Недавно случилась с Ефимом Петровичем неприятность. Помер он, в чем был, помер.
И очухаться не успел, а уж стоит в кабинетике каком-то, стол напротив. За столом ангел с крылышками, хлипкий на вид и деловой до ужаса, а на носу пенсне золотое.
-- Так, -- не глядя на покойного, сказал крылатый, перелистывая белую папку с золотым кантиком. -- Ефим Петрович Бобырь, 54 года, разведен, детей нет, не судим. Смерть наступила в 14-30 от сердечной недостаточности. -- Ангел посмотрел на часы. -- Опоздали, на 2 минуты, -- строго добавил он. -- Я, что по-вашему, здесь целый день дожидаться буду!?
-- Ну, знаете, -- округлил глаза Бобырь. -- Это уж точно от меня не зависит!
Но очкастый уже не слушал его, отвернувшись копался в папках и бормотал:
-- Так, если не судим и разведен, в 16-ый кабинет, если судим и женат, в 125-ый... или наоборот? -- Ангел поднял глаза. -- Прямо по коридору, направо, налево, 16 кабинет...СЛЕДУЮЩИЙ!"
Ефим Петрович медленно брел по коридору, он мало что понял, но до него начало доходить, что это самая что ни на есть небесная канцелярия.
"Ишь ты, как быстро, -- думал он, -- Раз, и ЗДЕСЬ нет тебя, ТАМ... есть!
Он даже остановился, чтобы лучше осмыслить, но через пару секунд поплелся дальше. "Интересно, что вкусного на поминальном столе будет?" -- загрустил голодный, бывшая жена хорошо готовила, а потом он жил один, и соседка, помогавшая ему, готовила неважно."Стоп, о чем это я!? На том свете, а о столе думаю, о душе надо думать! -- всполошился покойник и опять мысли всякие полезли. -- Куда меня? В рай поместят или подыщут какую-ни то Кудыкину гору?"
Хотя, конечно, насчет рая сомневался шибко: по молодости дрался без причин, пил иногда сильно в меру, жену гонял. Кто ж такого в рай возьмет!?
А с другой стороны, не негодяй ведь какой. Кто ж не без греха, все так живут.
Так рассуждал Бобырь и все шел и шел по бесконечному светлому коридору, мимо бесчисленных дверей, где суетились и подсчитывали чужие грехи ангелы. Повернул вправо, влево, робко постучал в кабинет с номером 16. За добротным рабочим столом сидел пухлощекий, добролицый, крылатый сотрудник.
-- Здравствуй, мое заблудшее дитя, -- ласково произнес добряк. Ефим Петрович умилился и протянул свою белую папочку, которую напоследок сунул ему очкастый секретарь.
-- Дружочек, -- вздохнул ангел, изучив Дело нашего героя. -- Я занимаюсь только насильниками и душегубцами, а у вас ничего про это нету... Но, может вы в душе мечтали кого-нибудь убить? -- с надеждой посмотрели пухлые щеки.
-- Э-э... -- растерялся Бобырь. -- Жену как-то хотел, борщ она не доварила.
-- Борщ -- это святое, -- согласился тот. -- Но все равно, не в моей вы компетенции, вот как бы убили, другое дело. Ну идите, голубчик. -- Вытер повлажневшие глаза ангел. -- Не туда вы свернули, идите в пятый сектор, и да хранит Вас Господь.
И опять Ефим Петрович очутился в коридоре. Мимо прошла группа шумно спорящих иностранных туристов. "Японцы, что ли, или корейцы, кто их разберет. Автобус, наверное, разбился их, а они того?" -- рассеянно думал он, шлепая в противоположную сторону. Внезапно покойный почувствовал, как ужасно устал. Шутка ли, помер, и все такое, ужасный стресс для души, а здесь изволь метаться по коридорам. Так думал он, тащась мимо медных табличек "верующие", "атеисты", "трижды женатые", "самоубийцы" или просто "посторонним вход воспрещен".
-- Да, ну вас к черту! -- разозлился Ефим Петрович. -- Бюрократы! Откуда я знаю, где этот пятый сектор? И долго мне здесь бродить!?
Пол заходил ходуном и дверь ближайшего кабинета с треском хрястнулась о стену. В коридор вывалился толстый и лысый ангел.
-- Мать твою за ногу!? -- заорал тот. -- Забыл где находишься!?
-- Прости, Господи, -- смиренно забормотал, крестясь, Ефим Петрович в страхе впечатываясь в стенку и глядя круглыми глазами на толстого.
-- Ты отвлекаешь своими недостойными мыслями весь департамент, -- строго сказал тот.
-- Да у вас тут дверей уйма, я запутался совсем, помог бы лучше, -- осмелел Бобырь.
Ангел вздохнул, достал из полов своей хламиды телефон и позвонил куда-то.
-Иди сердешный, разрешили тебе. -- сказал он уж совсем непонятно и исчез в своем кабинете.
Ефим Петрович неуверенно сделал несколько шагов и оказался в огромном бескрайнем белом зале с колоннами, уходящими в никуда. Сидя в огромном удобном кресле, на него строго и печально смотрел старец. Рядом с ним стоял ангел, почему-то похожий на самого Ефим Петровича.
-Господи! -- Выдохнул покойный, и бухнулся на колени. Двойник наклонился к господу и стал что то быстро нашептывать, отчаянно жестикулируя, тот внимательно листал Дело .
-- Ангел с твоего правого плеча рассказывает, что жизнь ты прожил нелегкую, но грешил немало, -- тихо говорил старец, глядя в глаза коленопреклоненному. -- Не могу тебя пока, Ефим, в рай определить... Может потом, когда грехи твои в огне сгинут.
Ангел взял Бобырьскую папочку, где уже было оттиснуто "в чистилище" и обняв за плечи покойного повел к выходу.
Уже отдалясь, Ефим Петрович оглянулся. Старец сидел, перебирая бумаги с чужими жизнями. Он казался ужасно одиноким. "Но кто я такой, чтобы понимать дела господни?" -- подумал Ефим, и, сутулясь, побрел за своим проводником