Теплое солнце мягко озаряло тихие деревенские улицы, согревало, успокаивало. Яркие палящие лучи играли на широких бревенчатых стенах, на аккуратно сложенных поленницах, отражались в полувысохших лужах на протоптанных узких тропинках. По-летнему зеленые изящные листья легонько шелестели под небрежным прикосновением нежного юго-восточного ветра. Трава неслышно перешептывалась, за околицей раздавались звонкие голоса играющих ребятишек и громкий заливистый лай собак. Дверь маленького домика, покрытого голубой облупившейся местами краской, распахнулась. На пороге показалась немолодая женщина в теплых войлочных тапочках на босу ногу. Поправив кристально – белый платок на седых волосах, она облокотилась об резные деревянные перила и прищурилась, солнце било по глазам. Потихоньку наступала осень. Изумрудно – зеленые листья медленно покрывались багряно – желтым золотом, погружались в осеннюю сказку. Дождевая прозрачная вода скапливалась на ржавой железной крыше и срывалась вниз в растрескавшуюся деревянную кадку. Вода едва заметно колыхалась, расходясь исчезающими кругами по прозрачной зеркальной поверхности. Женщина оглядела чисто вымытый пол и улыбнулась, в уголках глаз мгновенно собрались маленькие лучистые морщинки. Она подоткнула халат и распахнула скрипучие деревянные ставни, позволив легкому ветерку теребить тонкие летние занавески. Тяжелая зеленая калитка распахнулась, показалась маленькая румяная старушка с букетом астр в руках.
Зинаида, посмотри какая красота у меня! – воскликнула она, присев на согретую солнцем лавочку. Женщина улыбнулась. Неожиданно в глубине дома раздалась знакомая громкая мелодия. Зинаида всплеснула руками и с проворностью дикой кошки ринулась в комнату. На пороге она нерешительно остановилась, глядя на разрывающийся телефон - подарок дочери.
- Я хочу всегда знать, что с тобой, - помнила она слова дочери, как будто они были произнесены вчера, а не несколько лет назад. – Смотри, я тебе покажу, как им пользоваться.
Время, казалось, повернулось вспять, вот только ученицей теперь уже была Зинаида. Она ощущала себя неразумной первоклашкой рядом с дочерью, которая отлично разбиралась в электронных игрушках. Телефон умолк, но через несколько секунд ожил снова. Зинаида осторожно взяла телефон в руки и, как всегда, робко нажала на кнопку принятия вызова.
- Алло, мама, ты меня слышишь? – на том конце раздался знакомый до боли родной голос, принесенный из огромного шумящего мегаполиса в маленькую забытую деревеньку.
Женщина всхлипнула.
- Доченька, как ты? – еле слышно прошептала она, стараясь справиться с желанием крепко прижать дочь своей груди и никогда – никогда не отпускать.
- Я приезжаю завра, - звонкий голос произнес радостную весть и неожиданно затих, словно боясь продолжить.
- Приезжай, родная, приезжай, - хриплым от волнения голосом произнесла Зинаида, и в ухо полились бесконечные безликие гудки. Она приложила ладони к пылающим щекам и тяжело опустилась на кровать.
- Сколько ж ты ее не видела – то? – прошептала соседка, которая, как оказалось, весь разговор стояла за спиной хозяйки, стараясь не дышать.
-Пять лет, - обескуражено произнесла женщина и вытерла выступившие на глазах слезы.
Вечер сгустился слишком быстро, казалось, его можно было резать ножом. В воздухе витали ароматы ранней осени, распустившихся цветов и яблок. Зинаида осторожно вышла в цветущий сад и подняла глаза в темное звездное небо.
Красивый блестящий автомобиль на головокружительной скорости мчался по проселочной дороге, оставляя за собой столп дыма и прорезая темноту яркими холодными лучами. Скорость увеличилась, машина казалась синей молнией, летящей в темноте деревенской ночи. Неожиданно и незаметно на узкой дороге показался грузовик. Слишком высокая скорость, слишком плохая дорога, яркий свет, скрежет металла, пронзительный женский крик и темнота. …
…Зинаида проснулась в холодном поту. Торопливо включив лампу, стоявшую у кровати, она приложила руки к груди. Сердце билось с бешеной скоростью.
- Всего лишь сон, - прошептала она, и тихий голос прозвучал в полночной мгле незримым предзнаменованием. Она пригладила седые волосы и вновь опустилась на подушку. Сон все не шел. Осторожно спустив ноги на холодный пол, женщина подошла к стоявшей на комоде иконе.
- Господи, спаси, убереги, - прошептала она, опустившись перед изображением Божьей матери на колени. – Убереги.
