Владик

                Ирина Дудина, Константин Селиверстов
                ВЛАДИК
                (Киносценарий)

1.
            Строительная площадка. Разбросанные повсюду стройматериалы. Огромный котлован.
            Появляется высокопоставленный чиновник, одетый в чёрный дорогой костюм. Сзади, держа над ним зонтик, следует помощник. Оба стараются не ступать ногами в грязь. Моросит дождь. На краю котлована чиновник останавливается и оглядывается вокруг. Его окружает толпа журналистов с диктофонами, фотоаппаратами и видеокамерами. Чиновник начинает своё выступление, рассказывая о грандиозном строительстве, которое вскоре развернётся на этом месте. Он очень воодушевлён…
            Среди журналистов – Ирина, женщина лет 40. Рядом с ней высокий человек с гладко выбритым черепом. Его зовут Владик. Он не журналист. Он единственный, кого совершенно не интересует выступление чиновника.
-Ты подумай, согласна ли ты стать моей женой,- говорит Владик. -  Крепко подумай. Если скажешь «да»- то это будет  навсегда. Я- собственник. Моя женщина должна быть только моей и ничьей больше.. Если ты мне изменишь, я выколю тебе ножом глаза - оба глаза выколю, ты поняла?
 Он махнул мне перед глазами по особому сжатой рукой, показывая, как это сделает.
Я  хихикнула:
-Может, один глаз мне всё ж оставишь, а?
 Он сказал:
-Неа. Женщине, которая мне изменит, глаза не нужны.
Я подумала, что мне это страшно нравится. Это так концептуально!
Чиновник, продолжающий вдохновенно говорить о грандиозных достижениях, активно жестикулирует, при этом покачиваясь взад-вперёд, случайно делает полшага назад и падает в котлован…Журналисты в шоке. После секундной паузы, они подбегают к обрыву и заглядывают вниз. И только два человека не обратили никакого внимания на переполох. Это Ирина и Владик.

В квартире Ирины. На кухне.

-Я не люблю тебя, Владик, и ты меня не любишь. Мы друг друга почти не знаем. Я видела-то тебя всего три раза. И к чему такие экстремальные обещания?  Не хочешь  делить меня с другим  самцом?  СПИДа  боишься?- сказала я ему.
-Нет, мне по фигу. Не поэтому.
-Зачем я нужна тебе? У меня двое детей. Я нищая. У меня нет отдельного жилья- скоро приедет бабка с дачи и всем нам будет труба.
Влад присосался к дырке в банке пива «Охота», ответа я не услышала, вместо него- засасывающие звуки рта.
-Ты свободный мужик и мог бы найти себе помоложе. Может быть даже богатую. Она бы тебя содержала… ты же не фига работать не любишь..
Я смотрела на него вопросительно, мне правда был непонятен его выбор.
-Ты спрашиваешь, зачем ты мне? Я  вычислил тебя, я просто тебя вычислил. Считай, что это брак по расчёту.
Он насупил свои абдулаевские брови, гладкий выбритый его череп при этом не наморщился. Мне ужасно захотелось потрогать его лысину. Я протянула руку, трогая его колючий пух, он перехватил меня снизу.
-Не пора ли нам, сударыня, перейти к совокуплению?
«Вот это темпы! И всё от застенчивости!», - удивилась я.
 
Владик быстро разделся. Он был потрясающим. Бледный, как могильный червь, ужасно худой- на его длинном  скелете почти не было мышц, ручки тоненькие, ножки тоненькие, но всё удивительно мощное. Конструктивизм. Несущая основа человеческого тела без декоративных украшений. Мне его совсем не хотелось. К тому же от него ужасно воняло спиртом, каким-то особым искусственным этиловым спиртом, который добавляют в отечественное пиво. От потрясения его неземной, а какой-то инопланетной, технократической красотой, я впала в смущение. Я не могла ему в глаза смотреть. Он приказал мне раздеться. Я знала, что вряд ли порадую его своими материнскими останками. Он не разрешил выключить светильник на прищепке, который свисал с дверцы книжного шкафа, и я великолепно видела, как жадно он смотрел мне в глаза. Я вращала глазами в разные стороны, особенно мне нравилось рассматривать его бритый череп, но только не в глаза. Я умирала от застенчивости...
Владик трахал меня, и в тощем его желудке булькало одиннадцать баночек пива «Охота», которые он выпил перед приходом ко мне. Когда я засыпала, то услышала его злобный шёпот: «Чёрт, не получил никакого удовольствия». « Я тоже», - думала я во сне.



2.
-Владик, а чем вы по жизни занимаетесь? Таланты у вас есть какие-нибудь?- так я спрашивала Владика, красавчика охренительного, лысого, утром, когда подавала ему на подносе чашку крепкого кофе с булочкой.
-Я, сударыня, музыку сочиняю. Ещё я танцевать люблю!
-И где  вы, сударь, танцуете? В каких таких местах?
-Я обычно в клубах танцую. Как начну танцевать, так мне не остановиться. Танцую я так, что меня охранники выводят из клуба!
-За что?
-Они говорят, что я танцую неприлично! Выведут из клуба, а я продолжаю танцевать прямо на улице, и они на улице с ума сходят.
-А можете показать мне, как вы так неприлично танцуете? Очень хотелось бы увидеть!
-Нет проблем!
 Тут Владик стал так танцевать, с такой агрессией извиваться, высоко подпрыгивать, задирать ноги, изгибая их в коленах, будто это великий рок-музыкант танцует, или это сам Сатана пляшет. Я залюбовалась. К тому же Владик был одет в удивительнейшую одежду. В зэковский фланелевый халат кофейно-молочного цвета, в коричневую клеточку, с номером на сердце. Это был халат, который Владик спёр в театре, где шла постановка про ГУЛАГ.  Там работал какой-то друг Владика, и вот лишний сценический костюм Владику перепал. Очень стильная  вещица.  Пляшет, полы развеваются!  Хотя танцевать Владику было трудно - в коридоре метр шириной и два длиной. Я бы на месте охранников тоже бы с ума сошла…
 (Владик танцует 2 танца - на кухне и в клубе, когда его выводят на улицу  охранники).

3.
Опять комната Иры, её дверь с нарисованным зайцем, вместо глаза которого - дверной глазок. В дверь кто-то яростно и настырно звонит. Ира открывает  дверь, перед ней стоит Владик в чёрном комбинезоне, жёлтом свитере, белоснежных кроссовках и с огромным рюкзаком за спиной, из которого торчат  провода, ручки строительных инструментов и даже круглая с зубьями пила. Владик, нетрезвый, покачивается.
-Сударыня! Не нужно ли вам что-нибудь распилить? Или шурупы ввернуть?
Влад достал  циркулярную пилу из рюкзака и ещё какой-то ужасный инструмент с проводом и типа как бормашинкой на конце. Владик облокотился  на школьный секретер моего младшего сына, тот, разболтанный, закачался от такого мужского с ним обращения, верхняя полка жалобно упала на нижнюю, придавив книжки. На пол упала фотография моих сыновей- 10-летнего Мити и 15-летнего Юры.
- А откуда ты такой красивый пришёл и что это у тебя в котомке? - спросила я Владика.
-Меня отстранили от работы по причине моего неправильного состояния.  Неужели я пьян, скажите, сударыня! Раз я держусь на ногах, значит, я могу работать!
Влад швырнул на пол свой шикарный инструмент, воткнул в сеть провод шуруповёрта, и удивительно точно и метко вонзил своим страшным орудием несколько шурупов куда надо. Секретер перестал качаться. Полка выпрямилась и стала крепкой, как никогда.  Потом Владик взял циркулярную пилу и сделал пропил в моей хрущовской стене. Я заорала на него, и он не успел пропилить стену насквозь. После проделанной работы он откупорил очередную баночку пива «Охота», хотел сесть на диван, но промахнулся, шлёпнулся задницей на пол, из  пивной дырки на пол вытекла вонючая пивная жижа. Я с омерзением смотрела на это большое животное, колеблющееся на моём полу.

Ночью Владик парил на сковороде несколько пакетов замороженных овощей, потом всё это залил кетчупом и съел.
Мы сидели на кухне, и я опять расспрашивала, чего ему от меня надо.
-Мы с вами, сударыня, старпёры. Мне тридцать девять лет, у меня в бороде полно седых волос. Я хочу пожить стабильной бюргерской жизнью. У меня было две жены, а сейчас я свободный человек, много зарабатываю. Я хочу на старости лет  семьи. Сколько вам надо в месяц на проживание?
-Ну, мы втроём живём на 400 баксов. Мой долбанный гламурный журнал держит нас, журналюг, в чёрном теле, типа, главное, чтоб было побольше рекламы, а мои репортажи и интервью - бесплатное приложение для тех, кто не разучился читать…
-Профессию вы выбрали, сударыня, мною неуважаемую. Но раз уж вы всё равно ничего делать не умеете, придётся вам оказать материальную помощь. Вам хватит 1000 баксов в месяц моей зарплаты?
-О, Владик, это великолепно!
-Я так не считаю. За последний год я куда-то потратил 50 тысяч баксов. Сам не знаю на что…
-50 тысяч… Пропил? - заметила я не без проницательности.
-Такую сумму одному пропить  невозможно. По определению. Нужна правильная компания.
Я слушала его бред и тихо его ненавидела. Самоутверждается сам перед собой Алкоголик. Урод хвастливый.
-Более того, - продолжал Владик, - Мне не хватает этих денег.
- Как писал Нострадамус в своих «Центуриях», настанут такие времена, когда люди науки и знаний будут жить в нищете и позоре. Кажется эти времена  настали.
-Настали, - согласился Владик, - Но не пора ли нам, сударыня, перейти к совокуплению…

Постель нас примирила. Владик протрезвел в ночи и был великолепен. Он превратился в буддийскую лодочку, я плавала на ней. Влад поймал по радио  отличную программу со своей любимой  ди-джейской музыкой, которую он сам мечтал сочинять, когда купит мощный компьютер. Под утро я засыпала, прижавшись к его теплу, и мне было спокойно в эти мгновения. В эти мгновения я не думала, что не хочу жить.

Утром я подала ему в постель кофе с бутербродами.
-А, кстати, не подкинешь ли ты мне немного бабосов. У меня они кончаются, - сказала я Владу.
-Нет, это исключено. Барабульки будут через месяц. До этого ни копейки не предвидится.
-Но ты же на что-то живёшь. Где твоя хвалёная 1000 баксов? Ты же каждый день пьян, приносишь пиво. Принёс бы лучше в дом мяса. Чая, кофе  хорошего.
-Если я буду давать тебе деньги, то получится, что я покупаю твою любовь. Нет, это неправильно.
-А если я тебе приношу  утром кофе в постель - я что, тоже покупаю твою любовь, выходит, за чашечку говняного нескафе?
-Это другое. Это совсем другое. Я же барон Литопурк! Без комфорта я никак не могу.
-Ой, как интересно! Что это за барон Литопурк такой?
-Ну, моя матушка, Мегера Фёдоровна, она - потомок немецко-литовских баронов Литопурков, осевших в Петербурге в 18 веке. Древний род! Нам в Англии в 15 веке принадлежало несколько городов и крепостей!
-Хм…Круто!  А барон Литопурк  сегодня пойдёт на работу?
-Так меня же вчера выгнали…
-А другая  работа у тебя есть?
-Другая? Когда-нибудь будет…
Влад взял пилу, собрал шурупы, и ушёл.

4.
Ира идёт по городу с фотоаппаратом. Это  будет её фоторепортаж об апрельском утре в городе. Голубь купается в луже. Водитель маршрутки по мобильнику громко на гортанном наречии с кем-то переговаривается, сидя в машине с открытыми дверцами. Ира читает  плакат какой-то партии с обещаниями повысить пенсию на 50 рублей, а также огромный стенд с предложением дать кредит любому желающему. В помойке роется палочкой высокий, интеллигентного вида, мужчина в очках. По грязному раздолбанному двору проносятся роскошные иномарки, в которых с гордым видом сидят облезлые мужички. Дорогу перебегают крысы. С машины толстая баба, плохо говорящая по- русски, торгует фруктами. Рядом с машиной небольшая очередь- пара чистеньких аккуратненьких мамаш с колясками и пара  аккуратно одетых старушек  У машины стоит то ли муж, то ли хозяин бабы, смуглый мужик в чёрных очках. К нему подходит замученный наркоман и подмигивает, они вместе удаляются. У дороги только что срубили могучее дерево, один пень торчит. Ира его фотографирует, как жертву преступления.
Гастарбайтеры роют траншеи на асфальте и кладут плитки. На фасаде, затянутом зелёной сеткой, рабочие делают ремонтные работы. Один со спины похож на Влада. Оборачивается - нет, это не Влад, а какой-то казах. У метро её внимание привлекает рослый солидный бородач  в чёрной  рясе с коробочкой, на которой нарисован крест и написано о каком-то подворье какого-то монастыря. К нему подходят в основном старушки, бросают монетки. Ира тоже бросает 5 рублей.
5.
Любимое занятие Владика - дразнить собак и ментов. Как увидит собаку - начинает на неё гавкать, чтобы она изумилась и рехнулась от удивления. Лает Владик на всех собак подряд, независимо от размера и породы. По поводу ментов… Я то вижу, что на самом деле в глубине души Владик страшно рад, когда милиция обращает на него внимание. В родном отделении Центрального района его уже все знают, как безобидного идиота.
Но на окраинах города его возбуждающий фантазии вид постоянно привлекает стражей порядка. «Ну-ка, что за проводки у вас из сумочки торчат?». «Докладываю:  везу 10 кг тротила. Я террорист-смертник. Разрешите продолжить диверсионную операцию?!» - шутит Владик, делая страшную морду. Иногда, когда стражи порядка не обладают чувством юмора, они требуют у бритоголового человека паспорт. И тут – кранты полные. Всё во Владе диковинно, но  документы его диковинней всего в нём. Самая суть диковинности Владика - в его паспорте!!!! 
(К Владу подходит милицейский патруль, требует у него паспорт, он показывает им расползшуюся бумажку, менты склоняются над бумажкой, чешут затылки, потом, подбадривая Влада дубинками, увозят его на воронке к себе в отделение)

6.
В отделении милиции.

