Выселки. Пролог

               
Не Образом – музыкой Слов
Не словом – Проклятьем Клинка
Стирает границы Основ
В запёкшейся крови рука!

Лесной форт был очень стар. Он помнил ещё те годы, когда в лесах Кроум Карах бродили Пендрагоны, а на Кровавый Залив ещё не легла чёрная тень страха. В те давние годы, коренные жители Кроум Карах воевали со стратиотами – колонистами из Каменного Моря. Воевали жестоко и безжалостно, вырезая целые лесные деревушки, уводя в Лихолесье женщин и детей.
Однако стратиоты быстро научились воевать с лесными воинами. Они отменили в Выселках рабство и обязали носить оружие мужчин и женщин. Они построили цепь лесных фортов с гарнизонами из опытных воинов и охотников, ни в чём не уступающих воинам Кроум Карах. За несколько десятилетий они стали равными врагами Кроум Карах и заставили лесных жителей уважать себя.
Именно в те лихие годы и был построен этот лесной форт – последний среди себе подоб-ных. Для его строительства нанимали айтварсов Бирслинга, а чертежи, по слухам, писали в Каролионе, загадочном городе-государстве северных логров.
Форту повезло. В отличие от своих предшественников он пережил огонь, воду и медные трубы. Шестьсот лет стоял он в Лихолесье и успел многое повидать. Падение Каролиона. Войну между Лихолесьем и Каменным Морем. Огненные Годы и времена мира...
Старый осколок древнего прошлого...
...Отряд всадников остановился возле ворот. Несколько десятков человек, в плотных ко-жаных плащах, верхом на ящерах. Плащ не носила только высокая девушка в кожаной маске, со странным оружием на правой руке.
Ворота форта отворились незамедлительно.
Навстречу всадникам вышла женщина, закутанная в тонкий, полупрозрачный плащ.
- Что случилось? – поинтересовалась она. – Почему вы прибыли так рано?
Один из всадников пихнул ногами ящерка, заставив его подойти к женщине.
- Обстоятельства изменились, госпожа, - донёсся из-под плаща глухой, хриплый голос, искажённый до неузнаваемости магическим артефактом. – Кардинально изменились.
- Что? Что такое? – женщина, в волнении, потёрла руки. – Вы что, собираетесь пустить их в ход? Сейчас? Да?
- Нет, - покачал головой человек в плаще. – Ещё раз говорю. Обстоятельства изменились.
- Изменились?! – проговорила женщина. – Что значит – изменились? Вы можете объяс-нить толком?!
- Экзекуторы Лори что-то почуяли. Планы пришлось изменить! – человек в плаще поднял руку.
Всадники, за его спиной, принялись спрыгивать с ящерков и отстёгивать от седел большие фляги. Женщина попятилась назад, поднимая руки.
- Вы не можете так поступить... – прошептала она. – Вы не можете так сделать!
- Можем и ещё как сделаем, - покачал головой её собеседник. – Ёлка, госпожа нужна нам живой и невредимой. Уяснила?
- А что тут неясного? – пожала плечами девушка. – Сделаем.
- Нет! Я вам не позволю сделать это с ними!
- Госпожа, не в ваших силах вам помешать, - совершенно спокойно проговорил облачён-ный в плащ собеседник «госпожи». – Ёлка, скрути эту дурочку, только не изувечь её, прошу тебя! Она нам ещё пригодится живой и здоровой.
Ёлка спрыгнула с ящерка и, внимательно, посмотрела на «госпожу». В тусклом свете кри-сталлов сверкнул «найтблэйдн» - наручный доспех, прикреплённый к её левой руке.
- Те, чьё оружие ты носишь, никогда бы не унизились до такого! – прошипела «госпожа», глядя в тёмно-зелёные глаза Ёлки.
Она знала Ёлку, и знала, как ужалить её, как сделать ей больно и вывести из себя. Девуш-ка пошевелила пальцами левой руки и из «найтблэйдна» выскользнули для острых клинка.
