Шла и улыбалась в темноте под мокрым снегом, перебирая давние воспоминания, как лоскуты, из которых можно бы сшить одеяло, вот только неизвестно, кому и зачем. А могло бы получиться так красиво!
Серебряными нитями прошитый воздух, темно-синяя вода, малиновые блики солнца, блуждающие под веками, и голоса, сплетающиеся в древнюю мелодию, которую невозможно записать или запомнить.
Каждый год в марте они собирались всей группой в один и тот же день, и пять долгих лет она находила отговорки, чтобы не ходить на эти встречи, хоть и знала, что когда-нибудь придет, только чтобы заглянуть в его светлые глаза.
Все его девушки были безупречными синеглазыми красавицами, их он упорно отыскивал, на них женился и разводился с ними за эти годы после выпуска столько раз, что уже никого было этим не удивить.
И только ей, костлявой и нескладной Лошадке — как прилепилась, однако, кличка с первого курса, — фамилия такая была у нее — Лошадкина, — не светило ничего, но она была той самой, единственной, допущенной в мальчишеское братство, собиравшееся все лето напролет на узкой загаженной полосе пляжа.
— Извините пожалуйста, можно позвонить с вашей трубки, мне очень надо...
— Десять секунд твои, но имей в виду, если дольше...
— Я успею, честное слово!
Торопливо набрала номер, выпалила "ты где?" и кивнула головой. Семь секунд. Да, было такое время, когда мобильные операторы играли с населением в азартные игры.
— Учись, дура, смотри, как нормальные люди разговаривают! — кричал белотелый пухленький браток на свою бабу. А Лошадка уже бежала вприпрыжку к своим — "правее гостиницы, где камыши, у нас синее одеяло".
Они играли в "города" и бултыхались в волнах; почему-то в этой части пляжа всегда были волны, словно ее создала природа специально для них.
— Скоро же новый го-о-од! — орал он нарочито тонким голосом, заходя в воду, всегда впереди, — приплясывая и поеживаясь, и вдруг, всегда неожиданно, прыгал вперед, и вся компания с криками обрушивалась в воду.
Когда заходил разговор потом в их компании про лето и пляж, обязательно кто-нибудь вспоминал потом случай, когда он шел в залив спиной вперед, приговаривая — "вот мы в прошлом году тут с Лошадкой купались, волны были во!" и едва успел чиркнуть ладонью по горлу, как налетевшей волной его смыло, мелькнули пятки и донесся смех вперемешку с бульканьем, кашлем и матерком. Они срывались после работы в шесть часов ровно, и бежали к метро, чтобы встретиться на пляже и совершить нелепый ритуал: расстелить одеяло, пристроить в тень бутылки с пивом, а потом лениво, перебирая песок, вести разговоры ни о чем, о жизни, о чепухе, травить анекдоты и вспоминать пустяки, бежать наперегонки к воде и кувыркаться в воде, так, словно были для этого созданы.
Они ездили на залив до поздней осени, и вышло так, что остались вдвоем на осеннем пляже, докупавшись до синих губ, и самое разумное, что можно было сделать, только пойти в полупустой ресторанчик при санатории и накатить водки, просто чтобы согреться. Дождь зарядил сразу, едва за ними захлопнулась дверь. Говорили и пили, пока не пришло время бежать на последнюю электричку — о себе, о родителях, друзьях и о том, что скоро, уже совсем скоро наступит новый год, на этот раз по-настоящему.
Открылась дверь и они окаменели — сплошная стена воды стояла перед ними, белеющее в темноте здание санатория едва можно было разглядеть за ней. Переглянулись, достали зонтики, как дуэльные пистолеты. А после бежали по лесной тропинке, взявшись за руки, смеясь и перекрикивая гром, зонтики выворачивались наизнанку, а белые молнии уходили в землю — шагах в семи от них абсолютно беззвучно, но не было страшно ничуть, это она запомнила точно.
Возле самой платформы она метнулась через лужу бегом, потому что и так уже вымокла от шеи до пяток, а он всегда был упрямым, и решил прыгнуть. Они столкнулись на полдороге, упали в грязь и смеялись, сидя в грязной воде, под проливным дождем, как две человекообразные обезьяны в тропическом лесу.
— Лошадка, а ведь скоро лето, — сказал он этим мартовским вечером с таким выражением, будто они расстались вчера.
Спустя пять лет, в которые уместились все их разводы, дети, переезды и бесконечные зимние ночи.
Она улыбнулась и кивнула.
И теперь, по дороге домой, ей вспоминалась одна детская книга, где упоминалось про созвездие Южный Крест, которого она никогда не видела в своей жизни, да и не предполагала, если рассудить по обстоятельствам, когда-нибудь увидеть. По книге выходило так, что достаточно просто найти его на небе, и сразу станет понятно, где ты находишься и куда нужно плыть, вот только и всего. Надо только знать и верить, что ничего страшного или неправильного не случится в жизни, покуда плывешь себе туда, куда тебе надо, а над тобой, в кромешной холодной тьме сияет созвездие Южный Крест.