-Ну, расскажи, что ты там такое удивительное с паспортом вытворил?  - говорит Владу строгий милиционер лет 40, аккуратно подстриженный.
- Я в одностороннем порядке отказался  от советского гражданства. Я ненавижу коммуняг, пошли они в жопу! Чтобы барон Литопурк  стал гражданином этой сраной страны! Ни за что!!!
-Йё! Ты в милиции не ругайся! Не произноси неприличные слова. Страна, говоришь,  сраная… Но эта страна тебя вырастила, она тебя воспитала.  Нашей Родине нужны такие крепкие лысые парни.  Ты, ****ь, российский Рамштайн!
-Рамштайн и ****ь - это звучит гордо! Но лучше отсюда сваливать. Народ здесь поганый живёт. Крестьянские дети. Как увидишь крестьянского сына - убей его!  Коммунягу  - на кол! Я так и сказал Горбачёву, и он мне посочувствовал и лично ксиву подмахнул, что я не гражданин СССР.
-И кто же ты теперь?
- Я - Гражданин мира!
-А справка у тебя есть?
- Есть. Вот…У меня почти такие же права, как у вас. Я  могу даже платить налоги, но не хочу…Ещё  я не могу быть избранным в депутаты и не могу служить в Красной армии! Хотя очень хочется!!!
-Ой! Ой-йё-ёй! Какой ты хитрец! Да ты просто от армии закосил, да? Какая ты шельма!
- Я убеждённый хиппи! С двумя основополагающими принципами: я против войны и против государства!
В это время двое милиционеров изучают Владиковское имущество, вываленное на стол. Там ножик большой («Большой, но допустимых размеров не превышает»,- бормочет милиционер), стройинструменты, шурупы, моток провода, пакетики в фирменных упаковках с травой какой-то.
-Э! Да ты, барон, как там тебя, Липук - что это у тебя за пакетики такие с травой, а? (Мент нюхает, трёт в пальцах). Вроде как не анаша. И не конопля. Что за травка?
-Да это китайский чай от глистов.
-У тебя что, глисты?
-Пока нет. Но вкус  у чая.... Шоркает по мозгам, покруче пива «Охота». Хотите попробовать?
- Булыгин, ну-ка чайку завари. Ха! Глистогонного!
Один из ментов листает базу данных в компьютере.
-Барон Влад Липук! Так  вы, оказывается,  под подпиской о невыезде, под условным сроком! Это в корне меняет дело!!!
-Да по пьяни. Хотел пообщаться с народом,  развеселить хотел. Я же разгильдяй по определению. Но удара не было. Даже шишки не было. А мент, козёл вонючий, заставил дать показания, что я его бутылкой…
-Что-что? Я козёл вонючий?
-Да не ты, не про тебя.  Другой козёл…Через 7 месяцев  я буду свободен… Это сладкое слово…Хотя не было бутылкой. Не было ни шишки, ни сотрясения. Тот чел даже не почувствовал… 
Владик оправдывается истерично.
-Я не хочу в тюрьму! Ни за что не хочу!,- нервничает  красномордый жуткий Владик,  -Бароны потому и стали баронами, что отвечали на удар ударами превосходящими, добивающими противника. А те, кто только стремился блюсти меру типа око за око, те остались баранами. Барон отличается от барана тем, что за око голову отгрызает, и никаких мук совести. Нарушает равновесие в сторону своей экспансии. Может, первым не начинает, но если кто на его территорию позарится, так и сам жив не будет, и земельку свою отдаст, а барон расширится за счёт своего праведного непомерного гнева.
-Хм! Вон оно как.
- Вот так…А я в Голландию хочу. Навсегда в страну тюльпанов…Как  только меня реабилитируют – укачу с ветерком…
-Эх, барон, я бы и сам туда с удовольствием…. А чаёк хорош! Кстати, а эту травку  курить не пробовал?
-Пробовал. Не вставляет. Лучше в виде чая.

7.
В квартире Иры.

В углу за холодильником стояла красная пластиковая палка. Это была ручка от соседской швабры. Когда Владик пришёл ко мне первый раз полгода назад, он стал гавкать на детей, шипеть на кота Китса, а эту палку прогрыз в двадцати местах. Это была крепкая, как ствол, палка. Владик скорчил ужасную морду, оскалил никотиновые свои, но крепкие зубы, и всю палку искусал за минуту, от чего она превратилась в безвольную тряпку, типа измочаленного тростника. Дети орали и гавкали на него, он на них. Митя со слезами на глазах пытался ударить Владика побольнее, норовил даже по яйцам.
-Я этого дядьку Владика забью. Приёмчиками, - говорил он, пытаясь завалить огромного Владика на снег. Даже всегда сдержанный  Юра неловко бросал снег в лицо упавшего на спину Владика с палкой в зубах.
Соседи с авоськами с ужасом и недоумением смотрели на то, как мальчишки и лысый дядька валяются в снегу. Истерично гавкал соседский пудель.
           -А дети? Какой из тебя Влад отец? Ты же сам как дитя.
-С детьми я нашёл общий язык!


8.
            В квартире Иры, беседа на расстеленном вечером диване.
-Ты будешь моей невестой, скажи? Да, это мучительно и ужасно – быть моей невестой.  Что моё, то никому и никогда уже принадлежать не будет. Я собственник.
-А как же твои первые две жены? А? - ехидно спрашиваю я его.
-Первая - ****ь и проститутка. Она в Англии, кажется, работает в борделе. Хотя вряд ли. Старая уже. А вторая - в тюрьме сидит. Она весила сто килограмм, здоровая была баба. Потом её мой друг подсадил на наркоту. Она, такая огромная, за год превратилась в скелет. Я её встретил и даже не узнал. А потом жадность и наркотики её погубили. Тот мужик умер у неё в ванне от передоза. Она думала, что у него деньги или наркотики в одежде, скрыла факт смерти, пыталась расчленить труп. Но это всё под наркотой… Теперь в тюрьме.
Я от омерзения закрываю глаза. Быть подружкой этого типа после жирной стокилограммовой наркоманки. Нет, это уж слишком… Я ухожу попить чаю на кухню. Влад идёт за мной следом.
-А что ты Владик, делал раньше?
-Когда?
-Ну с самого начала?
- Сначала я в театральном учился, на актёра. Но оттуда меня выгнали с1 курса за профнепригодность. Я нервный очень. Слабонервный, не подхожу для психологического театра. А потом я осветителем работал. Однажды, в Белоруссии грибы собирал в лесу, заблудился и случайно оказался в Польше, стырил велосипед и несколько лет  ездил по шоссе. Полевропы исколесил.
-А на что ты жил?
- В Германии - дома ремонтировал. Во Франции мужику одному сарай для коров построил.  У него в подвале были огромные бочки с вином. Он сказал, что после работы я могу пить, сколько захочу. Я практически всё  выпил. Он думал, что я по  чуть-чуть буду потягивать. Заглянул как-то в подвал - все бочки пустые, я последнюю допиваю… Он пришёл в ужас и меня прогнал.
-А чего в Россию вернулся?
-Да надоело.
Я засыпаю на плече Владика и вижу во сне молодого красавчика, который на велосипеде как птица порхает по Европе. Я завидую Владику. Мне так и не удалось преодолеть силу притяжения родных просторов, так и не удалось ни разу пересечь границы страны. Я не понимаю, почему он такой мудак, почему так быстро прошла молодость, почему он здесь…

9.
Влад и Ира идут по Шпалерной улице. Снег. Грязь. Со  старинного  дома  на прохожих смотрят донельзя покрытые грязью голые кариатиды. Машины проносятся с визгом, распуская фонтаны грязи из под колёс.  Гастарбайтеры кладут плитки и роют траншеи. На перекрёстке стоит поп в рясе с коробочкой, на него метёт метель. Ира хочет бросить ему монетку, Влад знаками показывает что не надо этого  делать. Он здоровается с попом, тот отвечает на приветствие.

10.
Комната у Владика вот какая. Поднимаешься по покрытой сталактитами и сталагмитами очень древней, истёртой лестнице. Дому-то лет 200. Последний этаж пристроен был при Сталине. Тогда, наверное, и нарезали комнатух, пять штук, одна большая кухня, ванная с колонкой. Коридор, правда, жуткий. Линолеумные плитки от пола отщербились, обои древние подраны котами и засалены до ужаса.
В комнате у Влада стоит тёмно-зелёный диван, новый, но уже разваливающийся от постоянного барахтанья и ворочанья на нём крепкого человеческого тела, иногда и не одного. Шкаф с барахлишком и пустыми коробками отгораживает уголок жратвы в углу. Там батюшко-кормилец, дряхлый, но работящий советский холодильник марки «МИР» с округлыми формами. На холодильнике Влад держит грязную посуду. Гигантские подгорелые сковородки, кастрюльки с пельменной отработанной водой, тарелки со следами пищи. Мыть посуду Влад отказывается категорически.
За шкафом прячется обеденный столик. Там стоит заплюзганный электрочайник, много раз эксплуатируемый. На столе всегда можно увидеть большой пузатый заварной чайник с обитым краем,  в него Влад забрасывает четыре пакетика чая, заливает кипятком и это пьёт в свежем виде. Слева- сервант. Там рюмочки тонкостенные советские стоят, а также чашечки маленькие запылённые, так как Влад любит пить из огромной длинной чашки с розочкой, куда пол литра  жидкости помещается. Также в буфете  Владик держит булочку, плюшки, сахар и горчицу в тюбике, также ложки и вилки старинные, от предков запавшие, в ящике специальном.
Рядом со столом у Влада приткнулось  старинное кресло, дореволюционное, тоже привет от предков-петербуржцев.  В углу - телевизор, который у Владика работает денно и нощно. Также денно и нощно в комнате горит люстра. Слабонервный  Влад боится темноты и тишины, он спит и ест при свете и шуме.  Под телевизором в тумбе у Влада трусики и одежда. Одежды у него мало. Дома Владик сидит в ярко-голубом спортивном костюме с пошлыми красными и белыми полосками, напоминая обритого волка из мультика «Ну погоди!». Костюм этот воистину бессмертен. Он не снашивается, из такой матёрой синтетики он сделан!
Влад вообще любит пластмассу и синтетику.
-Чем  технологичней, чем искусственней, чем дальше от природы- тем лучше! Ненавижу природу, люблю аромат выхлопных труб, люблю гладкий асфальт без всяких примесей - земли там какой, травы или цветуёчков! Хорошо  бы вживить в себя всякую нужную технику, например - мобильник. А то теряется постоянно, или надо его куда-то к телу в одежду пристраивать!
Любовь к порядку в этой части комнаты сыграла с Владом злую шутку. Мегера Фёдоровна как-то узрела тюбик с горчицей в серванте, а не в холодильнике, что является непорядком. Она горчицу  положила в холодильник. А на место, где обнаружилась горчица, Мегера Фёдоровна положила тюбик клея «Момент», который лежал на обеденном столе, что тоже непорядок. Влад поутру, отправляя в рот разгорячённую сардельку, сверху густо снабдил её выдавленным столбиком из привычного тюбика, полагая, что это горчица. Засунул в рот, подивился странному острому синтетическому вкусу и тому, что вроде как зубы липнут. Взял вторую сардельку, опять её намазал тем, что полагал за горчицу. Опять подивился и съел. Зубы совсем слиплись. Влад стал про себя чертыхаться, что бля, за горчица такая некачественная на этот раз попалась! Приблизил к носу тюбик, увидел, что это клей «Момент»! Но деваться некуда, клей в животе, обратно не выдавить. Сожрал в целом полтюбика.    
(Во время рассуждений о любви к технике и синтетике  Влад намазывает сардельку клеем «Момент» и отправляет её в рот)

11.
Комната Влада.
Ира и Влад пьют чай из огромных кружек, лёжа на диване у Влада в комнате. По телевизору мелькают новости, орёт из динамиков музыка, которую, по-видимому,  написал сам Влад.
-А что, поп, который стоит на улице и собирает деньги для монастыря, это твой знакомый?
- Мой старый приятель. Рядом живёт. Меломан.
-Монах - меломан! Это круто!
-Он не монах. Он наркоман. Деньги были нужны. Сшил себе рясу, смастерил коробочку. Вызубрил наизусть библию. Стоит у метро уже два года.
-И подают?
- На героин хватает. Да и на «Пинк Флойд» ещё остаётся. Подают, каются, иногда даже исповедуются.
-И он чего? Ни разу не прокололся?
-Удивительно, но ни разу. Даже милиция его не трогает. Я ему совет дал, пусть хоть часть доходов перечисляет на церковь через сберкассу, чтобы квитанции были. Если поймают – отмазка будет.
-И вообще так честнее было бы. А то уж очень аморально.
-И ты в ту же канализацию! Мораль и нравственность! Гуманизм! Не убий -  не укради!
-А по-другому не выйдет. Возмездие. Мир восстанавливает целостность и гармонию. 
-Гармонию? Ни разу не видел в этом мире никакой гармонии! Знаешь, какое  ещё Поп богохульство придумал. Крестики фломастером на шприцах с героином рисует. Освящает наркоту!
-Да… Приколист. А кроме Попа у тебя друзья ещё какие-нибудь есть?
- Миша Взоркин.

