Когда я увидел лабиринт, то ужаснулся. Будучи весьма образованным и начитанным человеком, я много раз сталкивался с той или иной литературой, где упоминалось о лабиринтах. И каждая новая книга, журнал или брошюра, которые были посвящены этой теме, повергали меня в шок и оказывали на меня довольно сильное влияние. Читая неимоверные описания лабиринтов, представляя их таинственный облик, созерцая мысленным взором их холодные зловещие стены и петляющие, приводящие в никуда заросшие тропинки, я трепетал от страха и ужаса, которые с каждым прочитанным мною абзацем овладевали моим рассудком всё сильнее и сильнее. А при виде фотографий, представленных в научных статьях, я невольно содрогался, опасаясь оказаться заключённым в таком же лабиринте навсегда.
Но, так или иначе, вскоре мои страхи переросли в неописуемый интерес, и я всерьёз увлёкся литературой, в которой описывались эти извивающиеся коридоры. Моё представление о лабиринтах пополнилось за счёт иллюстраций, представленных на страницах журнала « Чудеса и Приключения», среди которых находились изображения каменных лабиринтов Соловецких островов, магических лабиринтов жрецов племени хопи Северной Америки, а также фотографии обнаруженного в Ирландии мегалитического могильника, названного « Камнем Галлиаха», на одной из вертикальных плит которого было выбито таинственное изображение спиралевидного лабиринта.
Вскоре я собрал собственную коллекцию из книг, журналов, газет и иллюстраций, которые касались моего нового увлеченья. У меня имелись фотографии всевозможных лабиринтов, среди которых были настоящие, сделанные из камня и декоративные – из зелёных кустарников и льда. Наиболее понравившиеся снимки я развесил над своею кроватью и, когда ложился спать, бросал на них взгляд.
И по мере того, как я на них смотрел, ко мне постепенно подбирался страх. И скажу вам честно, я не мог теперь жить без этого страха. Он был своего рода наркотиком, от которого трудно было избавиться.
Много времени я начал проводить за созданием своего собственного лабиринта. Материалом для изготовления служили обыкновенные спички. Соединяя их клеем, я выстраивал стены, проводил проходы, которые нередко заканчивались тупиками. Моё сооружение сначала помещалось на двух альбомных листах, но постепенно разрослось, и к концу работы представляло собою квадрат из 12 склеенных между собой альбомных листов. В завершении работы я покрасил стены в чёрный цвет гуашью. В некоторых местах добавил несколько красных разводов. А когда лабиринт закончил, то понял, что породил ужасную конструкцию, способную нагнать ужас на кого угодно.
Каково же было моё удивление, когда я узнал, что само слово «лабиринт» происходит от обоюдоострого топора « лабрис», которым на Крите в микенскую эпоху в дни празднеств убивали священную жертву – быка. И не менее шокирующим был тот факт, что некоторые философы Эллады рассматривали лабиринты как загадку богов Олимпа, связанную с рождением человека и его дорогой к смерти.
И чем больше я пытался понять тайный смысл лабиринтов, чем сильнее хотел раскрыть их загадку, тем сильнее меня охватывал ужас. Я боялся не только того, что окажусь когда – нибудь в таком же мрачном лабиринте, но и того, что когда – нибудь я узнаю её многовековые тайны, от которых мне станет ещё страшнее.