Училище. Питерская ночь. Рота второкурсников спит. Я, охваченный радиолюбительским зудом, не сплю – собираю в ротной кладовке радиоприемник: вот – вот и заработает! Кто не радиолюбитель - не поймет почему мне не оторваться от любимого занятия. Оно сродни рыбалке!
Заведующий кладовкой одноклассник Марат с вечера дал мне ключи от этого востребованного помещения с размерами метр на полтора. Днем сюда вовсе не попасть: частенько оно становится нештатной фотолабораторией. Да и днем Марат менее охотно дает ключи от кладовки – самому надо.
Быстро летит время: кажется, что только – только объявили отбой, как пошел третий час ночи. Но, какое счастье - приемник заработал! На сегодня достаточно: настраивать и улучшать можно сколько угодно, так как совершенству нет предела.
Довольный, что все получилось, прибираю свои радиолюбительские прибамбасы. Иначе Марат утром будет хмуриться. Потихоньку выхожу, запираю дверь на случай, если в роту прибыл с проверкой дежурный офицер.
Кажется в тишине, что посторонних в ротном помещении нет. Выхожу в коридор и вижу обомлевшего от удивления и уставившегося на меня огромными глазами дневального по роте. Оттопыренная щека выдает не до конца «обработанный» сухарь. По пути к койке думаю про себя: "И что это Лёха такой изумленный?"
Много лет спустя, снится мне сон, что я – дневальный по роте. Ребята закончили свой вечерний моцион и, наконец, «отбились». Старшина роты, проверив порядок, лег спать, а за ним через пару часов и дежурный. Все как всегда. Я от скуки со штыком-ножом и повязкой, охраняя покой курсантов, слоняюсь по освещенному коридору, переходя от стенда к стенду и рассматривая их в сто пятый раз. Сам же о чем только не думаю: о доме, учебе, себе любимом и девушке, которой нет. И опять по кругу.
Паркетины и половые доски, если их внимательно рассматривать, оказывается, разные! Кажется, что время застыло, а «дневалить» еще как медному чайнику! На флоте вахту в такое время не напрасно зовут «собакой». Так оно и есть!
Кажется, что только ты бодрствуешь как проклятый за всю планету. Вялость во всем теле. Хочется на что-нибудь присесть или хотя бы к чему-нибудь прислониться. Страстное желание спасть! Веки тяжелеют и слипаются. Наверное, на ходу на мгновение засыпаю, вздрагиваю и просыпаюсь, вновь засыпаю. С часто бьющимся сердцем открываю глаза – передо мной, откуда ни возьмись, кто-то в полном курсантском одеянии с самодовольной бодрой улыбкой на веселом лице. Чуть ли не в глаза заглядывает. «Ну не хулиганьё?!»