Глава 3
Директору производства машиностроительного предприятия «Радар» Илье Строганову было о чём задуматься.
Завод находился в тяжёлом экономическом положении. Государственные заказы на технику год от года уменьшаются, объёмы выпуска продукции падают, медленно, но верно идёт свертывание производства, продолжается сокращение работников.
Выручает продажа техники в другие страны...
Генеральный директор Волгин поставил перед ним конкретную задачу: расширить географию экспортных продаж выпускаемой техники.
Да, это выход из кризиса.
Hо, это не простая задача.
Илья Строганов знал немало примеров из мировой практики машиностроения, когда высокие объёмы продаж выпускаемой техники по различным причинам сменялись глубоким производственным кризисом.
Строганов всегда интересовался деятельностью иностранных фирм. В памяти всплыл яркий пример: борьба за выживание на рынке в начале восьмидесятых годов американских заводов «Форд» и «Крайслер» производящих автомобили. Это был тяжёлый кризис того периода и для многих других предприятий США, которые находились в труднейшем экономическом положении.
Директор производства прекрасно знал: многие наши заводы находятся у края бездны, за которым - банкротство. Однако Строганов также помнил, что, находясь у края пропасти, многие фирмы-производители зарубежной техники сумели выстоять.
«Необходимо тщательно проанализировать пути выхода из кризиса западных фирм», - твёрдо решил директор. Он взял с левой стороны рабочего стола чистый лист бумаги и положил его перед собой. Строганов стал размышлять о том, с чего же этот путь выживания начался у заводов «Форд» и «Крайслер». Как ему припомнилось, когда спрос на продажу техники достиг низких пределов, причину нашли в плохом качестве выпускаемой продукции.
«А качество у нас тоже хромает», - провёл параллель директор.
Его то он и поставил во главу угла.
Мужчина круто повернулся на крутящемся кожаном кресле, включил компьютер, просмотрел список продаж завода «Радар» за последний квартал.
«Да», - недовольно хмыкнул он.
Похвастаться было действительно нечем.
Кризис продаж налицо.
У него не оставалось ни на минуту сомнений в том, что техника выпускаемая предприятием нужна, она выдерживает конкуренцию со многими зарубежными фирмами. И в Америку она экспортируется. Hо, если вчера она была вершиной технического прогресса и пользовалась спросом, то сегодня этого уже недостаточно. Надо смотреть далеко вперёд и предвидеть требования потребителей завтрашнего дня...
Нахмурив густые светлые брови, Строганов сосредоточенно думал, вспоминал, сравнивал, анализировал. Он стремился найти то верное решение, которое даст новый толчок предприятию «Радар» на мировом рынке продаж.
Он встал с кресла, обошёл стол и задумчиво, не торопясь, засунув руки в карман, прошёлся вдоль кабинета.
Большое помещение казалось прямоугольным. К рабочему столу директора вплотную примыкал очень длинный стол для посетителей с многочисленными мягкими стульями по бокам. С двух огромных окон выходящих на бульвар, свисали лёгкие светлые портьеры. Hа глухой стене, напротив окон, бросались в глаза снимки образцов техники в красивых дорогих рамках.
Продолжая размышлять, он неторопливо прохаживался по кабинету.
Коренастый мужчина крепко уверенный в себе и в своих силах Строганов твёрдо стоял на ногах. Он прекрасно знал своё дело, которому отдавал всё время без остатка, а трудился он по тринадцать-пятнадцать часов в сутки. Рабочий день директора производства начинался с семи утра, именно в это время начинали работу производственные цехи завода. Утром, не заходя в офис, Илья Строганов сразу же направлялся на производство. Он шёл в тот цех, где назревали серьёзные проблемные вопросы и цеховое руководство нуждалось в его помощи. Там он отдавал чёткие распоряжения по ликвидации простоев производства и, лишь, устранив наболевшую проблему, возвращался в свой кабинет.
Строганов взял со стола пульт от телевизора.
По первому каналу шла реклама. И, как всегда громко. Гораздо громче, чем трансляция других телевизионных передач. Это его всегда раздражало.
«Достоинство отечественной телерекламы в том, что её плохо слышно», - с иронией прошёлся по рекламному ролику мужчина и выключил телевизор, мысленно возвращаясь вновь к своей главной проблеме.
Голова его была свежа, а мозг, привыкший к анализу, работал слаженно и живо.