- Ёлка! – повысил голос, закутанный в плащ человек.
- Ты никогда не станешь, похожа на тех, кому завидуешь! – продолжала «госпожа», с ка-ким-то изуверским наслаждением. – Ты даже не тень воинов Каролиона! Ты просто человек, что мнит себя такой, как и они!
В следующий миг Ёлка превратилась в смутную, плохо различимую тень, что метнулась к «госпоже»! Страшной силы удар обрушился на голову последней, и женщина отлетела на назад, ударившись о гладкую брусчатку.
- Ёлка, ты сошла с ума?! Я ПРИКАЗЫВАЮ тебе остановиться! – рявкнул закутанный в плащ человек, неловко слезая с ящера. – Стоять!
И Ёлка остановилась.
«Госпожа» зашевелилась и села на брусчатке, трогая голову. К её лёгкому удивлению, го-лова была на месте. Ёлка была профессиональным гладиатором и умела «играть на публику». В частности она умела так бить противника, чтобы у публики создавалось полное впечатление смертельного удара, но у жертвы не оставалось и синяка.
- Госпожа, не вынуждайте нас к насилию! – проговорил человек в плаще. – Эй, увести её и...
В следующий миг все замолчали и уставились за спину «госпоже». Во дворе форта воца-рилась оглушительная тишина.
Чуть-чуть помедлив, «госпожа» повернула голову. Позади неё стояла высокая женщина, с кожей странного цвета – серая, словно пепел от сгоревшей осенней листвы. Кожу украшали странные синие и чёрные полосы, что вились по её телу в абсолютно хаотичном порядке. Из одежды женщина носила только большую диадему из серебра. Огромные, миндалевидные глаза светились ярко-зелёным пламенем, а верхнюю челюсть украшали острые «двойные» клыки. Длинные, чуть подрагивающие уши, выдавали принадлежность этой женщины к народу макреонов, а именно – к сидхам. Лесным эльфам из далёкого леса Маниэйту.
- Ты?! – удивилась Ёлка. – А ты что здесь делаешь?!
Женщина пригнулась и развела руки. Её пальцы слегка задрожали, затряслись, а мгнове-нием позже – взорвались! Из живой плоти выскользнули три полутораметровых когтя!
Всё стало понятно и без слов.
- Убейте её! – крикнул человек в плаще.
Его жизнь спасла только ловкость и проворство Ёлки! Девушка успела сделать ему под-ножку, без всякого почтения уронив на брусчатку дворика! Громадные когти рассекли его плащ, словно папиросную бумагу, но не успели сделать то же самое с его телом!
В тот же миг Ёлка атаковала женщину, двигаясь так стремительно, что человеческий глаз был не в состоянии уследить за ней! На теле женщины появились несколько рваных ран, а мгновением позже – такая же рана украсила её горло!
И... ничего. Из ран не выступило ни капельки крови, только какое-то серое вещество, на-поминающее студень! Мгновением позже этот «студень» втянуло в тело, не оставив на коже ни единой царапины!
- Остановись! Не надо!!! – «госпожа» ухватила сидху за плечо. – Стой!
Сидха отпихнула её локтем и прыгнула на противников, размахивая своими жуткими когтями! Первый же, кто встал на её пути, лишился головы, а второго сидха, в прямом смысле этого слова, разрубила на две части! Её жутки когти рассекали живую плоть без малейшего труда!
Однако ей противостояли опытные воины, что не боялись смерти. С такими существами, как эта сидха они сроду не сталкивались, но как сражаться против противника – они отлично умели! Мгновением позже сидху встретили острые наконечники копий!
Когти сидхи сокрушили несколько копий, но тут же в её тело вонзилось несколько длин-ных, стальных лезвий! В следующий миг люди попытались приподнять противницу – «распять на копьях», но выяснилось, что у них необычный противник.
