Жоржи Амаду и партийность в литературе
Жоржи Амаду (1912-2001) – прогрессивный революционно-демократический бразильский писатель, коммунист.
Родился он в семье землевладельца. С детства наблюдал за жизнью простого народа. С юных лет включился в революционное движение, подвергался полицейским преследованиям.
В ранних романах, как признают исследователи творчества Амаду, стиль писателя был «документалистским»: автор стремился точно описывать реальность, не «привнося» ничего от себя.
Один из романов того периода – «Капитаны песков» (1937). Это – первый из романов Жоржи Амаду, с которым я познакомился. Сразу бросается в глаза, что, несмотря на относительно ранний возраст автора (всего 25 лет), это – сильное произведение. В этом плане Амаду можно поставить в один ряд с Шолоховым, написавшим примерно в 23 года «Тихий Дон», или с египтянином Юсуфом аль-Куайидом, написавшим в 27 лет повесть «На хуторе аль-Миниси». В романе рассказывается о жизни беспризорников - мальчишек 10-15 лет. Автор показывает их жизнь без прикрас: психика, преждевременно покалеченная от полицейских издевательств (по ночам им не дают уснуть кошмарные воспоминания о пытках), от нищеты, как следствие – грубость, дикость, разврат (педерастия в рядах «капитанов», насильственный секс с девчонками, такими же малолетними, как они). В этом плане жизнь беднейшей молодёжи Бразилии, показанная Амаду, очень похожа на жизнь беднейшей молодёжи России – да и любой другой страны, включая и США.
С другой стороны, автор не ограничивается простым описанием нищеты – он, в отличие от многих других критиков капитализма, видит в нищете не только нищету, но и революционность (говоря словами Маркса), а не охает-ахает по-мещански «Ах, кошмар!». Амаду показывает, что у «капитанов», несмотря на их дикость, присутствует человеческое достоинство – то, чего не встретишь у представителей богатых, образованных классов. Многие «капитаны» становятся на путь вооружённой борьбы с полицией и богачами, влившись в банду Лампеана (реальное историческое лицо). Один из них делает насечки на своём ружье, отмечая число убитых им полицейских – когда его судили, на ружье его было обнаружено около 50 насечек (его, конечно же, казнили). Помнится, когда мы обсуждали этот роман с другом, я сказал насчёт этого момента: «Как я его понимаю». «Как я ему завидую», - поправил меня мой друг.
В романе также показан рядовой священник – не революционер, но добрый честный человек, который искренне стремится помочь беспризорникам. Верхушка духовенства подвергает священника гонениям, навешивая на него ярлык «коммуниста» (напомню, что компартия в Бразилии в те годы была вне закона, и ярлык «коммуниста» был в обществе примерно таким же пугалом, как сегодня пугалом является ярлык «террориста», «ваххабита»).
В романе (как и в поздних романах Жоржи Амаду) присутствуют описания культуры бразильской (преимущественно негритянской) бедноты – полуязыческих (идущих из Африки), полукатолических праздников. Так же, как и в поздних романах, немало внимания уделяется рассмотрению сексуальной стороны жизни (вообще, Амаду в большинстве своих романов не был лицемерным пуританином, как те же советские, сталинско-брежневские оппортунисты, обходящие данную тему), а также присутствует романтизация половой любви.
В конце 1930-х гг. Амаду эмигрировал из Бразилии – сначала во Францию, потом – в Чехословакию. Бывал в СССР, потом в Китае (уже после победы китайской революции). В 1952г. он написал роман «Подполье свободы», в котором описывает бразильское общество 1937-го года – года прихода к власти фашиста Жетулио Варгаса, а также деятельность Бразильской компартии. Исследователи творчества Жоржи Амаду справедливо признают, что это – пожалуй, самый слабый его роман. Образы коммунистов здесь идеализируются, из-за чего теряют свою реалистичность. Сталина автор устами коммунистов называет «отец родной» - такое богостроительство выглядит наигранно. Сама компартия больше была похожа на русских народовольцев 2-й половины 19-го века, а не на большевиков-ленинцев: несмотря на то, что численность компартии составляла лишь 1 000 человек (население Бразилии в то время составляло свыше 40 миллионов), она, вместо того, чтобы создавать теоретически подкованное ядро в пролетариате, занималась боевыми вылазками – разбрасывала листовки и писала лозунги на стенах, вопреки тому, чему учил Ленин в «Что делать?». И, как следствие – постоянные провалы, аресты. Причём лозунги компартии зачастую были экономические, не выходящие за рамки капитализма. Ленин называл таких «революционеров» «либералы с бомбой»: борьба их по сути является не более чем буржуазным радикализмом, пусть она и нелегальная.