12.
Комната Миши Взоркина
Друг у Владика  Миша Взоркин. Это  такой толстяк, у которого есть дело всей его жизни -  похоронить тётушку, чтобы унаследовать её трёхкомнатную квартиру в центре города. Но тётушка, как назло, живее всех живых. Несмотря на наличие диабета. Раз в неделю по субботам Миша непременно навещает свою тётю - он приносит ей два пирожных. Тётушка наотрез отказывается их есть,  несмотря на  Мишины просьбы и мольбы. Отчаявшись,  Миша съедает  пирожные сам.
Он живёт один в хрущовке, он очень умный и начитанный, безумно любит книги, музыку и кино. Работать он не умеет. Миша Взоркин – типичный планетарный фрик-интеллектуал. Он ничего не зарабатывает, родственники ему  слегка помогают жить. Дают чуток бабла, чтоб он не сдох в своей хрущовке и не провонял там беспризорным трупом.
Девушки ленивого Мишу мало интересуют. С ними надо трудиться- трудиться на подступах, чтоб соблазнить. Потом, поймав, опять трудиться. А на хрена  всё это надо. Миша плюнул на девушек, он смотрит  манго-порнушку. 

13.
На кухне у  Иры.
Ира прыгает по кухне, готовит, моет посуду, вешает бельё. На кухне у неё сидит подружка Маша, она принесла несколько  банок «Отвёртки», а Ира выставила на стол тарелку с крекерами и сыром.
-Как тесно у тебя, Ира! (эта фраза произносится, как искренний комплимент)
-Ну, так четыре человека и кот на 29 квадратных метрах.
-Тесно, но уютно. Вот я одна в 4-х комнатной квартире живу, и так неуютно, величина пространства на меня давит. Мне нравятся крошечные квартирки. Теснота. Чтобы несколько поколений  кучковались: прадедушка, бабушка, родители, внуки, деды, дети, кошки, хомяки…
-Маша! Это ужасно! Это ад и невидимые миру слёзы. Мне так хотелось бы жить с Владом полноценной семьёй в большой нормальной квартире. 
- А, кстати, у твоего Влада есть друзья?
- Полным полно.
- Неженатые?
- Миша Взоркин – хоть сейчас под венец. Есть ещё монах липовый. Знает наизусть Библию, но - наркоман.
-Фарисей? Диплом святого отца купил?  Это не вариант. А кто ещё?
- Миша Взоркин- книжник, любитель артхауза. Красавец, щедрый, заботливый. Днями и ночами работает на компьютере.
-А мне нравятся трудолюбивые мужчины…  Главное, чтоб непьющие. Алкашей вот я совсем не понимаю. Их лярвы сосут… Сосут… Сосут. Мозги, печень, разум, волю, деньги... Ох, как сосут. (Маша автоматически сосёт банку «Отвёртки»,  заметно пьянея.).
-Ну ты, Маш, успокойся. Не нервничай. Что за лярвы?
-Это души умерших некрещеных пьяниц. Они не попали ни в ад, ни в рай. Неприкаянные. Практически бомжи.  И они всюду, на каждом шагу. Я думаю, это они сосут нашу кровь, наши деньги, нашу нефть. Газ высасывают из трубопровода.
- Маша, так это они Газпром обворовывают?
- Лярвы нас сосут и сосут, сосут и сосут… Всё высосут и отринут, как пустую оболочку. Вот так. (Маша, пьяненькая, отбрасывает высосанную банку)
Выходит Ирина мать, старушка с ядовитым взором. Маша здоровается с ней, та сквозь зубы бросает ядовитое «Здравствуйте», цепко осматривая Машу, кухонный стол, а потом нутро холодильника, явно подозревая, что женщины съели её продукты. Она вынимает из холодильника сосиски, масло, сыр, прихватывает зелёный огурец и уносит к себе в комнату, припрятать.


14.
Комната Иры.
Владик приходит ко мне пьяный-пьяный. Он падает под детский спортивный уголок и начинает снимать свои синющие джинсы. Хочет трахаться. А мне чего-то с ним как-то не того. Не хочется с этим животным совокупляться.
Владик говорит:
-Су-, су-, су-… Сударыня, да-, да-, да-… Давай совокупляться!
Я смотрю на Владика с презрением. Из его джинсов вываливается множество денег. Бумажки сыплются рублёвые и долларовые, мелочь железная сыпется. Я смотрю на Владика с изумлением. Влад пытается деньги подобрать, но колени у него расползаются, руки не слушаются.
-Ай! Ну их!, - смиряется с рассыпанностью  денег Владик. –Давай совокупляться!
Но я очень-очень заинтересовалась выпавшими денежками. Я собираю их с ковра и раскладываю на две кучки.
-Владик, у меня бабла сейчас нет! Может, подкинешь мне чуток! Ты же жениться на мне хочешь, да? Ну так давай всё пополам! Половина тебе, половина- мне. Вот давай всю эту кучку поделим. Вот это тебе, вот это мне. Вот это мне, это опять мне, а это тебе. Прикинь- я по справедливости делю, чтоб сумма была пополам. Это мне, это опять мне, это ещё мне.
Влад вдруг живо встаёт с колен, фокусируется, концентрируется.  Он довольно грубо отпихивает меня плечом и коленом:
-Нет-нет-нет! Всё не так! Сударыня! Уймитесь. Это мне, это опять мне, и вообще всё мне, это мои деньги!
Влад берёт и всю кучу бумажек и часть железных монет загребает в небольшую такую весёлую пирамиду. Я пытаюсь прихватить железных денежек, но Влад вдруг орлиным трезвым глазом зыркает на меня, и эти монетки из под моих рук тоже загребает себе, все-все деньги засовывает в кожаную куртку свою, в её огромные вместительные внутренние карманы.
- Ах какой ты жаднющий! Как же жить  с тобой, Влад!
-Это мои деньги, и ни с кем я делиться ими не собираюсь!  И вообще не до денег. Сударыня! Пора совокупляться!!!

15.
Галерея.
В тот день проходило открытие очередной выставки гламурной фотографии. На стенах висели увеличенные до безобразия фрагменты  международного кухонного быта. Пакеты, упаковки, баночки, разрезанные морепродукты  и мясо на столе, кусок живой розовой японки, случайно попавшей в кадр.
- По-моему, фотохудожник где-то недотянул,- бормотала зажиревшая фуршетчица, плотоядно посматривая на фуршетный стол, на который официанты выносили и выносили тарелки с тарталетками и подносы с шампанским.
-Ничего нового. Всё как везде,- прошептал маленький кудрявый безработный искусствовед, принюхиваясь.
- Хаос жратвы и быта,- заметил фотограф Горкин, потирая руки.
-И кто его только раскручивает? Кому это нужно?- удивлялся искусствовед.
-Красивая оранжевая лососина, скоро перельющаяся в жёлтую кожу восточной женщины…,- мечтательно сказал молодой журналист Саша, войдя в зал. - Кстати, а фуршет будет?
- И кто только  эти фотки купит? Педрин, может быть… Ему для салона интимных причёсок лососина разверстая подошла бы…,- переживала другая журналистка постарше.
-Я бы такое и даром не повесил. Я и сам так могу - щёлк, щёлк в смазанном режиме,- ворчал фотограф Горкин.
-Гавно, а не выставка, - зыкнул толстый мохнатый модный художник Ваня Стрижов.
В центр зала вышла хозяйка галереи, высокая увядающая красавица в брючном костюме, из бывших манекенщиц в отставке, удачно вышедшая замуж за отечественного миллионера. «Искусство Бориса Махальского не нуждается в представлении.  Он занимает достойное место в артпространстве Петербурга. На этот раз он сделал серию фотографий «Образы и подобия». И я с радостью предоставляю слово куратору нашего выставочного зала, Игорю Колесейчику.
Куратор:
-Этот парень бегло говорит на английском и изучает японский… Любая его работа достойна того, чтобы течь в  глаза  своим символическим значением, пропуская блики утаённых страстей. Он, как Сезанн…
-О, как достал!- ворчит журналист Саша, сглатывая слюнки.- Я с утра ничего не ел!.
-Он  может трындеть часами, раздувать любую пустоту,- заметил Горкин.- Пора бы приступать к главному!
  Хозяйка галереи,  чуя нетерпение толпы, всё плотнее окружавшей фуршетный столик, с трудом завладела микрофоном из рук куратора Колесейчика и на подъёме воскликнула:
-Теперь приступаем к главному! Выставка открыта!
Слова хозяйки галереи потонули в шуме и гаме, топоте ног, лязге посуды и звонах бокалов.
Фотограф Горкин, объедаясь тарталетками с лососиной, поймал за пуговицы автора выставки Махальского, тоже с тарелкой в руках, и сказал ему:
-Ты, Махальский, прохиндей, но снимаешь хорошо! Гениально снимаешь! Давай с тобой чокнемся! И обнимемся. Эй, Саша, сними меня с гениальным фотографом ! Ой, что это! Ещё и горячее будет?- изумился Горкин, увидев официантов, выносящих в ресторанных металлических кастрюлях что-то ароматно дымящееся.
Публика ещё больше оживилась.
-Ну, Саша, я думаю, ты хорошо напишешь про эту выставку! Бараньи котлетки в соусе!- завопил Горкин, отпустив на волю Махальского.
-Да, я чувствую, что Махальский мне нравится всё больше и больше!
-И мне тоже!- воскликнул модный художник Ваня, закусывая котлеткой водку.- Очень вкусно! Неожиданно! Свежо! Талантливо!
-Вы это про выставку?- спросила журналистка постарше.
-Конечно про неё, про что ещё!
Ира скромно жуёт тарталетку за стоячим  столиком рядом с курчавым безработным искусствоведом, незаметно припрятав парочку в салфетку и в сумочку.
-И как вам выставка, если честно?- спрашивает Иру искусствовед.
- Мелкое, бесконечно мелкое и лживое искусство…
-И вы напишите в журнале про это?
-Нет, не переживайте. Галерея проплатила моему журналу  хорошие  бабки за рекламу. Я напишу отличную заметку про фотографа Махальского, мне заплатят 1000 рублей.
 
Появился Влад, как всегда, навеселе. В рабочем комбинезоне, с пилой в рюкзаке, с полиэтиленовым мешком, наполненным 20 банками пива «Охота».  С наушниками на голове и с плеером. Влад вошёл в хрупкое пространство галереи с её евроремонтом, ровными хрупкими стенами из гипсокартона, с полами из тонкой глянцевой плитки, Влад вошёл в пластиковую дверь, пугая охранников,   и заорал:
-Народ! Есть идея! Давайте нажрёмся, а?
Наступила неловкая тишина, кто-то выронил вилку из рук на пол. Тишину наполняла невнятная глянцевая музыка, прикрывающая чавканье.
- Давайте я вам свою музыку врублю! Что вы за хренотень  слушаете!
-Это что за сухофрукт?- спрашивает у куратора хозяйка галереи.- Надо бы выставить
-Дружок той рыженькой журналистки…
-Ааа. Тогда не надо.
- Пусть продолжает. Скандалы всегда на руку.
Игорь подходит  к Владу, улыбаясь. За ними следуют официанты, Горкин, Ира.
-Вас Влад зовут? Ну так входите, что вы в дверях застряли… Давайте ваш диск, я поставлю.
Раздаётся душераздирающая музыка Влада. Фуршетчики морщатся, Горкин подкрадывается, вынимает диск и ставит прежнюю музыку. Влад делает зверскую морду и идёт разбираться с Горкиным, который живо прячется в толпе.
-Где мой диск? Народ! Кто стырил мою музыку?
Фуршетчики поворачиваются к Владу спиной, Влад наступает ногой на упавшую на пол тарталетку, раздавливает её и при каждом шаге пачкает пол. Выскакивает охранник в чёрном костюме и белой рубашке со шваброй и начинает за Владом вытирать следы его ботинок . Влад включает электропилу, выхватывает швабру у мужчины в чёрном и перепиливает её. Наступает тишина, потом вопли, шум, хохот, гам. Влад, не дожидаясь последующих действий, выходит из галереи.

