...Оставшиеся сто километров я преодолел на круиз-контроле. Громадное напряжение последних месяцев наконец-то отпустило, и я чувствовал в голове приятный туман. Где-то в средостении чуть ощутимо возилось беспокойство, а на губах прочно обосновалась моя фирменная надменная улыбка. Обрывки мыслей обозначали в сознании какие-то неясные перспективы, я не улавливал суть, но чувство предвкушения нового этапа в жизни, авантюрного приключения, великолепной комбинации охватывало меня, и я, то и дело, вытирал взмокшие ладони о брюки.
Я давно не был на родине. Семейные узы и прочие глупые сантименты не почитались мужским представительством нашего рода: ни прадедом, ни дедом, ни моим отцом. Предназначение мужчины - служить делу и обеспечивать слабых членов своей семьи. Этому меня не учили – это было встроено в мой генетический код, и, окончив школу, я абсолютно лишился отцовского вспомоществования, но зато получил полную свободу и принимал это как должное. Свободой я распорядился так, как подобает мужчине нашего рода, и к 40 годам я содержал всех, кого хотел содержать, и вполне мог себе позволить фирменную надменную улыбку…
* * *
… Мама сидела в кресле под старой яблоней, когда я подъехал к дому - тяжело поднялась - как она пострела, как яблоня – мелькнуло у меня в голове. Открыл дверь машины, выставил свою трость, перенес онемевшую от длительного пути неполноценную ногу, поморщился от зуда ринувшейся циркулировать крови, и вышел, расправляя накачанный торс. Всё в своей жизни я умело компенсировал - после полугода спасения ноги вследствие нелепой случайности на берегу Нила, я привел в такое антично-идеальное состояние остальные части тела, что моя искалеченная нога воспринималась людьми как некая отметина свыше.
- Здравствуй, дорогой. Ты один? А где Анна с девочками? - я неопределенно махнул рукой, так устал, что ни врать, ни вдаваться в подробности не хотелось.
Суета-объятья-разговоры-застолье… Пережил. Не терпелось пробраться в библиотеку. Средоточие дома, исконно мужская территория в нашей семье. Я знал каждую полку и каждый секретный ящик в поворотных панелях шкафов, и самое заветное место то, в котором хранилась наша главная книга. Книга, к которой я получил доступ в четырнадцать лет и которую я перечитывал, штудировал, зубрил наизусть…, некое клановое руководство по обретению власти. Эту книгу начал вести еще мой дед, продолжил отец, а сегодня настала моя очередь. Наконец-то я открыл чистую страницу, и написал заголовок:
«Идеальное предательство»
Пропустил строку и продолжил.
"Для того чтобы сотворить идеальное предательство недостаточно природного эгоизма или коварства. Идеальное предательство это не спонтанный акт, а точно рассчитанный, искусстно срежиссированный и виртуозно исполненный спектакль, в котором главное действующее лицо вовлекает в свою игру не только ангажированных актеров, но и ничего не подозревающих зрителей. Излишне говорить о том, что главный герой этого уникального представления жизни является и сценаристом, и режиссером.
О его выдающемся мастерстве свидетельствует удовольствие, которое он получает по ходу пьесы. Нет, не финал является определяющим идеальность предательства, а именно процесс, в котором тщательно выстроенная комбинация отношений дарит исполнителю главной роли вдохновение, чувственное удовольствие и уверенность в своём праве.
Благодатной почвой для развития сюжета служат сильные чувства и нравственные принципы объекта предательства. Вот где возникает простор для творчества – чувства нейтрализуют логику, ограничивают объект в анализе происходящего, а нравственные принципы с успехом проецируются на предателя – всяк судит по себе – именно поэтому невольные участники не то что не догадываются, не могут допустить мысли, что их герой разделяет совсем иные ценности.
Прекрасно, когда главное действующее лицо имеет нечто, что может вызвать у окружающих сочувствие, сострадание или жалость. Некоторая, не оскорбляющая эстетических чувств ущербность, исподволь, но верно формирует у ближайшего окружения идеального предателя альтруизм, который и сам по себе благостен для главного актера, но что важнее – становится в его умелых руках мощным орудием манипулирования.
Нельзя обойти вниманием психологические особенности главного действующего лица. Как гимнасту необходима природная гибкость, а марафонцу – выносливость, так и идеальным предателем не стать человеку с посредственными аналитическими способностями. Он может не обладать ни отменной памятью, ни риторическим талантом, но ему не обойтись без врожденного умения видеть картину представления в пространстве жизнедеятельности всех участников и во временной перспективе.
Еще два качества обязательно должны быть присущи его личности – выдержка и самоуверенность. В каких бы двусмысленных ситуациях идеальный предатель не оказался – именно выдержка и самоуверенность позволят ему продолжить свою игру так долго, как он сам пожелает и не поддаться на жалость, сострадание и прочие великодушные глупости.
Сам спектакль идеального предательства должен быть продолжительным. Чем длиннее – тем идеальнее – в этом главный секрет успеха! Время необходимо, чтобы все актеры, зрители и случайные попутчики сроднились с тем образом, который создал главный персонаж, чтобы происходящее представлялось всем гармоничным течением непростой жизни, чтобы каждый участник связал с идеальным предателем часть своих успехов и радостей, более того, был бы обязан ему! Только тогда наступит момент для оглушительного финала, который, явив миру истинный замысел идеального предателя, заставит всех актёришек и статистов стыдливо прятать глаза друг перед другом, перед сторонними наблюдателями и обществом – неужели мы были так глупы, что не замечали очевидного? Или, позвольте, это что же, мы доверялись недостойному, - и замалчивать все произошедшее – как и задумывал идеальный предатель. Вершиной же, безусловным триумфом станут самоуничижающие копания в себе объекта предательства – что же такое я совершил, что он со мной так поступает?
Вот она – квинтэссенция идеального предательства».
* * *
Я подписал и поставил дату. Сзади раздался невнятный звук – в дверях стояла мама, бледная как полотно, молча протянула мне телеграмму: «АННА ШНЕЙДЕР ПОКОНЧИЛА СОБОЙ ТЧК ПОХОРОНЫ СОСТОЯТСЯ 23 ИЮНЯ ТЧК»
Черт! Как я устал… Это не входило в мой сценарий…
Или входило, просто я не осознавал? Беспокойство в средостении растеклось по телу жаром, моё натренированное тело обмякло, и я упал в кресло… Обрывки мыслей, как хвосты комет замелькали в сознании…
Никто и не утверждал, что будет легко…, но чувство предвкушения нового этапа жизни уже охватило меня…