Также неверный был взгляд компартии Бразилии на то, «что есть пролетариат». Партия ориентировалась не на бедноту крупных городов – огромный слой бразильского общества, добрую половину его населения (в то время), а на промышленных рабочих, рабочих крупных предприятий, что было в корне ошибочно. Действительно, в Большой Советской Энциклопедии» (БСЭ, 3-е изд., статья «Бразилия») указывается, что «промышленно-транспортный пролетариат превышает 2,5 млн. человек» (в другом месте той же статьи: численность рабочих промышленных предприятий – 1 426 тыс. человек, из них на предприятиях с 250 рабочими и более – 40%, т.е. около 600 тыс. чел.) - и это из 95,3 млн. человек населения Бразилии!
Такая ошибка в вопросе «что есть пролетариат?» обусловливается отравляющим влиянием сталинского (и вообще европейского, не только советского) оппортунизма, который опирался больше на рабочую аристократию, которая представлена в большой мере рабочими крупных промышленных предприятий, считал её пролетариатом, а не бедноту, как учили Маркс и Ленин.
Жизнь масс бразильских бедняков, их культура, нравы, их достоинства и недостатки в этом романе, к сожалению, не показаны. Пролетариат получился здесь какой-то «прилизанный», «пресный», по своим нравам скорее похожий на европейскую (или советскую) рабочую аристократию, вернее – на идеализированное её представление.
Однако, даже и в этом, не лучшем романе Жоржи Амаду, много очень верных вещей. Вообще, Жоржи Амаду справедливо сравнивают с Бальзаком по проницательности, по знанию жизни общества, разных его слоёв. В своё время Энгельс говорил о Бальзаке, что по его произведениям можно изучить историю, политическую, общественную жизнь, экономику Франции лучше, чем по справочникам – то же самое можно сказать и о Жоржи Амаду, о том, как он описывал бразильскую жизнь. Здесь нужно сказать несколько слов о Бразилии. В последние годы Бразилия уже стала империалистической нацией, там уже замедлился рост населения, там есть широкие средние классы (хоть и многомиллионные массы нищеты, разумеется, тоже остались). В 1-й же половине и середине 20-го века (время действия романов Жоржи Амаду) Бразилия была нацией во многом угнетённой, зависимой – сначала от Англии, потом от Германии и США. Однако, уже тогда Бразилия была относительно развитой нацией, и там уже была относительно сильная (во всяком случае, не полностью бессильная) национальная буржуазия, довольно многочисленный, типично европейский средний класс (впрочем, отдельные её районы и тогда, и даже сегодня продолжают оставаться отсталыми). В чём-то Бразилия в романах Амаду напоминает развитые страны, нашу страну, а в чём-то – страны «3-го мира» (но не самые отсталые), Узбекистан и т.п.
В романе «Подполье свободы», как я уже сказал, показан приход к власти фашиста Жетулио Варгаса и отношение различных классов общества к приходу фашизма. Приход Варгаса был связан с потерей Англией влияния на Бразилию, в связи с относительным ослаблением Англии и ростом Германии и США. За Варгасом стояли американские и германские империалисты, и он старался между ними лавировать, как лавирует, к примеру, Ислам Каримов между Россией, Западом и Китаем. Варгас, жестоко репрессируя коммунистов и даже либеральную оппозицию, в то же время создавал свои управляемые профсоюзы, шёл на некоторые чисто экономические (но не политические) уступки определённым секторам рабочих, т.е. начал создавать рабочую аристократию, пусть и не такую массовую, как была на Западе и в СССР.
Показательно отношение либеральной буржуазии к фашисту Варгасу и полицейщине в данном романе. Оно очень напоминает отношение либеральной буржуазии к Путину и полицейщине в современной России. Либералы ворчали на Варгаса, потому что его диктатура и их порой больно затрагивала (и их порой арестовывали и даже иногда били, но не так сильно, разумеется, как бедняков), но в то же время понимали, что без фашистской диктатуры они не смогут сберечь свою собственность от революции. «Полиция сродни туалету в доме: место, конечно, неприглядное, но без него никак», - так в романе говорит один из представителей либеральной буржуазии. Такое же отношение к полиции (милиции) мы видим сегодня со стороны наших либералов: они сильно возмущаются, когда «съехавший с катушек» майор Евсюков начинает стрелять по всем подряд (т.е. представляет опасность для жизни буржуев), когда милиционеры калечат преподавателя консерватории, и, в то же время, совсем не возмущаются, когда милиция пытает мелких правонарушителей из бедных слоёв, когда военщина душит свободу Кавказа и т.п.
Однако, ещё раз повторю, много в данном романе и наигранности. К примеру, девушка-танцовщица, которую «поматросил и бросил» богатенький бездельник, очень быстро приходит от глубоких мещанских предрассудков к твёрдым коммунистическим убеждениям только потому, что её морально поддержала коммунистка в трудный период её жизни. Вообще, это было подмечено и исследователями творчества Жоржи Амаду, что в ранних его романах герои неправдоподобно быстро и легко приходят к революционным убеждениям.