Из рук сидхи вырвались клубы серого тумана, что обдал воинов, обжигая их глаза и не-прикрытые участки тела! Туман был не просто горячим, он был разъедающим плоть и кровь! Особенно от этого тумана страдали глаза!
Несколько воинов, что находились вблизи сидхи, с громкими воплями боли выронили копья и ухватились за лица! В следующий миг окутанная туманом из собственной крови сидха сорвалась с наконечников копий и, тут же, атаковала!
Словно вихрь она закрутилась среди людей, размахивая ужасными когтями! Сила её удара была такой, что не выдерживал ни один щит или подставленный меч! В один миг сидха разбросала отряд воинов, словно ураган – кучу сухих листьев.
Ёлка схватила валяющееся на полу копьё, и, подскочив к сидхе, со всего маху всадила ей копьё в спину, да ещё и навалилась на него, стремясь пробить тело противницы и, в прямом смысле этого слова, приколоть её к брусчатке. Такой приём практиковался в бою с очень шустрыми и ловкими противниками, обладавшими, к тому же, немалой способностью к регенерации. Суть дела была в том, чтобы «стреножить»  врага и не дать ему возможности двигаться. За это время его можно было изрубить на куски.
К сожалению, для Ёлки, её противник относился к разумным существам, что, в отличие от зверей, умели терпеть боль! Стоило копью вонзиться в спину сидхи, как она сделала резкий поворот, вырывая из своего тела металл! Любой человек или сидх умер бы от болевого шока, но эта сидха уже не была простым живым существом. Стремительно развернувшись, сидха ударила Ёлку! Девушка успела подставить под удар древко копья и ужасные когти, вместо того, чтобы распороть её тело на две половины, просто отшвырнули её через всю площадь! В полете, Ёлка успела «расслабить» мышцы, и, врезавшись в стену, даже не потеряла сознания.
На площади воцарилось замешательство. Уцелевшие в побоище люди с опаской рассмат-ривали сидху, что стояла перед ними, опустив свои страшные лапы. Её глаза пылали ярко-зелёным пламенем. Светились и её странные рисунки на теле, напоминающие какие-то руны и знаки.
- Яра! Яра! Что же ты натворила?! – закричала «госпожа», без малейшего страха подско-чив к сидхе и схватив её за плечо. – Стой!
В дела вмешался предводитель отряда. Он вскинул руку и щёлкнул пальцами. Кувшины, снятые с сёдел ящерков, взорвались, раскидывая во все стороны куски студенистой массы, что вспыхивала в полёте ослепительным, бездымным пламенем!
- Яра, Яра! – «Госпожа» потрясла сидху за плечи. – Да очнись же ты!
- В этом мире мне и им нет места, - проговорила Яра. – Везде одна тьма. Прощай, мы уй-дём на поиски света...
После чего она развернулась и исчезла. «Госпожа» осталась стоять и, оторопело, глядеть ей вслед.
От раздумий её отвлёк громкий треск лопающегося от ужасного жара, камня. Студенистое вещество, пылающее на площадке, оказалось ни чем иным, как «вулканическими слёзами», жидким топливом, на основе фосфора, используемого для уничтожения свалок мусора и нечистот.
Женщина огляделась по сторонам, но огонь, стремительно, распространялся по всей пло-щади, жадно пожирая всё на своём пути. «Вулканические слёзы» горело до той поры, пока не выгорало полностью, и пока у него на пути попадалось хоть что-то пригодное для горения – оно горело. Во дворе было много деревянного мусора, кроме того, топливо проникало в подземелья, через специальные, сделанные как раз для такого случая – заметания следов, каналы. А в подземельях было ОЧЕНЬ много горючих веществ. Кислоты, масла, легковоспла-меняемые эфиры и прочие химикаты.
- Яра! Вернись! Яра!!!
Внезапно из огня выскочила Ёлка, сдирающая с плеч плащ.
- Уходим! Уходим!
- А как же Яра и остальные?!