Технику необходимо совершенствовать, но сейчас самое главное качество уже выпускаемой продукции.
А качество и впрямь подтачивало спрос техники выпускаемой заводом.
«А для этого..., - словно читая книгу с закрытыми глазами, вспоминал директор производства. - Американцы объединили своих работников в кружки качества, в которые входили рабочие, инженеры и управленцы фирмы. Вот на этих общих собраниях оперативно решались все вопросы, касающиеся качества изделий, благодаря чему американская промышленность, в своё время, доказала всему миру свою жизнеспособность».
Надо делать упор на качество.
Стpоганов сунув руки в карманы брюк, задумчиво стоял у раскрытого окна с видом на бульвар разбитый у центрального входа предприятия, к которому веером стекались три аллеи.
Тёплый летний ветерок пузырил портьеру, ласково скользил по нахмуренному лицу мужчины, но он не замечал его прикосновения. Его неподвижный взгляд упёрся в ствол громадного раскидистого тополя.
А мысли были далеко...
«Именно так, - он вдруг круто повернулся и быстро зашагал к столу. - Только полный контроль качества техники позволит нам сейчас выстоять и завоевать новые рынки сбыта», - окончательно решил директор производства.
За ним, за Строгановым стоит пятнадцатитысячный коллектив.
И завод.
Он до боли родной, с ним неразрывно связана, как новорожденный пуповиной, вся его трудовая жизнь.
Надо действовать. Он вызвал секретаря.
В кабинет незамедлительно явилась Мария Ивановна, слегка располневшая, но не потерявшая ещё своей привлекательности, женщина лет тридцати пяти:
- Какие будут указания, Илья Ильич? - угодливо заглядывая начальнику в лицо, тихо прошелестела она бархатистым голосом.
- Пригласите ко мне Дадэйко, - даже не взглянув в её сторону, коротко сказал Стpоганов.
Его голос показался женщине раздражительным. Она заволновалась. Обычно босс был с ней корректен, даже после трудных переговоров или сложных дискуссий. Уж ей ли не знать Строганова, с которым она проработала не один год:
«С чего бы это?..», - тревожно взглянула на директора Мария Ивановна. Его хмурое лицо не обещало ничего хорошего, и она настороженно поджала густо накрашенные розовой помадой губы. Нет. Таким неприветливым Строганов никогда не был. Что произошло? Почему она на этот раз не в курсе дела? Обычно директор производства ей доверял.
Секретарь испуганно спросила:
- Простите, на какое время?
- Не-ме-длен-но, - выговорил ей по слогам, как для непонятливого служаки, Строганов.
- Хорошо, хорошо, Илья Ильич, - поспешно залепетала женщина, желая поскорее выполнить задание руководителя. Обеспокоенная нелестным приёмом она торопливо выскользнула из директорских владений, бесшумно прикрыв за собой сначала внутреннюю, затем наружную двери.
- Надо срочно найти Дадэйко, - женщина лихорадочно схватила телефонную трубку.
Через пять минут у кабинета директора производства уже топтался Дмитрий Дадэйко - небольшого роста, полноватый мужчина с бесцветными маленькими глазками на бледном, пухлом лице. Под серым добротным пиджаком явно обозначивалось круглое упругое пузцо.
Мужчина заметно волновался:
«А как же! Перед начальством надо уметь ответ держать. «Экзамены» я обычно сдаю... Да только вот не знаю, по какому «предмету» сегодня будут спрашивать. И подсказать на этот раз некому. Даже, Машенька ничего не знает...», - хмурил безбровое круглое и белое, как не прожаренный блин лицо, и терялся в догадках Дадэйко.
Не любил он эти «скоропостижные» встречи с руководством. Не жди от них добра. Но... выше головы не прыгнешь, и мужчина шагнул за порог высокого начальника, внутри у него всё оборвалось, как-будто он нежданно-негаданно сорвался с высокого обрыва:
- Добрый день... Вызывали, Илья Ильич? – нерешительно остановился он у входа. Говорил Дадэйко с боссом как всегда вполголоса.
Это одно из главных правил его общения с руководителями высокого ранга:
«Пусть другие кричат, да кулаками в грудь бьют. А я и шёпотом разговаривать умею. У больших начальников уши длинные, как у осла. Услышат...», - усмехнулся про себя Дадэйко.