16.
Улица.
Ира догоняет Влада, на ходу застёгивая шубку. Влад большими шагами покидает место своего «триумфа», Ира семенит за ним, злобно ворча:
-Какой ты всё таки, Владик, мудак! Мудацкий пролетарий.  Ты  просто пэтэушник, пошловатенький такой рабочий парень, который рукастый, ухастый, слухастый, что-то любит, что-то умеет делать. Но сил стать творцом у тебя нет. Какая там музыка?  Даже Махальский - он круче тебя! Он хоть что-то делает, фотографирует хреновенько, но вот нашёл бабла на раскрутку, проявил гибкость, к кому то подольстился!
- Не надо только про деньги! Умоляю!Я не могу об этом.
- Владик, если бы ты этот скандал устроил в трезвом виде, то это называлось бы перформансом,  и за это тебе бы хорошо заплатили.
            - Как вы скучны, сударыня…
            - Влад,  я так мечтаю увидеть тебя трезвым!
-Никогда, сударыня. Не дождётесь! По определению!
-По какому такому определению?
-Мне скуууучно, сударыня! Я не могу трезвым на этот мир смотреть!- сказал Влад, показывая рукой на покинутую глянцевую галерею.
-И со мной тебе скучно?
-Скучно. Мне очень скучно. 
Я плюнула в гневе и ушла от Владика, цокая каблуками. «Расстаёмся навсегда! Не нужен мне этот хмырь позорный!».

17.
Квартира Иры.
Через два дня раздался звонок в дверь. Это был Влад во всём белом,  с дымительной палочкой в руке. Вид у него исстрадавшийся.
-Давай помиримся. И никогда, никогда… Я ходил к буддистам.  Вот Свеча Мира,- он протянул мне тощую дымительную палочку.- Где сырая картошка?
Я не поняла, зачем сырая картошка, но Влад сам уже её разыскал на моей кухне. Воткнул в неё  палочку и поджёг её.
- Эта Свеча Мира будет гореть всю ночь, и настанет мир. Буддисты сказали мне, что пьющие бесы покинут меня за два дня, с понедельника я больше не буду пить.
Влад выпивает свою «Охоту», но не до омерзения. У нас с ним опять происходит прекраснейший секс.
Ночью Влад говорит мне: « Я сейчас тебе скажу. Сейчас скажу. Потом никогда уже больше не смогу этого сказать. Я люблю тебя». Он засыпает, и я засыпаю. Я просыпаюсь и не помню, было ли это на самом деле.

Я просыпаюсь. Влада рядом нет, но у дивана стоит обойма пустых баночек из под пива «Охота».
Я открыла дверь, включила свет в коридоре,  решила посмотреть, где он, куда исчез. Влад нашёлся: он с наслаждением ссыт в ванную. Потом снимает шланг с душем, тщательно обмывает ванную. Возвращается с трудом, стуча своими костями об мои стены, падает на наш траходром и мерзко вонюче храпит.
Утром я спрашиваю  его:
-Ты зачем в ванную нассал?
 Он говорит, что даже есть такая поговорка «Только покойник не ссыт в рукомойник», что в пьяном виде джентльмену ни за что не попасть в унитаз, что он берёг пол от мочи. Вместо рукомойника ему была ванная - хороший такой, добротный унитаз с безбрежными краями, куда можно струячить в разные стороны.

18.
Улица.
 Влад идёт по набережной Невы. Выходит на лёд под Литейным мостом. Возле проруби начинает раздеваться, насвистывая бодрую песню. Из сумки достаёт полотенце.
Мент  с моста кричит Владу:
-Ты куда твою мать! Эй, стой! Да куда ты в самом деле! Эй, Иванов, Петров, Сидоров, ну ка, этого мудака  остановите! Утонет же!
 Менты с опаской подползли к Владу. Один мент Влада жезлом своим в полынье подгонял в нужную сторону, и утопил его там случайно. Ругался, что за потерю казённого имущества попадёт…

19.
Дурдом.
Влад сидит в смирительной рубашке. Взгляд осознанный. С него снимают рубашку, зовут в столовую.
В столовой мужики совсем плохие. Влад осматривает пациентов. Ужас! Один- явно даун, второй- явно олигофрен, третий совсем кисляк в очках. Четвёртый- вообще ужас! Пятый… О, да это вполне приличный чел. Видно, что разумный, что по недоразумению  в этот дом скорби попал. Влад и разумный чел переглядываются осознанно, слегка подмигивают друг другу… 
Коридор дурдома. По нему навстречу друг другу бегут два очень толстых жирных олигофрена с безучастными лицами. В какой-то миг они сталкиваются брюхами, один из них, тот, которого Владик запускал, падает на пол с грохотом. Разумный чел кричит: «Йес! Я выиграл! С тебя сто рублей или два компота!». Влад поднимает с пола свою «лошадку», отводит её в торец коридора. За руку тянет другого заторможенного огромного мужика, похлопывая его и напутствуя, как тренер.  Потом разгоняет, мужик бежит навстречу такому же дауну. Опять столкновение, грохот. Выиграл Владиков мужик!  Владик прыгает от радости, хлопает по ляжкам. Разумный чел, проигравший пари в этом раунде, уныло достаёт стошку из кармана и суёт её Владику.
За развлечением пациентов по телеслежению наблюдает врач психбольницы.
-А не кажется ли вам, коллега, что у этого пациента налицо симптомы выздоровления?- спрашивает он у сидящего рядом с ним второго врача.
Второй врач смотрит в экран телеслежения, в котором Владик радостно прыгает и подталкивает на третий раунд грушевидного тормознутого дядьку.
-Да. Превосходная адаптация к окружающей среде. Срочно на выписку!

20.
Комната Иры.
По ночам мне повадился звонить астроном Пайков. Говорит часами какую-то хрень на эротические темы.
- Любишь ли ты Мандельштама? Ну, помнишь: «Вернись в смесительное лоно, откуда, Лия ты пришла, за то, что солнцу Илиона ты жёлтый сумрак предпочла!».
-Нет, не помню. Может это не Мандельштам всё же?-  вяло отвечаю Пайкову. Мне надоели эти ночные беседы. Я кладу трубку на подушку, из которой раздаётся нудное гнусавое чтение стихов. Я корчу рожи трубке и голосу, который оттуда гнусавит стихами.
-Мандельштам! Манде- льштам.  Фамилия у поэта эротическая, не находишь?-  Пайков наконец перешёл от монолога к попытке диалога.
-Фамилия как фамилия…
- А Пастернака помнишь - «Сплетенье рук и ног сплетенье»?
-«Свеча горела на столе, свеча горела»? Да это все помнят. Оскомину, знаешь, набило.
-Набить не могло. «Сцепленье ног»- как это хорошо! Знаешь, я тут маленькое исследование провёл среди питерской интеллигенции, среди выпускников физфака и матмеха.
-О чём исследование?
-Я расспрашивал всех о размере фаллоса. Фаллосометрией занимался. Выяснилось, что средняя величина - 18 сантиметров. Немного, я скажу! Вот у меня – я замерил – 20!.
-Бывает и 23!
-Ну, скажешь тоже, 23! 23…Да, мне сказал адвокат Сухин, что у него 23, но кто ж поверит адвокату! В среднем у интеллигенции колеблется от 16 до 20, самое распространённое - 18 ! А у меня 20!!! Это превышает среднюю арифметическую величину!
-Да что ты говоришь! Но у Сухина-то 23!
-По-моему, у него барахлит рулетка! Всё-таки отдельные экстремальные показатели нуждаются в независимой проверке. 
Ира лежит на диване с трубкой у уха, и к её разговору с  всё возрастающим интересом прислушивается Владик, который лежит рядом.
-Слушай, ты меня достал этой темой! Давай сменим пластинку!- говорит Ира Пайкову.
-А чем тебе тема не нравится? Можно изучать проблему торможения пионеров, ну знаешь, спутники такие НАСА послала 20 лет назад в космос, а можно заняться фаллосометрией, считай, что это моё хобби! Кстати, у меня такой стояк сейчас, я так возбудился! Давай я сейчас к тебе приеду! 4 утра? Ну, тачку закажу по телефону и приеду!
-Пайков, ты меня достал. Давай лучше о пионерах! Как там они тормозятся? С чего они вообще тормозятся?
-С чего, чего! Об этом 10 000 астрономов думают по ночам. И понять не могут. По-моему, всё дело в переходе от фрактала к фракталу. А я вот ночью предпочитаю о другом думать. Вот,  как раз у меня линейка в руках! Делаем контрольный замер: 21 сантиметр! Странно… На целый сантиметр увеличение.... Это от разговора с тобой! Я приеду, прямо сейчас, а что! Вот возьму тачку, и приеду!
Владик, увлечённый рассказами Пайкова, отбирает у Иры трубку и прикладывает её к своему уху, чтобы лучше слышать.
 Пайков всё говорит: - Клянусь, я уже собираюсь и еду!
 -Знаешь, мужик, ты меня достал со своим необычайным болтом! - говорит Влад. - Бери тачку и приезжай. Заодно и про пионеров и про пионервожатую растолкуешь!
На той стороне провода слышны гудки.

21.
Комната Иры.
Утро. Влад, развалившись на Ирином диване, с газетой объявлений в одной руке и телефонной трубкой в другой.
 - Я могу выровнять стены, сделать арки, просверлить входы,  настлать ламинаты, сделать проводку и подсветку, навесные потолки. Я могу сделать принудительную вентиляцию, построить на даче бассейн. Я могу сделать светомузыку на дискотеке в сельском клубе. Я умею крепко и ровно выложить плиткой кухню. Могу привесить вам сверхпрочные полки. Я регулярно читаю все строительные журналы, я знаю все новые материалы, новые изобретения и технологии. Я знаю толк в хороших инструментах - какие только снаружи красивые, а какие добрые и прочные внутри.
Голос из телефонной трубки:
-Мужик! От твоего голоса поднимается настроение! Но нам нужен рабочий…Работяга! Простецкий мужик! Умеющий работать руками, а не читатель журналов! Нам бы что-нибудь попроще! Нам такие крутые специалисты не нужны!

22
Комната Влада.
 Ира под  утренние передачки  бессонного телевизора ставит чайник и пытается разбудить Влада.
-Влад, пора вставать. Ты просил, чтобы я подняла тебя в 7 утра.
Влад, плохо соображая, открывает один унылый глаз.
-Отстань!- вдруг пискливо вскрикивает Влад и заворачивается в  старое плюгавое одеяло с головой.
-Да мне плевать, спи сколько хочешь.
Влад открывает один замкнутый глаз:
-А сколько на тикалках?
-7.15.
-Запрещаю беспокоить меня в такую рань!
 –  Мне  надо киндеров в школу отправить, завтраком накормить, и статью о выставке написать. У меня работа, между прочим.
- Да брось ты дурью маяться. Киндеры сами чего-нибудь пожрут и сами до школы доберутся. Ну-ка, иди сюда… На работу ей надо, ишь чего удумала…
-А у тебя вообще работы нет.
- Хрень какая-то происходит…Раньше  всюду требовались специалисты. А теперь бригады понаехали, молдаване, китаёзы, казахи, блин. Ну что китаёза смыслит в петербургских фасадах! Я - барон Литопурк, 8 поколений предков моих здесь жили,  я должен реставрировать фасады, а не этот, как его, «шанхайский сюрприз»…Во, суки, уже в 7 утра стучат под окнами, плитку кладут, а! В мороз то! По весне ведь всё поплывёт!
-Это они не плитку кладут, это они деньги в землю зарывают.
-Ну, иди ко мне…
-Неа. Работать, работать, ещё раз работать, как завещал великий Мао.
-Работа твоя- курам на смех! За такие бабосы я бы и шевелиться не стал. Гламур  лямур. Порос полынью Байконур. Тьфу!
-Ну, ты и свин, Владик! А я шевелюсь за такие бабосы и даже за меньшие! За любые!!! У меня нет другой работы. Мне надо семью кормить. Мужик без денег это самец, как говорит пошлая грузинская поговорка.
-Опять про деньги! С утра пораньше. Замолчи! Не зли меня!  Нужно, чтобы люди вообще отказались от денег. Кому они нужны! Надо делать только то, что хочется. Хочу- строю дом. Хочу - музыку пишу.  И весь мир так должен жить,  хочешь - работай, не хочешь - спи .
- Влад, я  хочу накормить своих детей завтраком.
-Это должна делать прислуга!
-Ну, ты меня достал своей  мечтательностью! Ты на себя посмотри! От безделья ты покрываешься паутиной какой-то! Ты жрёшь какую-то гадость!
-Очень здоровое и полезное двухразовое питание!
-Ты обносился!
-Ты тоже одета, как мымра!
-Я одета, как мымра? А ты одет, как чокнутый спившийся клоун.
-А ты, как глянцевый леденец. Тьфу, гадость!
-Что- что ты сказал?
Раздаётся звонок. Ира снимает трубку - звонит женщина.
-Алё! Позовите, пожалуйста, Владислава.
Ира передаёт трубку Владику.
- Владислав? Я хочу вам предложить работу.
 