- Вы им ничем не поможете! Они уже сгорели! – крикнула Ёлка. – Бежим!
А затем, улучив момент, стукнула «госпожу» в челюсть, подхватила на руки и рванулась через огонь.
Форт загорелся на совесть. Огонь яростно лизал его стены, вырывался огненными фонта-нами из-под земли, раскалывая камни и с рычанием пожирая деревянные стойки.

                * * *

Висеть вниз головой занятие не очень полезное для здоровья. Кровь приливает к голове, и дело может закончиться отличным кровоизлиянием в мозг, или ещё чем неприятным. Поэтому если ты угодил в ловушку, то первым делом нужно освободиться, пока не стало поздно.
Однако гладко было на бумаге... Это на словах всё просто – согнулся, ухватился за верёв-ку и перерезал её. А если ты облачен в кожаную куртку, с кольчужной подкладкой, что весит восемь с лишним килограмм? А на спине – вещевой мешок? А на шее – золотая цепь, на запястьях стальные наручи и сам ты весишь не пятьдесят кило, а все восемьдесят? Попробуйте-ка с таким весом согнуться в поясе и освободиться из петли, что ловко подцепила вас за правую лодыжку! При этом учтите, что каждая минута, поведенная вами в таком состоянии, воистину на вес золота! Когда человек висит вниз головой, то кровь приливает к его голове и груди. Это позволяет ему очень долго сохранять сознание, но при этом гарантирует мелкие и крупные кровоизлияния.
К счастью Гусь не первый день «ходил по тропам», и уже успел освоить науку выживания в Кроум Карах.
Горожане, что видели Лихолесье только издали, часто посмеивались над «пижонами», как они прозывали трапперов. Высмеивали их кожаные куртки и штаны, расшитые бахромой, а так же широкие кожаные браслеты и высокие сапоги. В общем, горожане, очень искренне, верили, что трапперы – это люди, любящие пускать пыль в глаза другим людям.
Сделав глубокий вдох, Гусь вытянул руки и ухватился за бахрому на штанах. Затем он чуть-чуть напряг мускулы и подтянул своё тело вверх. Простому человеку такой трюк был бы не под силу, но в том и прелесть Забора Света – там из простых людей за пять месяцев настоящих мужиков лепят.
Перебирая руками по бахроме, Гусь согнулся в поясе и зубами, выдернул из кожаного браслета, обхватывающего руку чуть пониже золотого, стальной крюк. Зацепив этим стальным крюком верёвку, он перевёл дух и потряс свободной рукой, разгоняя кровь в сведённых судорогой пальцах.
Вытащив свой охотничий нож, Гусь быстро-быстро стал пилить верёвку. На его счастье верёвка была «охотничьей», предназначенной для отлова пушных животных, а не людей. В капканы, предназначенные трапперам, жители Кроум Карах вплетали стальные нити, или смазывали верёвку отравой.
Звери Кроум Карах были обладателями очень ценного меха, красивого и тёплого, высоко ценимого торговцами. Но добыча этого меха была крайне опасна. Животные, как правило, очень неохотно расставались со своей шкурой. А, учитывая их рост и силу, очень часто охотники и дичь менялись местами. Вот почему жители Кроум Карах так любили удавливаю-щие ловушки, позволяющие им ловить и убивать зверя, не встречаясь с ним нос к носу. Трапперы, впрочем, тоже любили такие фокусы. За неповреждённую шкуру зверя им платили куда как больше.
Кое-как, перепилив верёвку, Гусь шлёпнулся наземь, потёр отбитый бок и, торопливо, нырнул в кусты лесного переступня. Меньше всего на свете ему хотелось сталкиваться с воинами Кроум Карах. За последние три года обстановка в Заборе Света накалилась до предела. Воители Лихолесья нападали на трапперов, да и те не оставались в долгу. Однако к прямым военным действиям пока никто не переходил – все боялись третьей силы, что нависла над Забором Света, как грозовая туча, готовая вот-вот обрушиться на головы людей ледяным дождём и молниями.
