ВТОРОЙ КУВЫРОК.
Фа-Фа открыл глаза. Он увидел небо, и верхушки деревьев. Небо потемнело. Его знобило. Он сел на корточки, обхватив руками колени. Справа мелькнула тень. Перед ним возникло что-то большое и чёрное.
- Джим, это ты, дорогой. Ты меня спас.
Он обнял друга.
- Значит, мне это всё приснилось, идут люди. Мне приснилось, что я утонул. Собака лизала мальчику лицо.
- Юра! Юра! Услышал он голоса Костика и Арамчика.
К нему подошли четверо, среди них была его тётя.
Фа-Фа хлопал глазами.
«Если, сейчас Арамчик скажет, это наш новый доктор, а это его собственная тётя, то …» - думал Юра.
«…то, я снова, очутился в другой безвременнОй петле – яме».
К нему подошёл Костик. - Юра, мы тебя ищем, тебя и не заметно в этой футболке.
- Мне холодно, я есть хочу, - ответил Юра.
- Что с тобой, Юра? - спросила тётя. Она долго смотрела ему в глаза. - Что у тебя болит?
- Фа-Фа, это наш новый доктор, скажи, что у тебя болит?
К нему наклонился Арамчик. - Живот, он меня огнём …
- Кто? …
… Юра не стал отвечать.
Он окончательно понял, попал в яму времени, на два месяца назад. Первый раз, когда спас его Джим. Никто не мог его найти, кроме Джима. Его несли на руках Костик с Арамчиком через лес. Дядя Ваня показывал дорогу. Дорога длинней, но по лесной тропе, значительно лучше, чем напрямик через чащобу.
- Ой! - ойкнул Юрка, - ухо за ветку зацепилось.
Через несколько минут они остановились. Костик достал из рюкзака ракетницу, и стрельнул зелёной ракетой. Юра держался за шею Костика и Арамчика; сильно болел живот. Юре было страшно.
«Они здорово устанут таскать меня на себе несколько километров. Сколько раз? Я сам не знаю, пока не найду зацепку - подсказку, чтобы выйти из этого адского круга времени. В лучшем случае раз десять - это больше двадцати километров».
- Ой! Юра, снова зацепился ухом за ветку.
Юре стало стыдно перед вожатым и физруком. Где гарантия, что сатана (это его проделки) не выкинет его в другую яму кувыркаться, где время стоит, или ещё хуже, движется назад по кругу. Он сидел на руках у Арама, и усиленно думал, искал подсказку на выход, для начала, надо знать, где конец этой ямы. Начало этого дьявольского круга, он уже знал, там на берегу озера, в траве, там где его нашёл Джим. Когда начнётся всё сначала, будет известна протяженность всего дьявольского цикла. Вот, они вышли на дорогу, через километр шоссе. Вот чёрная «Волга».
…
- Что случилось? - У нас раненый ребёнок, – ответила тётя шофёру «Волги».
- Вас много, все не поместитесь …
Джим долго бежал за машиной. Лагерь, кабинет врача, и осмотр. Наконец, его отвели в палату изолятора.
У Юрки радостно забилось сердце. На соседней кровати спал Вихров.
- Друга не буди, сам проснётся, сказала тётя-доктор…
На всякий случай, Фа-Фа ещё несколько раз мысленно пережил, заново весь круг времени от озера до кровати.
«Костик и Арамчик устали меня таскать, им и невдомек, что они меня несут более 50 километров, это двадцать ходок, терпеливые ребята. Для них это всегда два с половиной километра. Мне надо скорей уснуть, как меня положат на кровать. Надо воспользоваться, что рядом Вихрик, и тоже спит».
Фа-Фа в двадцать первый раз открывает глаза, от того, что его лизал Джим в лицо в больное ухо, на берегу озера.
Юрка начинал злиться, что у него ничего не получалось, и опять, всё сначала. Надо искать выход. Где он, какой? Он не знал, надо выстраивать новую логическую цепочку.