Строганов сосредоточенно листал бумаги и не сразу ему ответил. А гость на скорый приём хозяина кабинета и не рассчитывал:
«Опять нос в небеса задрал...», - мужчина так и стоял в дверях, дожидаясь, когда его заметят.
И дождался:
- Проходи. У нас с тобой разговор предстоит долгий, - скользнул взглядом в его сторону Строганов.
Дадэйко ещё больше насторожился. Как ему показалось, в голосе босса прозвучали ледяные нотки. К чему бы эта немилость?..
Стульев было много, вдоль стены тоже стояли стулья. И он осторожно присел неподалёку от выхода.
- Hет, сюда, - недовольно махнул рукой Строганов, указывая взглядом на ближний стул, и снова уткнулся в бумаги.
Заместителю диpектоpа производства дважды говорить не требовалось, он тут же безропотно выполнил команду.
Босс сделал пометки в документах, затем неторопливо сложил бумаги в тёмно-синюю кожаную папку и, подержав её пару секунд в руках, бросил её на край стола. Та, сверкнув в упавшем луче солнца золотистой эмблемой, изображающей торговую марку предприятия, глухо шлёпнулась о дорогую столешницу.
Дадэйко терпеливо ждал, тупо глядя на свои руки.
- Назови мне процент выхода годных деталей по моторному цеху, - внезапно озадачил его Стpоганов.
«Ах, вот, в чём дело! - облегченно выдохнул Дадэйко. - Сколько лет знаю этого мужика и никогда не угадаю, чего от него можно ожидать. Не человек – загадка, совершенно, непредсказуем. По каким таким законам жизни текут его мысли?..».
Hо вслух Дмитрий Дадэйко живо поинтересовался:
- За какой период?
- За квартал.
- За последний квартал - восемьдесят четыре процента, - уж, что-что, а цеховые показатели замдиректора производства всегда держал в голове. Руководство это ценит. Им тут же вынь из головы, да выложи на стол цифры. Ждать они не любят. А, он, Дадэйко, за «арифметикой» предприятия следит строго. Владеешь нужными цифрами - значит ты капитан производственного корабля. Незаменимый и знающий своё дело работник. И цифрами он всегда ведал.
Мужчина заметно повеселел. На его лице заиграла лёгкая улыбочка, кажется, разговор пойдёт в известном ему русле.
- Так, вот, Дмитрий Сергеевич, - строго изрёк босс. Его непроницаемые голубые глаза устремились на Дадэйко. – Скажи мне, где недостающие проценты? Куда они подевались? И что за этой потерей кроется? Недостатки технологии, плохая работа рабочих в цехах или слабая работа заводской службы качества?
«Да, рано я успокоился, - штормом пронеслось в голове замдиректора. - Кажется, дело приобретает совсем другой оборот. Здесь надо держать ухо остро. Главное не промахнуться и правильно ответить, как в институте, студент перед профессором на экзамене. Ошибёшься - получишь двойку и тогда прощай прекрасное будущее, и да здравствуй рабочий народ... А разве я, Дмитрий Дадэйко, хочу пополнять и без того немалые ряды простого люда?!..
Разумеется, что, нет. Вот, и кумекай, Дадэйко своей неглупой головой, кумекай».
В присутствии шефа он всегда испытывал некий дискомфорт. Чувство волнения, а зачастую и невольной тревоги преследовали всякий раз, когда он с ним общался. И как бы он не боролся с этим наваждением, у него ничего не получалось. И каждый раз, при виде Строганова, он начинал трепетать. Особенно это проявлялось в его кабинете, со стен которого назойливым укором били прямо в глаз фотографии новых образцов техники, всякий раз безмолвно напоминая ему, его заместителю о том, что их скорое внедрение в производство затягивается.
Какой может быть разговор?!..
Ведь, в своих заводских пенатах Строганов всё равно, что у себя дома, а он Дадэйко всего лишь его гость. А в гостях, всему миру известно, всегда хорошо, но почему-то всегда очень неуютно.
Разве можно быть спокойным рядом с начальником, от которого всегда веет неизвестностью? А от настроения Строганова зависит всё: его, Дадэйко, должность, зарплата, власть, честь и слава.
И, даже... любовь женщин.
Именно так.
Отними босс у него должность - и он сразу лишится всего: денег, власти, женщин.
Разве он хочет все это потерять?..
Да никогда!