...Кроум Карах называли Лихолесьем, ибо это был лес, непохожий на прочие леса Эноэна. Это был единственный лес, где деревья вытягивали из окружающего их пространства ману, магическую энергию, и использовали её для своих скромных нужд. В частности – деревья ухитрялись выращивать кристаллы, что излучали не очень яркий, но всё же свет. Такое необычное явление, само собой, не прибавляло доверия к Лихолесью у первых колонистов Выселок. Первоначально в Выселки ссылали преступников и еретиков, откуда и появилось такое необычное название. Правители Каменного Моря искренне надеялись, что изгнанные в Выселки преступники послужат неплохим щитом между Каменным Морем и Кроум Карах. Тем более что этот лес давно входил в сферу стратегических интересов Каменного Моря. В Кроум Карах можно было найти превосходный металл и совершенно уникальные виды кристаллов, необходимых для стремительно развивающейся в Каменном Море магической индустрии.
Здесь будет уместно отметить, что Выселки появились в момент активной фазы Реформы Раффира. Реформы, когда Каменное Море, сознательно, отказалось от услуг магических Орденов. Дело в том, что «башенные колдуны» Каменного Моря к тому времени превратились в абсолютных паразитов общества. Они не приносили никакой пользы государству, но зато активно вмешивались в политику и требовали себе всё больше и больше денег и привилегий. Корабелы-Зодиаки были вынуждены искать новые источники магии, для развития индустрии и усиления своего влияния в Эноэне.
Кроум Карах, как нельзя, кстати, подходил для удовлетворения этих запросов, по крайней мере, на первое время. Именно этим и объясняется, почему Каменное Море, активно помогая Выселкам, предоставило его жителям небывалые, по тем временам, вольности и свободы. Жители Выселок были нужны Каменному Морю.
И всё бы было хорошо, кабы не жители Кроум Карах – воинственные и смелые племена, объединённые одной религией, умеющие вызывать привидений и отличающиеся крайне прямолинейным нравом. Они то и превратились в основную проблему Выселок.
Забором Света в Выселках называли границу между, собственно Выселками и Кроум Ка-рах. В Заборе Света росли как представители флоры Кроум Карах, так и простые растения. Животный мир здесь тоже был смешанным. Но даже это не делало Забор Света более безопас-ным местечком, скорее напротив.
Трапперами называли вольных охотников, отчаянных голов, что на свой трах и риск хо-дили в Кроум Карах, добывая там ценную добычу. В отличие от торговцев, завязавших отличные связи с жителями Кроум Карах, трапперы совершали вылазки на свой страх и риск. Однако они и добывали, по настоящему уникальные вещи. Из тех, что жители Кроум Карах не очень то спешили показывать посторонним. 
Гусь был опытным траппером, его учителем был легендарный Волк Мороз, невр из Земли Славных. Один из немногих трапперов, сумевших пробраться в самое сердце Лихолесья и добыть сведенья о таинственном Черносвете. Гусь, и ещё пара учеников Волка Мороза, не могли похвастаться такими же достижениями. Хотя Гусь, пять лет назад, совершил вылазку в Каролион и даже вытащил оттуда неплохую добычу. Но с той поры он предпочитал не рисковать и занимался вылазками в Забор Света.
Три года назад, как уже упоминалось, всё изменилось. Воины Кроум Карах, относившиеся к трапперам с некоторой долей уважения, словно сошли с ума, начав охотиться на них, как на зверей. Трапперы, само собой, не остались в долгу, но до войны не дошло из-за вмешательства таненнбег. С той поры Гусь соблюдал крайнюю осторожность, пребывая в Заборе Света.
...Обойдя пару ловчих ям, Гусь спустился в Сухое Русло и, практически сразу, наткнулся на следы серого йожа, что немало удивило его. Обычно йожи не встречались в Сухом Русле, поскольку они крайне не любили открытых пространств. Присев на корточки, Гусь вниматель-но изучил следы и быстро догадался, что йожь преследовал какую-то добычу. И, судя по отсутствию следов крови, сегодня у йожа, снова, был разгрузочный день.