После написания данного романа Жоржи Амаду пережил творческий кризис, несколько лет не писал – очевидно, осознавая недостатки этого своего романа.
Но, как говорил Маркс, «разбитые армии превосходно учатся». В эти годы (конец 1950-х гг.) открывается новый период в творчестве Жоржи Амаду – период зрелости. Начинается этот период с романа «Габриэла». Роман этот о любви, но любовь в романах Жоржи Амаду всегда переплетается с общественной жизнью, что делает большинство его книг очень нескучными (в своё время Энгельс писал, что живость, «нескучность» в духе Шекспира – отличительный признак социалистического реализма в литературе). Действия происходят на фоне «смены власти» (этакой буржуазной революции в миниатюре) в небольшом провинциальном городке Бразилии в 1920-е гг. Амаду показывает, как старая верхушка из класса необходимого – энергичных смелых плантаторов, осваивающих и захватывающих земли, идущих на любую жестокость (сродни «новым русским» в России в «лихие 90-е») – превратилась в класс излишний, в разжиревших неповоротливых паразитов, вставших на пути экономического развития общества, не желающих строить в этом городе порт, т.к. им это было невыгодно (хотя это было выгодно молодой буржуазии). Амаду показывает, что в этой «революции в миниатюре» есть и компромиссы, есть и дипломатия, переговоры, но есть и насилие. Показано, что молодая буржуазия готова была идти даже на пытки агентов феодалов, и такое насилие Жоржи Амаду – ярый борец с полицейским насилием, с насилием со стороны «сильных мира сего» над слабыми, над бедняками – не осуждает, понимая, что пытки в данном случае играют прогрессивную роль («насилие против насильника», как говорил Ленин).
Хотя Амаду описывает замену феодалов на буржуев, и симпатизирует буржуям в борьбе с феодалами, но он не ограничен данным этапом. В конце романа, на пире, устроенном в честь победы молодой буржуазии и успешного завершения строительства порта, один рабочий-социалист поднимает тост за партию Ленина, и подвыпившие буржуи весело подхватывают его, даже и не понимая, по словам Амаду, какую опасность для них таят ленинские идеи.
Пожалуй, самый сильный роман Жоржи Амаду (или один из таковых) – «Лавка чудес». Этот роман был написан в 1969г. В этом романе сильно затрагивается тема, внесли ли неевропейские народы вклад в мировую культуру. Главный герой – мулат Педро Аршанжо, бедняк, работавший педелем (университетским служителем) в местном вузе. Как говорится, ничего человеческое ему не было чуждо – он был и большим любителем выпить, и бабником. Но, в то же время, он написал несколько книг, доказывающих, что всё, чего достигла Бразилия, она достигла за счёт смешения рас, за счёт привнесения негритянской культуры в общий котёл культуры.
Умер Педро Аршанжо под забором, когда шёл в кабак в надежде выпить рюмку-другую кашасы (бразильская водка) и поболтать с друзьями. Никто в учёных кругах о нём даже и не знал.
Однако, через 25 лет, когда на носу был 100-летний юбилей Педро Аршанжо, образованное общество вдруг заговорило о нём с подачи американского профессора, приехавшего в Бразилию. Педро Аршанжо вдруг стал «национальным героем». Буржуазия и повязанная с ней интеллигенция создала «прилизанный» его образ: мол, и пьяницей он не был, стремился за счёт знаний выбиться из бедняцкой среды в образованное общество и ему это удалось; любил, якобы, всю жизнь только одну женщину – белокурую финку. Не знаю, кто служил Жоржи Амаду прототипом Педро Аршанжо, но явно напрашивается аналогия с празднованием 100-летия со дня рождения Ленина (отмечалось в 1970г., но подготовка к нему началась за несколько лет до этого): советские и просоветские оппортунисты напрочь выхолостили из ленинизма его боевой дух, а Ленина изобразили этаким боженькой.
Приведу одну сцену из этой книги, в которой сконцентрировано отношение Жоржи Амаду к вопросу о культуре угнетённых наций. Когда один сочувствующий интеллигент спросил Педро Аршанжо: «Как же Вы, учёный человек, материалист, и участвуете в негритянских языческих праздниках? Неужели Вы во всё это верите?», на что Педро Аршанжо ответил: «Если я не буду участвовать, я окажусь на стороне полиции, которая эти праздники жестоко разгоняет». Насколько выше стоял старик Амаду наших «коммунистов», оправдывающих свой отказ от поддержки борьбы народов Северного Кавказа и т.д. тем, что «коммунисты религиозников не поддерживают»!