Губы ее беззвучно шевелились, рука то и дело очерчивала в воздухе крест. Опустившись на кровать, она снова погрузилась в беспокойный тревожный сон. Яркие теплые лучи озарили уютную комнату, застеленную домоткаными половиками. Зинаида вздрогнула и проснулась. В памяти тотчас же ожил разговор с дочерью и ночной кошмар, заставивший вновь покрыться холодным потом. Она торопливо натянула цветастое платье и проворно выбежала на улицу с ведрами. Цепочка колодца легко зазвенела, наматываясь на согретое солнцем бревнышко. Минута, и ведра, полные кристально – прозрачной воды уже стоят у ее ног. Женщина решительно подхватила их, но, не пройдя и пары метров, замерла. Вдалеке нарастало облако пыли. Спустя несколько секунд у небольшого домика резко притормозила синяя сверкающая иномарка. Зинаида ахнула и ринулась к калитке.
- Ириша, приехала, - задыхаясь от слез, прижала она дочь к своей груди. Внутри все поднялось и заколыхалось. Сердце выбивало барабанную дробь. Она с трудом отстранилась и оглядела молодую женщину. Это была уже не та девушка, которую она несколько лет назад провожала из родного дома. Из глаз исчезла наивность и доверие, они уступили место настороженности и грусти. Зинаида облизала пересохшие губы и вновь прижила дочь к себе.
- Ириша, приехала, - повторила она. Она судорожно вздохнула и, взглянув на дочь, блестящими от счастья глазами, провела ее в прохладный деревенский дом.
- Как же ты живешь – то, расскажи? - начала она, подперев щеку кулаком, после того как дочь насытилась вкусными блинчиками, как в детстве.
- Я служу в крупной компании, заместителем главного, - с горделивой улыбкой произнесла Ирина и с тоской оглянулась по сторонам. Как здесь все было до боли знакомо. Словно время остановилось. Тот же сад, тот же светлый дом, та же добрая мать. Вот только, кажется, что на лице прибавилось морщинок. Зинаида слушала, затаив дыхание, любовалась на родное лицо, гладила и не хотела отпускать теплую едва заметно дрожащую руку. На глаза по – прежнему наворачивались слезы, грудь тяжело вздымалась. Разговоры то и дело прерывались появлением соседок. Они с восторгом и удивлением оглядывали новенький автомобиль, который гордо и слегка нелепо выделялся среди деревенского быта. Еще недавно изумрудно – зеленые цветущие улицы, казались по сравнению с ним, какими – то блеклыми и застиранными.
- Ириша, ты на сколько к нам? – добродушно спросила одна из соседок. Ирина неопределенно покачала головой, но тут, же поспешила ответить:
- Я завтра уезжаю.
В доме раздался звук бьющейся посуды, на пороге показалась Зинаида с дрожжами руками. На лице ее читалась растерянность.
Как…. Как завтра? - переспросила она и нерешительно оглядела присутствующих, словно надеясь, что ей послышалось. Все молчали. Дочь, сгорбив плечи, прошла в комнату и опустилась на скрипучий стул.
- Я не могу бросить работу, - начала она, судорожно сжав виски руками. – В отпуске была недавно, на море ездила. Меня больше не отпустят.
Зинаида присела на кровать. Наступившая радость неожиданно схлынула, оставив в груди пугающую пустоту.
- Поехали со мной, неожиданно предложила дочь, присев перед матерью на колени. Она взяла ее руки в свои ладони и прислонилась к ним пылающим лицом. – У меня большая квартира в центре города.
Зинаида нерешительно покачала головой, но желание остаться с дочерью взяло верх, оказалось сильнее. Провертевшись полночи, словно на раскаленной сковородке, женщина поднялась с кровати и посмотрела на мирно спящую дочь. Светлые волосы разметались, с лица даже во сне не уходило чувство встревоженности. Она легко провела рукой по любимому лицу и задержала дыхание. Она больше не может одна. В одной сорочке выйдя на крыльцо, она вдохнула глубокий осенний воздух и постучала в окно соседке. Через несколько секунд показалось сонное недовольное лицо в обрамлении седых всколоченных волос.
- Зинаида? - удивленно воскликнула она, воззрившись на соседку, словно та была привидением. – Что ты тут делаешь, чего не спишь?
Зинаида помотала головой, и присев на деревянное крыльцо, неожиданно заплакала. Соседка обеспокоенно вскинула голову и, торопливо накинув халат на голые плечи, выбежала на улицу.
- Не могу я так больше, Петровна, - - с горечью в голосе, произнесла Зинаида и вытерла руками слезы, струившиеся бесконечной рекой. – Поеду я с Иришей.