Ради интереса, Гусь облазил всё Сухое Русло и быстро обнаружил следы предполагаемой добычи йожа. Это были совершенно необычные следы. На первый взгляд они напоминали волчьи, если, конечно, существуют волки, у которых сорок пятый размер лапы. Однако, присмотревшись к ним, Гусь быстро обратил внимание на некую несообразность – зверь с такими лапами очень уж мало весил, если судить по глубине следа. Да и маловероятно, чтобы волк такого размера испугался йожа, это ещё кто за кем гонялся бы. А вот то, что волк явно ходил на двух ногах, давало пищу для размышлений.
Гусь не раз видел, как Волк Мороз меняет своё обличье, и превосходно знал, что следы оборотня и следы волка отличаются друг от друга. Это только тот, кто оборотня и во сне не видел, может считать, что у него такие же лапы, как и у серого волка. Однако эти следы принадлежали прямоходящему волку, размером с человека и с лапами сорок пятого размера. Гусь никогда не слышал о таких существах, и это наводило на плохие размышления. Если ты о чём-то не слышал, то это не значит, что подобного не существует. В Эноэне водятся такие существа, что по сравнению с ними йожь – это невинная овечка, против медведя. Хотя трудно представить, что таненнбег или, к примеру, Солдат Велиара, испугался бы йожа.
Для очистки совести Гусь прошёл по следам неудавшегося завтрака йожа. Следы привели его к заваленной камнями норе. Судя по следам когтей, йожь пытался откопать себе завтрак, но претерпел неудачу и, наплевав на предполагаемую добычу, поплёлся искать более сго-ворчивую добычу.
Немного подумав, Гусь решил пойти по следам йожа, благо те вели точно на юг, в сторону Невинных Слёз. В отличие от медведей, йожь не имел обращать внимание на то, кто там плетётся по его следам. Поэтому самым лучшим вариантом, при охоте на йожь было идти по его следам, соблюдая, конечно, осторожность, дабы не догнать хищника.
Долго идти не пришлось. Буквально через пятнадцать минут Гусь догнал йожа. На его счастье хищник никуда не торопился, а просто стоял на полянке с волчьей малиной и, нетороп-ливо, уплетал за обе щёки крупную, сочную ягоду.
Больше всего на свете йожь напоминал самого простого лесного ёжика, вставшего на зад-ние лапы и выросшего под два с половиной метра. Собственно говоря, в зоологическом смысле, это и был ёж, просто не насекомоядный, как его колючие сородичи, а всеядный, наподобие медведей, кабанов или людей. Ну и, конечно, более агрессивный и свирепый. Первыми этого зверя открыли как раз трапперы, они же дали ему название. Собственно говоря, трапперы и назвали-то его «серый ёжик», да вот беда, с грамотностью у трапперов было всегда туго, а в случае с йожом попался, ну полный болван, способный сделать в слове из ДВУХ букв ЧЕТЫРЕ ошибки. И вместо «ёж» он писал «йожь». А поскольку глупости в нашем мире запоминаются гораздо лучше, чем умные мысли, то дурацкое «йожь» так и прилипло к колючему хищнику. Впрочем, ему от этого, в силу неграмотности, было ни жарко, ни холодно.
Шлёпнувшись прямо в траву, Гусь, прикусив губу, рассматривал йожа и ломал голову, пытался придумать, что такое можно сделать с этим хищником. Вообще-то трапперам вменя-лось в обязанность уничтожать таких опасных хищников, да и охота на йожа стоила свеч, ибо в плане трофеев это был ценный объект. Вот только охотится, на таких зверей, было нужно вдвоём, а ещё лучше – втроём.