23.
В квартире работодательницы.
Влад с рюкзаком, набитым стройинструментами в квартире одинокой, но весьма состоятельной дамы.
-Вот  в этой комнате -  пол с подогревом. А вот тут  в ванной подсветку снизу, через прозрачную стенку.
-Будет сделано! За неделю управлюсь.
 Влад  стал пилить брусья, точно, до миллиметра всё отмеряя. В комнате возникли дюны из опилок.
 Дама пришла с веником и мокрой тряпкой, немедленно прибрать наработанную  пыль. Пришла она в халате, плохо прикрывающем её обнажённые достоинства. Влад продолжал пилить,  дама крутилась вокруг. Влад раздражённо на неё уставился. Она стряхнула пыль со стены мокрой тряпкой и вышла. Влад опять включил свою пилу. Дама опять вошла в комнату. Она принесла с собой огромную сумку с тряпьём, с рубашками какими-то яркими, с брючками поношенными.
-Вы знаете, Влад, вот это вещи моего бывшего мужа. Они вам могут пригодиться.
-Да не надо. Не до этого сейчас! Вот вы на балку наступили! Ни в коем случае этого делать нельзя, выйдите, пожалуйста!
Дама, пожав полуголыми плечами, вышла, оставив сумку.
Влад пилит брусья. Дама опять входит с мокрой тряпкой и ведром с водой.
-Да что вы всё ходите! Это решительно делать нельзя по технологиям! Вы нарушаете технику безопасности! Я не могу так работать!
-А я не могу, когда в комнате пыль…
-Ну, так это временно! Я всё распилю, что надо, прибью что надо, а потом убирайте! Как же без зверской пыли то? Без неё никак нельзя!
-Ну, голубчик мой, я не могу когда такая пыль!
-Так, как без опилок- то? А? Ну, вы сами своей головой- то подумайте? И вообще, сидите у себя, пока я работу не выполню! Или лучше на дачу уезжайте, через неделю приедете - и всё сделано!
-Ну, вы мне ещё будете указывать, где мне находиться.
-Так это для вашего же и для моего удобства!
Дама вышла с рассерженным видом. Через минуту опять вошла с включенным пылесосом.
-Нет! Я решительно не могу  работать! Я так отказываюсь работать. Да вы мне пылесосом своим сейчас проводки порвёте! А потом будете удивляться, что пол не греет!
-Если вы так пылите ужасно, то и не нужна мне ваша работа!
-Ну, ты и дура!
-Хам! Всё! Работа ваша завершена!
Дама машет на Влада руками, халат её распахивается, она то ли гонит Влада, то ли пытается его соблазнить.
Влад  рассвирепел, выдернул шнур, швырнул электропилу на пол. 
-Завершена, так завершена! Деньги мне заплатите за распилы!
-Вот вам ваши деньги!
Тётка суёт Владу деньги, когда он выходит на лестницу, она выталкивает следом за ним его рюкзак со стройматериалами, в который суёт вещи своего бывшего мужа.   

24. 
Комната Иры.
Владик приходит злой и ужасный. У него рыжая и зелёная пыль набилась в брови и в волосы. Влад скидывает рюкзак, из него  вываливаются какие-то рубашечки и брючки.
-Работа закончена?
-Закончена. Вот дура-то, прицепилась со своей шваброй! Пыль ей не нравится!
-А деньги заплатила?
-Заплатила. Но пол доделать не дала. Пылью дышать она не хочет! Я ж ей сказал, когда всё будет сделано,  тогда пусть и пыль свою убирает!
-Влад! Она права в чём-то!  Гигиена труда! Смотри, что ты на ноздрях принёс!
 Влад лихо высасывает полуторалитровую бутыль пива «Охота».
-Мне всё по фигу. Я чрезвычайно крепкий джентльмен! Мне не нужен никакой респиратор! Алкоголь восстанавливает и прочищает все органы! Я даже своим дыханием оживляю лазерную иглу!
-Как это?
-А вот есть у тебя дивидишник или сидишник?
-Есть. Но он не работает!
-Это то, что мне надо! Поднеси мне его. Открой. Вот так. Да, не работает. А сейчас я на него дыхну! Увидишь, что будет!
Это удивительно, но сидишник в магнитоле заработал. После этого Влад дыхнул на всю замершую технику в доме, и всё заработало. Я сижу на стуле, выпучив глаза. Это круто! 
На полу лежит странная ярко розовая рубашка, которую Владу подсунула игривая тётка. Влад на неё странно смотрит и тянется к ней руками.

 25.
Улица. Офис.
 Идёт Владик в ярко розовой рубашке и чёрном комбинезоне с лямками, стройный такой и стильный,  рукава засучены, как положено крепкому мускулистому пролетарию.  И ходит он по городу по объявлениям. И всюду в виде боссов какие-то бычины и бандитские ряшки сидят, и по мясному взирают на пришедшую рабсилу. А стройный высокий и крепкий Владик уж больно хорош и огнен. И говорят бычины:
-Мы б, мужик, тебя б на работу бы взяли б. Нам и охранники нужны, и рабочие, и чтоб в офисе сидеть…. Но ты того… Больно ты чудной какой-то. Чего то мы понять не можем тебя, в розовой этой рубашечке. Вроде как того, а вроде как не того….Не, парень, иди отсюда. Стрёмный  ты уж очень! 
Случайным свидетелем беседы Влада с бычинами является Маша, она тоже вся в розовом - в розовых брючках, розовой блузке, с розовой сумочкой. Она тоже с интересом читает объявление на стеклянной двери: «У нас есть для вас работа! Заходите, расскажем, какая!».
Маша после уходящего вдаль Влада заглядывает в стеклянную дверь, за которой в толстых креслах сидят два менеджера по набору кадров для новой российско-английской кампании. Боссы, увидев Машу, привстают с мест, плотоядно на неё смотрят.
-Насчёт работы, девушка? Проходите. Для вас работа точно найдется…
- У меня высшее образование. Университет. Я владею компьютером, владею английским…языком… - робко говорит Маша
- Языком? Это хорошо…Чего сегодня делаешь, цыпочка?
Маша пулей вылетает из «офиса».

26.
Комната Миши Взоркина.
Маша вся в розовом в гостях у Миши Взоркина. Миша в голубом халате сидит за компьютером и показывает Маше мультики манго.
- Какая режиссерская фантазия! – искренне говорит Миша.
-Настоящий арт-хауз!  А чем вы по  жизни-то занимаетесь?- спрашивает Маша, делая вид, что её очень увлекают мультики, а на деле проводя изучение потенциального жениха.
-Ну, этим вот и занимаюсь, - смущается толстый Миша.
- Говорят, что вы компьютерный гений… я очень хотела бы пообщаться с человеком, который смог в компьютере найти себе занятие для души и… зарплаты.
-Кто? Я?
-Ну да. Вы раскручиваете сайты? Вы умеете брать рекламу за компьютерные услуги? Вы пишите статьи о кино для виртуальной прессы?
-Кто? Я? Пожалуй, вы где-то правы. Но главным образом…Я…я специалист по вирусам. Скрипты, которые загрузились сами, их надо сразу того, бить до последнего. Смотрите - а! Вирус. Какой огромный. Сейчас я его, сейчас! Ага!   
-А вы вон туда ещё нажмите.
-Спасибо! Сдох! Сдох!!! Видели, как я его. И этих мелких, всех- всех передавлю! Я отслеживаю всё, что происходит в мире артхаузного кино. А также в мире поэзии.   У меня есть  свой блог, очень посещаемый. Очень… 8 тысяч посещений!  За три года. Мне обещали платить за рекламу на моём блоге… Но вообще то я манго- пират. А … а не пора ли нам перейти к … к … на кухню. Я вас чаем угощу… из фирменной розовой чашечки, которую мне завещала моя прабабушка…  Правда, к чаю ничего нет…
-Совсем ничего?
-Как видите…
-У вас что, и холодильник абсолютно пустой?
- Я всё съел. За завтраком. 
- А это что у вас? Вон там, в вазочке? Конфеты?
-Вы угадали! Можете пососать  конфету моей тётушки.
-Она слишком большая.
-А я её сейчас ножиком. Порубаю. На кусочки.
Пытается разрезать конфету пополам, но безуспешно. Ударяет кулаком по ножу. Стол опрокидывается…

27.
В комнате  Иры
Я говорю Владику
- Одень чего-нибудь другое! Эта рубашка действительно стрёмная. И несчастливая.
Но он говорит:
-Зачем? Мне нравится!
  Звонит по газете:
-Эээ..
- Если вы по поводу работы? Приходите сегодня в 18.00.
-Но я ещё не успел вам сообщить, что моя минимальная ставка 1000 баксов…
-Без проблем! Работа на объекте начнётся через неделю.
Владик, опешив:
-Вот видишь!

Ира и Влад садятся за кухонный  стол.
 - Владик, а у тебя мечта какая-нибудь есть?
-Ну, я хотел бы жить в огромном доме на природе, только не в деревне.
-Типа поместье своё иметь, да?
-Ну да. Вот дом на горе на берегу залива, там, в Карелии. Или лучше вообще у фиников, в Финляндии.
-Нет, там холодно и депрессивно.
-Нет, чем северней, тем люди меньше испорчены.
- Ну дом большой - это я согласна. Давай, мечтай дальше.
-Да, и чтоб народу никого рядом, чтоб дикий лес.
-Ладно, сойдёт.
-И вот я этот дом набью техникой всякой, компьютерами, синтезаторами, всякой световыми прибамбасами, и вот буду я сочинять музыку и громко-громко её врубать, чтоб сосны вокруг тряслись и чтоб  снег с них разлетался в разные стороны, белки всякие и рыси бы падали, оглохшие.
-Тьфу на тебя, что за мечта о белках глухих. Я вот по- другому хочу. Хочу зверей всяких, собак борзых, коней, корову любимую, петушков, фазанов, страусов, лося, скворца дрессированного… Правда блин кто за ними ухаживать будет. Корову блин надо кормить и доить, ужасный это геморрой… Да, а дом большой, несколько этажей, с пристройками - это отлично. Я бы там рисовала. Ваяла бы из камня. Во мне помирает монументалист. Ты не представляешь, как я мечтаю о красках, о масштабах,  о больших светлых залах, чтоб окна во всю стену…  И твоя музыка бы не помешала. Правда, печку топить всё время надо, с холодом бороться круглый год. Хотя всё это можно решить, был бы кусок земли. Руки то и фантазия есть… Я тоже всё умею делать. Мне кажется, я  своими руками печь бы сделала, брёвна бы сложила как надо…
-Неа. Ничего не выйдет. Нужно 100 тысяч долларов минимум.
-Да иди ты в баню. Где их взять? Нужно как предки славяне- кусок земли с лесом. Лес вырубаешь, дом из брёвен строишь. Стёкла всякие только и чуток гвоздей и железок…Ну, кирпич для печи, черепицу на крышу. Можно, конечно, и дранкой выстлать…
-Неа. Ничего не выйдет! Ничего не выйдет!!! Нужны доски, брусья, инструмент, электричество, нужно много-много денег. Если не будет стройматериалов тысяч на 30 долларов, я ничего делать не буду. НИЧЕГО!!!
-Ты не друид. Ты не герой. Ты современный слюнтяй и присоска к глобализму, к его мерзким хилым материалам. Ну тебя! Ты просто ничего делать не хочешь! Тьфу! Сиди у компа ещё тридцать лет и три года со своими наушниками!

28.
Улица.
 Влад с плеером и в наушниках идёт к Попу. Он только что написал музыку. Он идёт по Шпалерной, пританцовывая и подпевая. Приходит к Попу в квартиру. Поп, поникший, в тельняшке. Влад говорит:
-Вот сейчас, Поп, я тебя попотчую новой музыкой! Слушай, какой звук!
 Поп ему показывает что-то знаками, что-то говорит. Влад не слышит, он улыбается, увлечённый своей музыкой, снимает наушники.
Поп опустил бородатую голову и зажал уши руками. Влад отводит его руки и надевает на голову ему наушники. Они криво сидят на его голове.
-У меня СПИД,- говорит Поп.

29.
Комната Влада.
Влад в наушниках в своей комнате на Шпалерке. Беззвучно включён телевизор. Влад пялится в компьютер, возле клавиатуры гора хабариков в пепельнице. Влад снимает наушники. По телевизору беззвучно идёт бесконечная реклама жратвы, памперсов и прокладок. Бабы трясут своими волосами, смазанными шампунем. Влад выключает телевизор и компьютер.
На полу валяются газеты с заголовками «Против коррупции и наркотиков- всем миром». «В Петербурге уютно всем». На газетах лежит грязная Владикова розовая рубашечка.  За окном громко стучат плитками гастарбайтеры.
Влад пинает ногой розовую рубашку, одевает пятнистую защитного цвета  форму и шнурует  высокие ботинки, собирает рюкзак.