Соседка сочувственно обняла женщину за плечи и успокаивающе произнесла:
- Поезжай, голубушка, как сердце подсказывает.
- Я старый человек, кому я тут нужна? - с какой – то детской обидой вопрошала женщина в пустоту и снова не находила ответа. Соседка согласно закивала.
Провожали Зинаиду всей деревней. Подруги с завистью и трепетом наблюдали как она садится в сверкающую машину, сжимая в руках потрепанный чемоданчик. Обменявшись последними поцелуями и объятиями, они смахнули слезы и еще долго махали платками вслед, несмотря на то, что автомобиль уже давно скрылся вдали. Проселочная дорога незаметно и плавно влилась в шумное широкое шоссе, по которому то и дело проносились на бешеной скорости машины.
- А мы не быстро едем, доченька? – озабоченно спросила Зинаида, судорожно схватившись руками за сиденье. Местность за окном сливалась в единую зелено – золотую полосу, дорога стремительно исчезала, не оставляя следов. Через несколько часов вдалеке показались сверкающие огни, золотые купола и высотные здания. Женщина ахнула и прижала руки к лицу. Огромный город безмолвно проносился мимо. Какое тут все было незнакомое и враждебное, неужели это станет ей родным. Она закрыла глаза, но дочь уверенно повернула и резко остановила машину.
- Мы приехали, - улыбнулась она и помогла матери выбраться. Зинаида в страхе оглянулась, со всех сторон наступали каменные бездушные глыбы, молчаливые и холодные. Она подняла голову, верхние этажи зданий терялись в темно – серых облаках. Скоростной лифт мгновенно поднял их наверх и горделиво распахнул двери. Женщина нерешительно ступила на блестящий пол и, не удержавшись, ухватилась за дочь.
- Уж сколько больно, - переведя дух, вздохнула она и остановилась перед широкой железной дверью. В замке заворочался ключ, дверь тяжело распахнулась и глазам открылись бесконечные просторы квартиры, которые пугали своей глубиной и блеском. Зинаида нерешительно переступила порог и, осторожно сняв с ног потрепанные туфли, присели на мягкий стул. Все вокруг было похоже на волшебную сказку.
- Располагайся, мне кажется, тебе здесь понравиться, - со счастливой улыбкой воскликнула дочь, поставив чемодан матери на пороге большой комнаты со множеством зеркал. Неожиданно в сумке ожил телефон. Лицо Ирины напряглось и исказилось недовольной гримасой.
- Да, я уже приехала… Что? - Она прервалась и оглянулась на мать. – Хорошо, я еду.
Мама, прости, но меня вызывают на работу, - вздохнула она, опускаясь на пол. В глубине глаз снова залегла тревога. Она торопливо поцеловала мать в щеку и щелкнув замком, исчезла в бесконечном каменном просторе. Зинаида нерешительно оглядела комнату, и, подойдя к балкону, отшатнулась. Перед ней далеко внизу развернулся огромный незнакомый город, покрытый облаком пыли. Она вышла за порог комнаты и огляделась. Квартира казалась бесконечной, пустой, зеркальной, безликой. Бездушной. Здесь не было того милого сердцу уюта и тепла. Не было спокойствия. Только суета и шум, кипящего за стеклом города. Первый день, тянувшийся необычайно долго закончился возвращением уставшей дочери, которая побормотав что – то бессвязное, исчезла в своей комнате. Потянулась череда бесконечных, безликих, похожих друг на друга , дней. Пару раз Зинаида пыталась выйти на улицу, но натыкаясь на шумящий поток машин и зеркальные взгляды прохожих, возвращалась обратно. Все чаще и чаще ее стали преследовать навязчивее сны, в которых была прежняя спокойная деревенская жизнь, со своими делами и заботами, уютный цветущий садик, добросердечные соседки и маленький домик, покрытый облупившейся краской.
Наступила очередное серое ветреное утро. В тот день она проснулась рано и сама, практически не осознавая, что делает, начала укладывать вещи в чемодан. Из комнаты дочери доносилось ее мерное дыхание. Остановившись у ее кровати, Зинаида прислонилась губами к ее горячей щеке и, стараясь сдержать подступающие слезы, прошептала:
- Прощай, дочка, будь счастлива.
Она подхватила вещи и в последний раз оглянулась на бесконечные пустые просторы. Перед глазами вспыхнули картины родной деревни, узкие тропинки, скрипучие ставни на маленьких окнах и даже пушистый кот на теплой поленнице. Закусив губу до крови, они тихонько прикрыла входную дверь и стала медленно спускаться по лестнице. Совсем скоро она вернется туда, где ее всегда любят и ждут, а шумный многолюдный чужой город никогда не станет ей родным.