«Я уже обалдел. Издали, вижу этот сучок, и в сотый раз за него цепляюсь больным ухом. А что, если Костик стрельнёт красной ракетой? Фиг, он достаёт каждый раз патрон с зелёной каймой. Мне говорили, что мне поможет порвать слабое звено цепочки друг. В тот раз в Венеции, Джим порвал цепочку, и погиб. Сейчас он меня нашёл, это событие, значит было раньше, если он жив. Я один знаю, что он
погибнет, больше никто. Что общего того эпизода с этим? Джим. Что ещё? Там в пиццерии был усатый повар, я всё думал, на кого он смахивает? Он же хозяин Джима, а настоящий хозяин дядя Ваня. Вот, повар и похож на Ивана Дмитриевича. Он перерубил цепочку. Джим остался живой, заодно и меня спас. По моему, логично. Что ещё общего? Ничего. Сейчас увижу Вихрова в кровати, я должен использовать то, что он спит, войти с ним в «астрал», или вернуть его оттуда назад. Стоп, Хоттабыч. Неувязочка, пан профессор. Была подсказка - друг поможет. Как он мне поможет? Будить нельзя. А почему, нельзя? Тётя сказала, она врач. А если всё же разбудить тёзку, он заодно поест. Ерунда получается. Я этим хочу, изменить историю. Историю не изменить. Это уже было, историю лучше не трогать. Тётя права - должен сам проснуться. А что, если? Идея. Меня отбрасывает назад по моей глупости. Я увидел Вихрика, сам лёг, и старался уснуть. Открываю глаза, и я в яме у озера. Надо попробовать не спать, и вспомнить, что было дальше».
Так Юра и сделал, проснулся в траве, Джим, лес, ухо, машина, изолятор, осмотр, постель.
«Я ложусь, но спать не буду. Посмотрим, что дальше. Поехали. Тётя пошла за ужином. В изолятор ввалились сразу два архангела Михаил и Пётр. Французов и Ермаков принесли ужин. Тётя обрадовалась, что не надо идти в столовую за ужином, она в темпе побежала на костёр, где пел её любимчик Корнеев. Петька быстро ушёл, а я целый час болтал с Мишкой, а Вихрик всё спал. Я жрал за обе щёки, голодный, как стая волков. Потом Мишка принёс горн, и я с крыльца изолятора протрубил отбой …»
Фа-Фа, заново пережил тот вечер, всё ждал когда его выкинет обратно в лес на берег озера. Эпизод затянулся.
«Когда я протрубил лагерю отбой, проснулся Вихрик, пришла тётя-доктор, устроила тёзке осмотр. Считала сколько у него синяков и ссадин. Вихрик трепался с тётей, он ещё не знал, что она моя тётя. Отвлекаюсь. Затем, я съел его ужин, снова лёг в постель. Римка ушла, мы остались одни. Снова трепались почём зря. Где же выход? Нет и намёка на просвет. Вихрик пошёл в столовку за пирогом с голубикой. Потом меня приспичило. Я нацепил халат, и в сортир. Что дальше? Я вернулся, Юра был на месте. Мы о чём-то болтали. Надо вспомнить наш разговор. Мне до чертиков надоело кувыркаться в этой яме».
Юра досконально вспомнил весь разговор с тёзкой в тот вечер.
«- Юра, когда я тебя последний раз видел, там в сарае, ты спал и не дышал, я очень испугался, без трёпа. Я так испугался, что заплакал, думал ты того. Я тебя тряс, как грушу, а ты всё спал, потом я тебя поцеловал в щёку, в губы боялся. Мёртвых в губы не целуют. Я в тот момент дал себе слово, что если ты живой, то я тебя обязательно поцелую в губы. Я хотел тебя поцеловать сразу, ты спал, здесь была тётя Римма, Арамчик и Костик. Потом я стал стесняться, а мой язык стал трепаться».
На многие мысли наталкивал Юру этот разговор с другом.
«Сейчас трое моих друзей в беде, им нужна моя помощь. Вихрик, тоже в тяжёлом положении. Вот он передо мной».
Ещё минута и мальчики поцеловались в губы, быстро, по-мужски. Они оба закрыли глаза.
Когда Фасолин открыл глаза, он увидел всё тот же потолок изолятора и Вихрова. Ничего не изменилось. Фа-Фа заморгал.
«Где лес? Серый потолок … но не тот. Это не изолятор. Это мой бункер на втором этаже квартиры. Ура!!! Получилось. Я порвал цепочку сатанинского круга, и Вихрик сидит на коврике, вернее его тело в позе «Лотос». Снова меня спас друг, теперь, тёзка. Моя очередь спасать его. Где его там носит без меня?»
Юрка пододвинул раскрытую «Белую магию», удостоверился в правильности заклинания.
«Стоп! Это не то! Кто-то мне вкручивает. Кто перевернул страницу? Сквозняк. Точно, я бегал закрывать балкон. Ясно, какой сквозняк. Интересно, сколько времени я кувыркался? Половина десятого. Что же! В путь! Только, «идущий», одолеет дорогу». Фа-Фа стал читать заклинание…