Фака залпом осушил бокал холодного пива.
Как в старые добрые времена.
Раньше он был на уровне, ну, как минимум – в плане бухнуть.
Да и во всех других отношениях тоже.
Времена, ****ь, уходят…
За день, бывало, он выпивал до пятнадцати литров пива.
Бедные почки.
Сейчас все больше минеральная водичка.
После дудки, разумеется.
Но, ****уть пол-литра пивка – это можно.
Это мы еще могём…
И не только пол-литра.
"Повторить", - показал Фака официанту.
Хотя, подобные приколы, перенятые у западных быдланов, эти жесты и прочая чушь, якобы отделяющая тебя – говно – от официанта, его напрягали.
Но, у стада были свои законы, поэтому и счастья никакого не было.
В принципе.
И вообще с возрастом Фака понял одну простую речь: не нужно высовываться, когда нет необходимости.
Крайней необходимости.
Не выделяйся, если того не требует ситуация.
Не улыбайся, за это не платят.
"Конченое общество потребления", - думал он, посасывая второй бокальчик бухла.
Однако иллюзия тихой идиллии продолжалась недолго.
Фака только начал расслабляться, пошел конкретный такой съём после всех пережитых стрессов – внешних и, что страшнее, ведь нервные клетки не восстанавливаются, – внутренних и уже подумывал о том, чтобы снова повторить фокус с пивом, когда на горизонте появилась Даша.
Её возникновение вернуло Факу к реальности.
Мерзкой и гнетущей.
Пиво встало в горле комом.
Голова снова налилась кровью.
Мозги начали пульсировать.
Руки затряслись.
Он едва не пролил на себя пиво.
"Ну, какого ***…", - обреченно подумал Фака.
Он искренне и очень сильно захотел, чтобы она его не увидела, прошла мимо, не заметила…
"Может, она вообще забыла о моем существовании?" - с надеждой подумал Фака.
Он зажмурился.
Замолчал.
Замер.
Прикинулся, что его тут просто нет.
Как в детстве, когда не хотелось идти в школу, а будильник звенел прямо над ухом в семь утра, а за окном была зима и еще стояла ночь. И он так хотел спать. Так не хотел никуда идти. В школу – к этим ничтожным уродам, ненужным долгим урокам. Вот-вот дверь в его комнату должна отвориться, и на пороге появится она – его мама. Она начнет трясти его ласково, и говорить, что пора вставать, и его завтрак уже стынет на столе – свежие оладушки, домашний творог, чай, свежий хлеб с маслом… Только вот есть не хотелось. Хотелось спать, ну, или просто лежать в темноте, зажмурившись для верности, в ожидании рассвета. И поэтому он ждал чуда, например, что она вдруг почему-то не придет. И его вера была настолько сильна, что он продолжал питать надежды, даже когда слышал, что она уже встала – ходит по квартире, проходит мимо его дверей, грохочет посудой на кухне, включает радио… Квартира их наполнялась музыкой и запахами еды. Спать хотелось все меньше, но он все равно продолжал лежать – застыв, будто оттого, что не будет шевелиться, о нем забудут, он перестанет быть самим собой и превратится просто в элемент интерьера, кусок собственной комнаты.
Но, рано или поздно, главное – что всегда, никогда не делая исключений – не забывая, не прощая и не читая его молитв – то ли к богу, то ли к ней, то ли просто – в открытый космос, взывая к высшей справедливости, - мать все равно отворяла дверь, и все начиналось по новому кругу…
Несмотря на то, что еще тогда, в детстве, Фака понял, что чудес в жизни не бывает, его вера даже в том возрасте, когда уже пора стать отпетым циником, иногда бывала настолько сильна, что это даже шло вразрез со здравым смыслом.
Поэтому, когда Даша устало плюхнулась на соседний диванчик, обдав его облаком своих, должно быть, жутко дорогих духов, он лишь обреченно вздохнул.
Как тогда – в детстве.
"Я голодна", - сказала Даша, и в ее глазах блеснул ****ский огонек.
Она тут же затребовала гигантскую доску суши и бутылку вина. Денег у него на кармане было немного, платить не хотелось, но игривое настроение Даши внушало Факе определенный оптимизм, так что он решил не париться, и подождать – что из всего этого получится.
Принявшись орудовать палочками, и даже не спрашивая – голоден ли он, она принялась показывать Фака всю ту муть, которую она купила для сегодняшнего вечера.
А вот и подарок Алексу – набор мужской косметики.
Какое убожество…
Когда официант принес счет, Даша технично ускользнула отлить. Поэтому, Факе не оставалось ничего другого, кроме как, скрипя сердцем и зубами, достать из карманов все деньги, какие у него только были, чтобы наскрести нужную сумму и расплатиться за скромное времяпрепровождение.
Даша появилась тут же - посвежевшей и возбужденной, она нежно обняла Факу, и по-дружески, но достаточно страстно поцеловала его в губы. Осмелев, он схватил ее правой рукой за задницу. Не встретив сопротивления, за правой присоединилась и левая лапа.
Должно быть, со стороны они смотрелись достаточно глупо: простояв так минуту – обнявшись и склеившись губами – впрочем, без языков и прочих штучек, Даша, наконец, решительно разомкнула руки, высвободилась, подхватила пакет с подарком Алексу, и деловито пошла по направлению к выходу.
Фака бросился следом за ней.