30.
На объекте.
Влад работает в области. Делает московскому  человечку бассейн с подогревом под открытым небом. Там трудится целая бригада гастарбайтеров из Молдавии. Кто-то обкладывает плиткой  дно чаши бассейна, кто-то кладёт ступени из кирпича, Влад возится с проводкой, чтобы под  прозрачной плиткой горели огоньки. Виден залив, сосны. Вдали - вагончик, из него выходят рабочие с кастрюлькой еды, что-то доедают, бросают на землю обёртки от быстрорастворимой лапши.

31.
Комната Иры.
 По ночам мне опять активно звонит астроном Пайков.
-Ты знаешь, сколько сегодня стоит баррель нефти?
-Ну да, уже 100 баксов, - говорю я ему, зевая.
-А ты знаешь, сколько в день из недр России выкачивается баррелей?
-Не очень.
-А я знаю. Как астроном и математик я тебе сейчас подсчитаю. Я сейчас тебе подсчитаю! Я сейчас тебе скажу!
-Ну, скажи, скажи…
-Астрономическое число выходит! И все эти деньги бегут мимо нашего кармана.
- Что ты говоришь!
- И на Аляске, и в Норвегии, и в Объединённых Арабских Эмиратах деньги от нефти идут на счета граждан…
-У нас тоже на счета граждан. Но не всех!- догадываюсь я.
-Это антиконституционно!- визжит Пайков.- Сколько ты  в своём журнальчике за свою аналитику получаешь?
-Не надо о грустном.
-Надо! Надо! У тебя двое детей! Хозяева твоего журнала живут за границей. Ты работаешь на международную транскорпорацию. И тебя используют как раба, за жалкие гроши покупают твой квалифицированный труд. Ты знаешь, сколько журналист получает в той же Норвегии?
-Ну, а ты сколько в своей обсерватории за своих тормозящих пионеров получаешь?
- Как они нас всех нагрели! Как они нас нагревают ежедневно! Я щас тебе скажу, я подсчитаю, я математик, астрофизик, с большими числами я работать умею…
-Давай лучше о земном.
- Давай. Как там поэтесса Дудина написала: «Мой тлен любит твой тлен, как мои губы твой член!».
-О, прекрасные стихи!
- Как ты относишься к оральному сексу? Наверняка с энтузиазмом! Мой болт, кстати, я его измерял сегодня другой линейкой,  всё же 20,5 сантиметров. Всё же величина непостоянная…
Ира удовлетворённо слушает Пайкова, положив телефонную трубку рядом на подушку, в которую Пайков выразительным голосом что-то рассказывает о своём болте…
-И вообще, у меня такой стояк от твоего голоса, от стихов Дудиной. Давай, я прямо сейчас к тебе приеду. Тачку возьму. И приеду. Ты там одна? Хотя какая разница. Сейчас приеду. Хотя лучше в другой раз…
Ира смотрит на подушку, в которую что-то говорит и говорит Пайков.

32.
Квартира Иры.
Утро. Мой сын Митя идёт мыть руки  в ванную.
За смежной стеной на кухне в этот же миг включает воду мать Иры, ядовитая старушка. Она откручивает кран с холодной струёй до предела, набирая воду в чайник.  У Мити в тот же миг струйка воды становится тоньше, бьёт кипяток с паром, Митя с взвизгом вынимает ручки из-под струи. Он выбегает на кухню и говорит:
-Бабушка! Я же моюсь! Ты меня обожгла кипятком! Когда человек моется в ванной, то нельзя на кухне включать холодную воду!
-Ха-ха! Горяченьким обдало? А я набираю водичку в чайник - видишь, чайник полный наберу! Чайку хочу попить!
В ванную входит Ира, она моется под душем. Старушка идёт мимо ванны с невидящим и неслышащим видом, упрямой поступью на кухню. Там она швыряет в раковину огромную кастрюлю с картошкой и во всю мощь откручивает холодный кран. У Иры струя душа иссякает, валит пар, Ира отпрыгивает из- под струи кипятка с намыленной головой. Она стучит в стену, кричит: «Выключи холодную воду! Ты меня кипятком обвариваешь!». Бабка что-то орёт из-за стены, стучит кастрюлей. Ира стоит, прикрывшись мочалкой, ждёт, когда вода восстановится. Бабушка за стеной вынимает полную кастрюлю с холодной водой, плюхает её на плиту, выключает кран. Ира опять моется под душем.  Бабка опять швыряет кастрюлю поменьше, опять врубает холодную воду. Иру опять обдаёт кипятком.  Она опять стучит в стену, бабка ей с руганью что-то отвечает.
Бабушка на кухне пьёт чай, внуки и Ира стоят вокруг неё и пытаются ей объяснить, что нельзя трогать холодную воду. Она кивает головой.
-Я иду мыться,- говорит Юра громко бабушке.
Только он скрывается в ванной, бабушка включает холодную воду и моет свою чайную чашечку. Из ванной доносятся стук и вопли Юры.
            Звонит Влад:
-Ну где ты там? Приезжай. Я соскучился! Сбежал на один день. Завтра  опять на работу. Приедешь?

  33.
            Комната Влада.
Утро. Ира и Влад спят как два котёнка. Возле дивана стоит рюкзак со строительным инструментом, рядом валяется грязная строительная одежда и сапоги в глине. В дверях прокручивается замок. Ира приподнимается и с ужасом смотрит, прикрываясь одеялом. Дверь распахивается. На пороге стоит с ключом в руках женщина с усталым заматерелым лицом, видавшим виды. Ира толкает Влада. Тот лениво приоткрывает глаз. С ужасом распахивает оба глаза. Все трое смотрят друг на друга. Немая сцена.  (Это приехала первая  жена Влада из Лондона, Света.)

34.
 Ира идёт на работу, подходит к двери редакции журнала «Жизнь». У двери стоит Света. Ира отпрыгивает от неё. Света делает шаг навстречу и закрывает рукой дверь.
-Поговорим?
- Поговорим. Хотя я не понимаю, о чём…- отвечает Ира.
-Отойдём в сторонку,- Света указывает глазами на детскую площадку. Она как-то неприятно держит руки в карманах куртки. Ира покорно идёт за ней.
-Ну и как?- говорит Света.
-Что как?
-Да я так просто. Ни о чём.
-А вы- Света, первая жена Владика?
- А вы вторая?
-Нет, кажется, уже третья.
-Ха. Любвеобильный…
-А вы из Англии вернулись?
- Ну, вернулась… И даже ключ от комнаты подошёл…
-  А здесь…
-Я вернулась к своему бывшему. Имею право. А ты молоток! Я думала, что он сопьётся и копыта откинет. Как все!!!
- Да что вы! Не все спились. Некоторые живы!
-  Влад был знатный алкаш. И чего вы с ним связались, ведь вроде нормальный человек…
- Я сама не знаю, как  с ним связалась…А вы ушли от него до падения Берлинской стены?.
-После.
- А я думала до… Ошиблась
- Ты в главном ошиблась. Ты думаешь, что ты ему нужна?
Ира молчит.
- Иногда мне кажется, что он полюбил меня.
- Да ты какая-то карась идеалист, да?
- Вроде как нет. Я циник.
- Ты циник? Ой, я сейчас умру! Ой, ты меня насмешила! Ира. Ира циник.
- Вы и имя моё знаете? И место работы узнали…
- Я сейчас просто умру, не сходя с места. Я то думала, что я циник.
- Кем вы в Англии работали? Мне казалось, что оттуда никто уже не возвращается.
- Да,  уехала торговать...
- Бизнес открыли?
- Торговала, телом своим. Это вы тут бесплатно привыкли  давать. А я на халяву не даю! Это труд, как и всякий другой. Не хуже твоего.
- У нас с тобой самые древнейшие профессии…
- А  где твоя машина? Почему пешком ходишь?
- Платят мало!
– Значит плохо работаешь! Вот у меня в  Англии машина. И квартирка, думаю, получше твоей. Не ожидала, что Влад с такой овцой свяжется. Не думала, что журналисты такими бывают.
- Да всякими бывают. Если Влад вам очень нужен, то…
- Хочешь сказать, что готова поделиться, да? Ира циник! Знаешь, где тут ресторанчик поблизости? Пошли, посидим, как люди. А то на детских качелях, как… Как два циника!

35.
Светлана и Ирина в ресторане. Они уже много выпили…
Света: -Я тебе как циник цинику скажу: Англия это говно.
Ира: -И бордели их тоже говно? Ты же хвалила…
- Я джинсы хотела! Хотела шмоток всяких разных.  Права человека меня тревожили. Я замуж  два раза чуть не вышла. Но… Я… вдруг вот вспомнила- вот когда зима. Снег такой на крышах лежит. И Нева замёрзла, и позёмка дует, дует. И можно часами трепаться по телефону. И Владик.... Негодяй! Но такой он красивый был.
- Он и сейчас красивый.
- Тебе нравится? 
-Бритая башка его мне нравится.
- Ты не знаешь, у него волосы такие были- как у коня. Мы в джинсах идём по Невскому… Придурок, алкаш… Пей, Ира.
- Придурок. Алкаш. И любить его нельзя.
-А ну их, этих мужиков, к …. Ты про себя расскажи. На, закусывай! А теперь- на, пей..  Я заплачу, я с деньгами. Какая там у тебя зарплата?
- Хреновая. Размером с маленький хрен.
- Видно невооружённым глазом. А в Англии думаешь всё окей? Там конечно комфортнее. Но скука. Ты не представляешь, как там тоскливо. Выглянешь в окно- люди копошатся, копошатся, копошатся. С ума сойти можно. И чего они копошатся? Как насекомые какие-то. Много-много людей. Понаехали бог знает откуда.
- Киндерами ты обзавелась?
- Не вышло. И мужа не нашла.  И друзей нет. Здесь у меня были подружки, приятели. Одноклассники были. А там…  Там я человек второго сорта,  как овощ такой, который без почвы  выращивают на трубе с водой. Снаружи- точно такой же. Но вкус другой. Хуже вкус. А здесь  я была такая, какая есть. В почве сидела среди других морковок. Тут все по-русски говорят! Это так клёво. Так клёво, ты даже и вообразить себе это не можешь, как хорошо, когда все по-русски говорят кругом- и на улицах, и в метро, и по ящику. Тут даже официант по-русски говорит!
- Тут и менты по русски говорят!
-Тут и бабка на остановке по-русски говорит!
-  Тут и дедка у помойки по-русски говорит. И репка русская. И кошка, и мышка! Ты у Влада остановилась?
- Нет. Он прогнал меня вместе с сумкой  моей на колёсиках.
- Он прогонять умеет?
- Он просто сказал, что на работу ему надо, строит он что-то в области. А я, чего, одна что ли буду в его конуре сидеть… Странно.Почти никого не нашла я из бывшей жизни. А он вот на том же месте оказался…   
- Он всё рвался уехать.
-Правда?
 - И сейчас рвётся. Да не выходит. И где ты сейчас живёшь?
- В отеле. Да вы не бойтесь. Я уеду через неделю. Я так приехала. Как на экскурсию.  Давай ещё выпьем! Молодой человек, ещё принесите нам. И закуски ещё. Ирка, можно я тебе поцелую! Ты такая милая!
- Давай, целуй. Только не кусай. Я не хотела твоего парня уводить, честное пионерское!
- Воркуйте, голубки. Поезд мой ушёл из этой страны навек. Я мешать вам не буду. Пей ещё. Дурочка. (Ира хихикает и роняет голову на стол ).Если бы ты знала, какая ты счастливая, дурочка…
Света опрокидывает в рот стакан водки.

36
.Комната Влада. Всё в окурках, пустых банках из-под выпитого пива.  Влад сидит, мрачно зажав голову руками, курит злобно. Ира входит пьяненькая, еле держится на ногах. Падает замертво на диван прямо в сапогах. Влад курит, снимает с неё сапоги и укрывает одеялом.