Большинство героев романов Амаду данного, позднего, периода – это не промышленные рабочие, как в романе «Подполье свободы», а бедняки бразильского мегаполиса Баии (ныне Салвадор) – хронические безработные, живущие случайными заработками (в том числе и незаконными), проститутки и т.п. – в общем, те, кто составляли большинство населения Бразилии, те, кто и сегодня составляют значительную долю населения всех стран мира, даже и богатых стран – те, на кого «коммунисты» ещё с советских времён навешивали и по сей день навешивают ярлык «люмпенов» - те, кто на самом деле как раз и являются пролетариатом.
Амаду в своих романах прекрасно показал, что бедняки, несмотря на все их недостатки, несмотря на их грубость, дикость, разврат, на их простонародные предрассудки – несмотря на всё то, что делает их в глазах сытеньких мещан омерзительными подонками – единственные сохраняют человеческое достоинство, являются до конца революционными.
В некоторых романах Жоржи Амаду главными героями являются и революционно-демократические представители буржуазных классов, интеллигенции. Амаду понимал, что есть и такие.
В поздних романах у Амаду практически ничего не говорится о компартии, о коммунистах. Но верно ли отсюда делать вывод, что Амаду отошёл от коммунистических убеждений? Верно ли, что к Амаду пришла «зрелость» в смысле отказа от революционности?
Нет. Его революционность стала лишь глубже, несмотря на то, что коммунистических фраз в его романах стало меньше.
Амаду, очевидно, понял с возрастом, что путь к коммунизму не является ни прямым, ни коротким. Он понял, что пролетарское бытие не избавляет легко и быстро от предрассудков. Он понял, что ненависть к богатым у многих «оппозиционеров», «борцов за права трудящихся» зачастую оказывается не более чем завистью к богатым, желанием самому стать богатым. Амаду понял, что не все пролетарии становятся революционерами, как и не все буржуи являются контрреволюционерами, иногда (хоть и не часто) есть и исключения.
Герои поздних романов Амаду зачастую не любят работать, любят выпить, вкусно поесть и не «страдают» половой сдержанностью. В этих романах чувствуется некоторый анархический уклон. Очевидно, это был протест на официальный советский «марксизм», на советское буржуазно-полуфеодальное пуританство, на лицемерие верхушки «коммунистов», требующих аскетизма от народа, но не от себя.
Очень часто в поздних романах Амаду реальность причудливо переплетается с афробразильскими верованиями. На первый взгляд может показаться, что автор верит в эти чудеса, но, присмотревшись, можно понять, что это – тонкий юмор писателя, как и дань уважения традициям простого народа. Данный уклон в афробразильские верования, очевидно, опять же был протестом на официальный «материализм», который выродился до уровня мелочного экономизма, реформизма, т.е. до мелкого делячества, борющегося за несущественные улучшения в рамках капитализма. Амаду в одном из романов пишет, что красивая сказка лучше скучной правды. Мы, марксисты, в этом, конечно, с ним не согласны – нам нужна правда; но та самая «скучная правда» - это и не правда вовсе, а полуправда; с другой стороны, по сказкам, по верованиям, по сознанию людей, народа можно лучше понять их бытие.
«Красной нитью» через все романы Амаду (не только ранние) проходит жгучая ненависть к полиции, к насилию сильного над слабым, богатого над бедным, мужчины над женщиной. «Красной нитью» через все романы Амаду проходит любовь к беднякам и боевой революционный демократизм.
Также заслуга Амаду в том, что он создал сильные реалистичные образы женщин из народа, пролетарских женщин. Это – опять же шаг вперёд по сравнению с официальным «марксизмом», который опирался на рабочую аристократию, состоящую в немалой мере из рабочих-мужчин, и фактически рассматривал женщину как придаток мужа.
Творчество Жоржи Амаду во многом созвучно с творчеством нашего соотечественника – пусть не писателя, а певца – Юры Хоя, солиста «Сектор Газа». И у того и у другого – революционный демократизм, здоровая народность.
Конечно, буржуазный элемент в творчестве Амаду присутствует. Нельзя забывать и того, что по его мотивам созданы некоторые бразильские «мыльные оперы»: любовный элемент оставлен, классовый – выхолощен. Присутствует у Амаду и гомофобия, и идеализация простого народа, преклонение перед стихийностью и, возможно, местами излишнее увлечение эротизмом. Выступая против фашизма, которому в Бразилии в своё время покровительствовала гитлеровская Германия, Амаду, к сожалению, опускается до поддержки советского и французского империализмов, которые на самом деле были ничем не лучше германского.
Буржуи взяли от Амаду одну сторону, отбросив другую. Мы, пролетарии, должны взять от Амаду именно его революционную сторону.
А. Г.
17 апреля 2010 г.