Дмитрий Дадэйко всё сделает для того, чтобы быть нужным и полезным...
Как ложка...
Да, да.
Обычная обеденная ложка, без которой невозможно поесть, если очень хочется кушать. Не будешь же лапать картофельное пюре пальцами, или пить суп через край тарелки. Мы, ведь, люди культурные, не в каменном веке родились. И ложка у нас на обеденном столе - главное и самое необходимое «орудие», если только ты не японец, который искусно орудует с едой палочками.
Вот этой самой «ложкой» он и старался быть всегда, везде и во всём в трудовых отношениях с боссом.
Мужчина виновато вздохнул:
- Несомненно, определенный процент вины рабочих по браку есть.
- Так, это уже кое-что, - замысловато улыбнулся Строганов.
«Опять эта его мудрёная улыбочка..., - задрожал Дадэйко. – Что за ней скрывается?».
- Ну, продолжай.
И Дадэйко выдохнул:
- Hо, основная вина, я считаю, всё же лежит на службе качества.
- Совершенно верно, - кивнул босс.
Дадэйко не увидел на лице Строганова особой хмурости. Значит, он всё-таки ведет беседу в правильном направлении.
- И её возглавляете вы, мой заместитель, - добавил начальник, на этот раз в голосе Строганова прозвучали требовательные нотки, а во взгляде направленном на него он прочитал появившуюся жесткость.
От этого Дадэйко снова стало не по себе, он крепко стиснул зубы и виновато отвёл глаза в сторону:
- Да, - послушно кивнул он лысоватой головой с редким пушком светлых волос на затылке. Его блестящая лысина мгновенно покрылась предательской испариной.
«К чему он клонит? Какая лихая муха его укусила?», – мужчина достал из кармана брюк аккуратно свёрнутый носовой платок и торопливо промокнул взмокшую лысину.
- С сегодняшнего дня ваша служба, как на войне, должна стать главным действующим штабом на заводе, по ликвидации такого «злостного врага», как брак. Именно от вас должны исходить чёткие и верные команды, - сказал Строганов голосом, не терпящим возражения. Он взял со стола дорогую авторучку с золотым пером, заправленную неизменно чёрными чернилами, снял колпачок, и задумчиво глядя на него, стал легонько постукивать им по столу.
Этот тихий стук громким тревожным эхом отзывался в голове Дадэйко. Ему казалось, что кто-то невидимый кувалдой стучит ему по ней.
- Всё понятно?
- Всё, всё - поспешно замотал головой, как лошадь гривой, Дадэйко. Он знал, пока начальник в пылу, лучше не возражать. Отмолчишься, как в тёмном углу отсидишься, а потом потихоньку всё вернётся в нужное русло, и опять можно будет потихоньку «проказничать».
- Сколько лет наше предприятие сотрудничает с американской фирмой «Тpаст-Амеpика»?
- Три года, - быстро отрапортовал Дадэйко.
Строганов энергично встал и зашагал вдоль кабинета:
- Вот, именно, целых три года, - сказал он возмущённо. – Уже давно пора ликвидировать все те недостатки техники, которые не устраивают эту фирму. «Траст-Америка» заказала нам семьдесят восемь единиц нашей техники в обмен на их уникальное высокоточное автоматизированное оборудование, в том числе роботы. А у меня на столе лежит письмо с претензиями. Фирма предупреждает: при обнаружении дефектов, а они ты знаешь, они бывают, и которые им приходится исправлять самим, контракт будет немедленно разорван. И мы ни в коем случае не должны этого допустить.
Строганов сверлил глазами своего заместителя, а тот понуро молчал, суетливо ерзая на стуле.
- Для начала нам необходимо абсолютно точно определиться с тем, какие же недостатки нашей техники для «Траст-Америки» являются пустяком, а какие – браком?.. Потому, что пустяк - он ещё может какое-то время подождать, а брак - неисправим. Именно его пропустить нельзя. Выполняйте.
Как всегда, без всякого перехода и смены интонации в голосе, внезапно закончил тираду Строганов.
Дадэйко подбросило на стуле.
Он резко вскочил и на мгновение замер, соображая о том, что же делать дальше: ждать ещё дополнительных указаний директор производства, или же таким образом, ему позволили покинуть кабинет. Не увидев со стороны шефа больше интереса к своей персоне, он сильно озадаченный посеменил к выходу.
Продолжение следует