37
Ира просыпается. Влад всё в той же позе сидит, курит. Ира со стоном смотрит вокруг себя. Видит Влада, улыбается:
-О! Влад! Как я к тебе попала… ничего не помню.
-Да ты хороша была вчера! Как только доползла сюда.. .
- Ты чего такой убитый? Улыбнись! Ну, улыбнись же! Светка… я вчера была со Светкой твоей…Ты чего?  Что стряслось то ? Ты из-за неё, да? 
            -Сука, не заплатил! Никому не заплатил! Исчез! Всех кинул!  Это молдаване безропотные, так и ушли с котомками к своим сраным овцам с прыщиками под кудрями, им всё по фигу, над ними можно измываться как угодно, всё стерпят.
Влад выпивает ещё бутыль пива. Ира сидит на диване Влада, поджав ноги,  мрачно крутит дырявый носок на ноге.
 По телевизору идёт фильм про Александра Невского. «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет!».  Влад хватает бензопилу и включает её, грозно  поднимая вверх, как меч Александра Невского…
 
38.
Офис.
Влад заходит в офис, охранники следуют за ним.
-Эй, гражданин, гражданинчик, постойте,  вы куда?
-К Иванову!
-Он сейчас не принимает!
Влад распахивает одну за одной двери офисов, за одной из них - босс Иванов.
-О! Владик!- говорит притворно дружелюбно босс. – Зачем пожаловал? - Он  делает знак охранникам: ----Идите, ребятки, мы тут сами разберёмся с нашим господином осветителем.  Ты по какому вопросу, Влад?
-А ты не догадываешься? Когда платить будешь?
-Разве я тебе что-то должен?
-Ты считаешь, что ничего мне не должен?
- Нет, я тебе ничего не должен.
-Ты в этом абсолютно уверен?
-Абсолютно! Безгрешен ако агнец. Хочешь коньячка?
-Хочу. Наливай.
 Иванов наклоняется к полке, где за иконой стоит коньяк.  Влад достаёт из кармана шприц Попа, помеченный крестиком, и подкрадывается сзади к Иванову. …

39.
Комната Владика.
 Влад, в наушниках, за компьютером, курит. Ира сидит на диване.
  -Я отомстил ему. Я злопамятный. Злой! И память у меня хорошая.
-И как ты ему отмстил?
Владик затягивается. Я рукой отмахиваю дым у лица, чтобы лучше видеть. Влад тоже отмахивает уж совсем непроходимый дым от своего лица.
-Я его убил… по сути.
-Ты чего?- душа моя ухает вниз, всё становится таким ненужным.- Как ты его убил? Расчленил и в землю закапал, да?- я пытаюсь шутить.
-Да зачем. Я проще сделал. Я пошёл к Попу, взял кровь его спидоносную, в шприц накачал. Я  этому гаду сказал: «Тут дело принципа. Что я заработал, то моё. Я потомок барона Литопурка, со мной так нельзя! Это дело чести. Таких как ты смердов надо убивать.» Он сказал, что ничего не отдаст.  Вот просто потому, что не хочет. Не потому что жадный.  Так он мне сказал. Тогда я потыкал его Поповским шприцом в ляжку. Он сначала ничего не понял, а я ему, уходя,  всю правду сказал, всё как есть. Он побледнел, затрясся как баба. К нему охранник подбежал, а он ему ничего не смог объяснить.      
Я смотрю на Владика! Это не мужик! Это какой-то ящер! Динозавр героический и преступный! Как ужасны мужики!
-Владик, ты человека убил!
-Это разве человек был?  Он всех кинул. Это его стиль.  Нанимает, а потом кидает. Строит себе на халяву. А денег у него куры не клюют. Миллионер, бандит московский. Рабочих за людей не считает. Не нужен такой человек. Это будет ему наказание, возмездие.
-Владик! Ты, ты прав. То есть что я говорю, конечно, не прав, ох как не прав. Не ты его на эту землю родил, не тебе его убивать…Боже, что ты наделал!

40.
Православная церковь.
Я сказала:
-Пресвятая Дева Мария! Пусть Владик некрещённый и неверующий. Пусть он гадости говорит про религию, пусть про попов говорит, что мода у них какая-то странная, как от Версачи или Армани, платья какие-то на мужиках, всё в  золотой мишуре, в блёстках, в кружавчиках каких-то и в воланах. Прости господи, но очень смешно Владик про одежду священников говорит. Мда. Свят, свят.  Но душа то у Владика  есть! Как же без души то! Если он родился человеком, значит, у него есть душа, и душа эта страждет. Даже внешне видно, как страждет его душа. Он, когда напивается, будто не сам говорит, а через его нутро и носоглотку бесы говорят. Лярвы.  Я вижу этих лярв, пьющих через глотку Владика, я слышу их голоса! Пусть «Неупиваемая чаша» твоя спасёт Владика! Пусть совершаю я грех, ставя свечку за некрещеного и неверующего человека. Но помоги ему! Пусть упьётся и насытится  наконец-то душа его, святый дух пусть жадность и жажду его насытит, дыру и бездну заткнёт его мерзкую жадную!
 Так сказала я и возожгла толстущую свечу перед иконой. На дверях посмотрела, выходя из церкви-  то был день Покрова Богородицы….

41.
Улица. Зима.
Ира идёт из церкви по заснеженной, заледенелой улице в своих сапогах на высоких каблуках, поскальзывается, падает.
-Чёрт! Ооооо!
К Ире подходит мужчина во всём красном, услужливо наклоняется над Ирой.
-Что стряслось! Давайте я вам помогу встать!

42.
Комната Иры.
 Мороз через камень гипса меня доконать хотел. Я накрылась двумя одеялами, шубой из шкафа. Костыли противно упали. Куда их не поставь, всюду они скользили по полу и падали, пугая кота, который попытался ко мне подойти, помурлыкать нежно, говоря, что помнит меня, любит, за свою держит. Одеяло и шуба не спасали, я впала в заледенелый сон, нос у меня заледенел и заострился, руки побелели и были холодные и застылые, ногу непонятно было, как держать, она ныла по всякому. 
Когда я открыла глаза от некоего шума и передвижений по квартире, передо мной стоял Владик. Стильный, красивый, трезвый,  в алой кофте, в синих джинсах. Вид у него был виноватый.
Мы с ним попрыгали на кухню, Влад в большущей кастрюле стал варить свиные рёбрышки, набросал туда зелени. Потом мы с ним ели этот отвар, и уже ночь настала, и Влад не уходил, и у бабки слов и шипения не было, так как вот больная с гипсом, а тут лекарь пришёл, супчики  варит. Влад сверкнул глазами, защёлкнул задвижку, сглотнул слюнку. Дети в детской уже спать легли, засыпали они быстро и спали крепко, а бабка шипела в своей пятиметровой за шкафом, да и пусть шипит. Я смотрела на Влада виновато так, стыдливо, ну что вот за фигня приключилась - хряп, нога в гипсе от пятки до лобка. Влад сказал: «Ну-ка, сними с себя всё!». Мне было холодно, снимать сто одёжек, в которые я закрутилась, было сложно. Влад тянул меня то за рукав кофточки, то за ворот футболки. Распаковал. «И трусы сними!». С трусами было сложнее, Влад сильно их натянул, но удалось и их содрать. «А теперь, возьми-ка костыли!». «Чего?». Влад уже таким знакомым; по-особому  тихим голосом: «Ну да. Вот. На. Возьми-ка в руки, на, бери. Ну да… А теперь… Попрыгай- ка передо мной на костылях по комнате!».
Я, голая, стыдливая, с закрученной в белый камень ногой от пятки до середины ляжки, послушно упёрлась подмышками на коричневые бородки костылей, сделала несколько прыжков до окна, потом обратно, приподымая тяжкую каменную ногу свою. «Да-да, вот так, очень хорошо! Очень хорошо!»,- сказал Влад, быстро скидывая с себя всю-всю свою одежду…
Ира (передразнивая):
- Не пора ли нам, сударыня, перейти к… э-э-э-э…совокуплению?
 Влад достаёт из кармана таблетки, заглатывает, запивает водой:
- Я пить бросил! Навсегда! И  бабосиков заработал. Пошли в ЗАГС завтра!
 
43.
ЗАГС.
Мы сидим в какой -то постыдной дурацкой очереди. За зарешёченными окнами сумерки. Унылые синие сумерки, и с неба сыпется то ли дождь, то ли мокрый снег.  Мы попадаем к тёте-регистраторше. Она очень злобно что-то на нас смотрит. Бритоголовый роскошный Влад в синих джинсах, со своими  суровыми бультерьерскими ушками. Понятно, не жених, а хулиган. Брачующиеся в очереди - молодёжь какая-то мягкотелая раскисшая, такие обыватели какие-то неприкольные, мужчины с усиками, с робкими и подлыми ухмылками, женщины с масляными взорами. Мы какие-то из другого мира. Дама бракосводительница, поджав губы и презрительно на нас глядя, указывает нам на анкеты, которые необходимо заполнить. Влад достаёт ручку с красной пастой. Он говорит: «Я хочу, чтобы это  было записано красными чернилами! Концептуально! Не чёрными же!».
Мы долго пишем, высунув языки от лукавства. Несём исписанные нашим согласием листки даме. Она вдруг рычит на нас: «Нельзя! Тут написано в анкете - «заполняется чёрными или синими чернилами»! Перепишите анкеты!». «Ну что за бред!»,- мы возмущаемся. Переписываем.
-А теперь дайте мне ваши паспорта!- говорит до глубины души возмущённая нашей парой Дама
-Ой, молодой человек! Чего это такое вы мне суёте!
-Это мой паспорт.
-Я вам русским языком сказала - ваш паспорт!- совсем по- хамски уже как-то говорит дама.
-Это и есть мой паспорт. У меня нет обычного паспорта.
-Да, у него необычный паспорт. Но он действительный, по нему можно делать всё - только в армию и в депутаты нельзя, а так всё те же права,- что-то этакое говорю я.
-А прописка где? А? Где вы живёте? Из какой вы страны?
-Я петербуржец в 8 поколении! Я потомок баронов Литопурков! Вот, вот тут, на этой странице - видите? Вот, написано, Петербург, Шпалерная улица! Вот видите?
Дама зовёт секретаршу. Они обе изучают с брезгливостью вымоченный  в Неве документ Владика.
-А смотрите! Да, тут адрес. Да.
-Нет, молодой человек. Всё же нет ли у вас другого документа? По этому документу я не могу зарегистрировать ваш брак! И вы, девушка. Вас не смущает его удостоверение?
-Нет. Я знаю всю эту эпопею. Он - гражданин мира!
-Нет, нет. Сделайте нормальный паспорт как у всех, а потом приходите в ЗАГС. Это государственное учреждение. Мы не можем…
-Что вы не можете? Что вам не нравится? Да вы просто безграмотны! Вы должны знать законы. Можете в милицию позвонить, вот по этому телефону! Вам скажут, что я имею все права по этому документу!
-А почему он подмоченный, а?
-Да потому что в Неве купался.
-И печать размыта!
-Нет, не размыта. Через лупу всё читается.
-Нет-нет, я не могу брать на себя такую ответственность. Если хотите вступить в брак, делайте нормальный паспорт! Сколько лет я тут работаю, такого я ещё не видела!
-А я не буду делать паспорт! Я до Горбачёва дошёл, чтобы у меня не было вашего долбанного паспорта как у всех! Я гражданин мира и я хочу жениться!
-Что вы хамите! Вы где находитесь, молодой человек! То красными чернилами он понимаете ли пишет, то какую-то филькину грамоту суёт.
-Если вы не знаете законов, это ваша проблема! Ну-ка, фотография есть, да? Это я, правда? Правда это я? И печать есть. И прописка. И графа о семейном положении. Что я свободен. Тут всё есть, а?
-Уйдите, не суйте мне в нос эту непристойную тряпочку! Вы довели до безобразного состояния её! Так не обращаются с документами!
-Если это не документ, то я его сейчас на ваших глазах порву!
-Хулиган! Да как вы смеете! При мне, при представителе власти? Милиция! Ксения Фёдоровна, милицию надо позвать! Тут у нас хулиган пришёл! Паспорт порвал!
-Ага? Паспорт всё-таки? Всё-таки признала, что паспорт?
-Вон, выйдите вон! Ксения Фёдоровна! Быстрей, звоните, вызывайте! Ой!

44.
Улица. Двор Ириного дома.
Я прыгаю на костылях с гипсовой ногой  по своему хрущовскому двору. Встречаю соседку Машу.
-Ну как, с Мишей Взоркиным встречалась?
-Нет. То есть чуть-чуть, поверхностно. Знаешь, Ира, мне всё так здесь надоело! Все мужики инфантильные, безработные! Я за Мишу Взоркина замуж вышла.
-Шутишь?
- Мы с ним в Германию уезжаем на ПМЖ. Еврейская эмиграция…
-Как вы быстро…
- Не скажу, что я в него очень влюблена,  но он всё же получше других…
- А квартира твоя 4-комнатная? Пустой останется?- спрашиваю я с печалью, сглатывая слюнки от вожделения. Мне бы такую квартирку! Как мне тесно в моей норе!
-Нет. Я сдала её на год.
-Кому?
-Да, сама не знаю кому. А вот он идёт, Саид его зовут.
Маша даёт ключи от своей квартиры человеку с золотыми зубами и в тёмных очках.

