокое яблоко, можно подавать это тело, в окружение белокочанной капусты и изумрудной киндзы, к столу голодного и нетерпеливого людоеда. К этому блюду, я бы порекомендовал ему, кровушку редкой четвёртой группы, желательно собранной на передвижных пунктах сбора донорской крови, среди студентов и рабочей молодёжи, в году так 95 или 96, в центральной и юго-западной части России.
…мы, так почти не выходим из воды, зачем? устав плавать, отдыхаем, зацепившись за канаты, растянутые между буйков. Подскажите, где ещё такое спокойное, как спящий котёнок море, ткань воды мягкая и прозрачная, мы уплываем далеко от берега и боимся, что не нисколько не устаём, и нас не пугает, что мы нагло расположились в чужой акватории, вокруг, яхты и катера, скрипят канаты, удерживая якорями морских бродяг от бегства и безнадзорного дрейфа.
Мы выходим из воды, что бы испить воды, наглотаться мороженного, накуриться и перемазаться кремом от солнца.
6. Выгнать нас из воды, может только опасное полуденное солнце и странные симптомы, которые, если бы могли, поведали учёным амфибии, когда задерживать дыхание становиться всё легче, а подниматься на вверх, и стремиться вернуться к берегу, хочется все меньше. И забывается, как тверда земля под ногами, как приятно дышать, вкушать пищу, пить вино, ах да, «Вранак», этот чудесный «Вранак», терпкий словно поцелуй, лёгкий, простой, одурманивающий. Всё, прочь от пляжа. Красное-прекрасное зовёт и томится, не будем заставлять ждать себя
«О, сколько написано книг о вреде алкоголя, и не одной, даже тоненькой брошюрке, об его пользе?», помнишь, кто это сказал, да вообщем-то не столь важно. Гораздо важнее, что в Черногории столько вина, что не удивлюсь, если выясниться, что не меньше, чем солёной воды в Адриатическом море.
Ах, прости мама, как я был не трезв, как я был неудержим! Это пагубная страсть к опьянению, это смешение слабого сухого и крепкого этилового, бокал за обедом, любимый вязкий, как заговор «Вранак», а потом, уже поздним вечером, апперкотом сивушный стакан «Сливовицы». Где мы? …и почему гремит балканский «хауз», но никто не танцует. Я просил текилы, а вы принесли бифидер, да это даже лучше, так быстрее разогреем мнущеюся молодёжь!
7. Будва, курорт для своих, иностранцев немного.
Страна небольшая, не замарачиваясь, черногорцы пользуются евро.
Крупных гостинец, пересчитать по пальцам, в основном частный пансион, прямо, как на нашем черноморском побережье.
Если вложить в турбизнес побольше денег (а это, обязательно произойдёт), Монтенегро, само собой подорожает, и станет лакированным, буржуазным курортом. Тогда, очень быстро, эти места потеряют свою непосредственность и милую запущенность, поэтому любителям естественной провинциальности, нужно поторопиться.
P.S. Вернувшись в Домодедово, мы приготовились к обратной акклиматизации, нас ожидала, ещё одна ночёвка в аэровокзале. Скорее по инерции, чем на что-то надеясь, я подошёл на стойку родной компашки.
«Знаете, через тридцать минут, вылетает рейс, если хотите, я переделаю ваши билеты, с завтрашней даты на сейчас», сделала неожиданное предложение дама-администратор, моментально разобравшись с нашей ситуацией. Мы со Светой, захлопали глазами, как будто, не очень врубаемся в русскую речь.
«Значит так, дуйте на посадку, времени у вас нет, удачи, ну давайте быстрее, я надеюсь, вы бегать умеете!».
Я с тех пор, вылетая в столицу, беру с собой шоколадку, но не как не пересекаюсь с той замечательной женщиной, как тогда показалось мне, чем-то похожей на мою маму.