Тем временем йожь, не подозревая, что за ним самим начали охотиться, стоял на задних лапах среди зарослей волчьей малины и, тихо пофыркивая, объедал крупные, с кулак ребёнка, ягоды. Волчья малина была одним из представителей флоры Кроум Карах и пользовалась большой популярностью, как отличное средство при сердечных болях, а так же как лекарство для больных, перенесших инфаркт или обширный инсульт. Много такой ягоды нельзя было употреблять, но йожь, похоже, ничего об этом не знал и поэтому чувствовал себя просто превосходно.
Вытянув из петли на поясе топор, Гусь провёл по лезвию пальцами и присмотрелся к зве-рю. Топор следовало швырять точно в голову йожа, и стараться попасть чуть-чуть пониже уха. Именно там у этих зверей проходила крупная артерия, снабжающая мозг чудовища свежей кровью. В прочие части тела швырять всякими метательными предметами не рекомендовалось, поскольку йожи были невероятно живучими и даже с пробитым сердцем жили еще несколько минут. И, как правило, успевали за это время разобрать своего убийцу по косточкам. Охот-ничьего копья или рогатины у Гуся не было, а его охотничий меч мог только разозлить такого необычного хищника.
Задержав дыхание, Гусь, очень медленно, отвёл руку с топором и, после небольшой пау-зы, швырнул!
В тот миг, когда топор уже вылетел из пальцев траппера, из кустов елового боярышника, вылетела длинная и толстая стрела! Она перегнала топорик Гуся и впилась йожу в спину! Йожь, не ожидавший ничего подобного, подскочил на месте и топорик Гуся, вместо горла, угодил ему точно в плечо, где скользнул по толстым иглам и, сняв с них длинную стружку, улетел в кусты волчьей малины! Зверь, не ожидавший такого приёма, завертел, было, головой, а затем, вскинув над головой лапы с полуметровыми когтями, рванулся в заросли елового боярышника!
Гусь, выматерился и выдернув из ножен меч, бросился на выручку тем дуракам, что ре-шили поохотиться на йожа при помощи лука и стрел. Тем временем йожь вломился в заросли и, обнаружив там искомых обидчиков, обрушил им на головы свои когтистые лапы!
Привычка йожа нападать, вскидывая лапы вверх, была очень забавной, по крайней мере, для тех, кто сталкивался с этим впервые или забывал, что медведи, атакуя точно таким же способом, могут уложить кого угодно. Вот почему Гусь был уверен, что застанет в кустах, как минимум, тяжелораненого. А пока йожь будет его терзать, у траппера появится шанс перере-зать хищнику бедренные артерии...
Однако, к немалому удивлению Гуся, из кустов донёсся громкий звон и хруст дерева! В следующий миг йожь вылетел назад, на древках двух копий! Копья держали в руках два каких-то типа, облачённых в кольчужные куртки, и с нахлобученными на головы шлемами. Эти шлемы с доспехами и были той причиной, по какой сия парочка ухитрилась остаться живыми при столкновении с рассерженным йожом!
Подскочив к йожу, Гусь подпрыгнул и рубанул зверя мечом по голове, вложив в этот удар всю свою силу! Меч, с неприятным треском, обрушился на череп йожа, но, к сожалению, из-за того, что зверя пихали двумя копьями, Гусь слегка промахнулся и, с неприятным треском, разрубил зверю переносицу и срезал чёрный нос!
Йожь зашипел, и, одним ударом когтистой лапы, отшвырнул траппера, затем закрутился, срываясь с копий, и тут же налетел на охотников! Один из копьеносцев тут же бросил копьё и. упав на землю, грамотно перекатился через плечо. А вот его товарищ, видимо не до конца воспринимая йожа всерьёз, вскинул копье, пытаясь блокировать удар когтей древком! И если бы йожь сам не был ослеплен болью и плохо координировал свои удары, то неизвестно, чем бы всё это могло закончиться! А так копьё и его хозяин просто разлетелись в разные стороны!
Затем в дело вмешалась третья сила.