45.
Комната Иры.
На Новый Год Владик всё ж дошёл до моей норы. Пришёл  в новой зимней одежде, опять  защитного цвета. Купил себе в «Сплаве»  пятнистую утепленную форму и стал похож на беременного офицера.  В кармашках на животе своего комбинезона он носит полезные вещи- диски всякие, инструмент, мышку, а сверху надевает куртку, и похоже, что военный бывший идёт, который нажрал много солдатских пайков, наел себе пузо, хотя голова костлявая, налысо бритая. 
 Всё ж у меня ёлочка, котик в ёлочных украшениях, детки прыгают, пожрать есть - салатиков нарубала пару тазиков.  Хоть и на костылях прыгала, но всё что надо в доме есть. Шампанское мы не пьём, некому пить. Пили русский шипучий квас. Правда, Влад сел на мой игрушечный складной диван в ботинках своих, расшнуровывать их не стал, так как всё равно собирались с Митей и Юрой  пойти повзрывать фейерверки всякие, сел и  заснул. Мы вокруг Влада попрыгали с детьми. Сидит под ёлочкой, лицо упало на грудь, спит и храпит. Смешно так. Пытались разбудить, так не просыпается, рукой нас отогнал и опять храпит, уткнувшись в мягкую подушку своим жёстким боком.
За 20 минут до Нового года раздался звонок по телефону. Я сняла трубку, молча выслушала и как подкошенная рухнула на диван.
- Влад, проснись. Слышишь, Влад, проснись. Нет у меня больше работы.  Журнал мой  закрывают. Все сотрудники отправлены в бессрочный отпуск.
Влад со сна, ничего не соображая:
- Отпуск – это хорошо. На море съездишь…
Под звук курантов  Влад  проснулся, мы выпили шипучего кваса, поели салатов, и Влад опять, сидя на диване, засопел.
Я   пошла  к старшему сыну Юре в детскую комнату, где он в наушниках опять сидел за компом,  и стала умолять его, чтобы он уезжал из этой страны. Я сказала:
- Юра! Ты знаешь два языка, ты учишься в хорошей гимназии. Уезжай отсюда! У нас здесь нет будущего. Ни у меня, ни у тебя. В этой лжи жить нельзя! Невыносимо здесь жить. А все делают вид, что всё правильно, всё хорошо.
И Юра  мне сказал:
-Мама, мне тоже не нравится этот мир. У меня нет родины. Эти хрущобы и помойки, эта наркота и гопники- это что, моя родина? Так мне всё это не нравится, что тут два способа есть избавиться от всего этого. Уйти, сбежать из этого мира. Или переделать его. Мы переделаем этот мир, мама! И никуда из этой страны я не уеду, это моя страна.
Такой вот Новый год. Бля.   

46.
Влад впал в странную спячку. Всё время спит. Я к нему иду сквозь пургу и метель по обезображенной невской набережной, мимо снесённых домов, мимо вечно зарывающих в асфальт коррупционные деньги гастарбайтеров, рискуя опять упасть и сломать ногу, открываю ключом дверь. А он среди бела дня спит прямо в одежде на диване. По телевизору прыгает  реклама какой-то дряни, уже у нас сменился президент, уже повоевали в Грузии, а Влад спит…

47.
Влад проснулся. Вроде как лето почти прошло. Влад вышел из дому в десантной форме и высоких ботинках, одетый явно не по сезону. Возле подворотни клубилась непонятная толпа. Среди народа был Поп, в нормальной одежде, в джинсах и майке.
-Сейчас будут проводить собрание жильцов нашего квартала. Пошли, сходим!- позвал Влада Поп.
В дверях толпа, натиск жильцов сдерживают две крепкие немолодые бабы из ЖКХ и мужик  в сером пиджаке, белой рубашке, при галстуке.
-Вы жильцы этих домов? Вы хотите свои подписи поставить?- обратились бабы к Владу и Попу.- Проходите!
Поп и Влад удивлённо переглядываются.
-Чего-чего? Какие такие подписи?
Влад и Поп входят  в небольшой зал,  забитый людьми. На сцене стоит стол и стулья, на них сидит очень холёный московский мужик и пара  местных депутатов.   
 -Реконструкция вашего аварийного изношенного жилого фонда будет проходить поэтапно. Сначала эквивалентный обмен будет совершён с жильцами дома номер 14, потом- 16. Мы обещаем, что пожелания каждого жильца будут изучены.
-Раз уж тут говорили о том, что вы все знакомы между собой, связи, дружба и всё такое - мы же люди, мы понимаем…  Мы можем всю вашу улицу дружным коллективом в небоскрёб переселить. Все прописанные получат по эквиваленту. Правительство нашего города проявляет заботу о вас. Дома старые, вот-вот рухнут и вас придавят. Мы построим новые красивые дома, которые украсят наш город!
Несколько старушек и старичок в маразме на первом ряду поддакивают: «Ох, обрушится и придавит! Да, придавит».
-А с чего вы взяли, что дома аварийные? Штукатурка облупилась, ну так если 40 лет не ремонтировать - понятно, что облупится! Но насчёт аварийности - кто сказал?- спрашивает вдруг зычным голосом Влад.
-Вот у нас комиссия специальная работала. И вообще речь идёт не об этом. Это вопрос решённый. Согласно параграфу 25 кодекса за номером 31 от 1999 года каждый получит…
-Что получит?- спрашивает как бы очнувшийся Поп.
-По закону получит, не мешайте проводить собрание!
Влад выбежал на сцену, выхватил у жирного нежного инвестора микрофон из его заплывшей жиром руки в золотых перстнях, и гаркнул:
-А вы тут не крутите. Говорите немедленно и прямо: когда расселение. Сколько даёте за метр. Или где будете давать квартиры!
 Инвесторы что-то замямлили. Народ вдруг загудел.
-Какие хитрецы! Специально летом, когда люди в отпусках и на дачах, проводят собрание жильцов!
- Дельцы! Аферу  затеяли. Центр города! Квадратный метр стоит космических денег! Вместо реставрации наших домов - хотят весь квартал снести, и этот дом, где Римский- Корсаков жил, и тот, где Есенин бывал. 18 век! Лепнина! Уникальные интерьеры сохранились! Всё снесут!- слышны реплики из зала.
-Успокойтесь! Всё будет по закону! Старый аварийный квартал будет снесён, тут не о чем говорить! Климат такой, дома подъедает!
-Это не климат, это жадность ваша нашу культуру подъедает! А кто довёл исторические здания  до этого? Мы вам не верим! В Венеции дома стоят по 400 лет! Современные технологии позволяют сохранять дома! Мы из центра не уедем! Я тут 60 лет прожил, родители и деды у меня в этом доме жили! Безобразие! Я имею право тут жить и умереть!
Владик, пререкрывая гул,  сказал:
-Если вы сейчас на поставленные  конкретные вопросы не ответите: о законности комиссии, о том, сколько и когда, так нечего людям  мозги парить!
-Ну, мы в таком тоне разговаривать с вами не будем!- заюлили  на сцене.
-Где там ваш список жильцов? У тебя? Давай сюда!- Влад выхватил список из рук питерского депутата, и над головами представителей власти порвал с треском на мелкие клочки под шумные аплодисменты и крики народной толпы.
-Да, кстати, -сказал Владик напоследок, когда уже целая орава пыталась вырвать из рук его микрофон.- Если вы людей обманете, начнёте выселять кого - так тут дворы отлично простреливаются. Мы тут каждый поворот и нишу знаем. Из пулемёта тут  отлично стрелять будет!
Поднялся страшный скандал.
-Вы угрожаете?
-Это не угроза. Это вы угрожаете нам, мирному населению своими беззакониями. Так оно и будет. Из гранатомёта. Прямой наводкой. При первой же попытке выселения!
-Безобразие!
- Отключите микрофон!
-Нет, в таком тоне говорит нельзя!
-А обманывать население  можно?- орал Влад, свирепо лязгая зубами.
Собрание мгновенно закончили, не собрав подписей. Слиняли из зала даже выжившие из ума старушки.
Люди подходили к Владу и говорили: «Спасибо, ты нас спас! Мы не знаем, ты вроде как скинхед, но большое вам спасибо, товарищ скинхед!».
-Мужик, а дай- ка свои координаты. Если где будут дома сносить, так ты может, того, придёшь, ну там гаркнешь…
-Да бросьте, ребята, у меня это как-то само собой вышло, сам не знаю как.

48.
Улица. Осень.

Мы идём с Владом  по  городу. Грязно. Снесённые дома. Старинные дома стоят облупленные, кариатиды отваливаются. Новое строят из тонких панелей.
Жить стало тяжело, работаю на износ, порхая по пяти журналам. Денег на жизнь не хватает. Влад тоже как-то поблёк и пообтёрся, потерял лоск и артистизм, ходит зимой и летом одним цветом - одетый в пятнистую защитную военную форму.
-Владик, а что стало с тем человеком?- спрашиваю я. Влад мгновенно понимает, о ком и о чём я.
Влад выпускает белую струю вонючего дыма дешевых сигарет, которые он курит по нескольку пачек в день. При моих словах он запускает в меня острый свой красный от дыма глаз.
-А-а-а-а, тот чел, который мне деньги не заплатил?
-Да, я про него тут что-то вспомнила. Всё же, я думаю, ты вряд ли его заразил. СПИД не всегда передаётся. Может быть, всё-таки ему повезло…
-Нет. Ему не повезло.  Это я знаю точно.
- Боже мой! И что с ним?
- Он сошёл с ума. Самым настоящим образом. В психушке лежит. Трус оказался. Спятил от ужаса. Тварь трусливая. Поп-то наш живее всех живых. Ну, в больничку раз в год кладут… Он сначала пытался на меня в милицию настучать, но ему никто не поверил. А потом он совсем скис и реально сбрендил. Заговаривается и всё такое. В дурдоме ему самое место.
- Господи…А ты-то как? Как у тебя с работой? Просвет появился?
-Неа… Даже  музыку писать не могу. Ну, пока…
Мы разошлись в разные стороны, подавленные невзгодами.

49.
Ира идёт по улице. Осень мгновенно переходит  в зиму.
Мороз крепчает. У метро несколько пожилых женщин раздают газеты и политические листовки. Они тепло одеты. В какие-то старые, изъеденные молью пальто, которым лет по 30-40.
Одна из женщин одета была совсем удивительно. Издалека показалось, что она  в костюме чёрного кудрявого медведя, типа символа России, только в нефти вымоченного. Но вблизи выяснилось, что она в очень тёплой натуральной шубе из какой-то собачины. По верху на ней болтался передник, состоящий из цветов государственного флага.
Потом к этим бедным старухам подъехала шикарная чёрная иномарка «Лексус», из неё вышел мужик лет тридцати, добротно одетый, солидный. Он открыл багажник,  крикнул старухам, чтоб не задерживали его, старухи подбежали, и он выдал им огромный плакат: «Мы верим единству!». Старухи схватили его вчетвером, подняли над головами  и пошли с ним по улице...

50.
Я не видела Владика  пол года. Телефон у него молчит, двери никто в квартиру не открывает. Но дом вроде не расселили. Кажется, живут люди…
Я ищу Влада у его знакомых, друзей…

Поп встретил меня вполне живой, правда, сильно исхудавший, без рясы, и бороду сбривший.
-Ты Влада давно не видел?
-Давно. Вообще-то про него слухи нехорошие ходят.
- Неужели опять запил?
- Нет, хуже.
- Хуже???
- Его в театре угораздило в лазерную пушку заглянуть. А в этот момент пушку как раз включили - репетиция спектакля шла. И Владу прямо лазерным лучом по глазам.  Он ослеп…мгновенно… и ушёл от всех… в подполье. Он же гордый. Не хочет, чтобы его жалели. Хочет всегда быть разгильдяем, героем, киборгом… Давай, я тебе на Библии погадаю. Открой любую страницу.
Я открываю.
«Чужое племя будет жить в Азоте, и Я уничтожу высокомерие Филистимлян». «И я расположу стан против войска, против проходящих вперёд и назад, и не будет более проходить притеснитель; ибо ныне Моими очами Я буду взирать на это». 

51.
Шла мимо квартиры Маши, там у неё полным полно белья на верёвках  на окнах висит. Я обрадовалась - может Маша вернулась и у неё ребёнок родился?
Я зашла и позвонила в дверь. Дверь распахнулась, на пороге стоял Саид. Вся квартира была заполнена чернявыми людьми разных возрастов, женщинами и мужчинами. Одни спали на матрасах, лежащих на полу, другие сидели на Машином диване.  В углу качала на руках ноющего новорожденного ребёнка худая женщина, одетая в чёрное платье. Саид мне улыбнулся золотыми зубами.
-Вам кого?
-Машу,- сказала я робко и нерешительно.
-Здесь такие не живут.

52.
Ира в десантной форме и высоких шнурованных ботинках (костюм Владика) идёт по Шпалерной мимо руин снесённого старинного дома, за которым уже возвели гладкую из пластика дом-колбу, уже грязную от пыли. Торчит арматура из обнажённой девушки-кариатиды, которая выглядывает из руин. Над ней машет ковшом могучий оранжевый трактор. 
На улице небольшая толпа. Это «марш согласных». Люди стоят с плакатами: «Мы за понижение зарплаты!». «Да здравствует коррупция - русская национальная гордость!». «Готовы отдать жильё и стать бомжами!». «Накормим чиновников - самых нищих российских граждан!». «Вы не дорубили Летний Сад! Придём и вам поможем!». «Долой русский лес! Даёшь русскую пустыню!».  «Мы против ВУЗов! России не нужны образованные люди!». Ира присоединяется к демонстрантам.  Возглавляет колонну  молодой человек с российским флагом. Из-за угла уже появляется ОМОН. 
Прямо на толпу демонстрантов к своему дому идёт слепой Владик в своей пятнистой  форме с белой тростью. Знаменосец, завидев ментов, выхватывает белую трость у Влада и с ней уходит, прикидываясь слепым, а Владу в руки суёт российский флаг.
Влад идёт, флагом нащупывая асфальт перед собой. Толпа рассеивается. На улице остаются только два человека. Влад, прокладывающий себе дорогу российским флагом. И Ира, неподвижно стоящая посреди улицы. Вдруг Влад, словно почувствовав что-то, резко меняет курс и идёт прямо на Иру.  Она делает неуверенный шаг ему навстречу…

КОНЕЦ ФИЛЬМА