Он и надеялся, что Даша отблагодарит его за обед несколькими кружками разливного пива с кальмарами в кляре в американской забегаловке заделанной под салун по соседству.
Начав бухать, Фака уже не мог остановиться…
Однако Даша, казалось, не обращает на него никакого внимания.
"Мне нужно сделать прическу", - сказала она неожиданно, остановившись перед стеклянной дверью салона красоты.
"Я **** столько ждать", - бесцеремонно бросил Фака, представив, что торчать ему придется часа два – не меньше.
Это ему бреют голову за десять минут, а ей…
Плюс ко всему Даша начинала действительно заебывать: разгорячив его до предела, она снова спрыгивала куда-то в сторону, попросту мороча ему голову.
"Езжай домой, я за тобой потом заеду", - предложила она.
"Зачем?" - Фака даже сразу не врубился, в чем тема.
"Поедем к Алексу", - буднично сказала Даша.
"Он меня не приглашал", - заупрямился он, зная, что его уже ждут.
"Зато я тебя приглашаю, и давай закроем тему", - сказала она, легко улыбнувшись, чмокнула его в щеку, и ушла делать прическу.
Овца.
"Дашу будто подменили", - думал он, оставляя ее наводить марафет.
Фака сразу врубился, что она хочет его трахнуть.
Было ли это следствием их длительного флирта, сошлись ли так звезды, может, ее просто переклинило? Откровенно говоря, ему было все равно. Поебать ее он не то, чтобы, очень хотел, но был совсем не прочь.
Так что, зайдя по пути домой в магазин и купив на оставшиеся деньги пару бутылок самого дешевого пива, он поудобнее устроился на диване, и принялся подбухивать, в ожидании ее звонка.
Фака не исключал, что Даша выкинет свой очередной фокус, и просто забудет о нем. Он даже пообещал себе, что перестанет общаться с этой сучкой, если она позволит себе поступить с ним столь жестоко.
На этот раз это будет уже слишком.
"Да пошла она", - думал Фака.
Его начинало фонить.
Как ни крути, но у всего есть своя грань, и переступать ее нельзя, кем бы ты ни был.
Такой же поворот событий со стороны Даши был бы уже действительно из разряда "это уже слишком, пора завязывать с этой мразью".
Напиваясь, Фака все больше погружался в мрачные мысли, представляя, как холодно и отрешенно, чеканя слова, чтобы они вбивались в ее куриные мозги, словно гвозди, выкажет ей все, что накопилось у него внутри.
Как будет безжалостно игнорировать ее телефонные звонки.
И вообще – объявит ей тотальный игнор.
Даже не будет здороваться, просто не посмотрит в ее сторону, когда им будет суждено пересечься в общей компании.
Пускай все чувствуют, как наэлектризован вокруг него воздух.
Наконец, она ведь тоже должна пострадать.
Можно было бы, конечно, учитывая обстоятельства, пойти по беспределу, и бесцеремонно намекнуть Даше о ее возрасте, дескать, негоже в ее годы разбрасываться такими молодыми парнями, как он.
Недальновидно…
В один момент он даже решил, что, все – это случилось – сучка продинамила его, укатила к этому уроду Алексу, и уже конечно не позвонит, и он – тоже, ну, разве что, в разгар пьянки – когда ей (им, ему, суки!) захочется разнообразия.
Тогда он и скажет свою коронную фразу, с чувством, с толком, с расстановкой: "Идите на ***!"
Но, нет. На этот раз все было четко, без сюрпризов.
Даша позвонила около четырех, и сказала, что скоро приедет.
Правда, это скоро превратилось в два часа, так что Фака, разморенный бухлом, уснул.
Вернее, попытался уснуть.
Потому что Даша не могла приехать просто так, не выебав предварительно ему мозг.
Она принялась названивать ему каждые пять минут, нагружая всем, чем только можно нагрузить: купить ли ему выпить, есть ли у него травка, какой у него адрес, какой у него код на парадной двери…
"Нет, я не буду подниматься, спускайся ты сам, я позвоню", - даже сказала Даша.
"Сука", - выругался Фака, и пошел поссать.
Даша приехала в начале шестого.
Солнце уже нещадно палило.
Даже в мае, даже вечером.
Глобальное потепление, мать его.
"Мы все тут изжаримся и станем черными вонючими ниггерами", - брезгливо подумал Фака, пряча в карман шортов пятку травы.
На этом дне рождении нужно будет сняться.
Лучше так, чем вообще никак.
В последнее время Фака разучился бухать без дудки. Ему нужно было заправиться до, и освежиться после того, как выпьет. Дурь, кстати, нормально помогала с похмелья. А если еще была холодная вода – вообще заебись.
Он спустился вниз. Даша сидела на переднем сидении и о чем-то оживленно болтала с седовласым водителем, тот же в свою очередь все больше пялился на ее крепкие ноги, практически не прикрытие коротким сарафаном.
Еще один.
"Сучка снова вырядилась как последняя шлюха. Оно и к лучшему", - подумал Фака, и плюхнулся на заднее сидение тачки.
Рядом с водителем ездят только лохи.
"Иди сюда", - сказал он Даше.
Нехотя, та пересела назад.
"Как твои дела, дорогой?" - спросила она, погладив Факе колено, да так, что у него встал.
"Прекрати", - попросил он, и уставился в окно, демонстрируя всем своим видом, что не желает никаких муток здесь и сейчас.
И он снова уставился в окно, где томился его город.