Смутно различимая тень метнулась к йожу! Три громадных когтя врезались в тело зверя, рассекая кожу, иглы и кости! Сила удара была такова, что зверя, весом в двести килограмм, отшвырнуло на пятнадцать метров! Йожь, с неприятным хрустом, врезался в толстый дуб и шлёпнулся на заваленную жёлудями траву!
Гусь и двое охотников, в ужасе, уставились на того, кто расправился со свирепым хищни-ком.
Это была худая, загорелая дочерна, девушка, лет шестнадцати, с пылающими зелёным ог-нём глазами! Вместо кистей рук у неё из предплечий торчали полуметровые когти, а всё тело покрывали причудливые, слабо светящиеся узоры! Эти узоры, да ещё толстый браслет из кожи на правом запястье были единственной одеждой девушки.
Девушка посмотрела в глаза Гуся, и охотник чуть не умер от страха. В глазах девушки не было ничего человеческого, ничего разумного. Это был огонь ярости, злобы и ненависти! Девушка уже не была человеком, её тело и разум принадлежали одному из Сыновей Ун-Нони – кошмарному таненнбег, из снежной тайги Маниэйту!
- Лилия... – сказал один из охотников, тот самый, что догадался увернуться от удара йожа, а не пытался блокировать его. – Лилия!
- Тихо ты придурок! Она ведь нас на куски порубит! – зашипел Гусь, не сводя глаз с та-неннбег.
Девушку, точнее тело, захваченное таненнбег, он тоже узнал. С этой девушкой он встре-чался ещё до того, как она была поглощена чудовищем Тёмных Демиургов.
Таненнбег распахнула рот и грозно зашипела. Вместо языка у неё было несколько щупа-лец, что извивались, словно черви! Сделав шаг к Гусю, она вскинула лапу, и пошевелила когтями.
Щёлк! Из груди таненнбег выросло древко стрелы! Из раны не выступило ни капли крови, да и сама девушка никак не отреагировала на стрелу, пробившую её сердце. Дитя Ун-Нони было невозможно убить какой-то простой стрелой!
Таненнбег повернулась ко второму охотнику, неосмотрительно решившему, что её можно убить выстрелом в спину и...
Траппера пробрал, до самых костей, настоящий страх! Теперь он отлично понимал, поче-му воины Кроум Карах боятся этих голых девчонок до судорог в солнечном сплетении. Это тебе не какой-то хищник, не глупый зверь! Это чудовище Тёмных Демиургов, сильное, ловкое, неуязвимое!
В следующий миг таненнбег опустила лапу и, вытянув шею, прислушалась.
                - Я ладони подставляю, в них кружится серебро;
                Как я делаю - не знаю, но я делаю добро.
                Я без музыки и песни не могу прожить и час.
                Будет жизнь еще чудесней, если чудо будет в нас!
Странная песня донеслась из глубин леса. Судя по всему, кто-то шлёпал по лесу, и, не бо-ясь, что его услышат, распевал во всё горло! И его песня раскатывалась в лесу, порождая громкое эхо!
                - И веселая дорога уведет куда-то ввысь.
                Пусть осталось сил немного, но, раз есть они - держись!
                Цвет вишневый облетает, и зима возьмет свое;
                Что я делаю - не знаю, только все вокруг поет!
Таненнбег прижала уши, и на её бесстрастном лице появилось выражение, которое, при небольшой доле фантазии, можно было бы посчитать за страх! Каждое слово песни заставило её вздрагивать и вжимать голову  в плечи! До этого Гусь никогда не слышал, чтобы эти чудовища так боялись поэзии.
                - Серебром в ладони брызнет стихотворная строка.
                Тяжело нам в этой жизни, но сама она легка!
                Неудачи и удачи бросят вверх и кинут вниз,
                Но пою я, а не плачу, потому что это - ЖИЗНЬ!
Песня оборвалась, но таненнбег уже и духу на поляне не было. Она убежала, сломя голо-ву.